Хогвартская Лягушка

Прошел почти час, но барьер так и не исчез, а Фран не вернулся к варийцам, сообщив, что не смог найти устройство, и это заставляло тревожные мысли одна за другой появляться в голове Суперби. Не сказать, что Скуалло одобрил, если бы мальчишка явился, не выполнив задание, но этот вариант был гораздо лучше, чем если бы зеленовласый иллюзионист попался в руки врага. И, честно говоря, даже Суперби опасался того, что сделает Савада со всей Варией, окажись это действительно так. Идея втянуть в это Франа с каждой минутой казалась все более абсурдной. Босс, как и Скуалло, терял терпение, по крайней мере так выглядело со стороны — никто из этих двоих никогда не сознается в том, что это было нечто иное. Неокрепшая, едва начавшая формироваться связь Неба со своим Истинным Хранителем не позволяла Занзасу остаться безразличным. Скуалло же умудрился привязаться к Франу, даже не подозревая, что не одинок в этом. К счастью, Бельфегор со своим отрядом был достаточно далеко и никто из Старших Офицеров не видел, как напряжённо он следил за происходящим. Принц был тем, кто проводил с Лягушкой больше всего времени, — почти всё своё время, если быть точным, — так как они были напарниками. У зеленовласого, конечно, был острый язык, но по крайней мере Фран всегда мог с лёгкостью развеять его скуку. И это в какой-то мере делало Айроне ценным развлечением Принца. Напряжение витало в воздухе. Скуалло даже собирался приказать иллюзионистам из отряда Вайпера продолжить расширять брешь, несмотря на то, что это займет несколько часов, чтобы после отправиться за самым несносным членом Варии, когда барьер перед ним вдруг исчез. «Фран справился» — с намеком на удивление подумал Скуалло, но вопреки этому предчувствие чего-то плохого никак не желало успокаиваться. К несчастью, у Капитана не было времени, чтобы поразмышлять над этим: поскольку подчинённые Романо ещё не подняли шум, они, вероятно, пока не заметили, что защита исчезла, и это давало варийцам возможность проникнуть на территорию врага беспрепятственно. «Врааай!» — ворвавшись в холл воскликнул Капитан Варии, оскалившись, а затем сделал несколько выпадов, заставив выбежавших на шум подчинённых Романо упасть навзничь. Пол под их телами стремительно окрашивался в красный, за чем Суперби несколько секунд смотрел с намеком на самодовольство, а после вновь занёс меч: в холл уже сбежалось ещё около пяти десятков крыс, которым прежде удалось покинуть Италию. Конечно, это были далеко не все, но Скуалло твердо решил, что на этот раз никто из предателей не уйдет живым. Неподалеку раздались звуки выстрелов и рык Бастера, заставив Суперби усмехнуться. Людей в помещение значительно прибавилось, как живых, так и мертвых. Некоторые из лежащих под ногами трупов были изувечены Пламенем Ярости настолько, что невозможно было определить их личность, в то время как другие представляли собой кровавое месиво. Всюду летали стилеты Принца-потрошителя, зато Леви даже во время битвы крутился рядом с Занзасом. Кроме того, Скуалло мог поклясться, что слышал надоедливое воркование Луссурии, во время битвы заигрывающего с очередным мужчиной и не сказать, что он не сочувствовал несчастному. Смерть, по его мнению, была намного милосердней. Кажется поняв, что так просто Варийских Офицеров им не достать, члены вражеской Семьи начали доставать коробочки и проводить совместные атаки, только больше раззадорив Капитана: несмотря на то, что подчинённые Романо превосходили числом, их физическая подготовка оставляла желать лучшего. Скуалло достал свою коробочку, а после открыл ее, выпуская Ало. Битва полностью захватила его и только после того, как он убил особенно надоедливых Туманников, он вдруг вспомнил, что забыл нечто важное. В пылу битвы, он, как и все остальные, забыл про Франа. Поняв свою ошибку, Скуалло гаркнул, что было сил: «ВРАААЙ, БЕЛ! Иди на верхние этажи и найди Франа!». Недовольный голос Бельфегора прозвучал неожиданно близко: «Принц не должен тратить свое время на поиски какой-то Лягушки». Тем не менее, противореча собственным словам, Потрошитель со своим животным из коробочки, сидящем на его плече — норкой Минком, у которого по мнению Айроне характер был столь же отвратителен, как и у его хозяина — бросился наверх, убивая каждого, кто попадался ему на пути. Когда коридор второго этажа оказался устлан телами рядовых, внимание Принца привлек странный звук, похожий на приглушённый, словно человек задыхался от недостатка кислорода, всхлип, затем ещё один и ещё. Жуткий оскал появился на его лице и юноша, радостно шишишикая себе под нос, неслышно направился к комнате, в которой судя по всему находилась его очередная жертва. Он распахнул тихо скрипнувшую дверь, на краткий миг замерев на пороге. Картина перед его глазами заставила его сердце пропустить удар, а после забиться сильнее. Бельфегор вглядывался маленькую фигурку, лежащую на левом боку, в луже крови, свернувшуюся калачиком, будто это и вправду могло помочь. Дыхание человека было частым и неглубоким, но достаточно шумным. Из горла, терзая его, периодически вырывался сухой кашель, а из пустых зелёных глаз катились непроизвольные слезы. Это был первый раз, когда Бел видел слезы Франа, который и сам не помнил, когда в последний раз плакал, но желание бросить какую-нибудь язвительную фразу у Принца так и не появилось. Убедившись, что происходящее перед ним не иллюзия, Бел шагнул веред, замечая, что грудь мальчика вздымалась несимметрично, а часть с левой стороны груди была опущена, из чего Потрошитель сделал вывод, что было повреждено одно из лёгких. Оказавшись рядом с Франом, Бел опустился на колени, не замечая, как пачкает кровью штаны, протянул руку к дрожащему телу, впервые испугавшись тому, как близко смерть подкралась к его напарнику. Он никогда не ощущал ничего подобного и предпочел бы, чтобы так было и дальше, но прямо сейчас собственные мысли являлись слишком мешающими, так что он просто запер их в своем сознании так далеко, как только мог. По правде говоря, Айроне сильно повезло, ведь если бы он не кинулся вперёд достаточно неожиданно для Босса Романо, рука того ни за что не дрогнула и пуля пришлась бы в сердце. В этом случае Айроне умер бы, так и не дождавшись помощи, хотя, признаться, он уже и не надеялся, что кто-нибудь вспомнит о нем. Конечно, он слышал раздавшийся на нижнем этаже грохот, а после крики и голос Капитана Скуалло, едва услышав которые Дон Романо тут же сбежал, бросив зеленовласого истекать кровью, даже не потрудившись добить, вероятно, посчитав быструю смерть непозволительной роскошью для члена Варии. Однако Фран мог думать лишь о том, как заглушить боль, а потому все происходящее казалось таким далёким и ненастоящим, что Айроне уже попросту не обращал внимание, и даже теплые руки Бел-семпая не могли изменить это. Послышался треск ткани: Бельфегор, сняв форменный мундир Варии, который вместе с Минком отбросил в сторону, разорвал свою полосатую кофту на примерно одинаковые части, чтобы использовать их как бинты. Он точно знал, что следует, по крайней мере, остановить кровотечение, а также чем-нибудь заткнуть образованную прошедшей навылет пулей сквозную дыру в груди. В то же время у Бельфегора не было в этом никакого опыта. Пусть он и был гением, подобное явно не было его сильной стороной, ведь он привык убивать, а не спасать. Поэтому плотно обмотав место ранения, Бел аккуратно подхватил мальчишку на руки, нервно ворча, что тот за это ещё ответит, а после бросился на поиски того, кто более — менее неплохо управлял пламенем Солнца. Обиженный Минк, о котором хозяин ненадолго позабыл, следовал за ним, защищая от чужих атак. Оказавшись на первом этаже, Бел крикнул, привлекая внимание всех: «Луссурия!» Названный удивлённо уставился на обнаженного по пояс Принца, а затем взволнованно охнул, стоило ему заметить Франа. Скуалло, также обернувшийся на крик, внезапно проглотил все слова, одним резким движением лишил жизни своего врага, после чего уверенно рыкнул, посмотрев на Хранителя Солнца: «Врааай, иди. Мы здесь почти закончили». Тот кивнул, и вместе с Белом стремительно покинул особняк, неподалеку от которого находились рядовые из отряда Солнца, которые должны были помочь раненным после битвы. Заметив Луссурию, они поспешили к нему, и тот коротко пересказал то, что услышал от Бела. «Но ведь…» — начал один из рядовых: «…пуля, вероятно, повредила ребра. Если мы воздействуем на рану Пламенем Солнца, разве они не срастутся неправильно?» Бельфегор недовольно шишишикнул: «И что ты предлагаешь?» — опасно спросил Принц: «Позволить ему умереть?» Рядовой побледнел, но прежде чем он успел ответить, вмешался обеспокоенный Луссурия: «Он прав». «Плевать». — отозвался Бел, и Хранитель Солнца сдался под неожиданным напором Урагана. В какой-то мере тот был прав, ведь при помощи хирургического вмешательства исправить неправильно сросшиеся ребра будет возможно, а вот вернуть Франа из мертвых — вряд ли. Достав коробочку, Луссурия зажёг кольцо Варии и открыл ее, пока Потрошитель осторожно, стараясь не навредить ещё сильнее, укладывал Франа на землю, после чего снял с него повязки, бывшие когда-то его любимой кофтой, чтобы те не мешали Пламени воздействовать на рану. Затем он, не желая попасть под действие Пламени и после иметь дело с последствиями в виде длинных волос и ногтей, отошёл и встал рядом с Луссом. Солнечный Павлин, расправил свои перья, которые излучали солнечные лучи, способные ускорять естественный цикл исцеления, и рана на груди Франа прямо на глазах начала затягиваться. Однако стоило Бельфегору на мгновение расслабиться, как назойливая трель, оповещающая о входящем вызове, вновь заставила напрячься. Не предвещая ничего хорошего, на экране крупными буквами высветилось «Савада».