«Строя из себя невинность, не забывай — каждый Дьявол видит твоих чертей даже сквозь пелену света.»
Тишина, медленно хромающая по залу, нарушается тихим шептанием прихожих. Немолодой мужчина, скрестив руки и подняв их на уровень головы, смотрит точно вперед на витражную роспись на стене. В голове расплываются столько мыслей, что сосчитать их невозможно. Рядом спешно проходит женщина в черном полуапостольнике, поднимаясь по не широкой лестнице вверх. Мужчина вновь закрывает глаза и пытается сосредоточиться на молитве. Некоторые монахини кучкуются в одну толпу, перешептываясь. Падре стоит возле небольшого письменного стола с книгой в руках и глазами пробегается по страницам. К нему подходит одна из служащих и невинно приподнимает серые глазки. — Когда нам начинать, Отец? — он отстраняется от чтения и слабо улыбается, медленно кивая. — Скоро начнем, — он так устал за неделю непосильной работы, что сейчас каждое сказанное слово, будто тяжесть от кувалды на плечах. Тишина вновь окутывает церковный зал, затаскивая в свои владения всех находящихся. За окном бушует ветер, и мелкие капли дождя тихо стучат по стеклу. Где-то сверху от нахлынувшего ветра качается огромная люстра с тысячами свечей. Странно, конечно, но кого это волнует? Тяжелые дубовые двери распахиваются, и в них входит девушка, натягивая холодную ухмылку на губы. Она кидает пронзительный взгляд на всех собравшихся, делая осторожные шаги к столу, где сидит священник. Проводит ноготками по спинкам дряхлых скамеек и ступает по полу, отражающему каждый шаг. Падре приподнимает голову, исподлобья кинув взгляд на незнакомку. Черная куртка, красная футболка с причудливым узором на груди, такие же черные штаны и грубые ботинки, тяжело хлопающие по плиткам. Она подходит к нему, а священник замечает какое-то странное движение справа. Переводит взгляд туда и закрывает дрожащий рот от шока. Кресты переворачиваются. — Отец? — голос незнакомки глухим стуком отдается в его голове. Он дергающейся рукой снимает очки и улыбается. — Да? Вы пришли исповедаться? Сейчас как раз самое время, — голос становится хриплым и сухим. Девушка ухмыляется, облизывая неестественно бледные губы раздвоенным языком. Или ему кажется? — С вопросом пришла, — говорит, взмахивая головой с темными пышными волосами. Монахини кидают недобрые взгляды в ее сторону. Перешептываются, гневно щуря свои узенькие глазки. — Да?.. — мужчина сглатывает, а внутри него зарождается клубочек страха. Кресты висят наоборот. Холод пробегается по плечам, заставляя сжаться. — Я сделала много ужасного. Столько ужасного, что вы просто не поверите. Я корю себя, да, Отец, я корю себя. Я плохой человек и спасти меня невозможно. Нет, нет, падре! Я страшная, — ее глубокий голос вынуждает священника отступить на пару шагов назад и чуть ли не споткнуться о выступ. — Я убила человека. Убила много людей. И… Девушки затихают и прикрывают рты от подступающего ужаса. Брюнетка бросает взгляд на мужчину, одиноко сидящего на скамье, и усмехается, поворачивая голову обратно к священнику: — Не поскуплюсь на еще одно, — ее рука плавно поднимается вверх, а тело мужчины падает на холодный пол, орошая его кровью. Он захлебывается, держась за горло. Все внутренности медленно сжимаются, принося невероятную боль. Монахини пищат от страха и несутся к входной двери, которая мгновенно захлопывается, оставляя их взаперти со зверем. Громкий булькающий кашель — и вот мужчина, кажется, выхаркивает половину своих легких. — Вы можете спасти его, Отец, — Сатана наклоняет голову вбок, расслабленно выдыхая. — Дьявол… — хрипит падре, отходя на еще два шага, но ноги его уже не держат, остается лишь капля сил, медленно утекающих сквозь пальцы. — В точку! — восклицает брюнетка, щелкая указательным пальцем. — Так что насчет спасения? Мм? Девушки стучат ладонями по двери, срывая горло, и это начинает раздражать Люцифера. Она закатывает глаза и кричит: — Заткнитесь уже! — те замолкают, вытирая хлещущие градом слезы. — Зачем вы вообще нужны? Искупление грехов? Она иронично выгибает брови, сжимая правую руку в кулак. Мужчина, находящийся на грани смерти, шипит, дергаясь на полу. Тело срывается под судорогой. — Падре, это все ведь ложь, так? Заставляете людей верить в то, что они могут очиститься. Ни черта! Знаете, где очищаются по-настоящему? — она вмиг оказывается напротив служителя и шепчет ему на ухо, искривляя губы в жуткой ухмылке. — В Аду. И то — не факт. Жертва нездоровым взглядом проходится по помещению, натыкаясь на женщину в черном подряснике. Та расширяет глаза от страха, вжимаясь в мраморную колонну. Ее сердце стучит так быстро, что сосчитать сколько оно сделало ударов почти нереально. Треск, последний хрип, и голова сворачивается, откатываясь вместе с телом к ряду скамеек. Громкий пронзительный крик, смешанный с жалобными всхлипами, оглушает помещение. Сатана отрывает глаза от трупа и смотрит на мужчину. — Зовите своего Бога. А иначе никто вас больше не спасет, — глаза отливают алым, а руки сжимаются в кулаки, впиваясь ногтями в чистую ладонь, что скоро окрасится цветом вина. — Не в этот раз, дорогой. За окном грохочет гром, а в старой церкви слышатся мольбы о помощи. Но их никто не услышит. Не в этот раз.***
Дин чувствует себя более, чем хорошо. Они знают местоположение Каина, этого старого урода, а еще где-то рядом с ним должен таскаться Метатрон, сходящий с ума от полученной силы. Все идет так хорошо, что охотнику кажется это странным. Он допивает бутылочку пива, ставит ее на стол и выключает новости, сладостно прикрыв глаза и откинувшись на мягкую спинку дивана. Бобби, будто обезумевший после своего спасения от выстрела в голову Диком Романом, сейчас таскается где-то рядом, перелистывая всевозможные книжки о том, как убить Архангела. Сэм, приехавший после длительного, так сказать, уик-энда с Люцифером, что очень странно, почти все время молчит и старается не высовывать головы из учебника, полностью погрузившись в чтение. Кас… А что Кас? Он хорошо проводит время, также окунувшись в скучные книги. Сэм буквально залетает в комнату и толкает брата в плечо. Дин дергается и недовольно шипит. — Включи новости, — приказной тон заставляет охотника возмутиться, но тут же умолкнуть. — Ладно, ладно, — бурчит он, доставая пульт из-под кипы газет. » — Вчера в городской церкви Миссури было совершено массовое убийство. Один человек и пять служащих были найдены мертвыми сегодня утром. Полиция утверждает, что данное нападения было агрессией со стороны одной из местных банд. Ужасная трагедия, потрясшая весь город. Мы очень соболезнуем тем, кто знал этих людей на фотографиях. Если хоть что-то известно, то мы просим позвонить вас в 911.» Кадры, пролетевшие по экрану, выбивают охотников из колеи. Дин, проведя рукой по коротким волосам, подстриженным под ежик, глубоко вдыхает. Кровь, месиво, чья-то голова возле скамейки и широкая дверь, красная, словно ее недавно покрасили. И тело священника, распятое там, где должна находиться статуя Иисуса. Сэм складывает руки на груди, устремляя взгляд на брата. Внутри него бушует столько отрицательных эмоций, что он готов взорваться. — Как ты думаешь: кто это? — голос старшего Винчестера скрипит от настороженности. — Ты догадываешься, — парень сжимает губы в тонкую полоску и кивает охотнику. — Ты знаешь, Дин. — И это меня пугает, — он сглатывает, опуская голову вниз и обхватывая ее руками. — Пугает до чертиков…***
Что для нее смерть людей? Как два пальца об асфальт. Ни жалости, ничего. А что она должна к ним чувствовать? Сожаление? Конечно. Только из-за этих обезьян ее согнали с насиженного места; прогнали из дома только из-за них. Она отсиживалась в Клетке черт знает сколько лет только из-за этих мелких придурков. Цирк уродов. Папочка поверил в них и ради чего? Они загадили мир, уничтожив и расколов его на части. Разрубили пополам из-за власти. Ради чего было ее изгнание? Ради дохлой земли, наполненной самоубийцами и жертвами? Она бы уничтожила всех по щелчку пальцев, да вот только кажется — не судьба. Его нужно спасать, а снова за что? Оставила бы все, как есть. Сумасшедшего брата, готового на все, ради достижения цели, какого-то Метатрона, получившего силу от божественного свитка. К черту этот мир! Порезвиться бы. Вот она и порезвилась, замочив церковь. Священнослужители. Да в задницу гнала бы она этих служителей! Девушка проходит в открытые двери бункера и осматривается. Никого. Ее позвали сюда, а сами ушли? Замечательно. Люцифер спускается по скрипящей лестнице вниз, жмурясь от яркого света, бьющего в глаза. Обводит взглядом пустующую гостиную, недовольно хмурясь. Делает еще один шаг и… — Какого?.. — барьер, не позволяющий ей пройти, вынуждает закатить глаза и перевести их на вставших впереди охотников. А еще на нудного ангелочка. — Мальчики, поиграть решили? Сильная, однако, ловушка. — Да вот спросить тебя хотели кое о чем, — начинает было Дин. — Про убийство в церкви. Усмехнувшись, брюнетка складывает руки, ощущая тяжесть в груди. Ярость подкатывает к горлу, словно комок какой-то грязи. — О, обычное дело. Ничего странного. Кас хмуро прищуривается, сжимая зубы от раздражения. Сэм, поправляя воротник клетчатой рубашки, исподлобья стреляет взглядом в Сатану. — Ты убила шесть человек, — процеживает Дин, пытаясь подавить желание застрелить ее из оружия прямо на месте. Но оно против нее не действует, так зачем же стараться? — Велика потеря, — закатив глаза, брюнетка пытается сломать преграду, вставшую на пути. Но, по всей видимости, они отрыли информацию о ловушке в какой-то из очень старых книг. Ничего не выходит. — Да ладно вам. Вы почти каждый день истребляете нечисть, а она что, не человек? Или была когда-то человеком? Не задумывались о том, что эта тварь, которую вы прикончили, была человеком, а? Идиоты. Глядите только на то, что находится перед вашим носом, даже не пытаясь заглянуть внутрь. Сколько людей вы убили? Ради охоты? Какая же это чушь! Вам только предлог дай, так вы сразу схватитесь за оружие, стреляя на поражение. Ничему вас жизнь не учит, Винчестеры. А ты, Кас? Вроде казался мне адекватным. Дин выхватывает пистолет из кобуры и направляет на девушку. Та выжидающе выгибает бровь, расставляя руки в стороны. — Я сейчас выстрелю, — угрожающе хрипит охотник. — Давай. Ну же, стреляй, Дин. Хочешь убить меня этой игрушкой? Не получится. Дрожащая рука Винчестера выдает его с головой, однако оружие он не отпускает. Сэм кладет ему руку на плечо. — Я хочу кое-что сказать. По четвергам эти пятеро устраивали оргию. Бурную, страстную. Все они были нетрадиционной ориентации. Мм… А, еще! Священник дважды сидел в тюрьме за двойное изнасилование, — Кастиэль приоткрывает рот, а его правый глаз дергается в нервном тике. — Кстати, эти пятеро «священнослужителей» поклонялись мне, а не Богу. Тоже по четвергам. Приносили в жертву местных животных. Так что, они не такие невинные, как вы все предполагаете. У каждого свой страшный грех. Дин, у которого в желудке что-то внезапно скручивается, опускает оружие, засовывая его обратно. Он достает маленький перочинный ножичек и присаживается на колени, стирая ловушку. Невиданные цепи будто исчезают, и Сатана вновь может двигаться. — Успокойся, Дин, — просит ангел, делая два шага к другу. Тот дергается и широко распахивает глаза. — Отстань, — он отмахивается, стирая со лба капли пота. Бросает мимолетный взгляд на Люцифера и отводит его. — Дин… — настороженно зовет мужчина в плаще, склоняя голову влево. Охотник раздраженно прикрывает глаза: — Кас, отвали! — Страсти-то какие… — шепчет девушка, подмигивая оторопевшему Сэму. Он моргает, а в следующий миг на месте брюнетки уже царит пустота. Все молчат, а сердце старшего Винчестера яростно стучит, отдаваясь глухой болью. Стучит так, как не стучало никогда.