Home and Family

      Июнь 2012       Яркое июньское солнце освещало Нью-Йорк, проникая во все его закоулки, начиная от Квинса, заканчивая Манхэттеном. Город, как в прочем и весь мир, постепенно восстанавливался и учился жить заново. Прошёл ровно месяц с победы Мстителей над Локи и пришельцами. Новости наконец-то перестали мусолить это событие в миллиардный раз, а улицы и здания, с любезной помощью Старк Индастриз, отстраивались вновь. Жизнь постепенно входила в свое русло.       Виктория Скай тоже начинала свое обычное утро, только лишь с единственной оговоркой. Каждое пробуждение четырнадцатилетнего подростка теперь сопровождалось внимательным взглядом в небо. Она хорошо помнила тот хаос месячной давности, да и шрам на руке не давал об этом забыть.       Когда пришельцы напали на город, она с друзьями оказалась в самом эпицентре. Нечто, зажимая в руках то ли нож, то ли клинок, надвигалось на них с хищным оскалом. Страх парализовал, мгновенно проникая в каждую клеточку тела, будто яд. Чудовище бросилось в атаку, и друзья рванули в рассыпную. Никто бы не узнал, чем все это закончилось, если бы не Капитан Америка, бросившийся детям на помощь. Всего за несколько ударов чудовище было уничтожено, но тварь оказалась с секретом и перед самой смертью успела активировать бомбу. Капитан, побывавший не в одной битве, предвидел это и закрыл детей собой и щитом. Всех кроме Виктории. Девочка стояла слишком далеко от Капитана, и тот хоть как не смог бы укрыть всех. Ударной волной её отбросило в витрину ближайшего магазина. Стекло разбилось на сотни осколков, не щадя кожу Виктории. Один из особо крупных осколков, начиная от запястья, прочертил кровавую линию на правой руке и остановился в районе локтя.       Первые несколько секунд была лишь полная тишина и темнота, затем с трудом вернулось зрение, появился звон в ушах и боль в затылке. Сесть не получалось, слишком все болело. Виктория лежала на полу в окружении осколков, некоторые из которых успели окраситься в алый цвет. Капитан и друзья подбежали к ней и оттащили подальше от витрины в глубь магазина. Дальнейшие события Виктория помнила, как в тумане. Как сквозь вату она слышала, что друзья заверили Капитана, что позаботятся о ней, помнила, как они сидели на полу и пытались остановить кровь, помнила, как бригада военных медиков нашла их и вывела в безопасное место. Еще она помнила огромную дыру в небе и нечто красное, летевшее прямо в нее. После этого она всё-таки потеряла сознание, но уже без страха, поскольку знала, что бригада медиков поможет ей. Очнулась Виктория в больнице, боль в затылке и в руке пронзила её молниеносно, даже глаза еще не успели открыться, а боль уже появилась. Медсестра подскочила к ней, заверила, что они все в безопасности, некие Мстители спасли их, нападение пришельцев закончилось. Дальше последовали расспросы об имени, фамилии, возрасте, ближайших родственниках и их телефонах.       Без запинки она произнесла тогда «Виктория Скарлетт Скай, четырнадцать лет» и данные своего единственного родственника Сьюзан Скай — матери. Минут через тридцать к девочке пришел врач, узнал о её самочувствии, дал обезболивающее и рассказал о том, как ухаживать за рукой и когда снимать швы. Виктория слушала вполуха, в голове вертелось миллион мыслей, и она не могла сфокусироваться ни на одной из них. В себя она пришла уже тогда, когда увидела маму на пороге палаты. Сьюзан была запыхавшаяся, с гнездом на голове вместо всегда аккуратной причёски, а её голубые глаза были опухшие и красные от слез. Виктория тогда тоже разрыдалась, впервые за тот длинный день. Уже дома она узнала о том, что в больницу её доставили на грани жизни и смерти из-за большой потери крови, что друзей отвезли в убежище, что мама сходила дома с ума, потому что ничего не знала о дочери и не могла до неё дозвониться. Так же уже дома она узнала о Мстителях, Локи и о том, как Тони Старк — Железный человек, отправил в космос ядерную ракету и спас тем самым не только Нью-Йорк, но и весь мир от глобальной катастрофы.       Первые дни все слушали сбившиеся речи политиков, подсчитывали ущерб, пострадавших и погибших, искали пропавших. Восстановили связь, свет и водоснабжение, заново пускали транспорт. Военные убирали остатки чудовищ, строители вышли на работу. Через две недели снова заработали школы и университеты, взрослые вышли на работу, дети отправились заканчивать учебный год.       И вот сейчас, в первый день каникул, Виктория стояла перед шкафом, пытаясь остановить выбор на одной из блузок с длинным рукавом. Шрам на правой руке безмерно раздражал так, что она пыталась скрыть его, как минимум от самой себя. Выбор остановился на розовой блузке и синей джинсовой юбке. Закончив с утренними сборами, Виктория начала спускаться на первый этаж их двухуровневой квартиры на севере Манхэттена.       Сьюзан Скай всегда отличалась своей женственностью. Высокая блондинка, с поразительно голубыми глазами, с идеальной фигурой, и, вопреки расхожему стереотипу, далеко не дурочка. Она лицо женщины двадцать первого века. Всегда опрятна, подтянута, с ровной кожей, идеальной укладкой, с прекрасным вкусом в одежде, со стаканом смузи в сумке, работающая двадцать четыре на семь и в одиночку воспитывающая дочь. И кто придумал, что женщины слабый пол?       В подтверждение о работе двадцать четыре на семь, Виктория споткнулась о чемодан на лестнице. Сьюзан журналист, во всяком случае, в начале им была. В процессе работы её повысили до диктора новостей, а уже после она открыла свое шоу «Мир со Сью» на одном из центральных каналов. Шоу имело огромный успех, и Сьюзан постоянно ездила по миру в поисках сюжетов. Данное утро не стало исключением. Виктория нашла мать на кухне, увлеченно болтавшую с кем-то по телефону. — Доброе утро, мам! — Виктория плюхнулась за стол.       Сью улыбнулась в ответ и поставила перед дочерью тарелку с блинчиками.       «Точно командировка. Иначе как объяснить блинчики?»       Сьюзан Скай была поклонницей здорового питания, так что на завтрак у них редко была жирная, калорийная еда. Блинчики и всякая не совсем здоровая пища была в основном в праздники или в знак извинения. В данном случае за внезапную командировку. — Тори! — долетело до слуха.       Девочка, погрузившаяся в свои мысли, совершенно ничего не слышала, потерянным взглядом смотря перед собой. — Тори! — повторила Сьюзан уже громче. — Да, мам?! — вздрогнула девочка, поднимая на неё взгляд. — Сколько раз мне тебе повторять? Не клади локти на стол! Тебе же давно не пять лет! — Сьюзан вздохнула и потрепала макушку Тори.       Тори. Просто Тори. Виктория слишком официально, а сокращение «Вика» или «Викки» никогда не нравились девочке, да и прозвища она не любила. Поэтому для своих была просто Тори. — Конечно не пять лет, уже на девять лет больше, — улыбнулась она, поправляя волосы. — Вот это прогресс! Мне позвонить мистеру Брауну и рассказать о твоих великих успехах в математике? — Сьюзан засмеялась и начала варить себе кофе.       Тори слегка хмыкнула и закатила глаза, следом непроизвольно разглядывая мать.        «М-да, от неё мне достался только цвет волос…»       Сью и Тори действительно были блондинками, но это было их единственное полное сходство. Сьюзан ростом сто семьдесят шесть сантиметров, Виктория последние два года сто пятьдесят четыре, и почему-то расти дальше не получалось. Еще одно их яркое отличие заключалось в цвете глаз. Будто в противовес голубым глазам матери, у Тори были темно-карие. Сьюзан как-то случайно сказала, что глаза у неё копия отца. Самого отца Тори никогда не видела и ничего о нем не знала. Единственное, что сказала Сью, что Тори не результат случайной связи, а родилась от настоящей любви, и что её отец просто замечательный человек. Тори всегда ставила это под сомнение. Раз он такой замечательный, где же он был все четырнадцать лет её жизни? Больше про отца Тори ничего не знала, Сью всегда повторяла одно и тоже: «Придет время, узнаешь». Тори уже перестала задаваться вопросом, когда же это время, собственно, придёт?       Сьюзан последние четыре года растила Викторию одна. Её родители, которые активно оказывали ей помощь, скончались четыре года назад. Сьюзан старалась из-за всех сил, работая за троих, чтобы её девочка ни в чём не нуждалась. Она прививала Виктории хороший вкус в одежде, так в свои четырнадцать гардероб Тори был заполнен платьями, блузками, юбками и классическими костюмами. Джинсам и шортам говорилось категорическое «нет». Джинсы заменялись брюками, шорты — юбками, а спортивные штаны имелись в двух экземплярах — для физкультуры в школе и пробежек с утра. Тори не особо возмущалась по этому поводу, весь её гардероб состоял из качественных и удобных вещей, а нелюбовь Сью к свободному стилю списывала на личные странности.       Семья Скай была небольшой, только Сьюзан и Виктория, зато друзей было хоть отбавляй. Сью со школы поддерживала связь со своей подругой и другом, а Тори дружила с их детьми. В доме семьи Скай всегда были рады гостям, а те в свою очередь любили их посещать, один только коллектив канала чего стоил. В общем, Тори на жизнь не жаловалась, но маленький кусочек её души не был заполнен, и иногда печально напоминал о себе.       Тори поймала на себе взгляд мамы, запоздало понимая, что уже какое-то время просто держит вилку с блинчиком в воздухе. — Солнышко, ты опять выпала из реальности, я смотрю на тебя уже две минуты, а ты совершенно не шевелишься, — обеспокоенно отметила Сью. — Прости, мам, — Тори встрепенулась. — Я просто задумалась. — Ты такая забавная, когда уходишь в себя, но меня все же это тревожит. Если не секрет, о чём ты думаешь? — Да не о чем серьезном… Куда на этот раз? — Тори перевела тему, показывая на чемодан. — В Лондон! — Сью мечтательно откинулась на спинку стула.       «Отлично, разговоры о работе всегда её отвлекают» — И что там произошло? — спросила Тори, всё же отправляя в рот кусочек блинчика. — Именно в Лондоне ничего. Хочешь расскажу секрет? — Сьюзан перегнулась через стол и заговорщицки зашептала. — Конечно, — с готовностью кивнула Тори. — Я еду на конференцию. Одна компания заинтересовалась нашей программой, и если все удачно сложится, то мы выйдем на мировой уровень! — Мам, это замечательные новости! — воскликнула Тори. — Я тебя поздравляю! — Еще, конечно, рано поздравлять, но спасибо, солнышко, — улыбнулась Сью. — Ты надолго уедешь? — Как минимум на неделю, ты справишься тут одна? — Конечно, мам, не впервой, — беспечно отмахнулась Тори.       Сью посмотрела на чемодан и немного погрустнела. — Я ужасная мать, да? — тихо произнесла она — Кто сказал тебе такой бред? — нахмурилась Тори. — Просто… Просто, Тори, тебе всего четырнадцать, а я уже давно оставляю тебя одну и не уделяю тебе того внимания, которого ты заслуживаешь, эта работа не дает мне покоя и… — Мам, прекрати! Ты у меня лучше всех, слышишь! — Тори взяла Сью за руку. — Со мной все будет хорошо, обещаю. — Какая ты у меня уже большая, — Сью провела ладонью по волосам дочки. — Ага, метр с кепкой ростом… — Я вернусь, и мы поедем к океану, надо же начинать твои каникулы, да и ты у меня воду обожаешь, — Сью щелкнула Тори по носу. — Правда? Куда-нибудь поближе к Лос-Анджелесу? — в надежде спросила она. — Это же потрясающе! — Да, я возьму небольшой отпуск, и мы оторвемся с тобой.       От разговора их отвлек телефон. Тори успела заметить высветившийся контакт старого друга матери. — Алло, Дин? — Сью ответила на звонок. — Ты уже подъехал? А сколько времени? О, Боже, сейчас спущусь!       Они забегали по квартире в последних приготовлениях к отъезду. Сьюзан проверяла наличие документов и билета. Тори пробежалась по квартире, проверяя, не забыла ли мать что-то. — Так, Тори, — начала инструктаж Сьюзан, параллельно надевая пиджак. — Веди себя прилично, деньги в тумбочке. Пожалуйста, не налегай на пиццу, ешь нормальную еду, я серьезно!       Тори улыбалась и кивала на каждое наставление, уже мысленно выбирая пиццу, которую закажет. Это была её своеобразная традиция, заказывать пиццу в первый день командировок матери. — Экстренные телефоны, как всегда, на холодильнике. Пожалуйста, не забывай принимать лекарства, ты еще не до конца восстановилась после событий месячной давности, и обрабатывай руку мазью!       Пламенную речь прервал звонок в дверь. В квартиру зашел высокий русоволосый мужчина возраста Сьюзан. — Сью, столько лет знакомы, а ты умудряешься опаздывать только на встречи со мной! — возмущался он. — Дин, я уже иду, — отмахнулась от него Сьюзан. — Дай дать указания дочери! — Нет, вы посмотрите на неё, даже не здоровается со мной! Я тебя сейчас никуда не повезу! — засмеялся Дин. — Здравствуйте, мистер Уилкинсон! — поздоровалась Тори. — Привет, ребенок! Что, мать опять замучила наставлениями? — обнял девочку Дин. — Нет, — засмеялась Тори. — Просто она волнуется. — Да не переживай, Сью, мы с Ванессой присмотрим за ней, она, кстати, ждет в машине. — О, прекрасно, вы решили вдвоем меня проводить? — поинтересовалась Сью, убирая телефон в сумку. — Конечно, мы не могли не проводить лучшую подругу на конференцию года. Так, я забрал чемодан, жду внизу. Тори, если станет скучно, приходи к нам, — Дин легка хлопнул Тори по плечу. — Обязательно! — с готовностью кивнула она.       Дин и Ванесса были теми самыми закадычными друзьями Сью. Их дружба пережила многое, пройдя испытания расстоянием и временем. — Ну что, давай обниматься? — Сью стояла на пороге квартиры, одетая в голубой брючный костюм и бежевые туфли лодочки.       Сью прижала дочь к себе, и Тори ответила ей тем же. Она не любила прощаться. — Билеты, паспорт, деньги и телефон точно взяла? — пробурчала она. — Разумеется. С тобой точно все будет в порядке? — Конечно, мам, береги себя, — Тори прижалась к матери еще сильнее. — И ты тоже, люблю тебя, Тори, — Сью поцеловала дочь в макушку. — Я тоже люблю тебя, мамуль.       Объятья были разомкнуты, и Сьюзан вышла на площадку этажа вызывать лифт. На душе у обоих было печально и неспокойно, они действительно уже давно привыкли к командировкам и частым отъездам из дома, но каждый раз переживали друг за друга. У Сьюзан и Виктории была крепкая внутренняя связь друг с другом, ни одна не могла быть долго без другой. — Позвони, как прилетишь, — попросила Тори, когда двери лифта открылись. — Разумеется, — Сьюзан вошла в лифт.       Женщина нажала на кнопку первого этажа и улыбнулась дочери. Двери лифта плавно отделяли их друг от друга. — До встречи, солнце! — Всегда буду ждать тебя! — с улыбкой заверила Тори.       Сьюзан неотрывно смотрела на дочь, пока двери лифта не закрылись, а Тори еще несколько секунд улыбалась матери, которую уже вез вниз лифт. Собравшись с мыслями, Виктория вернулась в квартиру и осмотрела свои одинокие владения. В первые дни командировок Тори всегда было особенно одиноко, и она пыталась отвлечь себя различными занятиями.       В этот день все шло не так, как обычно. Тори не знала, чем себя занять. Разбор тетрадок за прошедший учебный год завис на полпути, строчки книг совершенно не усваивались в голове, музыка раздражала, да и любимые кисти падали из рук, вдохновение к ней никак не приходило. В полном отчаянии Виктория залезла на диван с миской попкорна и начала пролистывать каналы. Попкорн она съела раньше, чем нашла интересный фильм, так что пришлось идти на кухню за ещё чем-нибудь вкусным. Уже на обратном пути, её привлек голос диктора новостей. — Мы прерываем наше вещание в связи с ужасной трагедией, — вещал телевизор. — Самолет, вылетевший сегодня в полдень из Нью-Йорка в Лондон, потерпел крушение в Атлантическом океане. На данный момент устанавливаются личности летевших пассажиров и членов экипажа для связи с родственниками…       Дальнейшие слова Виктория не слышала, в глазах потемнело, тело обмякло, и она провалилась в темноту.