Ворон

Только из глубины отчаяния может родиться надежда. Вальтер Беньямин

      Тьма вокруг застилает взор, и Киту кажется, что он все еще без сознания. Хотя чужие запахи и звуки, окружающие его, заставляют думать иначе. Нет, он вполне пришел в себя. Настолько, чтобы вспомнить, как мрачные силуэты, ворвавшиеся в кабинет Фаны, крепко связали его, а затем ему прямо в лицо сыпнули какой-то порошок, заставивший его впасть в беспамятство. Уснуть, чтобы проснуться в плену в одном из подвалов какого-то старинного дома.       Судя по затхлому запаху, очень старинного замка.       — Очнулся? — голос, раздающийся откуда-то со стороны, мелодичен и может показаться даже приятным, если бы не одно но. Веревки, которыми все еще связан журналист.       — Кто вы? — затекшее тело слабо слушается, поэтому Киту едва удается перевернуться на бок, так чтобы видеть свою собеседницу. — Почему я здесь?       — Ты еще и спрашиваешь? — девушка красива. Высокая стройная, с яркими чертами и… холодным взглядом. Взглядом змеи. — Ты — помеха. Тот, кто заставил моего Минга потерять голову, а ведь все так хорошо шло. Я почти смогла привлечь его внимание. Еще бы чуть-чуть, и он позволил бы мне приехать в Гнездо Ворона. Ты все испортил, человечек…       — Мингкван все так не оставит, вы же понимаете, — Кит пытается быть спокойным, понимая, что попал в очередной кошмар. А возможно, это лишь продолжение предыдущего… — Он найдет меня, и вам придется плохо.       — Пусть ищет, — смех собеседницы звучит зловеще, — на этот раз я сделала все, чтобы он ничего не заподозрил. Его предвидение не сработает, мы позаботились об этом. Так что когда Минг узнает, с тобой будет покончено, человечек. Давно нужно было это сделать. Форт оказался слабаком, иначе бы сразу убил тебя.       — Даже если я погибну, — журналисту почему-то даже не страшно, — Мингкван не оставит все так просто. Он отомстит.       — Месть не всегда нужна, — женщина усмехается, — особенно когда тебя избавляют от проблемы. Он скорее будет благодарен, но я, пожалуй, прислушаюсь к тебе и буду осторожнее. Ты сам убьешь себя. Покончишь с собой, не выдержав правды.       — Какой правды? — Кит хмуро взирает на женщину, которая медленно приближается к нему, сжимая в руке нож.       — Правды о том, что Инквизитор поигрался с тобой, — холодные руки касаются щеки журналиста. — Правды о том, что он скоро женится на мне, как того и хотел Совет, а тебя просто устранят.       — Ты лжешь, — Кит жмурится, пытаясь не слушать, — Минг любит меня.       — Любит жалкого человечка? — острые коготки скользят по шее, цепляя место недавнего укуса. — Ты его интересуешь лишь в постели. Необычное развлечение. Но пора уже заканчивать игры. Будь умницей и перережь себе горло этим ножом.       Резким движением женщина разрезает веревки, а холодное лезвие опускается в затекшую ладонь. Между тем глаза ее прожигают Кита, и он уже не может отвести взгляд, а в голове набатом звучат услышанные слова. Развлечение… Поигрался… Убей себя… Умри…       Я люблю тебя, Котенок, держись… Ласковый шепот прорывается сквозь ледяные оковы ядовитых слов, сметая отраву гипноза. Держись!       Лезвие ножа поднимается в зажатой ладони, а затем рука стремительно рвется вперед, вонзая оружие в податливую плоть.       — Я тебе не верю, — слова едва слетают с языка, пока Кит наблюдает за медленно окрашивающейся в багряный цвет рукоятью ножа, торчащего из груди женщины. — Ты лжешь.       — Что же, у тебя был шанс, — та лишь усмехается, вытаскивая нож, как ни в чем ни бывало. — Ты его упустил, так что пеняй на себя. Взять его!       Последние слова адресованы куда-то в пустоту, из которой тут же выступают тени, поднявшие Кита на ноги и уносящие его куда-то. Куда-то навстречу гибели.       Каменное сооружение напоминает алтарь, на котором приносят жертвы какому-то кровавому богу. Быть пристегнутым цепями в таком месте — удовольствие сомнительное, но выбора Киту никто не предоставил.       — Ты посягнул на жизнь члена Совета, человечек, — женщина, нет, теперь уже непонятное существо с головой человека и телом змеи и… без намека на недавнее ранение, смотрит с презрением, давая понять, что все было лишь частью ее плана. — Ты умрешь мучительной смертью.       — Ты тоже, — Кит лишь усмехается, даже не удивляясь появившейся неожиданно смелости, а затем отводит глаза, успевая скрыть сузившиеся зрачки. Ворон, похоже, где-то рядом, а значит, еще есть шанс.       — Ты истечешь кровью, — между тем змея не останавливается, приближаясь вплотную и медленно делая надрезы на запястьях журналиста тем самым ножом, который недавно пронзил ее грудь. — Знаешь? Кровь человека имеет особое свойство. Когда она коснется основания алтаря и напитает его своей силой, то я получу артефакт, способный защитить меня даже от Великого Инквизитора. Ты же станешь моей послушной тенью. Слугой, который будет вечно прислуживать мне. Первым сотворенным мной. Я позволю тебе жить в Гнезде Ворона, когда получу его. Будешь охранять его для меня.       — У тебя ничего не выйдет, — струйки крови медленно стекают по запястьям, и Кит наблюдает за ними с каким-то плотоядным удовольствием. — И знаешь почему?       — Все еще надеешься, что Минг тебя спасет? — змея усмехается. — С артефактом он мне будет уже не страшен. Ему со мной будет не справиться, человечек.       — Ты опоздала, — Кит едва шепчет, поскольку силы его начинают таять, а неожиданное головокружение мешает сосредоточиться. — Я больше не человек.       Быстрая тень скользит по залу, гася факелы, пылающие под потолком, и хищный крик перекрывает все звуки. Полупрозрачный силуэт становится отчетливым, и вот уже огромный ворон выныривает из пустоты, бросаясь на врага своими стальными когтями.       Женщина едва успевает защищаться, в то время как Ворон снова и снова наскакивает на нее, поэтому похитительница упускает момент, когда посреди зала появляются новые действующие лица.       Огромный зверь с вставшей дыбом шерстью издает тихий рык, словно приказывая, и Ворон тут же послушно отступает, медленно опускаясь на алтарь рядом со все еще прикованным Китом.       — Минг? — на лице женщины испуг. — Он напал на меня, у меня не было выхода… Зверь не слушает или не слышит. Он медленно идет вперед, все еще тихо рыча. Взгляд зеленых глаз, горящих отблесками пламени, сейчас затуманен, а поступь его плавная и грациозная, как у кошки.       — Думаешь, я тебя боюсь? — женщина уже кричит, доказывая тем самым, что да, боится, а затем начинает полностью покрываться чешуей, превращаясь в змею. — Мы еще посмотрим, кто кого.       Киту все больше кажется, что он смотрит какой-то фантастический фильм в 3D формате — настолько невероятно то, что происходит у него перед глазами.       Волк и огромная змея переплетаются в один клубок в смертельной схватке, заставляя невольно залюбоваться боем. Трудно сказать, кто из них победит, но журналисту безумно хочется поаплодировать обоим каждый раз, когда атаки оказываются удачными. Вот только руки его все еще скованы, хотя кровь, похоже, уже не течет, а раны начали затягиваться.       — Может, ты сможешь меня освободить? — поскольку дерущиеся о нем напрочь забыли, обращается Кит к заинтересованно наблюдающему за схваткой Ворону. — А то уже конечности затекли, а висеть так я еще, похоже, буду долго.       Однако долго ждать ему не приходится. Мощная лапа, подгадав момент, обрушивается на змеиную голову, а крепкие зубы смыкаются на тонкой шее, начиная терзать добычу.       — Минг, — Кит невольно подмечает, что в глазах волка сейчас нет ничего человеческого. Взгляд наполнен безумием и ненавистью. Звериной ненавистью. — Минг, очнись, не убивай.       Зверь не реагирует, а вот змея решает воспользоваться шансом, вновь обретая людское обличие и устремляя на журналиста жалобный взгляд.       — Останови его! — на этот раз Кит обращается к Ворону. — Пожалуйста. Останови его.       Ворон, секунду что-то обдумав, устремляется к Зверю, громко крича и выставляя вперед когти, в которых на миг Киту чудится огромный меч. Этим мечом птица взмахивает над головой волка, опуская лезвие тому на шею.       — Нет! — Кит невольно кричит, а воздух оглашает громкий звук. Звук разбивающихся невидимых цепей. Они мелкими осколками осыпаются со шкуры Зверя, и тот замирает, отпуская свою жертву и устремляя взгляд на рыжеволосого. Уже вполне осмысленный взгляд.       — Взять ее, — голос Вайо, нет, голос Великого Инквизитора разрушает повисшую на миг тишину, и две тени мгновенно оказываются возле женщины, сковывая ее полупрозрачными цепями. Такими же, что только что были на Минге.       — Я всего лишь жертва, — змея пытается оправдываться, — он напал на меня. Он сошел с ума.       — Хватит уже, Муан, — Страж, выступивший из тени, подходит к Киту, снимая с него оковы, но обращается он к женщине. — Инквизиции известно все. От того момента, когда ты заключила сделку с Тиром Чаннаронгом, и до использования древних чар, которыми ты сковала дар Минга. Ты заплатишь за это.       — Мингкван обезумел, разве ты не должен уничтожить его? Ты же его страж! — женщина вновь переходит на крик. — Выполняй свою обязанность! Я приказываю.       Все происходит настолько быстро, что Кит не успевает даже понять, когда Форт, недавно стоящий возле него, быстрой тенью перемещается к говорившей и в одно мгновение под вскрик Вайо разрывает ее на части, превращаясь в огромного дракона, покрытого черной чешуей.       — Ты утратила право мне приказывать, — дракон издает рык, хвостом сметая то, что недавно было женщиной. — Ты больше не моя повелительница.       Рык его становится еще более зловещим, когда взгляд его устремляется в поисках новой жертвы, волка.       Зверь припадает к земле, тем больше отступая, чем ближе приближается дракон, а затем разворачивается и исчезает, перемещаясь в известное ему одному место.       — Мингкван! — Кит, осознав вдруг, что может больше никогда не увидеть фейри, пытается сдержать рвущийся наружу крик. Вот только никогда — это слишком больно, поэтому он все же кричит снова и снова, зовя назад того, кто сейчас уже не слышит. Того, кто не вернется.       Ворон медленно опускается на землю, с интересом изучая мертвое тело, а затем, словно что-то решив для себя, взмывает вверх под свод зала и покидает помещение через круглое отверстие в стене, над крышей.       Он неторопливо устремляется вперед. Путь его лежит к дому, поскольку здесь он больше не нужен. Птица спокойна. Она плавно парит в потоках ветра, любуясь сверху далекой землей, но перед глазами ее то и дело мелькает другая картина: густые деревья, высокая трава, сплетенные кусты и несущийся вперед зверь, уже изранивший лапы об колючий кустарник. Зверь, который все еще хочет жить. Зверь, который избавился от своего безумия, но пока еще и сам этого не осознавший.