— Будь осторожен в своих желаниях. — Они могут исполняться, я знаю.
Фильм "Ворон" 1994
Теплые руки обхватывают Кита, прижимая к себе, и он не сразу осознает, что все происходит на самом деле, выныривая из сна, которым он забылся, спрятавшись в одной из пустующих комнат. Интересно, как долго он проспал? Мингкван все еще бледен, хотя двигается уже свободнее и, более того, во взгляде его больше нет той тьмы, которую Кит заметил после возвращения этого парня. — Ты в порядке? — теплые губы касаются щеки журналиста. — Зачем ты сюда пришел? Тебе не нравится твоя комната? — Просто хотел побыть один, — Кит все еще сонно ворчит, — и уснул. — Один? — бровь Минга выгибается. — Почему? — Скажи, зачем я тебе нужен? — внутри вновь зарождается боль, сменяющаяся обреченностью. — Я для тебя игрушка? Просто каприз? Или ты мне настолько не доверяешь, что не можешь ответить на простой вопрос? — Котенок, что на тебя нашло? — Мингкван шумно вздыхает. — Ты мне очень нужен. Просто… Давай не будем сейчас об этом? Лучше идем на кухню, я приготовил ужин. — Ты ведь так и не расскажешь? — журналист неожиданно понимает, что ответа так и не услышит. Потому что он, Кит, не настолько уж важен в этом доме, чтобы что-то объяснять. — Идем со мной, — Минг выдает после пары секунд раздумий, а затем, будто что-то прочитав во взгляде Кита, просто берет того за руку и тянет за собой. — И куда мы? — журналист слепо следует за своим поводырем, который направляется сначала на кухню, а затем в подвал. Мысль, что сейчас его просто оставят здесь навсегда, мелькает в голове Кита и снова исчезает. Исчезает под многозначительным взглядом, обещающим что угодно, только не смерть. В этих сейчас, в свете ламп, почти черных глазах Кит видит нежность и тепло. Хотя, возможно, ему все только кажется. Возможно, он просто хочет увидеть ответные чувства во взгляде человека, в которого он, кажется, каким-то чудом умудрился влюбиться сам. Да, он любит, от того еще больнее, что Минг скрывает правду. От того еще сложнее отказать ему, несмотря на то, что этот парень не спешит сделать следующий шаг. — Котенок, — Мингкван останавливается у каменной стены, под фонарем, свет которого бьет Киту прямо в лицо, мешая видеть своего собеседника, — перед тем, как сделать следующий шаг, ты должен решить. Если ты пойдешь за мной дальше, тебе придется до конца жизни хранить тайну и придется остаться навсегда рядом со мной. Это может быть опасно, ты можешь умереть, но пока жив я сам, обещаю, что сделаю все возможное, чтобы защитить тебя в обмен. — А если я не хочу идти дальше? — Кит с трудом узнает свой голос, который становится хриплым и, кажется, дрожит. Неужели, если сейчас он развернется и уйдет, его отпустят? — Я отпущу тебя, — Минг смотрит теперь с грустью. — У тебя будет новое жилье и охрана, пока Вайо не найдет того, кто хочет тебе навредить. Тебе останется только молчать о том, что ты уже знаешь. — Отпустишь? — становится неожиданно больно. Вот он шанс избавиться от всего этого и вновь жить прежней жизнью, но почему же Киту так сильно не хочется возвращаться назад? Черта с два он теперь вернется! — Да, — Мингкван кивает. — Потому что рядом со мной опасно, и я не хочу, чтобы ты пострадал из-за меня. — А может, ты просто больше не хочешь меня видеть? — руки Кита сжимаются в кулаки, а боль сменяется злостью. — Поигрался и решил избавиться? — Перестань, — мгновение, и журналист обнаруживает себя прижатым к стене. — Я больше всего на свете хочу, чтобы ты остался, но после сегодняшнего боюсь, что в следующий раз мы с Вайо можем не успеть. — Предлагаешь мне уехать? — Кит пытается затолкать боль и отчаяние, изучая взглядом расстегнутый ворот рубашки Минга. Смотреть в глаза сейчас просто невыносимо. — Уехать и забыть? Но ты хотя бы подумал, как я буду жить дальше после всего? Неужели тот факт, что я здесь, не говорит о том, что я уже сделал выбор? — Хорошо, — Мингкван кивает, приподнимая голову Кита за подбородок. — Тогда смотри не пожалей об этом выборе. Потому что у тебя больше нет пути назад. Кит даже не успевает сделать вдох, как Минг толкает стену у него за спиной, и та отъезжает в сторону, являя собой темный проем, в который журналист едва не проваливается, в последний момент успевая схватиться за руку Мингквана. — Только не говори, что сейчас ты отведешь меня на тайное собрание, и меня посвятят в члены вашей секты, — любопытство пересиливает вспышку страха, и Кит теперь с интересом всматривается в темноту, так и не разжав своей хватки. — Кажется, ты пересмотрел фильмов, — Минг невольно фыркает, — хотя перед собранием ты предстанешь. Но не сейчас. Еще рано. — То есть, секта все же существует? — журналист не без сожаления представляет, какую бы премию мог отхватить, напиши он статью. Вот только никакой статьи не будет. Потому что тогда его потеряют в этом лабиринте, по которому они с Мингкваном сейчас передвигаются в полной тьме. — Предпочитаю, чтобы ты и дальше считал нас фейри, — Минг останавливается, и Кит врезается ему в спину, не успев вовремя понять, что к чему. — Я же тебе уже рассказал, кто мы. — Вот только не сказал, кто тебя ранил, — журналист решает не упускать момент, — и почему те существа беспрекословно послушались Вайо. — Свет! — Минг выдает твердым голосом, в очередной раз проигнорировав слова Кита, но тот и сам забывает о своих вопросах, поскольку в одно мгновение вокруг вспыхивают тысячи фонарей, и журналист обнаруживает себя в огромном зале со стеллажами, полными книг и каких-то свертков. — Что это? — Кит говорит почему-то шепотом, словно боясь спугнуть видение. — Мое наследие, — Мингкван вновь берет его за руку и ведет за собой. — Здесь хранится вся информация о нас, которую мои предки когда-то скрыли от людей. — И мне можно будет все это посмотреть? — журналист начинает ощущать трепет в сердце при виде древних фолиантов. — Нет, конечно, — Минг фыркает, даже не останавливаясь. — И даже не думай прийти сюда один, поскольку здесь тоже есть стражи, и они тебя не выпустят без меня. — Тогда зачем мы здесь? — нет, Кит даже не разочарован. И так было ясно, что ему не позволят даже прикоснуться к подобным реликвиям. — Увидишь, — кажется, Минг улыбается, а Киту вот не до улыбок, настолько все вокруг невероятно. И еще более невероятным кажется следующий зал, расписанный фресками, от которых парень просто не может оторвать взгляда. Странные готические чудовища, напоминающие птиц и зверей, дерутся друг с другом на каждой из стен, и кажется, будто битва вот-вот оживет, настолько реалистичны рисунки. — Когда кто-то из нас не выдерживает, — ровный голос Мингквана нарушает тишину, вырывая Кита из потока фантазии, — он срывается, превращаясь в зверя. Каждый из этих милых существ, что нарисованы, в одиночку может уничтожить десятки людей. Именно поэтому и существуем мы, инквизиторы, уничтожающие отступников. — То есть, в тебе тоже живет вот такой зверь? — журналист почему-то указывает на огромного черного волка. — На картине мой прадед, — Минг лишь усмехается. — Но не переживай, мне до такого состояния еще далеко. — А если ты… сорвешься? — Кит на секунду чувствует страх, ярко представляя, как бешеный зверь разрывает его на части. — Тогда Форт меня убьет, он знает, как, — тон Мингквана остается спокойным, а Кит вдруг понимает, что не боится погибнуть от лап чудовища. Кажется, больше всего он боится это чудовище потерять. Утратить. — Ты будешь моим парнем? — вопрос звучит неожиданно, заставляя журналиста замереть. — Несмотря ни на что согласишься навсегда остаться со мной? — А что я буду делать, если в следующий раз такой вот сорвавшийся не просто тебя поцарапает, а прикончит? — кажется, удары сердца глухим эхом разносятся по всем залам, давя на уши. — Я просто допустил ошибку, — Минг смотрит с надеждой, но взгляд его мрачнеет с каждым словом Кита. — Больше подобного не случится. — А что я буду делать, если однажды тебя не станет? — руки сами невольно тянутся вперед, обнять, и с ними не сразу удается совладать. Рано. — Так ты не согласен? — в глазах Мингквана теперь читается разочарование. — Значит, твой ответ «нет»? — Разве я сказал нет? — Кит не выдерживает, сдаваясь под столь обреченным взглядом. — Кто тогда присмотрит за тобой в следующий раз, когда тебе спину расцарапают? Не отделаешься от меня так просто. И вообще… Договорить он не успевает, так как оказывается в объятиях Мингквана, а его губы запечатывает поцелуй, на который Кит охотно отвечает. Плевать ему, кто там внутри этого парня, пока он так вот целуется… — Я люблю тебя, котенок, — Минг шепчет в губы, когда уже не хватает дыхания и приходится отстраниться. — Очень люблю. — Как давно? — Кит едва сдерживает улыбку, чувствуя, что вот-вот сам набросится на Мингквана, не хуже того волка, что на картине. — С первого взгляда, полагаю, — Минг улыбается так, будто точно знает все мысли журналиста. — Я тебе не верю, — тот лишь вздыхает, — и давай уйдем уже отсюда, или ты еще не закончил экскурсию? — Думаю, на сегодня действительно хватит, — Мингкван касается губами поочередно ямочек на щеках Кита, — тем более, что нас ждет ужин. — Он, наверное, уже остыл, — журналист лишь демонстративно вздыхает, делая недовольный вид. — Разогреем, — улыбка Минга становится нежной, — но ты еще не ответил мне. — На что? — Кит смотрит удивленно. — Ты ведь сам перебил меня, когда я собирался согласиться стать твоим парнем. — Ты должен сказать, что чувствуешь ко мне, — слова раздаются почти у самого уха, вызывая мурашки по всему телу. — Скажи, что тоже любишь меня. — С чего бы мне такое говорить, — Кит отворачивается, чувствуя неловкость. Проклятие, он безумно его любит, но сказать об этом вслух… Снова? — Котенок… — Хорошо, я тоже люблю тебя, мое чудовище… Зверь внизу не вызывает страха. Он давно уснул, и на картине осталось лишь воспоминание о нем. Сейчас ворона больше волнует парочка, стоящая напротив фрески. Они настолько увлечены друг другом, что даже не замечают его, присевшего на ветке. Не замечают его истошного крика, предупреждающего о надвигающейся где-то вдалеке грозе.