Музыка и любовь

      Анна       С тех пор, как я познакомилась с Владимиром, жизнь моя сильно изменилась. И дело даже не в том, что он заплатил мой кредит и теперь мне не нужно было считать копейки до зарплаты, просто всё вокруг меня как-то неуловимо… улучшилось, что ли. Невольно я мысленно сравнивала последние недели с теми месяцами, когда мы встречались с Мишей. Он тоже пару раз подвозил меня в банк, но никогда не спрашивал, зачем я туда еду. Сваливать на него свои проблемы и ожидать помощи в их решении от Репнина мне как-то никогда в голову не приходило. А вот Владимиру я почему-то сразу всё выложила про кредит на операцию, как только он спросил… Наверное потому, что он-то спросил! С Мишей мы могли подолгу гулять по городу, любуясь красотами Северной Венеции, но при этом он редко приглашал зайти куда-нибудь поужинать, даже несмотря на то, то наши встречи обычно происходили после длинного рабочего дня, как моего, так и его. Самой предложить зайти в кафе или даже в простую закусочную мне было неловко, так как я понимала, что он по-джентльменски будет настаивать на том, чтобы заплатить за нас обоих. Так что напрашиваться, чтобы кавалер, даже почти уже считающийся женихом, кормил меня за свой счёт, я считала неприличным. Иной раз я даже оставляла от взятого с собой из дома обеда кусок пирога или печенье, чтобы перекусить, как только двугорский автобус отправится от станции. Видимо, Миша идеализировал меня, считал этакой феей, которая питается лунным светом и не нуждается в человеческой еде. Теперь же при каждой встрече с Владимиром, а происходили они всё чаще и чаще, уже практически каждый вечер, мы сначала ехали в какой-нибудь уютный ресторанчик, и никакие отказы и уговоры не действовали. Да и провожал меня мой спутник не до автобуса, а до самого дома. Хотя в этом, наверное, играло свою роль то, что Владимир, в отличие от Миши, жил здесь, в Двугорском. Корф не старался с первых дней дарить какие-нибудь дорогие подарки, избавляя меня от неловких ситуаций, ведь я всё равно отказалась бы их принять; в основном он ограничивался цветами. А Репнин в своё время очень обиделся, когда я категорически заявила, что даже не стану открывать бархатный футляр весьма крупных размеров – на взгляд, его содержимое тянуло никак не меньше чем на браслет или даже колье. Я так и не узнала, от обладания каким произведением ювелирного искусства отказалась, а Миша после этого случая не звонил мне несколько дней.       Кстати, и агентура у Корфа на высоте! Он не просил у меня номер телефона, но однажды, приняв вызов от незнакомого абонента, я услышала:       – Добрый вечер, Анечка, это Владимир Корф. Будь добра, не уезжай без меня, подожди немного. Я не успеваю подъехать к шести, я пока ещё в области. Но буду буквально через полчаса!       – Владимир, как ты узнал мой номер?       – А это мой маленький секрет!       Но я, разумеется, поняла, что мои данные он получил от знакомых в банке, ведь в кредитном договоре указано всё про должника. В тот день мы поехали в кинотеатр, где долго и весело спорили перед кассами, какой фильм будем смотреть. Миша же частенько просто ставил меня перед фактом, что приобрёл два билета на вечер в кино или в театр, не особо интересуясь моими пристрастиями в искусстве. Владимир определённо был совсем другим. А однажды…       Дождливым вечером мы возвращались в Двугорское после очередного приятного совместного времяпровождения в самой настоящей чайхане. Автомобиль остановился на светофоре. Напротив пассажирского окна весь забор был оклеен рекламными плакатами с фото французской звезды мировой оперной сцены Амалии Воланж. Гастроли в Петербурге, всего два концерта! Я с грустью вспомнила, как кинулась в интернет-кассу, впервые увидев объявление. Увы, все более-менее доступные по цене билеты уже раскуплены, а место в партере было для меня тогда просто заоблачно дорогим. Впрочем, и сейчас я бы тоже крепко подумала, разумно ли отдавать добрую четверть своей зарплаты за один билет. Да и за три дня до концерта, скорее всего, уже и все самые дорогие места проданы. Крупные капли стекали по глянцу плаката, придавая лицу артистки печали и неземного очарования, казалось, будто она плачет вместе с моим сердцем, похоронившим надежду услышать саму Воланж живьём.       Владимир, наверное, услышал мой разочарованный вздох и заметил завистливый взгляд на афишу.       – И что, хорошо поёт?       – Божественно! – я аж зажмурилась, до того мне нравилась талантливая певица.       – Неужели лучше тебя? Не поверю!       – Что ты! Ты бы только слышал её… Мне до таких высот далеко.       Я бы и не вспомнила этот коротенький разговор на перекрёстке, если бы спустя три дня, заехав за мной на работу вечером, Владимир не спросил:       – Слушай, а в чём сейчас принято ходить на концерты классики? Наверное, смокинг нужен?       Я рассмеялась:       – Что ты, это давно в прошлом! Сейчас в консерваторию ходят в том, в чём удобно.       – И в джинсах с кроссовками?       – Ну да. Публика не заморачивается. Классика сейчас совсем не в моде, так что мы радуемся, когда наши дети ходят в филармонию хоть в шортах!       Как-то странно на меня поглядев, Володя хмыкнул:       – Не в моде… Ну-ну. Ладно, тогда поехали в чём есть.       – Куда?       – Скоро узнаешь, – хитро подмигнул он, подсаживая в свой роскошный «Лексус».       Я не могла поверить в то, что со мной происходит! Боже мой, я сижу в четвёртом ряду партера самого престижного концертного зала Питера на выступлении самой Воланж! Только в антракте я смогла более-менее привести чувства и мысли в порядок. Для меня всё закружилось сплошным ярким вихрем с того момента, как Володя остановился возле БКЗ с огромной рекламой концерта Амалии Воланж на фасаде и жестом фокусника вытащил откуда-то два билета с логотипом новой программы певицы.       – Надеюсь, отсутствие вечернего платья и причёски не сильно тебе испортит удовольствие от мероприятия?       На целую минуту я просто онемела:       – Мы… идём на Воланж? Но это… это же безумно дорого, Володя…       – Ну а на что ещё тратить деньги, Ань? Можно, конечно, купить очередную брендовую шмотку или просидеть их в пафосном ресторане. Так почему бы не исполнить одну маленькую мечту девушки, к которой ты испытываешь самые нежные чувства?       Почувствовав, что краснею, я опустила лицо.       – Ань… ну так мы идём?       С робкой улыбкой киваю.       – Спасибо тебе, Володя.       Смешно скривившись, мой персональный на этот вечер маг и волшебник покачал головой:       – Не-а…       На мой недоуменный взгляд красноречиво подставил мне щёку, явно ожидал совсем другой благодарности:       – «Спасибо» не приласкает!       Безмерно ему признательная за исполнение заветного желания, осторожно целую и отчего-то сильно смущаюсь…       После концерта мы сидели на открытой веранде летнего кафе, любуясь чудесным видом Петербурга. Заходящее солнце вскользь подсвечивало мягкими бликами верхушки лёгких волн от прогулочных катеров, докатывающихся до гранитного берега Невы, золотило купола Исаакия, играло крошечными искорками в волосах сидящего напротив меня с ласковой улыбкой Владимира… В моей голове всё ещё звучали переливы божественного голоса оперной дивы. Как же прекрасна жизнь!       – Привет, Корфище! – я слегка вздрогнула от громкого восклицания, раздавшегося практически возле моего уха. – Пойдёшь к Шубину на бильярд в четверг?       За деревянным ограждением веранды стоял голубоглазый блондин с широченной улыбкой. Привстав со стула, Володя протянул ему руку прямо через балюстраду.       – Прости, Алекс, но ни Шубу, ни Писаря я больше знать не хочу.       – А чё эт' так? – удивлённо вытаращил глаза незнакомец.       После мгновенного замешательства Корф скосился на меня, сдавленно кашлянул.       – Я тебе потом, по телефону, ок?       Блондин повернулся и без всякого стеснения окинул меня оценивающим взглядом знатока женских прелестей.       – Познакомишь с барышней, Володь?       – Обойдёшься, – мой спутник весь подался вперёд, казалось, он готов был не то накинуться на подошедшего приятеля с кулаками, не то полностью закрыть меня собой от его глаз. – Ты ведь куда-то шёл?       – Не вопрос, отчаливаю, приятного вечера, – приподнял Алекс бровь. Уходя, он украдкой подмигнул Владимиру и показал большой палец.       Припоминая ту злополучную субботу, осторожно пытаюсь уточнить:       – Володя… а Писарь и Шуба… это…       С неожиданной злостью он перебил меня:       – Это те два отморозка, которые притащили тебя ко мне в бессознательном состоянии. Всё, не хочу больше о них! Ты была права – нужно тщательней отбирать друзей.       Владимир       Ну и жарища! В машине даже с кондиционером чувствуется, что снаружи – настоящее пекло. Сегодня как назло сразу несколько деловых поездок в разные концы города, бóльшую часть дня «в седле». Надо бы купить воды холодненькой, во рту пересохло совсем. Вон как раз и палатка с приличными витринами, напитки в холодильниках. Ух, хорошо… аж на душе легче. Вот уж вправду вода – основа жизни.       В тени павильона пристроилась со своим небогатым товаром древняя бабка. Ничего особенного: на перевёрнутом деревянном ящике пара пучков мелкого редиса, торчащая из ёмкости с водой зелень, несколько стеклянных банок с домашними заготовками. Рядом на земле – пластиковое ведро с картошкой. Отчаянная попытка немного подзаработать к скудной пенсии.       Что-то неуловимо знакомое царапнуло за сердце. Свой огород, овощи… Банки… такие же точно, как в холодильнике у Ани. Поддавшись мгновенному порыву, скупил добрую половину бабкиных даров природы. Отдам Варваре, у неё не пропадёт. Глядя, как старуха радостно складывает проданное в простенький пакет-«майку», обратил внимание на её руки – толстые пальцы в узлах выпирающих вен, намертво въевшаяся в морщинистую кожу чернота земли, обломанные ногти… Не сравнить с Анечкиными нежными пальчиками. Но как же она умудряется справляться со своим хозяйством? Ведь ей приходится самой возиться на грядках. Да и когда? Днём работает, вечера чаще всего мы проводим вместе… Только сегодня встретиться мы не договаривались, когда закончится деловой ужин с дотошными финнами – одному их финскому Йоулупукки ведомо. Пришедшая в голову идея теперь долбила мозг, как свихнувшийся дятел. Скорей бы этот суетный день закончился, и в Двугорское.       К посёлку я подкатил уже в сумерках. Догадался проехать к владениям своей красавицы параллельным проулком, осмотрелся. Участок, примыкающий к Аниному «задами», был пуст – видно, куплен наезжающими по выходным дачниками. Осторожно перемахнув через забор, пересёк открытую местность до баньки у дальней границы чужих «соток» бесшумной тенью, спасибо армейской выучке. Выглянул из-за бревенчатого строения на платоновские грядки – хозяйки нигде нет. В доме тоже ни огня. Странно, однако. И только собрался выйти из своего укрытия, как в теплице заметил движение. Моя трудолюбивая пчёлка выскочила с огромной железной лейкой, бегом промчалась до бочки возле сарайчика, зачерпнула оттуда чего-то явно отвратительно пахнущего, по-детски отчаянно скривившись и помотав головой, обвязанной белой косынкой. На руках хорошо заметные в полумраке длинные резиновые перчатки кислотно-рыжего цвета. Ну ясно, проще потратиться немного на защитный инвентарь, чем потом неизвестно сколько времени и средств угрохать на уход за руками. Всё верно, время – тоже деньги. Прислушалась к чему-то, ойкнула, поставила тяжеленную лейку на землю и кинулась к кустам. Перебросила из-под одного к другому шланг с маленьким «душем» на конце, вернулась к бочке. Под тяжестью огромной ёмкости аж вся перекосилась на один бок, бедняжка. На пороге теплицы нос лейки задел дверной косяк, дёрнувшаяся посудина саданула хозяйку по ноге.       – Уй-й-о… – пискнула Аня, поджав ударенную ножку, но лейку с «отравой» из рук не упустила.       Перемежая ожидание матами с тяжёлыми вздохами, пронаблюдал за тремя рейсами от теплицы до бочки. Да, тяжелы вы, корнеплоды-огурцы… Ничего, Анечка, недолго тебе этим «садизмом» заниматься осталось. Есть у меня мысль одна – только позавчера Андрюндель вздыхал по поводу проблем в своей запутавшейся порядком личной жизни, так вот будет у меня повод помочь, так сказать, нашему «блудному попугаю», заодно и себе, точнее, своей красавице с выгодой.       Следующим утром продрал глаза чуть не с петухами. И чего не спится… Да знаю я, знаю чего. Влив в себя на ходу только чашку кофе, прыгаю в машину и возвращаюсь на свой вчерашний наблюдательный пункт. Ага, поздравляю, проницательный ты сукин сын, Корф. Солнце только успело выглянуть из-за близлежащего леска, а Аня уже в заботах – ловкие ручки в синих перчатках пропалывают грядку, рядом огромное металлическое ведро уже почти доверху полно сорняками. Не пять минут назад вышла, вздохнул я, оглядывая доступные взгляду окрестности. На край бочки со вчерашней поливочной «гадостью» брошена ещё одна пара перчаток, зелёных. Вот тебе и весь секрет нежных ручек, якобы не знающих работы тяжелее порхания по чёрно-белым клавишам. Ещё раз вздохнув, отправляюсь в офис. Надо у Андрюхи детали уточнить.       Анна       Умеет Володя удивлять, что и говорить. Вот сегодня, например, он при встрече загадочно улыбнулся, легко коснулся губ мимолётным поцелуем и молча подсадил меня в машину, не задав обычного вопроса – какое заведение я предпочту: итальянское, восточное, русскую кухню. Минут через пять понимаю, что мы едем в Двугорское. Значит, сегодня вечером он занят? Но за мной всё-таки заехал. Неужели отвезёт домой и вернётся в город доделывать свои неотложные дела? Зачем такие сложности, я бы и сама добралась. Ловлю его быстрый зырк. Ага, этот хитрец определённо что-то задумал, всё не так просто! Притормозив у моей калитки, Володя смотрит на меня так, что одновременно сладко сжимается сердце… и холодеет где-то внизу живота; ледяные мурашки пробегают под ногтями.       – Ань…       Сил хватает только вопросительно мотнуть головой, не отрывая взгляда загипнотизированного кролика от большого сероглазого «удава».       – Я же себя хорошо вёл всё последнее время?       – В смысле?..       – Ну… руки не распускал, слишком вольных комплиментов не болтал… ну и вообще. Я же достоин доверия?.. Ну хоть немножко…       Господи, да за такой взор не то что доверие, невинность свою не раздумывая отдашь… Остатки разума всё-таки пихают молоточком в темечко:       – Смотря какого доверия…       – А-а-ань, так вареников твоих хочется! Пустишь в дом, а?       От осознания вероломства этого… этого непередаваемого… запредельного… коварного запудривателя девичьих мозгов у меня аж дар речи пропал. Сначала привёз к дому, а уже потом поставил перед фактом, что рассчитывает попасть на ужин ко мне! Первым порывом, разумеется, было заявить, что вареники кончились. Вот буквально вчера, не поверите, гости дорогие! Но выражение лица Владимира вдруг стало суровым и сосредоточенным.       – К тому же у меня есть один разговор, Ань. Достаточно серьёзный. Поэтому я не хотел сегодня ехать в людные места. Мне очень нужна твоя помощь.       Не допустив даже мысли, что некий серьёзный разговор может быть всего лишь предлогом для того, чтобы оказаться в моём доме, я кивнула.       Приступить к важным разговорам с места в карьер я своему гостю не дала, заявив, что на голодный желудок проблемы слишком тяжело решаются. Блаженно улыбнувшись, Владимир устроился на том же табурете, что и в первый раз, вытянул длиннющие свои ножищи на половину моей крошечной кухоньки и прикрыл глаза, откинув голову на дверцу прабабушкиного буфета. Я ничуть не сомневалась, что за мною коварно подглядывают из-под прикрытых век, но мне это отчего-то даже нравилось. Я старалась двигаться плавно и красиво, не делая никаких резких и лишних движений. Господи, что творит с женщиной один только намёк на взгляд заинтересованного в ней мужчины…       С удовольствием умяв сковородку вареничков, за чаем Володя приступил к изложению своего серьёзного дела.       – Есть у меня один друг, со школы ещё. В отличие от Писаря, Шубы или того же Алекса Романова, с которым мы после концерта твоей французской звезды встретились на набережной, Андрюха Долгорукий никогда шалопаем не был, скорее наоборот. В этом они отчасти с Мишкой Репниным схожи.       – Постой, ты сказал – Долгорукий? – удивилась я, едва обратив внимание на то, что мой гость упомянул Михаила; надо же, уже и верится с трудом, что ещё несколько недель назад я считала себя его невестой.       – Да, Анечка, речь пойдёт об отце твоей ученицы. И я пойму, если ты не согласишься нам помочь. Ситуация там, прямо скажем, не совсем красивая.       – В любом случае я готова выслушать тебя до конца, Володя.       – Спасибо. Итак, отец знакомой тебе Сони Долгорукой, мой одноклассник Андрей давно и вполне счастливо женат на сестре Мишки Репнина, Наташе. Но это тебе уже известно.        Я лишь согласно кивнула.       – Не так давно Соня долго болела. И это тоже тебе хорошо известно. Наташка неотлучно была при дочери в клинике, Дюша из опустевшего семейного гнезда подался под крылышко к любящим родителям в их загородный особнячок. И вот там-то нашего тихоню Андрюнделя подкараулила внезапная стрела Амура. В общем, поддался вполне себе женатый мужик низменным страстишкам в объятиях местной горничной. И возможно, что его грешок по женской части остался бы его личной пикантной тайной, но увы. На днях его достопочтенная матушка обнаружила у своей юной прислуги признаки токсикоза. Проведя расследование по всей форме, глубоко всеми нами уважаемая Мария Алексеевна вычислила, что следы ведут к её горячо любимому сыночку.       Я внутренне содрогнулась. Даже представить страшно, что ждёт теперь простую девушку, особенно если у неё нет родных и близких, способных поддержать в такой тяжёлой ситуации. Из дома Долгоруких её наверняка уже уволили, скоро она даже работать не сможет, а ей предстоит прокормить не только себя, но и малыша…       – Андрею хватило ума в тот же день увезти свою горе-любовницу из родительского дома, прекратив грандиозный скандал. Он пообещал самостоятельно решить все проблемы в обмен на молчание Долгоруких-старших. Главное, чтобы слухи не дошли до жены. Теперь Андрей ищет пути обустройства своей пейзанской мадонны. Дело осложняется ещё и тем, что девушка детдомовская, родных нет, жилья тоже. Комнату в коммуналке, которую предоставило государство, ушлые соседи ловко отжали себе, пригрозили беззащитной девчонке убийством, если только пикнет. Их можно, конечно, прищучить юридически и всё прочее, но дело это долгое. Да и квартира наверняка уже поменяла не одного фиктивного владельца, так что перспектив немного. Купить другое жильё быстро Андрей тоже не в состоянии, он работает на фирме отца, движение крупной суммы «налево» родственники просекут в два счёта. В общем, пока девушка на съёмном жилье, но ей нужна регистрация, чтобы хоть в поликлинику встать на учёт. Нет, я мог бы, конечно, поселить её в своём доме, пусть помогает моей домработнице или в саду с клумбами возится, пока может. Но… – Владимир многозначительно посмотрел на меня и, кажется, даже слегка стушевался. – Я не хочу подвергать свою репутацию в глазах местных кумушек даже малейшему сомнению. А тут молоденькая девушка, у которой к тому же начнёт на глазах у изумлённой публики расти живот…       Представив себе весь ассортимент сплетен, которыми обрастёт эта ситуация в двугорском «болтологическом обществе», я с трудом сдержала невесёлую ухмылку.       – Чем я могу помочь, Володя?       Глубоко вздохнув, он будто несколько мгновений собирался с мыслями.       – Аня, можно мы поселим эту Таню у тебя? Временно, разумеется, пока Андрей не разберётся с покупкой жилья для неё. Все сложности с регистрацией мой юрист возьмёт на себя, тебе делать ничего не придётся. А Таня будет в качестве платы за жильё помогать тебе вести хозяйство. Как тебе такое предложение?       Да уж, неожиданность так неожиданность, ничего не скажешь…