Соль

Поезд шел по старой, почти заброшенной ветке. Окутанный паром и пылью локомотив тянул за собой пустую цистерну, технический, пассажирский и два грузовых вагона, забитых мешками с солью. Люди, сопровождавшие груз и обслуживавшие разработку, ютились в тесном и душном пространстве вагона с заклеенными окнами и сломанными скамейками. Пыль висела в застоявшемся воздухе, проникая внутрь через каждую щелочку, оседала на одежде, скамейках, на полу, поднималась, взбудораженная очередным толчком, и снова оседала. Экспедитор, отвечавший за груз, непрестанно чихал, вытирал лицо грязной тряпочкой, продолжая смотреть уставшими покрасневшими глазами в свои записи, отражавшие соотношение привезенной воды, пищи, лекарств и полученной соли. Измученное лицо выражало недовольство. Один из шести арбалетчиков спал на лавке, оставив своего напарника в локомотиве одного. Его зловещее оружие стояло рядом, тетива была снята, чтобы очередной толчок не вогнал стрелу в стену или в тело одного из сопровождавших груз. Доктор тоже спал, наслаждаясь спокойствием и тишиной после отработанной смены. Проститутки ютились в углу, они вели себя непривычно тихо и ненавязчиво, ведь никто не оплачивал им работу в пути, в зачет шел только прииск. Продавец радости смотрел на проституток потухшими, обрамленными темными кругами глазами. Он был неестественно худым, потертая кожаная куртка, казалось, была снята с чужого плеча. Обычно курьеры не употребляли свой товар сами – слишком хорошо им было известно, к чему в итоге это приведет, но этот парень был исключением. Возможно, получил зависимость прежде чем работу. Проститутка подмигнула ему, парень отвернулся, убрав беспалой перчаткой с лица прядь светлых волос. Поезд продолжал свой путь, колеса мерно стучали, вагон раскачивался. Темнело. Ветер за окнами выл, поднимая новые тучи пыли. Пришел другой арбалетчик, стянул тканевую маску и очки с зелеными стеклами, протянул их своему напарнику, а сам лег на лавку, пристроив рядом свой арбалет. Обычный рейс, как и все другие. Город жил только благодаря соли, которую поезд привозил каждый месяц, начиная с ранней весны и заканчивая поздней осенью. Раздался скрежет. Вагон задрожал. Проститутки подняли визг, арбалетчик потянулся к оружию, дернулся, выпрямляясь – почти успел. Незакрепленные вещи полетели вперед. Мир стал переворачиваться, медленно, зловеще, неумолимо. Курьер хотел схватиться за поручень, но рука в перчатке ухватила пыльный воздух, и он почувствовал, что падает. Привычным движением прикрыв перекинутую через плечо сумку, он упал туда, где стена с окнами стала полом. Все стихло. Осыпалась пыль. Продавец радости проснулся от того, что кто-то тронул его за руку, отстраняя пальцы от серебряных замочков. Он открыл глаза, увидел, как проститутка шарит у него в рабочей сумке. - Я еще жив, шлюха, - произнес он. Она вздрогнула, растрепавшееся платье съехало в сторону, обнажив худую грудь. - Отдай, что взяла, - продолжил курьер, перехватив ее руку, сильно прижал кисть, чтобы пальцы сами выпустили металлическую коробочку. Она скорчила болезненную гримасу и нехотя отпустила. - Люди после такого не выживают, - прошипела она, отползая назад. – Он жив, господин доктор, сами у него возьмите. Курьер попытался встать, левая рука не слушалась, опереться на нее не получалось. Кровь у виска склеила волосы и ползла вниз тяжелыми струйками, мешая смотреть. Он вытер лицо рукавом. - Вам, я погляжу, сильно досталось, господин продавец, - сказал доктор, пробираясь через груду сваленных коробок. – Позвольте вам помочь. - Благодарю, господин доктор, не стоит. Что произошло? - Сам хотел бы знать. Курьер встал. Левая рука почти не работала, но боли он не чувствовал. - Нужно убираться, - заключил он. – Где арбалетчики? - Наш – почти что мертв, остальных не слышно. У вас рука выбита. Вправлю за две дозы. - Нет. - Почему нет? Дешевле здесь не найдете, - произнес доктор, нехорошо ухмыльнувшись. «Двух доз нет», - подумал курьер, а вслух сказал: - Мне не мешает, могу потерпеть до города. Их прервал чей-то крик, переходящий в надрывный кашель. Курьер посмотрел на доктора, тот развел руками: - Ему не помочь. - Убейте. Он мучается. - Угостите его напоследок. - Я не угощаю, - ответил курьер, глянув на переход в другой вагон. Вытащив короткий клинок, он пошел к выходу. Проститутка, что пыталась его обокрасть, неуверенно двинулась следом. Две другие лежали мертвые, еще одна жалась в угол, беззвучно плакала, что-то шептала себе под нос. Арбалетчик стонал и кашлял, доктор стоял посреди вагона, не решаясь высунуться на улицу. Экспедитор… Курьер огляделся в поисках человека с записной книжкой. - Где еще один? – спросил он, поднимая арбалет – бесполезная вещь, одной рукой не зарядить. - Ушел, - ответила проститутка, показывая на разбитое окно вверху. – Почти сразу после крушения. За соль испугался. Оставив оружие, курьер потянулся к двери, между вагонами, приоткрыл ее, но она вернулась на место, влекомая вниз своим же весом. - Подержи, - сказал он проститутке. – Я вылезу. - Полторы, - сказал доктор, видя его безрезультатные попытки. - Тебе уже заплатили. - Перегон и станция не входят в контракт. Ты продал все до последней, Юхим? – спросил доктор, переходя на имена. - Ты же знаешь меня, Вальтер, - отозвался курьер, согласившись, что условности излишни. – Я всегда оставляю одну. И она мне еще нужна. - Больше, чем рука? - Ты знаешь ответ. Помоги вылезти. Наверху слишком тихо, хочу знать, что случилось. - Ты будешь мне должен, Юхим. Руки доктора легли на плечо курьера – резкое уверенное движение, хруст … и сдавленный стон продавца радости. Проститутка все еще держала дверь. Юхим ухватился за металлический край, подтянулся, вытащив свое худое тело из вагона. - Дайте арбалет, - попросил он через пару секунд. Доктор протянул оружие. В вагоне все стихло. Доктору казалось, что курьера нет слишком долго, но он старался не выдать своего волнения. Проститутка мялась с ноги на ногу, ее подружка продолжала плакать, арбалетчик затих, скорее всего, умер. Юхим выпрямился, осмотрелся. Было почти совсем темно, только у завалившегося на бок локомотива что-то горело, неуверенно разгоняя мрак. Вагоны с солью стояли на рельсах по другую сторону, несколько мешков упало, разбившись о насыпь, и теперь ветер потрошил их, добавляя к вездесущей пыли белые кристаллики. Курьер застегнул воротник, спрыгнул вниз. Держа арбалет наготове, он пошел к паровозу. Рассыпавшийся с технической платформы уголь тихо хрустел под подошвами сапог, делая его шаги отчетливо слышными в мерном вое пыльной бури. У цистерны он заметил движение, замер, прислушавшись к шагам, вскинул арбалет, приготовившись спустить курок. Вот мелькнул сутулый силуэт, еще пара секунд и в огненных всполохах он разглядел перепачканное сажей, голое по пояс тело. - Не стреляйте, - попросил парень, увидев Юхима. – Не стреляйте, я кочегар. Курьер опустил оружие. - Что случилось? - Авария. Рельсы кто-то разобрал, господин продавец, простите, не узнал вас сразу. Машинист погиб, механик ранен. Помощник машиниста с ума сошел – с поездом разговаривает. - Охрана? - Соль стерегут. Ушли по приказу господина экспедитора. - Далеко еще до города? Кочегар задумался: - Полпути даже не проехали. У механика спросите, может, скажет точнее. Полпути. Это плохо. Нужно идти. Немедленно. Иначе он погибнет здесь, все погибнут, только он чуточку раньше, когда закончится действие припасенного в рабочей сумке наркотика. Боль уже напоминала о себе неприятным звоночком, выбитая рука отказывалась держать тяжелый арбалет… Нужно было брать на продажу больше, но налог на ввоз был непомерно высок, приходилось рассчитывать, сколько можно продать, чтобы не тащить назад… Идти в город. С пути он не собьется, рельсы выведут, если хватит сил. Он вздохнул. Не хватит. Без воды нельзя. Одному тоже опасно. Кто-то же пустил под откос их поезд. Теперь могут приехать за солью. Со стороны города, потому что к прииску нет другой дороги. Нужно идти… - Господин продавец! - Что? - В вагоне кто-нибудь еще спасся, кроме вас и господина экспедитора? - Да, трое, - отозвался курьер. - Не-ет. Пустите!! – шлюха билась в истерике, извивалась, пытаясь кусаться. Сопротивлялась, как могла, но из хватки Юхима не вырвалась. Он выволок ее из-под лавки, наотмашь ударил по лицу, чтобы девица успокоилась. Она всхлипнула и затихла, осела на пол, подобрав под себя грязные босые ноги. - Все равно я считаю вашу затею с походом в город глупой, господин продавец, - заявил экспедитор, спустившийся в вагон вместе с курьером. – Если груз не придет в назначенный день – за нами пришлют состав. - За солью, - поправил доктор, он сидел на коробке с почтой и вертел в руке очки с зелеными стеклами, вроде тех, что были у арбалетчиков. - Когда? Через три дня? Через пять? У нас нет воды и мало оружия. Мы не продержимся, тем, кто приедет, останется только закопать наши тела. - Без надобности, господин продавец, - отозвался Вальтер, в присутствии экспедитора он снова заговорил официальным тоном. – Нас занесет песком. - Давайте подождем утра. В темноте идти опасно, - подала голос вторая проститутка, первая все еще не вышла из ступора и молчала. - К утру ничего не изменится, разве что механик умрет. Как думаете, доктор? – спросил Юхим. Его начинало трясти, он гладил металлическую коробочку, но все еще медлил, собираясь тянуть с последней дозой до рассвета. Иначе – без шансов. - Если повезет. Я бы ему еще пару дней дал, но кто знает. - Он нам не нужен, - отмахнулся экспедитор. – Нет поезда – нет механика. С новым составом другого пришлют. - Мы не дождемся, - повторил Юхим с холодной обреченностью. – Можете оставаться – я ухожу. - Оставь арбалет… Юхим замер, уставился на экспедитора, медленно поднял оружие. Рука дрожала, пока едва заметно. - А ты заставь, - прошипел он, зеленые глаза сверкнули злобой в слабом свете единственной уцелевшей в аварии лампы. - Юхим, прекрати! – потребовал Вальтер. Арбалет метнулся на окрик, доктор оказался под прицелом. - Нет. Я ухожу. Оставайтесь. Я не намерен ждать смерти. - Навстречу пойдет, - прокомментировал экспедитор. – Катись. Твое дело. - Я с ним, - заявила проститутка, предлагавшая ждать утра. «Хоть кто-то», - обреченно подумал Юхим. - Пошли, - бросил он. – Возьми свою воду. Они выбрались из вагона, он помог проститутке, перекинул арбалет через плечо, снова огляделся. Огонь потух, занесенный песком. Ветер принес со стороны грузовых вагонов чей-то окрик. Юхим прислушался. - …дин экспедитор… - разобрал он, потом снова какой-то шум, щелчок, свист и звон металла о металл. Юхим выстрелил во тьму, туда, где слышал звук, где заметил движение. Не попал. Рука сама достала коробочку с дозой. Не дождался утра, сломал стеклянную трубку, проглотил содержимое одном махом. Вдох, второй. По телу прошла судорога, приятной, ни с чем несравнимой волной, и мир распался на куски. Юхим больше не воспринимал картину целиком. Локомотив, цистерна, шлюха, движение у грузовых вагонов, снова шлюха, отпрянувшая назад, едва заглянув в его глаза – темную бездну, обрамленную тонкой, незаметной почти, зеленой каемочкой. Клинок лег в его руку сам, сменив бесполезный арбалет. Юхим скользнул вперед, стремясь догнать налетевший порыв. Он атаковал с ходу, не разбираясь, не глядя, по широкой дуге. Кровь брызнула ему в лицо, окропила песок. Он провалился в беспамятство. Рука сама рассекала воздух, клинок сам резал плоть. Арбалетная стрела, воткнувшаяся в предплечье, не остановила его, не замедлила движений, потому что реальности Юхим, продавец радости, больше не принадлежал. Все кончилось быстро. Он стоял на коленях, часто дыша, забивая легкие пылью. Клинок лежал в стороне, причудливые брызги раскрасили песок. Стрела торчала из предплечья с двух сторон, из носа текла кровь. Он смотрел перед собой, и зловеще улыбался. Экспедитор торопился к месту завершившейся бойни, его ноги увязали в песке, разъезжались. Доктор и шлюха отстали от него на несколько шагов. - Что случилось!? – крикнул экспедитор с ходу. – Эй!! Что произошло!? - Я не помню, - отозвался Юхим, медленно приходя в себя. - Что случилось? – повторил он, обращаясь к проститутке. Та поджала губы, покачала головой. Она видела, как господин продавец радости дрался, видела, как убивал без разбора и своих и пришлых, видела его безумные глаза, но не могла об этом сказать. Боялась. Экспедитор прошел мимо Юхима, глянул на тело одного из арбалетчиков, который должен был до последнего защищать груз, его горло было перерезано, другой был убит стрелой. Он прошел дальше, посмотрел в незнакомое лицо человека, напавшего на поезд, этот человек тоже умер от удара клинком. - Ничего не понимаю, - пробормотал он себе под нос. – Откуда они взялись!? - Не знаю, - ответил Вальтер, наклонился к курьеру. – Возможно, выжидали неподалеку, когда представится удобный случай. Дай мне руку, Юхим. Продавец подчинился. Шлюха неуверенно подошла ближе, жестом предложила флягу с водой. - Сначала вытащим, – сказал доктор. – Готов? - Тяни. Я не почувствую, - ответил курьер, и доктор услышал в его голосе отчаянье и обреченность. Вальтер поднял клинок, ухватившись за наконечник стрелы, рубанул по другому концу, чтобы сломать оперение. Не смог. Из пробитой руки потекла кровь. Юхим продолжал смотреть перед собой. Доктор повторил попытку, на этот раз стрела надломилась, он оторвал ощерившийся щепками конец, дернул за наконечник, по возможности резко, чтобы стрела не сломалась, не оставила в теле кусок. Капли крови тяжело упали на песок. Юхим пошатнулся, выставил вторую руку в поисках опоры. - Дай тряпку, - потребовал доктор. Проститутка послушно оторвала от подола полоску, сделав платье еще короче. Доктор затянул тряпку на руке Юхима. Дал ему воды. - Опять тебя спасаю, - вздохнул Вальтер. – А ведь однажды меня может не оказаться рядом. Ты правда не помнишь, как всех перерезал? Юхим покачал головой. - Я редко помню первые минуты. Только ощущения. Расколотый мир… освобождение… - Вставай. Ты был прав, нужно уходить. Скажу кочегару, чтобы собирал необходимые вещи. Пойдем вдоль шпал. Юхим тяжело поднялся на ноги, стряхнул пыль с куртки. Кровь перестала течь из носа, зрачки постепенно возвращались в нормальное состояние. Буря утихла. На востоке поднималось солнце, первые лучи отражались в отполированных до блеска рельсах. Они шли уже четыре часа: курьер, доктор, проститутка и кочегар. Остальные остались у поезда. Каждый по своей причине. Ремешок арбалета растер плечо Юхима в кровь, рубашка промокла от пота. Проститутка шла в его куртке, поднятый воротник почти закрывал ей глаза, но она все равно жмурилась от солнца. Ей хотелось пить, хотелось перевести дух, постоять хотя бы несколько минут, но она все равно послушно плелась позади всех. Доктор, не привыкший к длинным переходам, тоже порядком устал, и только кочегару не на что было жаловаться. Работа на поезде отбирала куда больше сил, а тут знай себе иди. Ближе к полудню проститутка совсем выбилась из сил, она отстала шагов на десять, но никто не обернулся, не сбавил темп, чтобы подождать ее. Она старалась держать заданную кочегаром скорость, но отставала все больше. - Подождите, - попросила она, хотела крикнуть, но пересохшее горло было способно только на шепот. – Я не могу… больше. Еще пара шагов и женщина упала в песок. Юхим остановился, обернулся. - Бросим ее? – спросил он. - Что? – не понял Вальтер, он шел не оборачиваясь, не замечая ничего вокруг. - Девушку. Она упала. Поможем, или оставим здесь? - Нельзя бросать, - сказал кочегар, разворачиваясь назад. – Передохнем немного. - Ну, раз так… - Юхим сел на рельс, скинул арбалет, взялся за фляжку с водой, встряхнул оставшуюся на дне жидкость, убрал назад. - Мы не дойдем, - заключил доктор, присаживаясь рядом. Юхим промолчал. - Господин доктор, она не просыпается, - крикнул кочегар. – Вроде не умерла, но… - Нужно укрыть ее от солнца, - ответил Вальтер. – Положи ее под насыпь, и пойдем дальше. - Нельзя. Вы ведь доктор. Должны помогать… Он не ответил, опустил взгляд, задумался. - Еще не поздно вернуться, - заметил он. Юхим покачал головой. - Хорошо подумал? - Солнце скоро сядет. Будет легче. - А потом тебя так скрутит, что ты не сможешь идти. Не боишься, что мы бросим тебя, как ее? - Была буря, - отозвался он, предпочтя не отвечать на вопрос Вальтера. – Есть шанс, что придет маневровый поезд. Рельсы местами занесло. - Глупо на это полагаться. - Больше не на что, - ответил Юхим. – Я иду дальше. Время тянулось медленно. Юхима била дрожь, арбалет то и дело сползал. Он упрямо поправлял лямку, продолжая идти. Нельзя останавливаться. Нельзя сдаваться. Идти в город. Сколько еще до города? День пути? Меньше? Нельзя останавливаться… - Господин продавец? – голос проститутки звучал издалека. Из-за нее они потеряли больше часа. Так много времени. Могли быть на час ближе, а теперь… - Господин продавец, вам плохо? - Нет, - ответил он. - Оставь его, женщина, - попросил Вальтер. - Но он… - Иди! Солнце садилось. Пыль поднималась, а они продолжали идти. Вальтер забрал арбалет Юхима, но курьер все равно спотыкался, ступал неуверенно, вздрагивал. Прострелянную руку он прижал к себе, боль вернулась, она всегда приходила первой. Что будет потом, лучше не думать. Пару раз он чуть не умер, и теперь все отчетливее понимал, что третьего не переживет. Нужно было остаться. Стемнело. Небо серое, без звезд. Холодно. Идти дальше, нет сил. Довольно. Рельсы в обе стороны. Только рельсы, больше ничего. Они никуда его не приведут. Довольно. Ноги подкосились, Юхим упал на колени. Как же холодно. Вроде и шлюха куртку вернула, но отчего-то не согреться никак. - Вставай, Юхим, еще немного. - Врешь, доктор. Идите. - Не говори ерунду. Я тебя не брошу. Ты мне должен, забыл? Только попробуй не сдержать слово. Я не работаю бесплатно, если хочешь знать. - У экспедитора компенсацию проси, - Юхим лег на шпалы, почти упал, лицом в песок, присыпавший холодный камень. - Он умирает? – спросила шлюха, наклоняясь, заглядывая в его пустые глаза, обрамленные темными кругами, особенно ясно обозначившимися на бледном лице. - Молчи, женщина, - отмахнулся Вальтер. – Юхим, не закрывай глаза. Маневровый поезд придет, кочегар сказал, они появляются раз в два дня. Он придет, слышишь? На рассвете. Ты только доживи. Мне нечем помочь тебе, чемодан пустой, лекарств не осталось, тебе придется держаться самому, но ты справишься, Юхим. Мы всегда выбирались, помнишь? Полтора года на прииске, не шутка. Люди раньше ломаются. Никто не выдержал так долго. Никто, кроме нас. Ты только терпи. Проститутка глянула на кочегара, тот стоял с открытым ртом, слушал причитания доктора, и смотрел, как мучается господин продавец. - Умрет, - шепнула проститутка. – Я не раз видела, как люди без наркотиков умирают. Лучше ему уже не будет. - Мне холодно, - прошептал Юхим. - Знаю, потерпи. Потом вспоминать будем. Зимой, когда не будет рейсов… за кружкой пива… не умирай… ты мне должен еще. Доктор поднял курьера, обнял его за плечи. Тот застонал, сжался в комок. Холодный пот стекал по лицу, мышцы сжимались, не давая ему расслабиться. Глаза смотрели куда-то вдаль, не видя рельсов, и сгущавшейся мглы. Маневровый поезд пришел на рассвете. Холодный свет головного фонаря разогнал застоявшийся утренней мрак. Он гудел и скрежетал, плевался паром. Маневровый поезд шел по единственной ветке, соединявшей город и прииск, расчищая пути, чтобы состав с солью смог прийти вовремя. Женщина в растрепавшемся платье бежала ему навстречу, удивляясь, откуда взялись силы, чтобы бежать. Пыльный воздух царапал пересохшее горло, но она бежала, размахивая руками и крича. Привлекала внимание, умоляла остановиться. Ее крик тонул в гуле и лязге, а она все бежала, не уставая кричать. А маневровый поезд тормозил. На станции было шумно. Последней в этом сезоне состав готовился к отправлению на прииск. Экспедитор сверял по бумажке названия лекарств в чемоданчике доктора, что-то писал обгрызенным красным карандашом в тетрадь. Вальтер терпеливо ждал. Почтальон перебирал письма, перетряхивал подозрительно толстые конвертики, некоторые вскрывал, извлекая содержимое – в основном всякую мелочь, но иногда попадались действительно ценные предметы. Сегодня он разжился двумя дозами «радости» и почти новыми солнцезащитными очками, трещинка на стекле была едва заметна. Курьер опаздывал. В отличие от Юхима, он позволял себе пренебрегать правилами, заставляя других ждать. Старший экспедитор, отвечавший за груз на территории станции злился, грозился применить к нему повышенный налог или вовсе не пустить на поезд. Но как только парень с сумкой с серебряными замками появился в дверях, он заискивающе улыбнулся, получил четыре дозы в качестве взятки и принялся рассчитывать налог на ввоз. - Вам хорошо, господин доктор, - заговорил курьер, обращаясь к Вальтеру. – С вас налог не берут. - Что поделаешь, Ю… господин продавец, - отозвался он. – Так устроен мир. Это был третий рейс, после нападения на экспресс. Вроде бы такой же, как остальные, разве что охраны стало больше, да вагон один прибавился – город компенсировал потери. Но это так, мелочи. К ним можно привыкнуть, можно даже их не замечать. Последний рейс, потом зима, затишье. К весне все забудется, и он больше не назовет курьера чужим именем. Именем, к которому так привык.