Согрей меня

      Шаловливый луч пробивается сквозь листву и задорно скользит по коже. Люси жмурится неприхотливо, но упорно не отводит взгляда от незаметной тропинки, петляющей между деревьев. Ей и смотреть не обязательно, чтобы не сбиться с пути, но старая привычка, ставшая частью традиционного ритуала, не позволяет изменить себе.       Грей идет за ней след в след, ступает еле слышно, но все равно проигрывает схватку с громким шепотом травы и голосами переговаривающихся листьев. Лес живет по собственным правилам, пугает чужаков и ласково относится к старым знакомым.       Люси — давняя возлюбленная скрытых от людских глаз укромных уголков. Когда проблемы наваливаются всем скопом, что даже дышать тяжело; когда Нацу перегибает палку в своей непосредственности и желание сбежать на край света стучит в затылке непреодолимо; когда просто хочется побыть одной, окунуться в ощущение единения с природой и отдаться волнам вяло текущего времени — она прячется под сенью приветливых вековых секвой, скрывается в недрах недосягаемых искусных аллей, бродит по редким прогалинам полным диких ягод и ароматных цветов.       Но всегда неизменно приходит к одному и тому же месту — все дороги ведут к небольшому озерцу в центре чащи. Там красные карпы кружатся прямо у берега и весело машут хвостами; там ветер играет с лепестками кувшинок и пускает круги по воде; там царит прохлада и тишина заботливо обнимает за плечи.       Люси никому не рассказывает о своем секретном месте. Хранит эту тайну трепетно, бережет ее глубоко внутри души, скрывает давно и осторожно. Но Грею довериться желает. Запутать нити их судеб еще больше, связать неразрушимым узлом, переплести так, чтобы и самой не разобрать потом.       Люси останавливается на опушке и Грей вместе с ней. Восхищение восторженным вздохом срывается с губ. Грей впервые видит это место, но уже очарован им. Но еще больше очарования ему придает Люси, что несмело смотрит на него и словно ждет вердикта.       — Здесь невероятно.       Люси радостно улыбается и тянет его к небольшому деревянному мостику, удаляющемуся вглубь озера. Подводит к самому краю, мягко садится и опускает ноги в прохладную воду. Грей следует ее примеру и внезапно понимает, как же до этого ему было жарко. Вода приятно освежает. Самые смелые карпы тут же оказываются рядом и неловко тыкаются скользкими мордами в икры. И щекотно, и нет. Но лишаться спасительного холода Грей не намерен.       А Люси внезапно начинает говорить. Голос льется неспешным ручьем, падает в глубокие воды, уносится ветром в далекую высь. Рассказывает о том, о чем часто молчит; о том, что иногда беспокоит, но сказать неловко; о том, что совсем не имеет значения, но именно сейчас обретает смысл. Грей слушает. Не перебивает, не мешает, дает высказаться. Только пальцы переплетает, и плечом к плечу прижимается. Разделяет все ее мысли, проникает во все тайны, оберегает от всех глупостей.       Люси замолкает, но неловкость колючей изморосью не опускается на кожу. Ей спокойно. Грей остается незыблемой константой, заполнившей ее мир. А потом он произносит:       — Что бы ни случилось, я буду всегда держать тебя.       Так просто и невероятно важно. Так к месту и невообразимо близко. Так необходимо и невесомо. Упавшие слова паутиной опутывают сцепленные пальцы и липкой патокой скрепляют их. Люси пропадает в распахнутых объятьях и совершенно не собирается спасаться. Грей крепче стискивает податливое тело и совершенно не собирается отпускать.       Полуденное солнце стоит высоко в зените.