Шесть человек под одной крышей

*** Первые дни были ужасным началом совместного проживания для будущих королей баскетбола, а именно в различии вкусов и характера быта и проживания. Все были настолько разными, что первая неделя проживания под одной крышей превратилась в боевое полномасштабное действие с применением насилия, суицида, смертной казни без суда и следствия и многим другим не очень приятным штучкам. Больше всех бесился, как ни странно Мидорима, а не, как бы все предложили, Акаши. После третьего дня Куроко от всего сердца жалея Шинтаро, начал подливать в его чашку с зеленным чаем успокоительное, ну мало ли, такой молодой, а еще сердечко ненароком прихватит или поседеет от такого стресса. Сам Куроко тоже страдал. Привыкнув к спокойствию и уюту в своей огромной квартире, он больше не мог спрятаться от назойливого Реты. От вечного раздолбая Дайки или от того же Акаши-куна. Единственно спокойное место оставалось только в ванной комнате. Заперевшись, можно было хоть на пять минут остаться в относительной тишине, но недолга была идиллия, однажды вечером или утром, уже никто не вспомнит, но суть одна. Как-то раз, закрылся Кисе в туалетной комнате и торчал там около часа. В то же самое время бедняге Дайке приспичило по крупному, ну по большому, очень большому делу. И вот стук в дверь, один, второй, из двери писклявым голосом говорят – «Минуточек 10 и я выйду» Проходят 10 минут, затем 15, вылезать никто не хочет, у Аомине уже из ушей и носа лезет. Околачивать углы возле двери нет сил, пинать бесполезно, просить тоже, и взбешенный ас заорал во всю свою глотку: -Блять, я сейчас прям под дверь насру, тварь блондинистая, вылезай, скотина. Он, недолго думая или вообще не думая, схватил ручку ни в чем не повинной двери, ведущей в туалет с ванной, и дернул, да так дернул, что и ручка и замочек с обратной стороны, просто вылетели с корнем. И видит Дайки прелестную картину доселе неизвестную ему, и если бы не жизневажные позывы, вынуждающие добежать до белого друга, то во век бы он не видел этот ужас, представший перед ним. Кисе в одном полотенчике на бедрах обмазывался каким-то цветочным лосьоном, а на его лице находилась жуткого вида и цвета детской неожиданности, маска. Но мало было увидеть форворду лицо копировальщика, так он имел возможность увидеть женский атрибут в мужской руке - восковые полоски для депиляции. -… Словарный запас мгновенно вылетел из головы, и что самое ужасное, белый друг уже перестал быть нужным. За спиной Аомине щелкнула вспышка и исчезла, незаметно растворившись в тенях коридора, оставив шокированных двух людей таращиться друг на друга. Надо отдать должное, Кисе не заверещал, не заорал, не кинул мочалку в аса, он просто попытался улыбнуться, приведя в еще больший ужас Дайки. После того дня Аомине стали сниться кошмары, где Кисе с жуткого вида маской на лице, пытается налепить восковых полосок на его тело и убрать всю растительность. Он просыпался с криком посреди ночи и вскакивал, чтобы разбудить Куроко с капитаном, чтобы его успокоили и дали снотворного. Вообще в доме было два туалета, точнее один туалет был совмещен с ванной и душем, а второй был отдельным, но после посещения фарфорыча, Мурасакибары, отдельный туалет перестал быть годным для утоления людских нужд. Начиналось все, как и с Аомине, спокойно и вроде нормально, но когда у Поколения Чудес было что-то нормально? Правильно и тут произошел Конфузище с большой и широкой буквы. Унитаз перестал существовать, а Ацуши был посажен на диету. А все правильно говорят, нечего деткам с конфетками к белому фарфорычу ходить. Ацуши оказался злопамятным и обидчивым. После того, как у него упал последний леденец, прямехонько в дырку унитаза и благополучно был смыт самим же центровым, Мурка словно сбеленился, одним метким ударом он отправил друга всех мягких пятых точек в продолжительный отпуск на Карибы, расколов того на две красивые половинки. И тем самым оставляя лишь одно единственное место, где еще можно было сходить и подумать философскую думу, омрачавшуюся лишь тем, что думать теперь по времени давалось мало. На следующие два дня, пока заказанный унитаз привезут и поставят, настала междоусобная война за главенство и первенство, кто первый на толчок, кто первый в ванну, кто первый к раковине. Ох, как припоминалось эти тяжелые дни Муросакибаре, за сломанный толчанчик. Его обделяли едой, не давали конфеток и вообще посадили на сухой паёк в лице пресловутого доширака. Но это были еще не самые тяжелые дни, всего-то полнедели прошло, а впереди выходные. *** С пятницы и дальше, Мидорима ходил спокойный, как налакавшийся валерьянки кот, хотя так и было, добрый Куроко, заботясь о близком своем, не скупился на количество влитого успокоительного в ароматный мятный чай. Аомине до сих пор шарахался от Кисе-куна, Мурка сидел на диете под надзором Акаши и Мидоримы, а сам фантом старался каждому подлить в чай каких-нибудь лечебных трав. Шинтаро без помощи Тетсу сошел бы с ума, все эти лоботрясы, грязная посуда. Грязное белье разбросанное по всему дому, то там, то тут. Мидорима и с упорностью барана складывал все по местам и каждый раз пытаясь вдолбить трем уродам, нежелающим жить в относительном порядке, правила дома, которые пролетали, как и все предыдущие наказы, мимо ушей, и в тот же день опять можно было увидеть одну и ту же картину с разбросанным тряпьем и прочим. -Убью… В доме уже привыкли к этой фразе из уст Шинтаро. Привыкли замечать иногда погруженного в думы Куроко, склонившегося над аптечкой и перебирающего какие-то колбы с лекарством. Привыкли с кислым видом не замечать истерящего Кисе-куна в очередной раз потерявшего свою пилочку для ногтей или пенку с ароматом клубники. Привыкли к хаосу в доме, к тому, что теперь нигде нельзя подумать в одиночестве. К тому, что все живущие тут с прибабахом… Ко всему быстро привыкаешь… Выяснилось, что Аомине не только бабник, обожающий грудастых телочек, он мог снять футболку, пропитанную потом после очередной пробежки и кинуть ее там, где стоял, будь то коридор, комната, или даже кухонный стол. Про его коллекцию баскетбольных мячей и говорить не стоит, кто только впоследствие об эти чудные круглые мячики не свернул шеи. Первому посчастливилось не заметить баскетбольный мяч Мидоримычу. Он вообще стал эталоном домохозяйки, и постирать и убрать и приготовить еду, что пальчики оближешь, а после поучить уму разуму свору, живущую в доме. Неудачно споткнутся об мяч и попасть в любимые руки Мурасакибары, что может быть лучше и романтичней? Вторым стал сам владелец сие мячей и с криками: -«Бля, кто тут бросил мяч? Убью сволочь!» Полетел башкой в направлении шкафа. Конец был печален, шкафу не понравилось, он дал сдачи. Аомине тоже не понравилась встреча со шкафом, он тоже решил в ответ вместо того, чтобы подставить вторую щеку, как учит библия, ударить в ответ. Вывод: шкаф и Аомине пострадали оба. Третьим под сглаз по имени мяч форворда валяющийся, где попало, стал Кисе. Да и где?! Вылезая из душа, Рета наступает на мяч, мяч решает сделать марш бросок из-под ноги копировальщика. Нога соскальзывает, мяч отлетает в противоположную стенку, далее по физическому опыту, отлетает от стенки и направляется вновь в сторону падающего Кисе. Бах… Поцелуй с мячом ( прим. Авт.*Мы точно видим мяч решает стать семе и действовать путем выноса челюсти и черепа, и встретится в долгожданном поцелуе с любимым) приятным не назовешь, особенно если он с размаху попадает в челюсть. Где-то хрустнуло. Что-то сломалось, а затем послышался грохот, на который прибежали все, от Мурасакибары, со спагетти, висящими изо рта. Мидоримы, на котором надет прелестный передничек розового цвета с вышитым зайчиком и неизменной поварешкой. Прибежавший Аомине с полу расстегнутыми штанами и журналом порнушки, Акаши в очках и Куроко с фотоаппаратом. Картина, предстает душетрепещущая, кровь по всей ванне, лежащий в ней Кисе с ногами наружу и мяч прикрывающий его достоинства. ( пр. авт.* или что-то еще, мяч же семе ХD) Щелк. Щелк. Щелчки были проигнорированы или не услышаны, потому, что Рете тут же вызвали скорую и начали оказывать ему первую медицинскую помощь в лице Акаши и Аомине. ( пр. авт* Представить боюсь @__@) Фотоаппарат же бесследно исчез из поля зрения и был забыт до лучших времен. Четвертый, попавший под любовные чары мяча извращенца от марки Аомине, стал Сейджуро. Вот кто-кто, а о нем ну никто бы ни подумал. А как же его императорский глаз? А как же его всевидящее око? А как же его всевидящий эгоизм? Было дело вечером, делать было нечего. А нет, было дело темной ночью, что капитану потребовалось среди ночи на кухне? Останется тайной, и сам Сейджуро заберет в могилу любого, кто догадается, а тем более проболтается. Ну, так вот, пошел наш король на кухню, идет никого не трогает, никого не будит и тут… «Ах, любовь моя, иди к папочке» Хрясь.. Бум… Трям… Проснулись все не от шума и грохота, а от визга и ора на всю хату. Орал Аомине, залезший от испугу на шкаф, защищаясь подушкой от Акаши. Испугался не только Дайки, были напуганы все. Еще бы, увидеть капитана всего, от головы до рук в крови. В правой руке зажаты старинные, эксклюзивные, прошлого века, серебряные ножницы, длинной не уступающие тесаку для резки мяса. И этот взгляд горящий кровожадностью, хищная улыбка каннибала и пальчик, подзывающий к себе испуганную жертву. Вообще после того случая, Аомине захотел навестить троюродную прабабушку, которая жила в белой палате с мягкими стенами. И опять же, в той суматохе и панике, молитвами пощады, «не убивать заблудшую овцу», то бишь душу, щелчка с фотовспышкой и быстрого третирования в тень никто не заметил. Так и прошла благополучно неделя в доме Куроко с новыми сожителями. Что же ждет бедняг дальше? ПС( Наконец-то я написал. Автора не бить, автора малость поперло на злобного автора, но это только в этой главе))хдд Могут быть загоны и задвиги, ибо я летом заболел... Ну и приятного прочтения, комментируем, описываем пожелания)))