Говорящая с духами

Ранним утром следующего дня им не удалось покинуть не только пределы их лагеря, но и границы шалашей. С середины ночи шел дикий ливень, не позволивший им выйти из-под укрытий, поэтому, мысленно пообщавшись, все пришли к выводу, что лучше всего дождаться окончания дождя. Пользуясь случаем, Алекс продрыхла до обеда, как гласили наручные часы, непостижимым образом еще работающие после всех приключившихся с ней ситуаций, но ливень не то что не прекратился, так еще и не потерял в силе. Хорошо, что вчера вместе со свежей подстилкой, они набрали сухостоя в каждый шалаш, но Алекс не торопилась разводить костер, чтобы раньше времени не использовать весь хворост. Время до вечера она провела в тяжелых и практически бесполезных думах о том, что было и о том, что будет. О своем прошлом, наполненном драками и жестокостью. О непонятном молчаливом азиате Тэкео. Об остальных членах их многострадальной группы. О том, что с ними будет и для какой цели их вообще поместили сюда. За такими мыслями, она не заметила, как снова задремала. — Эй, Спящая Красавица, — Данна потрясла рыжеволосую за плечо, — заканчивай дрыхнуть, все проспишь. — Боже, я в раю? — пробормотала Алекс, потягиваясь. — Глаза открываю, а передо мной ангел в очках. Данна нахмурилась, пытаясь скрыть смущение, и выбралась из шалаша. Алекс хмыкнула ей в след. В шалаше было уже сумрачно, поэтому девушка присоединилась к остальным. С деревьев капало, под ногами хлюпало, но умничка и талант партизанской жизни Тэкео уже развел костер. Судя по его мокрой одежде, он уже сходил за охоту. Кажется, где-то недалеко от лагеря у него наставлены ловушки. Никто не испытывал заметного разочарования по поводу запланированного похода, намеченного на сегодняшнее утро, и его отмене из-за капризов погоды. Данна сидела у костра, кутаясь в куртку Кира, и хлюпала носом. Видок у нее был потрепанный. Пришла ее очередь болеть. Мари о чем-то шушукалась с Рэем, а Кир курил в сторонке, о чем-то задумавшись. Алекс села рядом с украинкой, закурила под ее неодобрительным взглядом. Видно было, что ей хочется возмутиться, но она себя сдержала, перевела заинтересованно-раздраженный взгляд на Кира, что не укрылось от Алекс. — Ты его любишь? — не удержалась рыжеволосая. — Он меня бесит, — спокойно ответила Данна, взрослым жестом поправляя очки на носу. — Это считается? — В некоторой степени. — Алекс улыбнулась. Они немного помолчали. — Алекс, — тихонько позвала Данна. — А? — А у тебя много парней было? — Порядком. — Алекс подумала, и закурила еще одну сигарету. — И как ты себя с ними вела? — Развязно. Но в меру. Знаешь, я не самый идеальный вариант, с кого стоит брать пример. Все-таки у нас жизни разные. Я — уличное отребье… — Я так не считаю. — Данна тронула рыжеволосую за руку. — Ты достойный человек. — Спасибо. — Алекс тепло улыбнулась. — Если хочешь охмурить красавчика Кира, с ним надо действовать напрямую. И как можно грубее. Он же привык, что там, — она кивнула в неопределенную сторону, — он для девчонок Бог. С большой буквы. — Я не хочу вешаться на него, как они, — с презрением произнесла Данна. — А тебе и не надо, — весело поделилась Алекс. — Его задевает твое безразличие. Ты очень умело скрываешь свои чувства, и его это сбивает с толку. Как-то самое выражение… — Система дала сбой? — предположила Данна. — Именно. — Значит, мне не стоит ничего делать, чтобы завладеть его вниманием, просто быть самой собой? — Алекс кивнула с улыбкой. — Слушай, а ты… могла бы поцеловать не своего парня? — Конечно, — без раздумий ответила огненноволосая, ковыряя длинной палкой угли в костре. — Моя развязная жизнь и популярность были основой всему. Среди парней, конечно, тоже гуляла моя слава, и даже находились те, кто меня не боялись. — То есть, ты сейчас можешь поцеловать любого из наших? — Выбирай. Данна обвела всех пристальным взглядом. Тэкео таинственным образом исчез, а Рэй сидел в непосредственной близости к Мари и смотрел на нее такими преданными глазами, что он как-то сразу отпал. Остался только Кир, на которого и указала Данна. Усмехнувшись, Алекс поднялась на ноги и направилась в указанную сторону. Кир не ожидал. От слова «совсем». Маленького росточка Алекс дернула его за руку, разворачивая лицом к себе, схватила за грудки и, рывком наклонив к себе, впилась своими губами в его остервенелым поцелуем. Опешивший сначала Кир, быстро схватил ситуацию в свои руки, как и талию страстной рыжеволосой девушки. В его глазах загорелся интерес. Он чуть прогнул ее в спине, одной рукой поддерживая за талию, а другой путаясь в длинных волосах, углубляя поцелуй. Кажется, весь мир замер. — Это было… круто, поразительно, — произнес Кир, отпуская ее. — Требую продолжения банкета. — Алекс рассмеялась. — Кому проспорила? — Твоя благоверная попросила. — Зачем? — удивился Кир. — А я знаю? Меня попросили, я сделала. Кажется, тебе просто хотят закатить истерику на фоне того, какой ты скот и бабник. — Алекс закурила. — Мой тебе совет: люби ее настойчивее, а то до этого никто ее не любил. Она ушла к себе в шалаш, оставив Кира прибывать в задумчивости. Бред какой-то. Зачем Данне, которой он в принципе безразличен, просить Алекс поцеловать его? Подумаешь, он всего лишь несколько раз давал ей уроки поцелуев. И ладно, что для нее это просто уроки. А он-то… Данна смотрела на кучерявого длинного парня и злилась. Злилась на себя, за то, что попросила Алекс поцеловать Кира, и злилась на Кира за то, что он ответил на поцелуй. Тоже мне, нашелся тут мачо, падший на красивых, всеми желаемых девушек, — думала она, отчаянно желая хоть как-то насолить ему. Да хоть его куртку в костер кинуть. — Эй, студенточка, кончай мозги коптить. — Кир с надменной улыбкой присел рядом с ней на корточки. Недельная щетина и вечерняя темнота добавили ему несколько лет сверху к уже имеющимся, и от этого он выглядел еще красивее. — Чего тебе? — Ну-ну, зачем же так грубить? — он примирительно поднял вверх руки в митенках. — Пойдем искупаемся, — предложил он. — Поплаваем вдвоем и только. — Сначала с одной, потом с другой? — стараясь, чтобы ее голос был максимально наполнен ядом, спросила Данна. — Она ко мне сама подошла, честное пионерское. — А ты мог бы и не целоваться с ней! — Это вышло слишком по-детски обиженно, о чем незамедлительно сообщил едкий противный голосок внутри головы Данны. — Погоди-ка! — озарило Кира. — Да ты ревнуешь! — Кто? Я? — Задохнувшись от возмущения, Данна вскочила на ноги, уронив с плеч куртку парня. — Разве только в твоих мечтах. — Она скрестила руки на груди и отвернулась. — Да ладно, — протянул он. — От меня фанатеют не только взрослые девушки, но и такие малолетки вроде… — Кир осекся. Руки Данны опустились вдоль туловища, а плечи напряглись. — Данна… — Он положил ладонь ей на плечо, но она дернулась от него всем телом. — Пойду прогуляюсь, — злобно стравила она сквозь зубы и двинулась в неизвестную сторону. В груди все бурлило от лютой злости и ненависти, а уголки глаз чесались в невыносимом желании разразиться рыданиями. Но она твердо решила, что ни за что не будет плакать из-за этого высокомерного самовлюбленного болвана. Она очень ревностно относилась к своему возрасту и ненавидела, когда ей прямо указывали на это. Да, ей пятнадцать, но, черт возьми, она уже имеет неплохую, а, главное, честную работу, и является одной из лучших учениц одного из лучших университетов мира. А он еще смеет называть ее малолеткой, словно она какая-то глупая девочка-школьница. Данна шла быстро, не разбирая дороги, злоба застилала ее обычно чистый рассудок, поэтому неудивительно, что она потеряла бдительность и, споткнувшись, кубарем полетела куда-то под откос, пока услужливо подставленное кем-то дерево не встретило ее болезненным ударом об затылок. Темнота наступила для девушки намного раньше, чем она действительно куполом накрыла небо.

***

Данна пришла в себя от звенящей тишины, застонала от взорвавшейся в голове фейерверка боли. Почему-то на долгую минуту-другую ей показалось, что отключили свет, когда она открыла глаза. Вокруг была темнота. Темнота и больше ничего. Все внутренности сковал страх. Темноты. Она боится темноты. Данна зажмурила глаза, словно это как-то могло помочь, закрыла уши руками, надеясь прекратить колокольный звон. Она была готова впасть в самую настоящую панику, сердце билось неимоверно быстро. Сквозь страх и нарастающую истерику пробивалась вполне себе здравая мысль забраться на дерево, о ствол которого она опиралась спиной. Девушка боялась шевелиться, открывать глаза, дышать. Ее парализовал самый настоящий страх из детских кошмарных снов. Ей казалось, что со всех сторон на нее глядят десятки и сотни пар глаз, но навязчивая мысль не давала покоя. Данна, собрав все силы в кулак и запретив себе плакать, медленно-медленно перевернулась на четвереньки, по-прежнему держа глаза зажмуренными, после чего она нетвердо встала на трясущиеся ноги. Новый удар по голове заставил ее пригнуться и обхватить ствол дерева ладонями. Всего лишь безобидная ветка, всего лишь ветка, убеждала себя девушка, хватаясь за нее одной рукой, свободной нашаривая другую. Мысленно она разговаривала сама с собой, подбадривала себя, пока с черепашьей скоростью взбиралась на дерево. Это было делом непростым в случае Данны, которая раньше ничего экстремальнее ходьбы по ступеням не предпринимала. Когда ей показалось, что она забралась достаточно высоко, она остановилась и дала волю истерике. Она рыдала навзрыд по нескольким причинам. И из-за того, что потеряла любимые очки; и из-за того, что на затылке было мокро, липко и больно; и из-за того, что все тело болело, лицо и руки щипало; и из-за того, в конце концов, что было безумно страшно находиться одной, в кромешной темноте, непонятно где. Данна плакала, не останавливаясь, ей было невыносимо жалко саму себя, возможно, впервые в жизни. От холода сводило конечности, было больно дышать, зуб на зуб не попадал, еще и противное ощущение тошноты, будто бы все внутренности разом затолкали в стиральную машину и целый день полоскали там в мыльной пене. Она корила себя за глупость, из-за которой оказалась в такой ситуации. Это же надо было так влипнуть. Но что это? Данна вытерла кулаками слезы, прищурила и без того опухшие глаза, пытаясь разглядеть мелькающий среди деревьев светлячок. На секунду ей показалось, что она начала сходить с ума, если бы вдруг… не раздавшийся мужской крик, звавший ее по имени. Она ответила. По крайней мере, попыталась ответить, но ее голос звучал слишком слабо даже для нее самой. Она хрипела в надежде, что двигающийся в темноте огонек услышит ее. И ее услышали. Девушка разрыдалась снова, когда поняла, что под деревом остановился не кто иной, как Кир. — Данна, ты слышишь меня? — громко спросил парень, втыкая факел в землю и скидывая куртку. Девушка только рыдала, обнимая ствол дерева. — Боже, девочка… Он за считанные секунды пересек то расстояние, что она покрыла за несколько минут. Данна сама бросилась ему в объятия, чуть не свалившись при этом с ветки, на которой она сидела, зарыдала еще пуще, уткнувшись ему в шею. Кир заставил девушку обнять его руками и ногами и сноровисто спустился с дерева, после чего плюхнулся на землю рядом с факелом и разразился гневными ругательствами. — Идиотка… Дурочка глупая… Идиотка… — шипел он в воздух, прижимая Данну к себе и поглаживая ее по волосам. Когда он коснулся пальцами затылка, она дернулась, а он ощутил липкую влагу на коже. — Данночка, девочка моя, что же тебе пришлось пережить?.. Она скоро успокоилась, но при попытке сказать хоть слово, с ее губ срывался надрывный кашель. Кир хотел поднять ее на руки, чтобы вернуть в лагерь, но кое-как вялыми знаками она объяснила, что ей больно, тогда он просто закинул ее руку себе на шею и обхватил ее за талию. Пока Кир вел ее в лагерь, он рассказал о ее пропаже. Оказывается, ее не было почти шесть часов, пять из которых она провела в отключке. Они искали ее по очереди, обязательно оставляя кого-нибудь у костра, на случай, если она вернется. — Ты сильно всех нас напугала, — признался Кир все еще напряженным голосом. Уже близко забрезжил свет костра. По приближению к лагерю глаза Данны снова наполнились слезами при воспоминании о ее злоключениях. Взволнованные ребята встретили ее очень тепло. Рэй и Мари сразу кинулись к ней с двадцатью литрами каким-то образом нагретой воды, принялись под чутким руководством Алекс отмывать ее от грязи и крови. Рыжеволосая неторопливо подошла к ней с лекарствами и безмятежным лицом, губами невозмутимо сжимая сигарету. Молчаливый Тэкео что-то разогревал на костре. Данна с благодарностью смотрела на ребят, тихонько роняя слезы по опухшим щекам. Алекс заставила ее снять порванную и грязную одежду, и обрабатывала ей раны в своем шалаше, никого туда не пуская. Лишь Тэкео на секунду протянул внутрь руку с котелком. Оставил на пороге и испарился. Рыжеволосая отвлеклась от пострадавшей, порылась в своем рюкзаке и извлекла из потайного кармана серебряную фляжку. Взболтала ее хорошенько и, отвинтив крышку, протянула Данне. — На! Лучшее лекарство. — Данна послушно запрокинула голову и залпом выдула половину фляжки, закашлялась. — Умничка, милая. А теперь, — Алекс поднесла к ее губам странного вида сигарету. — Только медленно, глубоко и не глотай. Без раздумий Данна выполнила то, о чем говорила Алекс, и только сильней закашлялась. Она никогда даже не думала о том, чтобы курить, и понятия не имела, какой вкус должен иметь сигаретный дым, но то, что дала ей Алекс, уж слишком явно не было сигаретой. Однако ей понравилось почти мгновенное ощущение расслабленности и отступления боли на задний план, поэтому она кивком попросила еще. Ухмыльнувшись, Алекс позволила ей еще одну затяжку. — А теперь кушай. — Она протянула ей котелок с мясным бульоном. — Измученному организму нужна дозаправка. — По щекам Данны снова потекли слезы. — Глупышка, — Алекс с улыбкой стерла пальцами слезы с ее лица, — произошедшее с тобой не такая уж и беда, на самом деле. С некоторыми людьми творились действительно ужасные вещи. Ты боишься темноты, да? Данна кивнула, опустив заплывшие от слез глаза в котелок. — Я знаю, что такое животный страх, детка. — Алекс глубоко затянулась странной сигаретой. — Этого не стоит стыдиться. Все мы чего-то боимся. Даже я и Кир. — Данна улыбнулась, глазки хитро поплыли. — Вот и умничка, девочка. Отдыхай. И не дай кошмарам запугать тебя. Алекс накрыла ее лиановым одеялом и покинула шалаш. Кир стоял в тени деревьев, нервно курил, к нему и направилась рыжеволосая с косяком в руке. — Я ее подлечила, накормила, накурила и уложила, — отчиталась Алекс, передавая старшему косяк. — Спать будет долго, но беспокойно. Она сплошь и рядом покрыта синяками и царапинами, рана на затылке несерьезна, хоть и ударилась она довольно сильно. Вероятно, ей пришлось полетать с горы. — Да, я нашел ее на дереве, что находилось на подоле каменистого пригорка, — ответил Кир, расслабляясь. Рэй и Мари уже ушли спать. — Гланды у нее распухли до невообразимых размеров, — произнесла Алекс задумчиво. — Это меня беспокоит. Кажется, она как раз начала заболевать перед всем этим. Простудилась. А рыдания на протяжении долгого времени да на холодном воздухе… Ей трудно говорить, и трудно дышать. — Ты к чему? — Советую тебе провести эту ночь с ней. — Алекс забрала у него остаток косяка, чтобы насладиться последними мгновениями чудного безрассудства. — Следи за ней в оба глаза и при малейших признаках недостатка кислорода зови меня. буду дежурить у костра. — Ты знаешь, что делать? — Кира, я не родилась уличным бойцом. — Алекс серьезно посмотрела на друга, но в глазах ее плясали чертики. — Некоторое время назад… скажем так, некоторое время назад я была обычным человеком с мамой, папой, школой и намеком на счастливое будущее. — Что произошло? — Жизнь, парень, произошла жизнь. — Алекс похлопала его по груди. — Видишь, как весело. А теперь ступай к Данне и не беспокойся, с ней все будет в порядке. — Спасибо, — Кир признательно улыбнулся. — Я позову, если что.