Хогвартская Лягушка

К несчастью для Франа, сегодня была среда, а потому с наступлением полуночи начался урок Астрономии. Проходил тот на Астрономической башне, которая, к слову, свое название оправдывала и являлась довольно высоким строением. Ещё за десять минут до начала занятия на ней собрались почти все ученики Слизерина и Гриффиндора, в том числе и сам Гарри Поттер, решивший явить свой лик народу, а точнее придти сюда вместе с Роном, несмотря на то, что игрокам квиддичных команд сегодня разрешено было этот урок не посещать. Надо ли говорить, что местная знаменитость сию же секунду привлекла внимание одним своим присутствием? Сам Фран до этого никогда не бывал на этой башне, как и на занятие по астрономии, которые здесь проходили каждую среду. Так что для него все казалось слишком непривычным, тем более что была во всем этом ещё одна загвоздка. А заключалась она в том, что Фран совершенно не представлял, что нужно делать. Ученики, конечно, работали по парам, но как успел понять Айроне за несколько минут нахождения со своими одногруппниками в одном помещении, те устроили ему бойкот. Фран бы посмеялся над глупыми и такими явными мыслями этих ещё детей, но он уже давно позабыл какого это - смеяться, так что лёгкий, едва слышный фырк был единственным, что он мог себе позволить. Должно быть, таким образом, его собирались проучить, ведь для аристократов потерять все свои связи, все равно что лишиться опоры под ногами и постепенно лететь вниз, до самой земли, чтобы достигнув ее, уже больше никогда не суметь вновь встать на сломанные ноги. Вот только Фран не был аристократом. Он был мафиози, а потому с "гражданскими", не имеющими места в теневом мире, водиться не желал. Однако насмешливые взгляды которые то и дело скрещивались на нем, будили внутри Франа глухое раздражение. Только теперь он вспомнил, почему не любил детей, в том числе и своих ровесников. А ведь даже Ламбо со своим извечным нытьем, что не раз доводило до ручки несчастного Гокудеру, не мог всколыхнуть в нем столь негативные чувства. Фран огляделся натыкаясь взглядом на Гермиону Грейнджер, единственную, кто стоял у телескопа в одиночестве. Она так и не нашла общий язык с одногруппниками, разве что с Гарри и Роном общалась, но те стояли справа, собираясь работать в паре, а потому девочка привычно смирилась с мыслью, что и в этот раз ей предстоит быть одной. Впрочем, едва ли ее это расстраивало: лучше уж так, чем компания ничего не умеющего Уизли. Рон, к слову, свое звание "лентяя и неумехи" оправдывал с завидной регулярностью, так что Гермиона была даже рада. Айроне же молча встал рядом с ней, думая о том, что, пусть он тоже не подарок, но по крайней мере не станет противиться и отойдет в сторонку, если девочка решит сделать все сама. Несмотря на то, что рядом с Грейнджер Фран оказался совершено тихо и практически незаметно, он все же привлек ненужное внимание, за которым последовала и волна недоумения со стороны Гриффиндорцов. В действительности ни один ученик с факультета Львов не мог бы вспомнить даже пяти случаев, когда слизеринцы добровольно согласились бы работать в паре с ними. А тем более с главной заучкой школы, которой самое место в Когтевране, хотя даже там не особо жалуют тех, кто спешит выставить себя лучше других. Лицо Грейнджер вытянулось в удивление, стоило ей заметить рядом с собой Айроне. На нем явно читалась сложная работа мысли, и теперь оно, что не говори, представляло собой довольно занимательное зрелище. Если поначалу лицо девочки выражало недоумение, после - удивление, то теперь оно вовсе стало представлять собой перезрелый помидор. Того и глядишь - пар и из ушей повалит. Драко, заметивший Франа рядом с гриффиндоркой одним из первых, презрительно фыркнул. На языке у него явно вертелся какой-то неприятный комментарий, который ему с большим неудовольствием пришлось проглотить по той причине, что именно это время выбрала Аврора Синистра, чтобы начать урок. Это оказалось скучнее, нежели Айроне привык думать, слушая рассказы Гокудеры. Они просто смотрели в телескоп на какую-то звезду и записывали ее название, попутно слушая комментарии профессора касательно ее размера, удаленности от планеты и других характеристик, которые с легкостью можно было найти, лишь открыв браузер. Обычно в такие моменты Фран и вспоминал, что в Хогвартсе такой возможности никогда не было, и, если судить по подрастающему поколению, которое явно демонстрировало свою резко отрицательную позицию ко всему маггловскому, никогда и не будет. Иногда Айроне задавался вопросом, почему аристократы так противились принимать хотя бы столь полезное изобретение, как Интернет, но спрашивать у того же Драко смысла не было: вряд ли тот знает, что это такое. А ведь переступи аристократы через возведённые собственноручно стены, может и выбрались бы из этого вечного средневековья. Занятие было в самом разгаре, когда Профессор Синистра принялась задавать вопросы по ранее пройденным небесным телам. Фран, к счастью, имел неплохое представление о многих из них, поэтому тут же поднял руку, чем удивил не только Профессора. Окинув его взглядом, женщина не удержалась и чуть иронично вскинула бровь: "Не думала, что буду иметь возможность видеть вас, мистер Айроне, на своем уроке, так ещё и желающим отвечать. Ну что ж, тогда начнем с простого..." Однако Айроне с равной лёгкостью ответил не только на первый, но и на второй, и на третий, более сложный вопрос. Иногда к его ответу добавлялись легенды о созвездиях, в которые входила нужная звезда, а их он знал не мало. Эти знания у него появились ещё со времён его детства. В то время он, будучи пятилетним ребенком, впервые остался дома у Савад. Сам Тсунаеши задерживался на кухне, помогая Нане-сан с тарелками, а потому свою Правую Руку, рвущуюся помочь боссу, он был вынужден отправить подальше от посуды, то есть укладывать детей спать. Дом Савад был не слишком большим. Тем более, учитывая количество живущих в нем людей, которое с каждым разом становилось все больше и больше. Поэтому комната для детей была только одна, но в ней помещалось четыре односпальные кровати. Собственно, в ней и находились Ламбо, И-Пин, Фуута и сам Фран. По мнению последнего злился Гокудера очень забавно, поэтому когда тот, кипя от гнева наконец сумел заставил их улечься по кроватям, Айроне не смог удержаться от вопроса про сказку. Конечно, он мог заснуть и без этого, но лицо Хаято в тот момент было поистине бесценно. Однако если Фран просто издевался таким образом над Гокудерой, то вот Ламбо и И-Пин идею послушать сказку восприняли на ура, и спустя час непрекращающегося нытья Хаято вынужден был смириться со своей участью. Жаль только, сказок как таковых он не знал. Зато являлся тем ещё фанатиком всего паранормального и ненормального. Но рассказывать про оборотней, вампиров, призраков и прочий сущностей при плаксе Ламбо было довольно рискованно. Потому как если мальчишка испугается, то почти наверняка не уснет и будет мешать спать всем остальным. К счастью, ранее, ещё ребенком, Гокудера увлекался легендами, мифами и... звёздами. Последнее было самым оптимальным вариантом, поэтому первое время говорил Хаято именно о них. А ведь рассказывать подрывник умел очень даже неплохо, раз Айроне помнил эти легенды до сих пор. "Ну что ж", - спустя минуту молчания довольно отозвалась Профессор: "Все верно, десять баллов Слизерину". "Откуда ты все это знаешь?" - вырвалось у Гермионы, стоило профессору отойти. Фран перевел взгляд на девочку. Та стояла сбоку от него и смотрела широко распахнутыми карими глазами, словно и впрямь была поражена тем, что кто-то мог составить ей конкуренцию по знаниям, пусть и в отдельных направлениях. Айроне произнес: "Я учииился до поступлеееения в Хооогвартс". "А, точно. Я все время забываю, что ты рос в обычной семье. Наверное, ты тоже в школу ходил?" - с живым любопытством спросила Грейнджер. Фран покосился на девочку скептически, мгновенно раскусив ее нелепую попытку завести разговор, но на удивление не стал этого комментировать. "Нееет, меняяя оттуууда выыыгнали за пререкааания с дирееектором". - отозвался он, вспомнив как Тсунаеши смеялся, узнав о том, что Фран натворил дел, не проучившись в младшей Намимори и полугода. Хмыкнув, он поправив рукой лезущие в глаза отросшие волосы, прежде чем продолжил: "Я быыыл на домааашнем обучееении. Хотяяя репетиииторы, котооорых мнеее нанимааали, никогдааа не задееерживались надолгооо". Говорить о том, что так длилось ровно до тех пор, пока терпение босса Вонголы не лопнуло окончательно, он не стал, едва заметно передернувшись от своих воспоминаний. Ведь когда Тсунаеши надоело постоянно искать им замену, он попросил Реборна заняться обучением детей. Дал даже добро проводить его в "стиле Вонголы", но без фанатизма, конечно. Так, к Мукуро, тренировки с которым были сравнимы с девятым кругом Ада, добавился ещё один садист. А в заключение, Савада за определенную сумму убедил Маммона помочь детям с математикой. Учитывая, что слабые иллюзии "выполненной" работы бывший Аркобалено Тумана видел насквозь, а от мощных пламенем Тумана разило за версту, дурить его у Айроне поначалу не слишком получалось. А Маммон, естественно, заставлял переделывать вдвое больше. Поэтому, с каждым разом Фран стремился улучшить качество своей иллюзии, сделав ее достаточно сильной, а пламя менее заметным. Успехов-то Фран добился, но к тому моменту, как был достигнут тот самый "идеал", ненавистная математика уже была почти изучена. Надобность в подобного рода иллюзиях отпала сама собой. Слышавший весь их разговор, Гарри Поттер, вместе с Роном стоящий справа от них, спросил: "Ого, так твоя семья богата?" Он сделал этот вывод, потому что слышал однажды, как тетя Петунья обсуждала с дядей Верноном, следует ли им нанять репетитора для Дадли. Однако, узнав цену данного "удовольствия", Дурсли были вынуждены на время отказаться от этой затеи. Поэтому то, что Франу нанимали репетиторов по всем предметам, которые, кроме того, ещё и сменялись постоянно, говорило о высоком заработке его родителей. Фран задумался. Была ли Вонгола богата? А Вария? По сравнению с обычными людьми, несомненно, да. Кивнув, Фран собирался вновь вернуться к уроку, когда Уизли неожиданно спросил: "А кем работают твои родители?" Айроне на секунду замер, отмечая опустившуюся вокруг тишину. На ум почему-то пришла Нана-сан, запах ее домашней выпечки, Тсунаеши, И-Пин, Фуута, Ламбо. Даже Мукуро с Варией мелькнули, и все же... "У меняяя их нееет". - безразлично отозвался Фран. ... родителей у него нет и не будет. Зато у него была семья. Ненормальная, мафиозная семья. Гарри вдруг распахнул глаза, а Гермиона что-то гневно зашептала на ухо Рону, который теперь выглядел виноватым. Поттер неловко улыбнулся и, расстрепав пятерней и без того лохматые волосы на затылке, произнес: "Не переживай, у меня вот тоже родителей нет. Только опекуны, но они магглы. Зато ты умный, я вот хорош только в Квиддиче..." Рон согласно закивал головой, пробухтев: "К тому же тебе не надо каждое утро слушать причитания своей матери..." Фран фыркнул. Ему приходится слышать кое-что похуже и погромче простых причитаний. Вряд ли кто-нибудь мог бы перекричать варийского капитана, который каждое утро своим "ВРАААЙ" будил весь особняк. Чувствуя, как спину прожигает знакомый взгляд, Айроне произнес, посмотрев на Гарри: "Из тееебя выыыйдет неплохооой игрооок. По крааайней мееере, ты неплооохо умееешь группироваааться при падееении с метлыыы". После этих слов, которые, к слову услышала половина присутствующих, Гарри на мгновение растерялся, а со стороны Малфоя, стоящего позади Айроне на небольшом расстоянии, в окружении слизеринцов, полыхнуло настоящей ненавистью. "ТЫ ЭКСТРЕМАЛЬНО НЕНОРМАЛЬНЫЙ" - вспомнил Фран слова Реохея, Хранителя Солнца Вонголы, что тот сказал ему, после того как спрятал его от доведенного до ручки едкими комментариями своего ученика Рокудо. Все же Фран слишком сильно любил выводить людей из себя.

***

Было бы слишком наивно полагать, что такое открытое пренебрежение мнением всего факультета, оставят без внимания. Фран это понимал, но никак не ожидал, что ответить ему придется так скоро. Едва Фран переступил порог общей гостиной, как Гойл, схватив мальчишку за грудки, втащил его в центр помещения, где уже собралась основная часть первокурсников. Среди них почти не было девочек, видимо те решили не портить себе психику этим представлением, хотя Пэнси и Дафна стояли с первых рядах. И если на лице второй девочки были сомнения и неплохо скрытый страх, то Паркинсон выглядела так, будто ожидала начала хорошого фильма, который она ждала с начала прошлого года и который вышел в прокат только сейчас. Малфой стоял напротив, по правую руку от него находился Крэбб, а по левую - незнакомый Франу мальчишка, который что-то говорил Драко, противно улыбаясь. "Ещё один подпевала". - понял Фран, видя как Драко лишь благосклонно кивает, с видом победителя поглядывая на замершего Айроне. Эмоций на лице зеленовласого, как и всегда, не было, но Малфой считал его молчание там, где в обычном состояние Айроне ни за что бы не смолчал, признаком страха. От одной лишь подобной мысли на лицо вылезала торжествующая улыбка, а сам Драко наконец начал ощущать, что, несмотря ни на что он все равно превосходит эту грязнокровку. Не только по статусу. Он стоит над ним и морально и физически. Одно его слово, и этого мальчишку просто затопчут. Аристократы пачкать руки не любят, конечно, но ради того, чтобы заслужить расположение его Рода, от которого Айроне столь легко отказался, они готовы и на такое. Драко был уверен, что в случае чего, отец всегда может заплатить нужным людям, чтобы замять новость о том, что его сын решил преподать урок тому, кому не положено даже стоять рядом, не говоря уже о том, чтобы сметь смотреть на него с высока. Подойдя к Айроне, он с довольным выражением сытого кота залепил ему крепкую пощечину и наигранно-разочарованно заметил, подражая интонациям своего отца: "Зря ты отказался признавать мои идеалы". Хоть он старался скрыть их, в его голосе таки проскользнули нотки обиды. Эти слова пробудили в Айроне такую ярость, какую тот прежде никогда не испытывал. Никто и никогда не раздражал его так сильно, как это делал Малфой сейчас, даже Бел-семпай, хоть и кидал в него стилеты каждые десять минут. А ещё Фран совершенно не понимал, к чему весь этот фарс. Даже мафиози не позволяли себе подобного, карая провинившихся с меньшим пафосом, одной пулей в лоб и без лишних разговоров. Но Драко ни в коем случае не собирался марать руки. Он лишь стремился показать, что является лучшим, повысить свою самооценку в глазах других и своих собственных. А вот "карать" он будет чужими руками и в назидание всем упрямцам. Это было смешно. Его, Айроне Франа, одного из сильнейших иллюзионистов, способных обмануть даже Вендиче; младшего офицера наёмного отряда убийц - лучшего отряда Вонголы - Варии, а также второго по силе иллюзиониста этого мира, пытался подмять под себя какой-то изнеженный в почестях своего ничтожного, в сравнении с Вонголой, Рода мальчишка. В глазах Франа впервые за много лет вспыхнул огонь. Ненависть, скрываемая от чужих глаз, лелеемая глубоко в душе после смерти матери, но ещё в детстве потухшая на время, оставляя после себя тлеть на углях безразличия любые эмоции, поднялась из самых темных глубин его души. Кольцо Ада, висящее на цепочке, скрытой под одеждой Франа, словно чувствуя перемену настроения хозяина, нагрелось и теперь обжигало раскаленным металлом кожу. Но Фран не чувствал боли, хоть кольцо и повреждало кожу на груди. Малфой же на свою беду не смотрел в зелёные глаза. Он упивался собственной властью над ситуацией, когда потолок вдруг затрещал, а всё помещение тряхнуло с такой силой, что многие, не удержавшись на ногах попадали на колени. Малфой тоже упал и лишь Фран остался непоколебимо возвышаться над всеми. В его глазах была привычная пустота, но в этот раз она, подобно черной дыре затягивала, поглощая абсолютно все. Драко задрожал, чувствуя как бледнеет его лицо от страха. Чувствуя боль в коленях, на которые он упал, он, несмотря на боль, начал отползать назад, смаргивая скопившиеся в уголках глаз слезы. Вовремя. На том месте, где ещё совсем недавно находилось его тело вдруг упал огромный булыжник, оставив в полу вмятину. Драко всхлипнул, вскинул голову, с ужасом замечая, что потолок над ними потрескался и вот-вот обвалится, обещая похоронить их под собой. Но это было далеко не все. Оглядевшись он заметил, что половина слизеринцов находилась без сознания, но к счастью, их грудные клетки по-прежнему вздымались, показывая, что те живы. Чувство облегчения на мгновение появилось в нем, но стоило этому случится, как взор Франа нашел его. Пол вдруг начал обваливаться, утягивая за собой в черную дыру всех тех кто был без сознания. Послышались крики, чьи-то визги, а вскоре Драко понял что он тоже кричит, и, судя по саднящему горлу, довольно давно. Вот только шанса передохнуть у него не было. Рядом с ним, опаляя лицо жаром вдруг появился из ниоткуда столб огня. Малфой в ужасе отшатнулся, но вовремя заметил, что позади больше нет никого и ничего. Ни пола, ни одногруппников. Он остался один, на последнем плавающем по темному мареву обломке, некогда бывшим полом, в окружении огня. Истерика сдавило горло. Слезы душили, но когда Драко поднял взгляд, первым на что он наткнулся была пугающая, всепоглящающая зелёная бездна, в которой без труда можно было углядеть полную осознанность. Фран отдавал себе отчёт о том, что творил. Это не было магическим выбросом. Это было нечто осознанное и невероятно сильное. А ведь Малфой никогда бы не подумал, что такое слабое тело способно содержать в себе такую огромную мощь. Вокруг Айроне было сосредоточено просто колоссальное количество пламени и магии, с помощью которых и были созданы эти реальные иллюзии. Воздух стал гуще и теперь давил на плечи, но, казалось, Франа это ни в коей мере не касалось. Он стоял неестественно прямо, а все в нем, даже его поза, кричала о недосягаемости. "Сила иллюзий зависит от силы веры в нее - это знает любой иллюзионист". - говорил Мукуро. Вот только... имея магическое ядро Айроне без труда мог прибегнуть к нему и, используя свои пока не слишком большие познания в Трансфигурации, сделать иллюзию, сотканную из тумана, реальностью, не зависящей от того, как сильно в нее верят. Внезапно все прекратилось. В одно мгновение комната перестала быть разрушенной, бессознательные тела теперь усыпали пол, а Драко смотрел и не верил. Не верил, что разбудил такого монстра. В тот же миг, когда последняя деталь вернулась на свое место, дверь в общую гостиную распахнулась и в помещение влетел декан факультета. Впрочем, тот сразу же поражено замер, оглядывая тела на полу. "Что здесь произошло?!" - спросил он, кинувшись к Пэнси. Девочка выглядела хуже всех: если остальные не имели видимых повреждений, то на ее лбу красовалась гематома. Должно быть, она не успела отскочить и один из камней таки угодил ей в голову. Что удивительно, профессор Снейп был не один. На пороге, оглядывая комнату, стояла Эдда. Совсем недавно она получила сообщение от Варии и ей срочно требовалось предать кое-что Франу. Но сегодня был явно не ее день: выловить его в потоке детей после Астрономии ей не удалось, поэтому девушка, ощущая дурное предчувствие, была вынуждена попросить Снейпа проводить ее в гостиную Слизерина. К счастью, тот и сам собирался проведать своих подопечных, а потому долго уговаривать не пришлось. Теперь, рассматривая валяющиеся то здесь, то там детские тела, Гвидиче с раздражением осознала, что предчувствие ее не подвело. Взгляд девушки, обещающий допрос с пристрастием, наткнулся на виновника произошедшего, который спокойно взирал на творение рук своих, стоя посреди комнаты.