Стеклянный замок

Зал переполнен людьми. На сцене погасли прожектора. Звучит интро финальной песни — «Numb». Честер стоит посреди сцены, одной рукой держась за микрофонную стойку. Его майка влажная от взрывного выступления, по лицу стекают несколько капель пота, и он небрежно смахивает их. Глаза прикрыты, грудь медленно вздымается и возвращается в обычное положение. Брэд и Джо продолжают играть интро. Майк стоит за синтезатором. Его пальцы лежат на клавишах, а взгляд устремлён на Честера. Он знает, что вот-вот начнётся куплет, но не может сосредоточиться. Прожектора резко вспыхивают. Беннингтон начинает петь. Голос Честера выводит Шиноду из транса, и он приступает к игре, в процессе зачитывая свою партию. Концовка песни. Публика подпевает каждой строчке. Честер двумя руками держится за микрофонную стойку. Глаза закрыты. Он тщательно вытягивает каждый звук. Майк пытается сконцентрироваться на инструменте, но мысли о Честере никак не хотят покидать его. Внезапно Беннингтон вытаскивает микрофон из стойки и разворачивается в сторону Майка. — I've become so numb... I'm tired of being what you want me to be, — вокалист смотрит не отрываясь, выжигая его насквозь. В голосе как никогда слышны режущие ноты отчаяния. У Майка учащается дыхание. Он не замечает, как пальцы начинают подрагивать. Шинода не может понять почему это происходит с ним. Рэпер нервно сглатывает образовавшийся в горле комок. Ему больно. Чертовски больно смотреть на Честера. Беннингтон отворачивается, дотягивая последние ноты. Песня заканчивается. Публика взрывается возгласами восхищения. Честер вставляет микрофон в стойку и, быстрым движением взяв бутылку воды, жадно поглощает содержимое. Майк продолжает стоять, не в силах сдвинуться с места. — Спасибо, — сквозь крики людей пробивается голос Честера, снова нанося Шиноде пробуждающую пощёчину. Эмси понимает, что он должен выйти. Должен обнять Честера и попрощаться с публикой. Должен. Майк откидывает все мысли, стараясь выглядеть как можно более непринуждённым. Он выходит на середину сцены и встаёт рядом с Беннингтоном. Вокалист окидывает его странным взглядом, но затем подходит ближе и обнимает за плечи. Честер улыбается и поднимает руку вверх. Майк чувствует себя максимально некомфортно, но кладёт руку на талию солиста. Рэпер натягивает улыбку, поднимая вторую руку. — Спасибо за крутое выступление! Вы, ребята, офигенны! — пытается уверенно проговорить Шинода. Его голос слегка дрогнул. Эмси убирает микрофон от лица и сжимает губы. Он всё ещё чувствует руку Честера на плече. Беннингтон замечает его состояние и поворачивает голову. — Всё в порядке? В голове Майка мысли носятся с бешеной скоростью, дыхание становится прерывистым. Шинода убирает руку с талии вокалиста и быстро отстраняется. — Я в норме, — сухо произносит рэпер, натянув лёгкую улыбку. Честер хмурится, а затем разворачивается и уходит со сцены. Концерт заканчивается, и остальные участники тоже покидают место выступления. Парни доезжают до гостиницы. Все вымотались и устали, поэтому никто особо не заводит длительных увлекательных бесед, отчего в машине царит молчание. Честер ни разу не заговорил с Майком и вёл себя так, будто на сцене его просто подменили, и он совсем не в курсе происходящего между ним и Шинодой. Беннингтон едет, откинув голову на спинку сидения и прикрыв глаза. Рэпер сидит впереди и видит его очертания в зеркале. Внутри неприятно скребёт, мысли давят на мозг, не давая расслабиться после взрывного выступления. Тяжёлого выступления. Для Майка точно. Шинода отводит взгляд от зеркала и перебирает в руках какую-то бумажку, сминая и разворачивая её пальцами. Он повторяет эти действия снова и снова, пока не психует и не откидывает её в сторону. Наконец, они доезжают и расходятся по своим номерам. На следующий день ничего не было. Выступление, крики фанатов, музыка, голос Честера... Но Беннингтон больше не смотрел на него так, как в тот день. Майк чувствовал себя паршиво. На сцене он выкладывался по полной, но потом, уходя с неё, рэпер не мог ни с кем нормально контактировать. И почему-то стал избегать Честера. Шинода боялся. Не зная чего и по какой причине. Вроде бы недавно хотел всё выяснить, а теперь постоянно старался избегать длительного контакта. Честер стал замечать за ним странное поведение, но ничего не предпринимал, лишь сухо докладывая нужную информацию, а затем удаляясь. Беннингтон смирился. Его уже не удивляла такая реакция Майка на его откровения, адресованные рэперу. Он не спрашивал ничего, лишь просто уходил, оставляя Шиноду одного. После окончания тура ребята разъехались по домам. Майк всё время проводил в мастерской, иногда выбираясь в какие-нибудь места со своей семьёй. Частые поездки его утомляли, но мужчина старался совмещать свои увлечения и времяпровождение с родными. Анне он ничего не говорил о Честере. Шинода понял, что их проблемы должны касаться только их самих и задействовать как можно меньше людей. Пару раз женщина пыталась поинтересоваться, на что Майк мягко съезжал с темы. — Пап? — Шинода обернулся на стук, доносящийся в дверь. В мастерскую неуверенно зашёл Отис. — Привет, солдат, — увидев сына, Майк откинул прочь все лишние мысли и мягко улыбнулся. Парень подошёл ближе и посмотрел на работу отца. — Выглядит круто. Что это? — Это один из проектов. Пока в разработке. — Я думал, что ты уже закончил, — с нотками разочарования проговорил мальчик. Майк начинал понимать, чего хочет сын. В голову закрались мысли, что со своими проблемами он совсем перестал уделять нужного внимания семье, и за это он мысленно обвинил себя. — А что такое? — Шинода поднял парня, посадив его к себе на колени. — Я хочу съездить с тобой куда-нибудь. Куда захочешь. Только давай съездим, пожалуйста, — парень умоляюще смотрел на него. Эмси нежно посмотрел на сына со всей отеческой теплотой и заботой. — Конечно. Сегодня тебя устроит? — Да! — радостно воскликнул Отис, подняв руки вверх. Майк улыбнулся, и на его лице появилось несколько мимических морщинок. — Прости, что перестал уделять тебе время. Я просто... Забыл, что действительно важно, — Шинода провёл рукой по лицу, второй придерживая сына. — Не страшно. Сейчас мы куда-то поедем с тобой, и это круто. — Давай ты решишь, куда именно, — мужчина потрепал волосы на голове мальчишки. Глаза Отиса загорелись детским энтузиазмом. — Я хочу в тот парк аттракционов с огромными роботами. — Значит, направимся туда. Беги собираться! — Ура! — парень радостно вскочил с места и побежал к двери, напоследок бросив «я люблю тебя». Шинода мягко улыбнулся и, посмотрев на недоделанную работу, отложил всё в сторону. — Сейчас у меня есть дела поважнее. Прохладный воздух приятно дул в лицо. По сторонам мелькали жёлто-красные деревья. Навстречу шли разные люди: мамы с колясками, молодые семьи, маленькие дети проносились мимо, чуть ли не попадаясь под ноги. Пожилые сидели на скамейках, любуясь красотой ранней осени. Майк шёл по тропинке парка, держа за руку идущего рядом улыбающегося сына. — Пап, там было безумно круто! — Правда? — Шинода заметил, что опять с головой погрузился в размышления, забыв о том, что он не один. — Да! — Отис радостно взмахнул свободной рукой. — Особенно тот тёмно-синий робот. Ты его видел? Потрясно! В нём столько деталей. А ещё он огромный! Мне кажется, я увидел весь Лос-Анджелес! Майк тепло улыбнулся, поправив бейсболку на голове парня. — Отпадно. Теперь у тебя есть целая история, чтобы поделиться с друзьями. — Они мне не поверят, — с усмешкой произнёс мальчик, посмотрев на отца. — Ещё как поверят и умрут от зависти. Глаза парня широко распахнулись, а на лице застыла гримаса непонимания. — Шучу. Зависть никогда не приведёт ни к чему хорошему. Просто они захотят такого же путешествия. — Да, — улыбнулся Отис. — А если не поверят — тебя позову. — А ты знаешь, как убеждать других, — мужчина щёлкнул пальцами. Мальчишка широко улыбнулся и прижался к отцу. Майк приобнял его, продолжая медленно двигаться вперёд. Отис поднял голову, посмотрев на него. — Пап, почему ты такой... Загруженный? Шинода снова очнулся и вскинул бровь. Он не хотел скрывать свои чувства от родного сына или, ещё хуже, пытаться врать. — Что, так заметно? — Ага. Что-то не так, — кивнул мальчик, слегка отстранившись в сторону. — Мама говорит, что ты всегда много думаешь. Майк хмыкнул. — Она так говорит? — Постоянно. Шинода усмехнулся, слегка опустив голову. — Просто в жизни иногда случаются вещи... Которые могут сильно придавливать тебя к земле. И ты всячески пытаешься придумать, как бы тебе от этого избавиться. Парень склонил голову набок. — Что придавливает тебя? Мужчина глубоко вздохнул. — Отношения с одним человеком, которого я бы очень не хотел отталкивать, но... Пока с каждым днём мы всё больше отдаляемся. Вот так. — Скажи ему, что не хочешь отдаляться. Майк покачал головой. — Он очень сложный... Понимаешь? Это будет непросто. Отис вдумчиво посмотрел на него. — А ты сложный? — Я? — Шинода странно хмыкнул. — Думаю, я ужасно капризный. — Ты не капризный. Никогда не был капризным. Я знаю, что ты добрый и любишь нашу семью. Даже если ты уезжаешь в туры или занят работой. Ты всё равно любишь нас. И мы любим тебя. Я думаю, тот человек тоже знает, что ты его любишь. Может, он просто обижается на то, что ты не всегда можешь быть рядом? Мужчина остановился. В голове мысли носились с бешеной скоростью. К нему будто пришло прозрение. Шинода вдруг осознал, что ему нужно делать, чтобы, возможно, решить проблему. Он внимательно посмотрел на сына. — Иди сюда, — Майк поднял мальчика на руки. — Ты чертовски умён, маленький гений. Я люблю тебя. Отис улыбнулся, прижавшись к колючей щеке отца. — Я тоже тебя люблю, пап. Ты самый крутой из всех. Только будь счастливым, хорошо? Мужчина прикрыл глаза и медленно выдохнул. — Хорошо.

***

2:30 Честер разлепляет глаза и оглядывается по сторонам. Голова раскалывается, тело, будто ватное, плохо поддаётся любым сигналам мозга. Парень неспешно поднимается, пытаясь разглядеть хоть что-то в тёмной комнате. В глазах всё расплывается, сознание не может проясниться. Всё кажется нечётким и безумно пугающим. Беннингтон вспоминает всё: он в доме у Майка. Клуб. Ссора. Ненависть. Боль. Воспоминания мигом ударили в голову, пробирая до дрожи в конечностях. Руки судорожно нащупывают точку опоры. Честер опирается о стол, пытаясь прийти в себя. Вдох. Ещё один. Кажется, становится легче. В глазах перестаёт расплываться, в темноте начинает что-то прослеживаться благодаря снежному свету из окна. Внутри невыносимо пульсирует чувство вины в перемешку с болью. Честер идёт прямо, направляясь в его комнату. Негромко открывает дверь. Он не спит. Майк сидит на нерасправленной постели и смотрит в окно на медленно падающие снежные хлопья. Скрип двери не отрывает Шиноду от процесса бессмысленного разглядывания снегопада. Мысли смешались в кашу, сердце один за одним пропускает глухие удары. Руки дрожат. Беннингтон не уверен, сможет ли произнести хоть слово, но его рот открывается прежде, чем он успевает что-то сообразить. — Прости меня, — рвано и неуверенно. Шинода не поворачивается. Он всё ещё смотрит в окно. Кровать издаёт еле слышное поскрипывание, но тело, сидящее на ней, остаётся невозмутимым. — Уходи. Честер сглатывает, не теряя попыток. Он решается подойти ближе. Шаг. Снова шаг. Его спина находится в одном метре — можно дотянуться рукой. Только бы произнести все слова и не сойти с ума. Только бы донести все мысли точно, не сбившись где-то на середине и бессознательно не свалившись на пол. — Майк. Я... — Кажется, я попросил уйти, — грубо и довольно громко произносит рэпер, чётко проговаривая каждую букву. Беннингтона пронзает острыми, как заточенный кинжал, словами. От неприятных ощущений ему хочется согнуться пополам, но он держится, продолжая стоять на заданной от него дистанции. — Я был кретином и им остался. Я испортил карьеру группе. Я испоганил тебе жизнь. Каждый день я губил тебя. Каждый ёбанный день... Заставлял терпеть, — Шинода медленно разворачивается в пол-оборота. — Мне так жаль... — вырывается фраза с отчаянием в голосе. Связки скручивает от подступивших слёз. Комок в горле мешает произносить слова, но Беннингтон из последних сил вытягивает их из себя. — Я знаю, что ты ненавидишь... Меня. Я сам себя ненавижу. И, если честно, меня надо бы выкинуть нахуй в мусоропровод! — срывается Честер, на последнем дыхании произнося звуки. — Я хочу, чтобы ты знал, что мне очень жаль, что я когда-то появился в твоей жизни и хорошенько окунул тебя в это дерьмо. Мне стыдно за всё... За все эти выходки и блядское поведение. Майк поднимает голову, пристально смотря на дрожащее тело. Лицо остаётся нейтральным, но внутри всё взрывается, разлетаясь на тысячи колющих осколков. — Прости, — звучит последнее слово, растворяясь в режущей тишине. Шинода сжимает и разжимает кулаки. Глубоко вздыхает и отводит взгляд от Честера. Беннингтон чувствует, что их диалог закончен и, разворачиваясь, направляется к выходу, желая покинуть комнату. — Стоять, — резко произносит рэпер, сверля взглядом его спину. Честер останавливается, не решаясь развернуться обратно. Майк поднимается и подходит к солисту. — Если решишь выкинуть себя в мусоропровод, не забудь прихватить и меня, потому что я тот ещё кусок дерьма, раз заставил тебя произнести всё это вслух, — Беннингтон не верит в услышанное. Он медленно разворачивается и смотрит на Майка. Даже в полумраке в глазах эмси видно сочувствие. Честер понимает, что он прощён. — Никогда не смей больше говорить о себе подобное. Понял? На глазах предательски выступают слёзы. Беннингтон поднимает уголки губ и крепко прижимается к Шиноде, утыкаясь лицом в грудь. Майк глубоко вздыхает, обнимая тощее тело. Он чувствует, как горячие слёзы просачиваются сквозь его футболку. — Почему... Ты постоянно прощаешь? — всхлипывая, негромко произносит светловолосый. — Я не заслуживаю этого. — Замолчи, — Майк проводит рукой по спутанным волосам. Сердце бешено колотится, и Честер это слышит. Шинода до последнего сдерживается, хотя в его мыслях происходит настоящий апокалипсис, а грудь разрывают переполняющие чувства к Честеру. — Ты заслуживаешь больше, чем всё это. Гораздо больше, — мягко произносит эмси, крепче обнимая парня. Беннингтон утыкается в плечо Майка, оставляя следы от слёз на футболке. Сейчас он чувствует себя в безопасности. Постепенно чувство ненужности отступает, заполняясь признательностью. — Я всё ещё люблю тебя, — на автомате полушёпотом произносит светловолосый. Мышцы на лице Шиноды напряглись. Боль заполняет каждую клетку. Пальцы сжимают ткань футболки Честера. — Прекрати, — тихо вырывается из его губ. В груди Беннингтона бьётся отчаяние, а чувства просто душат, перекрывая доступ к кислороду. — Но это правда, — так же отрывисто и тихо. — Я знаю, — проговаривает Майк, а затем отпускает его. — Иди в свою комнату. — Не хочу, — произносит Честер, продолжая смотреть на него. — Тогда... — снова вздох. — Ложись здесь. Беннингтон подходит к кровати и, скидывая обувь, залезает под одеяло. Шинода расхаживает из стороны в сторону, а затем, обойдя кровать, подходит к Честеру. Солист переворачивается на спину, слегка скинув одеяло. Майк руками обхватывает его лицо и смотрит в опухшие глаза. — Завтра мы пойдём на репетицию. Всё будет в порядке. Этого больше не повторится. Ладно? Светловолосый молча кивает и накрывает руки эмси своими. — Линзы снял? — с беспокойством интересуется Майк, стараясь не обращать внимания на прикосновения. — Да. Они упали на пол, так что... Шинода хмурится. — Завтра заедем за очками. Честер не отрывает от него взгляд. — Я чётко вижу тебя, когда ты близко. От этих слов сердце Майка сжимается. Он наклоняется ближе и осторожно целует Честера в лоб. Беннингтон чувствует прикосновение мягких губ. Майк отстраняется и отпускает его лицо. — Спокойной ночи, — красноволосый обходит кровать и, снимая обувь, ложится рядом, выключая свет. Честер улыбается и, перевернувшись на бок, обхватывает руками спину Шиноды. Рэпер лишь слегка касается пальцами его руки, продолжая неподвижно лежать на боку. — Спокойной ночи, Майк.