Старые раны

— Правильный выбор бывает только в фантастике. В реальности же существуют решения и их последствия. Я понимаю всю тяжесть ответственности, возлагаемой данным решением на этот Совет, и я здесь, чтобы освободить вас от неё. Договор уже подписан, но вы в этот договор не входите.

— Министр Корбин Фаш.

Сектор Копрулу. Территория Умоджанского Протектората. Система Умоджа. Планета Умоджа. Орбита спутника Танис. Для жителей пространства Протектората наступили странные времена. Несмотря на своё крайне отдалённое отношение к таковым, даже агент Разведывательного Управления Доминиона Гюнтер Хартман мог это понять. Напрямую, конечно, об этом никто не говорил, но для любого, кто имеет чуть больше одной извилины в мозге, очевиден тот факт, что что-то происходит, причем происходит в высших политических кругах без ведома граждан. Что именно — неизвестно, зато влияние на четыре миллиарда населения государства видно сразу. Уже многие десятилетия умоджанское общество оставалось феодальным. Каждая планета контролировалась герцогом, который имел над ней абсолютную власть. В теории никого не интересовало, какую именно политику проводит местный правитель, пока налоги исправно поступали в столицу, на практике же за всем наблюдала Теневая Стража — местная тайная полиция на службе Правящего Совета, которая довольно часто доставляла проблемы Хартману. Несмотря на очевидные недостатки такой системы, она стойко продержалась под ударами судьбы, реформаторов и революционеров почти полвека. Но в последние полгода началась усиленная централизация общества, причём без всякой видимой на то причины. Совет издавал один закон за другим, и каждый из них оставлял герцогам всё меньше и меньше самостоятельности. Все военные гарнизоны, службы безопасности и полицейские были переподчинены непосредственно правительству в самую первую очередь. Следом за ними отправилась космическая навигация, после чего в стандартный трафик вклинилось довольно большое количество звездолётов, идентифицируемых как военные транспорты, но не проходящие через стандартные средства опознания принадлежности. Помимо этого, были корабли. А точнее, слухи о кораблях. Пилоты и капитаны гражданской и военной умоджанской космической техники в барах, кафе и на корпоративах с удовольствием выкладывали все подробности встреч с загадочными судами, неподвижно висящих чуть в стороне от торговых и грузовых маршрутов, не похожих ни на что, виденное людьми ранее, и не отвечающих на любые вызовы. Размеры и дизайн варьировались, но из того, что Гюнтеру удалось узнать, сложились образы двух типов неизвестных — небольшой трёхсотметровый корабль, внешне напоминающий наконечник стрелы, и двухкилометровый гигант, похожий уже на острие копья с оперением из пяти продолговатых «крыльев». Некоторые говорили, что видели, как эти «крылья» двигаются, что говорило о возможности входить в атмосферу — в космосе механизация бесполезна. Наконец, обычно Протекторат был слишком занят внутренним изоляционизмом и защитой собственных территорий, ради этого проигнорировав даже состояние Доминиона после окончания Последней Войны — тогда крупнейшее терранское государство было фактически раздавлено и не имело ни достаточно войск для адекватной обороны хотя бы Корхала, ни производственных мощностей для их восстановления. Скажите спасибо Королеве Клинков и её массированной атаке на Доминион годом ранее. Тем не менее, несмотря на неоспоримое превосходство практически не пострадавших в войне умоджанцев, те не стали нарушать свою обычную стратегию и остались в стороне. Но теперь он начал агрессивную экспансию, создавая множество новых колоний и добывающих баз. Только в этом месяце были заложены две, и это лишь те, о которых было официально известно. И, как будто это было недостаточно опасно само по себе, территория, отмеченная бело-синей шестиконечной звездой, стремительно приближалась к ныне чётко очерченным на карте границам Роя Зергов. Естественно, Верховное Командование Доминиона было несколько ошарашено таким поворотом событий. У императора было не так уж и много агентов на территории Протектората, но всем им были отправлены пакеты срочных приказов. Содержание варьировалось, но суть была одна — выяснить, что именно происходит, и передать как можно больше информации руководству. Вот только есть разница между тем, чтобы подтвердить получение приказа, и тем, чтобы исполнить его. В отличии от большей части своих коллег, Гюнтер Хартман не был «призраком». И нет, он справлялся со своими обязанностями не менее эффективно, чем псионики — объективно их способности были полезны, да, но ничто не могло заменить для агента более классические методы сбора информации, манипуляции и устранения. Возможно, именно поэтому ему удалось подобраться так близко к разгадке тайны и ответам на вопросы. Начинал он своё расследование с умоджанских герцогов, учитывая, что те, кто пострадал больше всего, и разглагольствовать об этом будут громе всех. Вот только здесь его ждала неудача — некогда единоличные правители целых миров, ныне пониженные до статуса почти что рядовых губернаторов, знали немногим больше доминионского разведчика. Второму ярусу правительственного аппарата сразу после Правящего Совета объяснили единственную вещь — времена меняются, и время их безраздельной власти прошло. Но это Хартману было понятно и так. А вот на осторожные вопросы о причинах и следствиях люди в характерных чёрно-белых мундирах, украшенных искусственными сапфирами, с длинными белыми плащами и широкими наплечниками разводили руками. К сожалению, никакие способы получения информации, даже самые совершенные, не могли предоставить агенту то, чего не существует. Тогда Гюнтер решил зайти с другого конца, на этот раз расследуя наиболее странный из всех известных ему фактов — повторяющиеся слухи о загадочных кораблях. С ними, несмотря на всю загадочность и неизвестность, было проще. Официально реформы правительства Протектората с этими новыми объектами связаны не были, политика секретности в их отношении была минимальной — хотя, конечно, только серой массе обычных гражданских это могло показаться совпадением — так что разговорить парочку солдат в баре при использовании бокалов с чем-то алкогольным было проще простого. И если о самих звездолётах они знали не больше, чем доминионец, то вот с областями появления оных дело обстояло совсем иначе. Собранная им статистика указывала на Танис, единственный спутник планеты Умоджа, как зону, в которой корабли встречались наиболее часто. Сам по себе Танис не представлял из себя ничего примечательного — первый мир, не считая Умоджи, колонизированный поселенцами с супер-носителя «Рейган», довольно быстро трансформированный в базу флота и полурежимный объект, как поступают с лунами своих столиц практически все государства. Теперь же местного герцога и вовсе отозвали, несколько крупных городских центров и военных баз на обратной стороне эвакуировали, а маршруты внутрисистемного движения перенаправили в сторону от орбиты каменистого небесного тела. Совершенно не подозрительно, особенно при учёте частоты появления именно там неизвестных кораблей. Именно из-за всей этой собранной информации стелс-фрегат Гюнтера сейчас приближался к Танису, скрываясь от возможных патрулей с помощью самых разнообразных защитных систем. Поскольку пилоты и инженеры Доминиона уже давно убедились, что обычной визуальной маскировки во всех диапазонах, кроме инфракрасного, совершенно недостаточно для условий космического боя, новое поколение стелс-техники оснащалось целым комплексом различных устройств и материалов, обеспечивающих поглощение радиосигналов, временное подавление излучения радиаторов, постановку активных помех и прочее. Умоджанских патрулей здесь было много, так что никакие меры предосторожности лишними не были. Само по себе количество боевых кораблей, которые Хартман видел на подлёте к спутнику, уже внушало опасения. Флот Протектората никогда не был слишком крупным, и соревноваться в огневой мощи с Доминионом он мог только в моменты ослабления последнего — как, например, во время Последней Войны. Но теперь только в пространстве вокруг Таниса линейных крейсеров класса «Велос» было больше, чем их в принципе существовало год назад. По-видимому, умоджанцы ударными темпами наращивали численность флота, причём тайно. Это объясняло, зачем им прямое управление над колониями, но против кого они собираются использовать этот флот? Не Доминиону же они бросать вызов намерены? Это было бы верхом глупости со стороны Правящего Совета, правительство Валериана Менгска сейчас намного сильнее, чем было пять лет назад, и к тому же обладает поддержкой Альянса Дэлаамов. Правительство сине-белых не может не понимать, насколько малые у них шансы в таком столкновении. Но что тогда происходит на самом деле? Осторожно заходя на посадку на безжизненной поверхности луны и размещая фрегат в расщелине, достаточно далеко отстоящей от ближайшего комплекса сооружений, Гюнтер надеялся, что здесь он найдёт ответ на этот вопрос. В конце концов, было бы совсем некрасиво после столь долгих изысканий возвращаться к императору ни с чем. Лёгкий герметичный скафандр защитного серого цвета агент надел сразу же после посадки. Гражданская модель, пулю не остановит, но зато овальное прозрачное забрало и шлем с рёбрами жёсткости, формирующими параллелепипед, обеспечивает более широкий обзор, использование мягких материалов улучшает мобильность, а бортовой компьютер давно заменён на куда более мощный и многофункциональный аналог, используемый спецназом Доминиона. Да и в случае чего гораздо проще объяснить своё пребывание рядом с каким-либо режимным объектом, будучи в распространённом гражданском костюме, а не в чём-то, что поможет противнику принять шпиона за морпеха или «призрака». Оружие тоже долго выбирать не пришлось — ни у одного пистолета в секторе Копрулу не было такого соотношения компактности и огневой мощи, как у C-150. Вещь довольно редкая по причине невозможности производства, но крайне эффективная. Пистолет Хартман пристыковывает к магнитному захвату на поясе скафандра, и, ещё один раз взглянув на сенсоры, чтобы убедиться, что снаружи всё чисто, через воздушный шлюз покидает фрегат. Приоритет номер один — добраться до ближайшего умоджанского комплекса, оставшись незамеченным. С орбиты он провёл сканирование и обнаружил целую кучу объектов военного назначения в этом полушарии Таниса, но многие из них удалось отмести сразу, поскольку содержимое любых подземных бункеров и крупных военных баз едва ли могло быть связано с неизвестными кораблями. Из оставшихся наиболее перспективным для него показалась полусфера силового поля, окружающая пространство диаметром примерно два километра. Вообще таких локаций было четыре, но рядом с этой конкретной был очень удобный рельеф местности, позволяющий скрыть и корабль, и самого агента от потенциальных наблюдателей и воздушных патрулей на протяжении почти всего маршрута. Конечно, Гюнтер предпочёл бы вовсе не ходить по богатой металлами поверхности спутника, тяжело переставляя массивные магнитные ботинки, а оказаться здесь под прикрытием в роли какого-нибудь офицера, но параноики из Совета решили усложнить всем жизнь, введя процедуру обязательного досмотра каждого приближающегося к обратной стороне луны корабля Теневой Стражей. Против их ментального сканирования Хартман был бессилен. На сером фоне запылённого ущелья, соединяющимся с крупным кратером, за которым располагается место посадки, уже обнаруживаются трое солдат в броне характерного умоджанского дизайна — плавные линии сочленений между бронепластинами, шлем, соединяющийся с бронёй без какого-либо перехода и обладающий огромным углом обзора благодаря широкому забралу из прозрачного поликарбоната, треугольнички цилиндров активной защиты. К счастью, здесь полно укрытий в виде обломков камней, а при приземлении агент активировал подавление температурного сброса, так что вряд ли его могли заметить в воздухе. Укрывшись и убедившись, что его не обнаружили, доминионец начал перебирать радиочастоты короткого радиуса, включая некоторые шифрованные, используемые войсками Протектората. Довольно быстро ему удалось подобрать ту, на которой разговаривали патрулирующие по ущелью морпехи: — … Потом он просто взял эту хрень лапой и поднял, — закончил какое-то начатое ранее предложение один из солдат. — Врёшь! — воскликнул другой. — Что видел, то и говорю, — возразил первый. — Сам висит в пяти метрах над поверхностью, а балку зацепил, поднял и держит. Пока танк проезжал, он немного повернул корпус и аккуратненько так её положил. И дальше висит, как будто его ничего не касается. — Зачем кому-то монтировать рабочие манипуляторы на столь крупный корабль? Звучит как больше проблем, чем настоящей пользы, — в диалог вклинился ещё один умоджанец. — Майлз, не умничай, начальство этого не любит, — посоветовал первый. — Чем меньше задаём вопросов, тем дольше нам платят. — Маршала здесь с нами нет, окей? И потом… Предложение оборвалось на середине, поскольку патрульные покинули зону действия рации скафандра Гюнтера, скрывшись за поворотом в дальнем конце ущелья. Прождав ещё с десяток секунд на всякий случай, агент поднялся из-за обломка, за которым прятался, и продолжил движение в сторону комплекса. Из этого короткого разговора он узнал несколько довольно интересных фактов. Во-первых, предполагая, что эти солдаты работают с тем, что имеет отношение к последней активности правительства Протектората, держат информацию в секрете даже от непосредственно назначенных на приведение этих планов в действие. По крайней мере низших чинов. Во-вторых, неизвестные корабли спускаются к поверхности, и делают они это, скорее всего, где-то здесь. В-третьих, скорее всего, он идёт в правильном направлении, поскольку солдаты явно патрулируют периметр ближайшей структуры с силовым полем. Через десяток минут путешествия по одинаково пустынному ландшафту Таниса из-за края очередного кратера, наконец, показалось силовое поле. Сканеры скафандра быстро определили, что оно генерируется двумя арочными излучателями, расположенными перпендикулярно друг другу и стыкующимися в верхней части купола с некоей круглой конструкцией, скорее всего, являющейся шлюзом, примерно триста метров в диаметре. Основанием для щита служило кольцо двенадцати метров в высоту, расширяющееся под углом по мере приближения к поверхности. Из этого кольца наружу выступали несколько пристроек, очевидно, являющиеся шлюзами доступа. К одному из таких Гюнтер и направился, одновременно пытаясь обнаружить охрану, которая непременно должна быть в непосредственной близости от такого рода сооружения. На удивление, однако, охраны не было. Она не показалась даже тогда, когда агент подобрался вплотную к пристройке, действительно обладавшей массивными внешними гермоворотами, в проёме которых свободно бы поместились два осадных танка. Назвать это крайне подозрительным было бы преуменьшением, но даже очередное сканирование не показало ничего, что намекало бы на засаду, в радиусе визуального контакта. В конце концов, думал Хартман, подключая компьютер скафандра к панели доступа на стене рядом с меньшей дверью шлюза, расположенной сбоку сооружения и бывшей по размерам чуть больше человека, умоджанцы могут и считать, что проникнуть на поверхность незамеченным уже само по себе невыполнимая задача, потому и не тратить ресурсы на лишнюю охрану. Технология полной маскировки очень продвинута и пока ещё засекречена, так что Протекторат может о ней и не знать. Гюнтер осознавал, что его мысли далеки от конструктивных и скорее служат для успокоения самого себя, чего не должен позволять себе шпион его уровня, но ничего не мог поделать — казалось, само окружение заставляло его нервничать. Затем доминионец вспомнил, что он уже слышал о подобных симптомах. Офицер из Академии Призраков, проводивший для него инструктаж по поводу псионических воздействий, упоминал, что при нахождении внутри пси-поля высокой мощности человек может ощущать повышенную раздражительность, нервозность и паранойю. Не то, чтобы это могло ему сильно помочь, но по крайней мере он знал причину происходящего с ним. Цвет подсветки экрана терминала сменился на зелёный, и гермодверь бесшумно отошла в сторону. За ней, как и ожидалось, обнаружился тамбур в форме вытянутого восьмиугольника с ещё одной дверью на противоположном конце. На стене справа обнаружилось стекло, за которым, скорее всего, находились офицеры для контроля проходящих через шлюз. Точно сказать было нельзя, поскольку с той стороны на стекло была опущена бронепластина, закрывающая обзор. Мерцали расположенные по обе стороны от окна оранжевые аварийные лампы. Кто-то напал на комплекс? Но тогда бы весь флот, который Гюнтер видел при приземлении, подняли бы по тревоге, да и патрульные не вели бы себя так спокойно. Возможно, тогда произошло какое-то другое ЧП? Патрульных бы, скорее всего, подключили бы к его устранению, но могли и приказать продолжать выполнять текущую задачу, пока командование разбирается с беспорядком… Как бы то ни было, это представляло шанс для агента. Задраив за собой дверь шлюза, он за шесть шагов дошёл до второго прохода и снова присоединил компьютер скафандра к панели на стене. По-видимому, под силовым полем поддерживалась атмосфера, так как, после взлома защитных протоколов, система запустила процедуру накачки воздуха в помещение. Процесс завершился через несколько минут, и дверь открылась. Хартман сделал шаг внутрь… И замер, шокированный увиденным. Он оказался на огороженной перилами металлической платформе, которая давала отличный обзор на почти всё сооружение, что было неудивительно, учитывая, что оно представляло собой фактически одно большое помещение, за исключением каких-то закрытых блоков, разбросанных тут и там. Сверху переливался разными оттенками зелёного силовой купол, а внизу, на несколько десятков метров глубже поверхности Таниса, происходило нечто ужасающее. Корабли. Десятки, возможно сотни кораблей, выстроенные в два ряда и замершие на посадочных опорах. Неровный рельеф луны, перемежающийся с посадочными платформами и искусственными конструкциями, был уставлен звездолётами настолько, насколько хватало глаз. Подобного дизайна корпуса Гюнтер никогда в своей жизни не видел, но в образ трёхсотметрового «наконечника стрелы», о котором он столько всего слышал в последние полгода, эти корабли вписывались очень чётко — носовая часть в виде объёмной трапеции с изогнутыми наружу боковыми сторонами, которая расширяется в сторону кормы и переходит в крупные крылья с прямой стреловидностью, вытягивающиеся параллельно корпусу и расположенному между ними двигателю почти на полторы сотни метров назад. Под двигателями откинуты десантные аппарели, по которым на борт некоторых звездолётов маршируют колонны морпехов в умоджанской броне, перемежаясь с техникой — танками «Империо» и «Голиафами». Это не просто небольшая смена курса правительства. Это подготовка к войне. Император должен узнать об этом. Занятый наблюдением за происходящим, Хартман даже не сразу понял, почему вдруг он споткнулся на ровном месте и упал на колено. Опустив взгляд, он обнаружил кончик довольно узкого красного от крови лезвия, выходящего у него из груди примерно в районе сердца. Последней мыслью, проскользнувшей у него в голове, было удивление от того, что кто-то все ещё пользуется холодным оружием сложнее тактического ножа, а затем всё утонуло в темноте. Существо извлекло длинный прямой меч из тела в сером скафандре, мешком повалившегося на пол, и отступило на шаг, выпрямляясь во весь рост. Убийцу можно было бы спутать с человеком, если бы он не был выше любого террана, не обладал совершенно нечеловеческими чертами лица — само по себе слишком широкое и плоское, маленький нос, слегка выступающие наросты на скулах, и это не упоминая фиолетового цвета кожи и глаз — а волосы ему бы не заменяли короткие отростки, больше похожие на протосские нейронные окончания, тоже начинающиеся где-то в районе сильно вытянутого затылка. Вся задняя часть головы, как и остальное тело существа, скрывались под обтягивающей бронёй чёрно-белой расцветки, усиленной многочисленными изогнутыми пластинами в таких ключевых местах, как грудь, живот и предплечья. За спиной покоится нечто похожее на огнестрельное оружие, длинный плоский ствол которого плавно переходит во вполне стандартного вида ствольную коробку и в приклад, но какой-либо видимый магазин отсутствует. — И зачем ты убила его, сестра? — откуда-то сверху зазвучал глухой голос, слегка искажённый так, будто неизвестный говорил через рацию. — Я хотел посмотреть, насколько долго он будет доходить до мысли, что ему позволяют перемещаться туда, куда он хочет попасть. — Твои бессмысленные заигрывания с врагами меня не интересуют, — бросило в ответ существо, обнажив острые, как клыки, зубы. Его речь сопровождалась растягиванием шипящих согласных. — Если ты не хочешь, чтобы я вмешивалась, найди себе отдельную планету, на которой ты не подвергнешь опасности миссию. Второе существо, очевидно, и являвшееся собеседником первого, спрыгнуло с балки, выступающей из стены на верхней границе опоясывающего силовое поле кольца, практически бесшумно приземлившись на три конечности. По сравнению с «сестрой» оно было более коренастым, а броня дополнилась капюшоном, практически полностью скрывающим лицо. Оружие за его спиной, хоть и обладало схожим дизайном, выглядело куда массивнее и смертоноснее. — Никакой опасности не было. Он умер бы задолго до того, как его друзья из разведки смогли бы ответить. — Когда-нибудь ты запомнишь, что недооценивать изобретательность терранов нельзя, — фыркнул первый пришелец. — Надеюсь, это случится раньше, чем появится прецедент, подтверждающий мои слова. Не став дожидаться ответа, существо взмахнуло мечом, стряхивая с чёрного клинка человеческую кровь, после чего растаяло в воздухе, оставив своего собрата в одиночестве.