И даже то, что быть не может, однажды тоже может быть...

      Кажется, просыпаться от чьих-то раздающихся над головой голосов, говоривших – косвенно или прямо – о нём, входило Рюу в привычку.       — И я полагаю, – услышал он голос целителя Гудмана, что и подтвердил, открыв глаза, — что именно стресс стал причиной разблокировки ритуала.       Рядом с целителем стоял мужчина в такой же лимонного цвета мантии, примерно одного с Гудманом возраста, был ниже того на голову, а длинные по лопатки рыжие волосы, собранные у виска, аккуратными волнами спадали по плечам. Мужчина стоял к Рюу боком, поэтому внимательнее рассмотреть его лицо не было возможным.       — Мне кажется, уважаемый коллега, что вы всё же ошибаетесь, – голос мужчины был спокойный и уверенный. — Не во всём, конечно. Могу допустить, что стресс и поспособствовал, но моё мнение неизменно – у ритуала явно был срок действия, который, судя по всему, истёк.       — Но как же теперь нам узнать, что именно это был за ритуал?       — Опираясь на ваши рассказы, и до сегодняшнего происшествия было проблематично распознать природу подобной магии. И неужели я здесь по этому поводу?       — Конечно, нет. Видите ли, мистер Малфой утверждает, что он – это не он. Мистер Рональд Уизли и мисс Грейнджер подтвердили, что это именно Драко Малфой, с которым они учились на одном курсе.       — Хм, – целитель задумался. — Амнезия?       — Я тоже был склонен думать, что это она, возникшая в результате полученного им удара по голове, но, как неприятно признавать, один из авроров заметил, что в таком случае мистер Малфой не должен был помнить произошедшего с ним до получения травмы, а он помнил.       — Амнезия могла возникнуть ранее.       — Возможно. Большее могу сказать только завтра: я сделал запрос в аврорат на получение медицинской карточки мистера Малфоя из магловского госпиталя, в котором он лежал. Но, всё же, учитывая, что молодой человек не признаёт ни мистера Уизли, ни мисс Грейнджер и его полная уверенность, что он – некий Рюу Эрхан, наводит меня на мысль, что у него, возможно…       — Диссоциативное расстройство идентичности? – уловил его мысль мужчина.       — Да. Потому я позвал вас, – тяжело вдохнул Гудман, потирая переносицу. — О, мистер Малфой! Как вы себя чувствуете? – поприветствовал он пациента, заметив, что тот уже проснулся. – Хочу вам представить моего многоуважаемого коллегу — Янус Тики.       — Здравствуйте, – тихонечко присаживаясь, поздоровался с мистером Тики Рюу и с любопытством разглядывая новое для него лицо, получая в ответ такой же любопытный взгляд.       Янус Тики оказался довольно симпатичным мужчиной с маленьким аккуратным носом, пухлыми губами и крупными светло-зелёными глазами, что делали его лицо, не смотря на явные морщинки, довольно юным. В целом Тики выглядел очень приятно и располагал к себе.       — Рад с вами познакомится, мистер Малфой, – наконец на лице Тики, до этого серьёзном, появилась мягкая улыбка, и он протянул юноше руку, которую тот моментально пожал.       — Взаимно, только я не Малфой, я Эрхан. Рюу Эрхан, – Рюу примерно понимал, о чём говорили целители, но ему казалось, что сейчас назваться своим именем было куда безопасней, чем Малфоем. Он ещё помнил ненавидящий взгляд крючконосого аврора. — Что со мной произошло?       — Позвольте вас попросить для начала принюхаться и, если вы что-то чувствуете, описать аромат.       Рюу немедленно сделал осторожный, но глубокий вдох:       — Кажется, пахнет скошенной травой, чем-то сладким, не могу понять, чем и ещё чем-то… выпечкой, что ли?       — Действительно, – Гудман кивнул и опять что-то записал в свои бумаги, — это пахнем мы: я, целитель Тики и вы. Разбирать на составляющие ароматы мы с вами не будем, думаю, природа возьмёт своё и, со временем привыкнув, вы научитесь различать аромат альф и омег, – а затем рассказал, что произошло всего пару часов назад. Оказалось, Рюу упал в обморок и ошарашенный Купер, в чьи руки свалилось бессознательное тело, пытался дозваться Гудмана и МакКоя, не обращавших ни на кого внимания и продолжавших свой оправдательно-обвинительный диалог. Только когда по палате стал распространяться сильный пьянящий, как во время эструса, омежий аромат, целитель опомнился и, оценив обстановку, приказал положить парня на кровать, а самих авроров выгнал из помещения. Аромат утих спустя минут десять-пятнадцать и стал нормальным: лёгким и ненавязчивым, какой и полагается иметь здоровому омеге.       — Смею предположить, что ваш обморок был связан именно с резко проявившимся обонянием на феромоны, что вызвало стресс организма, не привыкшего к такому, – сообщил в конце своего рассказа целитель.       — Думаю, нам следует перевести мистера Мал… Эрхана, – глядя на Рюу, сообщил целитель Тики коллеге, — на пятый этаж, чтобы мне было удобнее за ним наблюдать.       — Конечно-конечно, – быстро закивал Гудман, — к тому же в остальном он абсолютно здоров и пребывание здесь будет лишним.       Проводить Рюу до новой палаты целители вызвали странное существо со сморщенной кожей, в обмотанной вокруг тела наволочке с гербом, с огромными, на пол лица, глазами и такими же огромными ушами. Рюу вскрикнул, когда с хлопком оно появилось около него, но целители успокоили пациента, сообщив, что это всего лишь домовой эльф. Парень просто решил принять это как факт и последовал за эльфом, стараясь не смотреть на странное создание, гадая, что нового в этом мире он ещё может увидеть.       Было уже поздно и, по пути к новой палате, Рюу рассматривал тихие пустые коридоры с приглушённым светом и редко встречавшихся целителей. Больница и больница, ничего особенного.       Палата оказалась аналогичной предыдущей, но в этот раз он был не один и его соседи уже мирно спали. Показав Рюу его койку, домовой эльф удалился. Без хлопка.       «Должно быть, это мера вежливости», – допустил Рюу, залезая под одеяло. Ему и без этого странного обстоятельства было о чём задуматься, и он до сих пор не знал, как ему себя вести. Мысль о том, что версия целителей на счёт диссоциативного расстройства может быть ему на руку, была сомнительной, но других вариантов пока не имелось. В очередной раз, решив действовать «по обстоятельствам», он провалился в беспокойный сон. — Блок, Эрхан! – кричал мастер Санту́р, посылая в парня огромную водную волну. — Не можешь ставить блок – уворачивайся! Сколько можно говорить одно и то же? Водяные волны сменялись огненными и воздушными шарами и летели в него с такой скоростью, что кроме как уворачиваться ничего и не оставалось: он в панике совершенно не мог вспомнить ни одного блокирующего заклинания, не то, чтобы ответить мастеру стихией. Да и уворачиваться выходило не то чтобы очень хорошо. Рюу десять и он самый слабый маг в классе. — Молодец, Рюу, отличный отвар! – похвалила мастер Мур своего лучшего ученика, как хвалили его и другие учителя гуманитарных и точных наук. Рюу тринадцать и он один из самый умный учеников в классе. И слабый маг. — Одно и то же, Эрхан! – мастер Сантур не унимался, пытаясь добиться от ученика хоть какого-то маломальского блока, но парень его подводил раз за разом. — Это никуда не годится, – тяжело вздыхая, говорил он после ученику. — Вы же совершенно не можете не то, чтобы блок поставить, даже маленький воздушный шар сотворить и атаковать. — Шар могу! – обижался Рюу, сосредотачиваясь и пытаясь показать учителю, что он не бездарный, что и он что-то может. И он мог! Но только наедине с собой. Всякий раз, пытаясь колдовать на людях — ничего не получалось. Не вышло и в этот. А мастер только вздыхал и в очередной раз ставил «неудовлетворительно». Рюу шестнадцать, и он до сих пор самый слабый в классе маг.       Эрхан резко открыл глаза. В палате было так же тихо, и царил полумрак. Видимо, для пробуждения было рано.       Он не знал, почему ему приснились его не самые радужные школьные годы. Нет, он не был изгоем или кем-то в этом роде, поэтому и ужасным школьный период он назвать не мог. Да, Рюу был слаб в магическом плане, да, у него не получалось с пол секунды усыпить «врага» или сбить соперника с ног воздушным потоком на уроках военного дела, но это не мешало ему наслаждаться другими предметами и школьной жизнью в целом.       «Слабак или пацифист?» – как-то спросил его лучший ученик и один из самых сильных магов не только класса, но и школы — Гэри Пойа. И одна из главных причин, почему Эрхан не мог колдовать на людях.       В детстве Рюу восхищался и, чего уж греха таить, завидовал мальчишке, которому всё давалось быстро, легко и как-то играючи. С возрастом его способности только росли. Успехи же Рюу оставляли желать лучшего. Он старался, пытался колдовать не только в школе, но и в приюте, в комнате наедине с собой. Неважно, но стали получаться и воздушные шары, и левитация предметов, и ещё много других заклинаний. К сожалению, ни стихия земли, ни, тем более, огня, никак не покорялись юному магу.       Когда Рюу исполнилось пятнадцать и его самостоятельные тренировки не уступали в качестве среднестатистическому магу его возраста, он решил показать свои силы, поучаствовав в школьной дуэли — ежемесячном событии для всех желающих (в основном это были те, кто хотел в будущем стать боевым магом и служить Королевству). Магистры не стали отговаривать его, хоть и смотрели на всё скептически.       Рюу как сейчас помнит своё волнение и огромное изумление, когда перед ним встал Гэри Пойа, его дуэльный соперник.… Почему лучшего и худшего в магическом плане ученика школы поставили в пару, он так и не узнал и, конечно же, Рюу проиграл, даже не заметив, как оказался лежащим на полу, а грудную клетку будто разрывало от жгучей боли. Оказалось, его уложили самым слабым огненным заклинанием. Тогда же Пойа и спросил: «Слабак или пацифист?» – и так смотрел, что стыд, появившийся сразу после осознания мгновенного проигрыша, принял вселенские масштабы. И уже потом, во время обучения, Рюу не раз ловил цепкий оценивающий взгляд зелёных, таких же как и у него, глаз, от которого всё начинало валиться из рук.       А потом он понял, что влюбился….       Мотнув головой, отгоняя воспоминания, Рюу поднялся с кровати и решил освежиться. Странно, но парень не ощущал себя грязным, хоть и не помнит, чтобы за эти дни (сколько их прошло?) он принимал душ или чистил зубы.       Палата действительно была идентична предыдущей и ванная комната нашлась быстро. Тихо, чтобы не разбудить соседей, он прошмыгнул в неё, заперся и только потом подумал о том, что никаких банных принадлежностей у него не имелось. Решив не расстраиваться по этому поводу – маг он или нет? – Рюу стал раздеваться. Скинув всю одежду, он подошёл к зеркалу, в этот раз более внимательно себя рассматривая. За сутки никаких изменений с ним не произошло и в отражении стоял всё такой же худой низкий парень. Но странная татуировка на левом предплечье, на которую ранее он не обратил внимания, привлекла его — это было чёрно-белое изображение черепа, изо рта которого выползала змея. Рюу не был противником иллюстраций на теле, особенно если они шли своему обладателю, и он, как художник, сам не раз наносил волшебный рисунок любому желающему. Но этот ужасный череп абсолютно не гармонировал с телом, смотрелся неестественно, чужеродно, и Рюу не мог понять, зачем Малфой изуродовал себя этим.       — Нужно как-то от тебя избавиться, – сказал он, внимательно рассматривая руку. Затем, кивнув себе и положив правую ладонь на рисунок, сосредоточился и стал шептать: — А́пнэ ап ко ми́та, эк трес чо́ден ке би́на хамеша́ ке лье га́аяб хо джаа́те хайн(1).       Рюу чувствовал, как по правой руке от груди через ладонь шло тепло, переходя на рисунок и заполняя его. Он всё шептал и шептал заклинание, чувствуя как рисунок, заполненный магическим теплом, стал быстро нагреваться. Это была не правильная реакция: татуировка должна была охлаждаться, пока рука не стала чувствовать сильный холод, затем снова нагреться до температуры тела и исчезнуть. Сейчас же, рисунок становился всё горячее и горячее и Рюу не знал, то ли он делает что-то не так, то ли это не простой рисунок. Проскользнула мысль, что его магия может здесь не действовать, но тут же ушла на задворки, сочтённая нелепой.       — А́пнэ ап ко ми́та, эк трес чо́ден ке би́на хамеша́ ке лье га́аяб хо джаа́те хайн, – всё громче проговаривал парень, стараясь не обращать внимания на уже обжигающий рисунок. От напряжения по всему телу начал скатываться пот. — А́пнэ ап ко ми́та, эк трес чо́ден ке би́на хамеша́ ке лье га́аяб хо джаа́те хай!       Неизвестно, сколько прошло времени, прежде чем татуировка стала остывать и следовать необходимой реакции. Ещё минут пять и он понял, что всё – он сделал это – и, взглянув на предплечье, убедился, увидев чистую кожу. Спустя какое-то время Рюу вспомнил, для чего изначально зашёл в ванную комнату. Усталость, вызванная напряжением, на секунду заставила мага задуматься, а хочется ли теперь ему мыться? Но пот, неприятно липнувший к телу, решил в пользу купания, поэтому, распустив волосы, он залез под душ.       Завершив водные процедуры, Рюу заклинанием высушился, очистил больничную пижаму и вернулся в палату. Ничего с момента его ухода не изменилось: всё так же царил полумрак, а пациенты спокойно спали, тихо посапывая. Такая мирная атмосфера успокаивающе подействовала на утомлённого парня, отчего тот мгновенно уснул, как только его голова коснулась подушки. ***       Завершив дела в Салерно и получив таки украшенный причудливыми цветочными вензелями деревянный гребень Агуа́не(2) – редкий и сильный защитный артефакт – Поттер отправился к Салернскому заливу, в Ама́льфи. Город оказался маленьким, стиснутым горами, вытянувшимся вдоль узкой долины, но от этого не терял своей красоты.       Возможно, октябрь не лучшее время для посещения курортного городка, тем более в ночное время, но всё же прогулка доставляла молодому мужчине огромное удовольствие. Спросив у ночного прохожего, где ему найти гостиницу, он медленно двигался в её направлению вдоль набережной, гордо именуемой «Проспектом Морских Республик». Несмотря на осень, было тепло, а морской воздух расслаблял, унося прочь отрицательные эмоции.       Вдруг перед магом появилась мелкая сова, в которой Поттер узнал гермиониного домо́вого сыча. Он вытянул руку, на которую тут же приземлилась птица, протягивая лапу с письмом. Ответа, видимо, не требовалось, так как аккуратно забрав послание, сыч сразу соскочил с руки, улетая в темноту.       Найдя освещённое фонарём место, Поттер стал читать: «Дорогой Гарри, – гласило письмо аккуратным почерком Гермионы, — для начала хочу сообщить, что наш безголовый друг Рональд, в очередной раз умудрился оказаться в госпитале. Но я пишу по-другому поводу. Гарри, он нашёлся. Приезжай».       Поттера как будто ударили по голове.       Нашёлся.       Он нашёлся!       Успокоив сбившееся дыхание и колотящееся сердце, Гарри Поттер кинулся в Итальянское Министерство магии — он возвращается в Британию.