Вопрос синхронности

Новогодние праздники, которые Кот провёл с родителями, отгремели, жизнь как-то резко вошла в свои обычные границы и размеренно потекла дальше. Полностью восстановившееся плечо радовало Фадея прежней подвижностью и позволяло доводить себя на тренировках до полного изнеможения, что радовало: он соскучился, да и вообще… ну любил он бассейн, тренировки и споры о новой программе. Но свободное время всё равно оставалось. Придя с утренней тренировки, Кот опять захандрил. Стоя у окна, он рисовал на стекле загогульки и рожицы, равнодушно скользя взглядом по стоящему на подоконнике подарку от Дэна. Тот приезжал сам, но Кот тупо затаился и не открыл – он не знал, о чём ещё им разговаривать, а главное – зачем. Позже Дэн прислал подарок с курьером, и Фадей так растерялся, что взял его, хотя надо было, конечно, отказаться. Кот подумал, что надо будет вернуть таким же образом, как и получил, в конце концов, он даже бантик на завернутой в яркую подарочную бумагу коробке не трогал. А вообще, Кот был в довольно меланхоличном настроении, и эта нераспакованная коробка вызвала в нём много разных мыслей. Он спокойно думал, что прошедший год практически весь прошёл под знаком Дениса, и понимал, что в принципе – благодарен. Фадей вообще был не склонен мазать черной краской всё подряд – если что-то хорошее было, то он это помнил. Ну а в том, что оно закончилось вот так – на самом деле оба виноваты. Прислонившись лбом к стеклу, Кот скользил взглядом по голым ветвям деревьев и слегка просевшим сугробам и словно подводил итоги, закрывая год. Собой он тоже был недоволен. Во-первых, за то, что был слепым ослом, а может, занимался самообманом – и ещё не известно, что хуже. Нет, чувства у Беляева, конечно, были… какие-то… Кот никогда не чувствовал себя просто постельной грелкой, но больше всего, видимо, Дэна пёрло от того, что они не трутся боками каждый день, а от частых расставаний секс вообще улётный. Ну чо, офигенно удобный любовник. А ведь периодические "звоночки", "звонки", да и что душой кривить - "громкие фанфары" сигнализировали о том, что Дэн не скучает в его отсутствие, хотя тот всегда утверждал, что ходит на все эти сборища чуть ли не через силу. Но Кот... не хотел понимать? Не решался? Теперь он подозревал, что ему просто было удобно, потому что каким-то шестым чувством он всегда понимал, что Денис – не его человек. А так можно было не заморачиваться, не мучила совесть, вроде как оба не совсем честны… Или дело в другом? Ему, несомненно, льстило и грело самолюбие то, что именно Дэн предложил жить вместе – вот он и возомнил себя особенным и исключительным? И потому, видя все эти неоднозначные сигналы, он упрямо вёл себя, как невеста начинающего алкоголика, типа: "Со мной он исправится!"? Кот неожиданно вспомнил, что за десять месяцев, что они с Дэном прожили вместе, никто из них ни одного грёбаного раза не сказал «люблю». Да потому что и не любил никто. А второе, за что Кот себя корил, ругал и стыдил… За то, что когда его "роман века" накрылся медным тазом – он отчаянно и безнадёжно тосковал не по Дэну. И это его убивало. Не сам факт того, что он думает о другом, а то, что всё это время он был не с тем, жил не с тем, ел, спал, делил полки в шкафу, пререкался из-за не так заваренного чая – всё не с тем, оказывается. Не тому говорил "Доброе утро", не у того спрашивал, не кончились ли у них резинки... Но понял это окончательно именно сейчас, после расставания, как будто с исчезновением Дэна из личного пространства он смог остановиться, оглянуться и сказать: "Ой, блин, я ж не в ту сторону иду!". А раньше из-за спины Дэна он этого не видел. Хотя мысли-то такие возникали, да только Кот – чемпион не только в синхроне, а и в отмахивании от неудобных мыслей тоже. "Дурааааак. Дурак ты, Кот, - самокритично прошептал себе под нос Фадей. – Прошляпил ты того, с кем действительно хочешь быть". И ему оставалось лишь вспоминать... И нечастые встречи, и смешливый ярко-голубой взгляд, и чёрную смоль волос, и рельефные сильные руки, и спокойный голос. И ощущение абсолютной надёжности. И одобрение и симпатию, которые всегда читались в глазах. Всегда, когда они встречались. Каждый чертов раз. Раньше. Последнее время они не виделись. После клуба, откуда Гера увёз его в виде туго соображающего тела – ни разу, а было это почти месяц назад. В новогоднюю ночь Кот набирал и стирал поздравительную эсэмэску раз пять. Все слова казались какими-то пафосными, искусственными и деревянными. На шестой попытке выродить что-нибудь вменяемое раздался звонок... от Геры. Конечно же Фадей ответил, и они сбивчиво поздравили друг друга с наступившим Новым Годом. Оказалось, что Геры нет в Питере – он не успел вернуться к празднику, застряв по работе в Португалии. Уже закончив разговор, Коту захотелось постучаться головой об стену. И так не отличаясь красноречием, в разговорах с Адамиди он превращался в какую-то Эллочку-людоедочку. А ведь мог бы... Да что уж теперь... Кот подышал на стекло, написал пальцем букву «Г» и отлепился от окна. Посмотрев на часы, он взял ноут, вызвал Криса и нацепил на лицо радостно-расслабленное выражение. – О, привет, - как всегда довольно быстро отозвался Крис. И тут же где-то что-то грохнуло. – Не обращай внимания, - прыснул испанец, - Миро в ходьбе на руках тренируется. Кот улыбнулся и погладил пальцем экран в том месте, где у Криса на виске топорщились кудри, как будто заправил их за ухо. – Эй, ФьядЕ! - Крис внимательно посмотрел и наморщил лоб. – Что-то случилось? – Не знаю, Крис, - задумчиво проговорил Кот, - наверное, да. Но, в принципе, ничего страшного, скорее – поучительное. Из разряда "мы выбираем, нас выбирают". – Кто выбирает? - тут же уточнил Крис. – А, забей. Это слова из песни о том, что иногда всё как-то херово складывается. Да ерунда, не бери в голову. Лучше скажи, ты говорил, что вы с Миро наконец-то решили жить вместе. Не передумали, всё в порядке? – Нет, - испанец мягко улыбнулся. – Но я в шутку сказал ему, что это случится, когда он будет ходить на руках, как на ногах. И вот теперь я всегда на низком старте, готов лечить очередные ушибы и ссадины. Я ему говорю, что это была шутка, но Миро тренируется каждую свободную минуту, - Крис мягко рассмеялся. Кот слушал его хоть и со светлой, но всё-таки грустью. "Да, Крис, я рад за тебя...". А ещё Кот понял, что расставание с Дэном в любом случае было делом недалекого будущего. Жить с одним, а тянуться к другому... Нет, Фадей так долго не смог бы. Поболтав о том о сём, Кот распрощался и, шмыгнув носом, пересел на диван. Подгрёб к себе чёрное лопоухое чудовище и равнодушно начал перебирать в голове варианты того, чем бы заняться, при условии, что заниматься не охота ничем. Погулять? Почитать? Почистить картошку на завтра? Погонять монстров? Ну не Лёльке же звонить! Правда, если это поможет выгнать из башки хотя бы на время мысли о Гере, то можно и позвонить. Но вместо этого он щёлкнул пультом телевизора, неторопливо пролистал каналы, тормознулся на спортивном – посмотрел конец сюжета про словацкий баскетбольный клуб Баньска Быстрица, и вздрогнул от неожиданного звонка в дверь. "Никого не жду!" - оповестил Кот Марика, выключил телевизор и остался сидеть. Блямкнула смска. Сообщение было от Геры и гласило: "Ты же дома. Открой". Крадучись, словно боясь спугнуть, Кот подошёл к двери и посмотрел в глазок. "Бля",- и рывком распахнул дверь. – Привет, - Гера стоял, расставив ноги, как моряк при качке, и засунув руки в карманы. – Да, привет, - Кот никак не мог совладать с изумлением пополам с надеждой. И с тем, как сердце рванулось навстречу. – Я могу зайти? – А, да, - Фадей посторонился. – Тебя Дэн прислал? – Нет, - Георгий зашёл в квартиру и закрыл дверь, прислонившись к ней спиной. Кот настороженно смотрел на Геру, стараясь не залипать на губах-глазах-скулах, а выглядеть в меру отстранённым. Получалось явно хреново, а Гера, порассматривав лицо Кота, выдал: – Ты в курсе, что я люблю тебя? Тыдыщ! Подобное Кот испытывал, только когда стал чемпионом мира. И вот сейчас – второй раз. Неверие, изумление и зарождающаяся эйфория. И прилипший к гортани язык. И страшно даже моргнуть, чтобы ни в коем случае не спугнуть. – Я так понял, что не в курсе, - не дождавшись никакой реакции, проговорил Георгий. – Так вот, я... – Гера, - перебил его Кот, - иди ко мне. И, противореча своим словам, сам шагнул к нему и потянулся за поцелуем. Целовался Гера так, словно хотел растворить Фадея губами, очень ласково и не оставляя шансов сохранить ясный рассудок и твердую память. Охуительно, короче, целовался. Для того, чтобы отстраниться, Коту пришлось нехило напрячься. – А чего молчал? Даже не намекал, – Кот спрятал руки в карманы, чтоб не начать нагло лапать Геру. – Хорош бы я был, намекая парню своего друга. Ты это как себе представляешь? – Мы же с Дэном расстались! – Ага, и на следующий день мне надо было явиться с предложением руки и сердца? – Я уже три месяца сам по себе. – Знаешь, меньше всего мне хотелось воспользоваться твоими растрепанными чувствами и ловить рыбку в мутной воде. – Ясно. Короче, выжидал в засаде, - попытался поехидничать Кот, но споткнулся о герину смущённую улыбку. С трудом отведя взгляд, Кот решил, что конфетно-букетный период можно пропустить, взял Геру за руку и повёл в комнату. Согнав с дивана Кошмара, он сел и молча начал снимать носки. Чёртова привычка из эпохи Беляева – тот любил начинать с целования пальцев на ногах. Разозлившись на некстати выскочившее воспоминание, Кот принципиально не стал снимать второй носок и уставился на Георгия. Тот медленно подошёл, опустился на колени, раздвигая руками бедра, и уткнулся лицом в пах. Поцеловал уже явно напряжённый член прямо через одежду, а потом с тихим урчанием потерся щекой и носом. – Интересно, кто тут кот? - пробурчал Фадей, запуская пальцы в волосы, но его только притянули ближе, заставляя обнять ногами. Кот сам подался вперед, его повело от первого же прикосновения, захотелось получить всё и сразу, но Гера не торопился. Так и стоя на коленях, он длинно выдохнул и прижался губами где-то в районе пупка, не столько страстно, сколько благодарно. Через несколько секунд, слегка прикусив кожу через футболку, он погладил руками спину, бедра Фадея, вернулся к плечам и поднял голову. Короткий обмен взглядами – и, встав с колен, он начал раздеваться. Молча и быстро. Как, собственно, и Кот. Прелюдии Коту особо не хотелось, да и не выдержал бы он долго… слишком желанно… слишком долгожданно... так, что страшно поверить. Практически сразу повернувшись на живот, он только хрипло спросил: – Презик? – Есть, - услышал он шепот в ответ и тихо порадовался, ведь дома-то этого добра теперь не водилось. За спиной зашуршала фольга, щелкнула резинка. По бедру скользнула тёплая ладонь. Георгий не торопился. Он выцеловывал спину, гладил и прикусывал ягодицы, подбираясь языком всё ближе... ближе... Кот, уже неспособный просто лежать и принимать ласки, да к тому же испытывающий некоторое неудобство, лёжа на собственном стояке, приподнял бедра, и язык скользнул уже целенаправленно, лаская, смачивая каждую складочку, толкаясь внутрь то медленно, стремясь проникнуть поглубже, то быстро и неглубоко, словно стучась, просясь в гости. Язык сменялся пальцами, потом появлялся снова, Кот мычал и подавался навстречу, теряя остатки самообладания. Вот легкие поцелуи вдоль позвоночника, в обе лопатки… и… дааа… Гера вошел медленно, осторожно, и уже только от этого Кот почувствовал бешеное удовольствие, нарастающее с каждым толчком. Минута ритмичных, но неглубоких движений – и по телу Кота пронеслась горячая волна, обещая вскорости феерический оргазм. Кот сильнее прогнулся в пояснице и, неожиданно для себя, с силой укусил оказавшуюся рядом руку Геры. Тот зашипел, на пару секунд застыл, пережидая боль, а потом легко поцеловал Кота в затылок. – Кусачка моя любимая, - шепнул он куда-то между ухом и шеей и повел бедрами из стороны в сторону. У Кота сорвало все стоп-краны. Хриплые выдохи Геры, его сильные горячие бедра, быстрые поцелуи в волосы, глубокие и яростные толчки, бессвязный шёпот за спиной – Фадей плавился от удовольствия, подмахивая не только бедрами, а всем телом… да что там, он и всей душой подмахивал. И уже был, что называется, на взлётной полосе… Но тут Гера медленно вышел, вызвав возмущённы вопль: – Эй, ты куда это?! Хрюкнув от сдерживаемого смеха и осторожно перевернув Кота на спину, он убрал со лба Фадея челку и мягко поцеловал глаза, кончик носа и подбородок. А потом – в губы, по контрасту жадно, настойчиво и сильно. Уткнулся лицом в шею и прошептал: – Подожди… не торопись… - и вошёл снова. Пьяный от возбуждения взгляд Фадея, учащённое дыхание, практически мертвая хватка сильных рук на плечах – всё это сносило крышу, накрывало решимостью сделать всё, чтобы остаться с этим нереальным парнем – вообще, и доставить ему всё возможное удовольствие – сейчас. И Гера не позволял разуму отключиться, чтоб действовать только на опыте и рефлексах, потому что сейчас – нельзя. Пока он не знает, что нравится Коту, а что – нет, что способно вызвать у него практически неконтролируемый вой наслаждения, а что он будет просто терпеть – нельзя действовать на инстинктах, слишком ценен этот парень. Вернее, бесценен. Движения стали резче и чаще, наслаждение приобрело размах буйства стихии. Гере даже не пришлось работать рукой, Кот и без этого кончил первым, насадившись последний раз с воинственным кличем, сменившемся воплем: – Бляяять! И обоих накрыло каким-то космическим, нездешним… нет, это был даже не оргазм, это была полная аннигиляция, распыление, прекращение существования. Как волна с силой ударяется о гранитный парапет, и в следующий миг её уже нет – осталась водяная взвесь и хлопья пены. Так и тут: вот только что были два человека, а теперь – только брызги удовольствия и отголоски пережитого восторга. Не сразу придя в себя, Фадей почувствовал тяжесть прижимающего к дивану тела, удары чужого сердца где-то рядом со своим, лёгкие поцелуи в шею. И услышал тихий шёпот: – Люблю тебя. Кот улыбнулся, но промолчал, только подумал: «И я».