«Мы говорили о достижении успеха, Мне жаль, что у тебя ничего не получилось. И мне больно слышать, что ты говоришь об этом. Ты знал игру и действовал. Меня убивает то, что ты проиграл. Я вижу, что проволока натягивается, В то время как ты продолжаешь дышать. Я знаю, у тебя была причина, Сжиравшая тебя, как болезнь. Я слышу это в твоем голосе, Пока ты говоришь, тебя не излечить. У мистера Всезнайки Были свои взлеты и падения, По крайней мере, он всем так говорит».
Острым взглядом Гектор проследил за убегающей женщиной и ее волшебной тварью. Лишь они скрылись, он пустил плечи и раздраженно утер с лица высохшую кровь, чувствуя гнев уже на себя за попадание в ловушку. Что-то предательски задрожало в груди при мысли о природе его самодельной клетки. Черная гладь скал, словно в насмешку, отсвечивала голубым в предрассветном полумраке. Как бы горько не было признавать очевидное, но страж проиграл впервые за прошедшие двадцать пять лет непрерывной и преданной службы. Что ж, такая череда побед кого угодно сделает самоуверенным, так что нет странности, что женщина и ребенок с енотом не выглядели и отдаленно опасно. Гектору стоило начать смотреть внимательнее еще тогда, когда грызун превратился в ту громадину. Но за время своего проживания у Древа и в Темном Королевстве он насмотрелся разной магии, и еще не было ничего, с чем было бы трудно справиться. Ничего удивительного, что именно бич Селены, нерушимый и неостановимый, в конечном итоге стал его концом. Или станет, если мальчишка действительно умрет. Мужчина нахмурился этой мысли. Как бы он ни выглядел и не вел себя, убивать действительно не сильно любил. Не мечом, уж точно. Слишком много грязи, крови. В крайнем случае, он соглашался свернуть какому-нибудь чрезвычайно настойчивому нахалу шею. Все еще, он предпочитает выводить из строя лидера, боевой дух команды сразу падает, и все вторженцы сбегают, сверкая пятками. Гектор целился в женщину, и рана от удара не была бы глубокой, учитывая, что та собиралась прикрыться рукой. Это только лишило бы ее возможности вести полноценный бой. Воин не ожидал, что ребенок кинется защищать ее, и не успел остановиться. Является ли мальчишка самоотверженным дураком или же это была отчаянная попытка сохранить на ногах единственного из них двоих, кто может сносно махать оружием, воин не знал, но это сбило его с толку достаточно, чтобы дать ребенку шанс замедлить его. Конечно, наличие у врага зелий или чего-то подобного должно было стать вторым тревожным звоночком. Но даже прислушайся Гектор к своему нутру, ни при каких обстоятельствах он не мог и вообразить, что в мире существует человек, способный управлять черными скалами. Любой житель Темного Королевства знает лучше, чем надеяться на что-то подобное. Словно на зло, в голове сразу всплыло воспоминание об Адире и ее нелепом разглагольствовании о мифической Солнечной капле. Раздражение желчью закипает в горле при мысли о предательнице, отказавшейся от своего поста ради преследования сказки, смея при этом продолжать называть себя членом Братства. О нет, она погналась за мечтами, нарушив порядки и клятвы, оставив долг, Селену, короля и своих братьев. И лишь возможность, что в ее вере была какая-то капля смысла, кажется болезненной. Если бы она ушла по правилам, как Квирин, Гектор бы это принял. Он сам не представляет свою жизнь без оружия, но может понять чужую тягу к спокойствию и семье. Но Адире же все надо делать по-своему? Глубоко вздохнув, мужчина остановил себя от продолжения этой мысли и, оперевшись о скалы, сел на землю. Нет никакого смысла думать об этом сейчас. Нужно искать выход. Очевидно, что зазор между «прутьями» слишком мал, а пытаться пробить древесину под ногами просто опасно падением в полую область и переломами ног или смертью. Бинтуронги бродили вокруг клетки, взволнованно урча и изредка царапая камень. Обеспокоенный, что животные сточат или сломают когти, воин без особой нежности погладил их морды, заставив лечь и успокоиться. С ними у него будет доступ к еде и воде, так он не умрет с голоду, но все еще далеко от решения проблемы. Ему нужно выбраться до того, как его тюремщики уйдут слишком далеко. Болезненный стон заставил Гектора вскочить и искать источник. Мальчишка проснулся…***
Боль от раны словно обжигала самую душу. Все болело, и Вэриан не мог заставить себя полностью очнуться от обморока, хотя ясно понимал, насколько охладело все его тело от потери крови. Единственное, на что хватило сил, это перекатиться с бока на живот, но движение послало новый импульс боли, заставив вскрикнуть. На мгновение его голова помчалась каруселью, едва не доведя до тошноты. Больно, плохо, жарко и холодно, и паника распространялась от осознания, насколько его спина промокла от крови. Ему нужно было открыть глаза, сосредоточиться и начать думать над решением проблемы. Но сначала начать дышать. Да, точно, дышать, пока Вэриан не потерял сознание от недостатка воздуха и не утратил свой маленький шанс на спасение. Вдох. Выдох. Все правильно. Ему нельзя здесь вот так умирать. Шум в ушах начал рассеиваться, позволяя обеспокоенному разуму зафиксировать паническое рокотание Рудигера, носящегося рядом. Где Кейн? Она в порядке? Да, с ней все должно быть отлично. Если ее здесь нет, значит она… не здесь. У него нет времени сомневаться в причинах. Приоткрыв глаза, алхимик подавил желание сразу же зажмуриться от яркого оранжевого света, ползущего по стенам Древа. Да уж, враг выбрал хорошее время для атаки. Предрассветные часы, когда они сонные, уставшие и не собранные. Но даже будь Кейн на пике возможностей, была бы она способна справиться с мужчиной? Может быть, если бы удача и окружение были бы на ее стороне. Не факт, что победа не обошлась бы тогда травмами или смертью. Пока Вэриану надо избегать именно смерти. — Рудигер, — вяло позвал он, надеясь, что тихий шепот будет услышан. Повезло. Енот сразу же подскочил, тыкаясь холодным носом ему в щеку. — Мне нужны цветы… принеси, — прохрипел подросток, кося умоляющий взгляд мутных глаз на друга. Без сомнений Рудигер рванул искать необходимое. Алхимик с облегчением вздохнул, едва находя силы, чтобы оставаться в сознании, хотя боль одновременно и стимулировала, и усыпляла. Он сосредоточился на своих черных пальцах, едва видя перед собой. Было ли ухудшившееся зрение следствием физического истощения или потери энергии камней оставалось неясным, да и не особо важным. Вместо этого Вэриан прокручивал в голове застрявшие слова песни, начавшей весь этот беспорядок и не раз спасшей его жизнь. Когда кучка цветов стала достаточно большой, подросток протянул дрожащие руки и сжал ее настолько крепко, насколько мог, начиная шептать слова. На самом деле он мог бы просто вонзить пальцы в землю и понадеяться вытянуть из нее достаточно жизни, почти сделал это, но мысль, что тем самым полностью осушит Древо без возможности вовремя остановиться. Быть похороненным заживо не входило в планы. Волосы и пальцы засветились привычным уже бело-голубым светом, еще сильнее обжигая глаза. Вместе с жизненной силой растений, хлынувшей в истощенное тело, Вэриан почувствовал, как останавливается кровотечение и в тело возвращается тепло. Этого было немного, но достаточно, чтобы не умереть до возвращения Кейн. Вздохнув с облегчением, он снова обратился к встревоженному Рудигеру. — Спасибо, приятель, — с дрожащей улыбкой отблагодарил алхимик, найдя в себе силы почесать ему подбородок. Без страха неминуемой смерти сознание и тело перестали сопротивляться усталости, и Вэриан опустил щеку на траву, позволяя себе погрузиться в сон, совершенно не замечая ошеломленного взгляда ядовито-зеленых глаз.***
Кейн старалась не поддаваться панике, но с каждой уходящей минутой это становилось все сложнее. Она почти пожалела, что не взяла с собой и енота, ведь во всей этой поездке за припасами не будет никакого смысла, если малыш просто умрет там, в ожидании помощи. Опять же, оставлять его на растерзание домашним дьяволам их врага также не было приятной идеей. Прошло несколько мучительных часов, прежде чем женщина добралась до повозки, вместе с лошадьми спустившуюся к подножию горы. В то момент она могла только благодарить высшие силы за то, что звери не решили двигаться в другую сторону. Если бы не проводник, волшебным образом знающий самый короткий и безопасный путь, Кейн могла бы потратить дни на поиски. На самом деле, она даже не пошла бы искать, предпочтя попробовать угрожать их врагу или предложить торговаться. Теперь она гнала лошадей обратно, стараясь не думать обо всей той крови, что продолжала неумолимо хлестать из раны Вэриана, не остановившейся под давлением повязок. Она заставляла себя забыть о последствиях открытых необработанных ран, большой кровопотери и травм позвоночника. В прошлый раз пиратке не было особого дела до того, выживет алхимик или нет, ее забота ограничивалась лишь скупой благодарностью за спасение, но даже тогда под рукой были бинты. Тогда ей было по большей части плевать, будет ли ребенок жив после окончания их сотрудничества или нет. Но сейчас? Это было бы болезненно. При всем своем эгоизме, Кейн не любит терять людей, в которых вложила достаточно много. Другое дело, что при первых признаках привязанности она уходила, не желая терпеть неизбежный разрыв нарастающей связи в будущем. А это в преступном мире попросту неизбежно. Дорожки сходятся и расходятся спонтанно, и уже давно вошло в привычку менять команду с одних тупых амбалов на других. У нее превосходный ум, но для исполнения преступления необходимы руки. Соучастники — это просто инструменты. Но Вэриан не просто ее подчиненный или партнер, не просто средство к достижению цели. Нет, он стал ей по-настоящему дорог, когда женщина вложила слишком много эмоций и усилий в этого ребенка, не говоря уже об их совместном волшебном опыте. Кейн заботилась слишком сильно, и страх потери сжирал ее душу заживо. Перспектива одиночного плавания в погоне за холодным блеском золота больше не казалась столь захватывающей. Даже тайна магии не влечет ее разум так же, как раньше. В этот момент только жизнь этого маленького, разбитого и умного подростка имела значение. Замедлившись у подножия Древа, женщина спрыгнула с повозки, пошатнувшись на уставших ногах, схватила сумку с медикаментами и, взяв только лошадь, на всем скаку последовала сквозь лабиринты комнат и тоннелей к Вэриану. И вот, наконец-то оказавшись там, она вновь нетерпеливо спешит встать на ноги и поспешить к алхимику, но лишь неуклюже падает на колени и, шипя, карабкается встать, не беспокоясь, как жалко и отчаянно это может выглядеть со стороны. Сейчас не осталось гордости для подобных поводов смущаться. Часть безумной паники испаряется, стоит только заметить, как его тело содрогается в слабых и болезненных вдохах, доказывая свою живость. Кейн с облегчением садится рядом, сразу же берясь за снятие временных повязок, жестких от засохшей крови. Она кратко морщится при виде, но тихо торжествует, что кровотечение остановилось само собой, пока смывает грязь водой из фляги. Это чувство быстро сменяется удивлением, когда пиратка прослеживает взглядом загрубевшие края раны, словно ей уже несколько дней, а не несколько часов. Осознание чуть не заставляет ее застонать от разочарования. Она совсем забыла об этой способности Вэриана, единственный раз наблюдая ее в первый день их встречи. Конечно, женщина понятия не имеет, как именно она работает, но это должно быть связано с заклинанием. Она собирается вытрясти это из мальчишки, чтобы в следующий раз, которого не произойдет, излечить его сразу же, вместо того, чтобы заставлять ее носится часами в поисках пропавших вещей, воображая себе невесть что. Так или иначе, Кейн должна отдать ему должное. Благодаря его идиотским решениям, им удалось избежать смерти в этот раз, а с магией травмы алхимика не будут иметь никакого значения. Хотя она все еще недовольна, что он использовал себя как щит, просто чтобы позволить ей остаться встрою. Закончив с перевязкой, пиратка осторожно уложила подростка обратно на бок и убедилась, что у него больше нет опасных травм. Внезапно облегчение нахлынуло, смывая страх и адреналин, державшие тело и сознание на ходу. Истощение и боль от порезов, синяков и перенапряженных мышц вдруг стали так очевидны, что Кейн захотелось вернуться к бессмысленной гонке за временем, просто чтобы не вспоминать насколько ограничены ее ресурсы. Она лениво запрокинула голову, из-под полуприкрытых век глядя на древесный свод, находя свою голову тревожно пустой от мыслей. Ей бы разработать план дальнейших действий, а не расслабляться в присутствии врага. Не желая двигаться, женщина сосредоточилась на своем проводнике, терпеливо сидящем рядом и пристально наблюдающем за каменной клеткой. Мужчина в ней казался расслабленным и неподвижным в полу-лежачем положении, словно бы спит, но это вполне может быть простым актом, чтобы придать ей ложное чувство комфорта и уединения. Разочарованно вздохнув, она привалилась к боку волчицы, надеясь на какое-то тепло, но вместо этого получила лишь двоякие ощущения в теле. Дым или туман едва ли могут кого-то согреть, это больше похоже на порыв сухого воздуха. По крайней мере, это приятно.***
Кейн в панике открыла глаза, резко приняв сидячее положение, не получив понимания, но заработав головную боль. Это, разумеется, не улучшило настроения, а только заставило грязно выругаться себе под нос. Ей не следовало так беспечно засыпать, но и бороться с потребностями организма было бы пустой тратой времени. Все равно она бы многого не сделала с помутненным от усталости разумом. Присутствие проводника успокоило разыгравшиеся нервы еще сильнее, убедив, что, несмотря на неожиданное отключения, все оставалось под контролем. Потянувшись, женщина поморщилась от боли в теле, обратив более пристальное внимание на свои раны. К счастью, растяжений и переломов удалось избежать, но на ее боках, руках и ногах пульсируют ушибы, уже заметно потемневшие. Единственное, над чем она потрудилась поработать — несколько неглубоких порезов. Заработать столбняк прямо сейчас было бы чертовски неудобно. Рудигер поднял голову, лежа рядом с хозяином, и взволнованно зарокотал, словно спрашивая, в порядке ли Кейн. — Ничего, — отмахнулась она, на секунду отведя взгляд, пытаясь сбросить не поднятую тему, но сразу же вернула его к еноту. — Хорошо поработал, — неловко похвалила пиратка, благодарная за присмотр за Вэрианом. Рудигер довольно заурчал. Нетерпеливо примкнув к фляге, скрывая легкое смущение, она надеялась утолить жажду, но там оказалось пусто. Женщина и забыла, что ранее потратила все на Вэриана. Нужно принести больше припасов, чтобы, по крайней мере, хватило до завтрашнего утра. Конечно, оставаться наедине с врагом, пусть и запертым, не самый привлекательный вариант, но и представления, когда алхимик очнется, она тоже не имеет. Лучше перестраховаться, чтобы потом лишний раз не оставлять мальчика без присмотра. — Следи за всем, пока меня не будет. Ты знаешь инструкции, — строго сказала она, на что енот серьезно кивнул, сев и крепко сжав в лапках флакон. От подобного отношения даже стало как-то легче, и Кейн без неудобного волнения взобралась на терпеливо ожидающую лошадь, сразу погнав ее вслед за проводником. По хорошему, ей бы оставить здесь и волчицу, но в утренней суматохе пиратка едва ли запомнила путь, по которому проходила уже дважды, слепо следуя за волшебным созданием. Обычно она не позволила бы себе такой беспечности, но и гонки со временем у нее случаются не каждый день. Чтобы слегка компенсировать, она отправляет проводника обратно сразу, как достигает выхода из Древа, уверенная, что не заблудится на обратном пути. Это на самом деле не большое дело. Часто для успешных краж и ограблений необходимо точно помнить планы зданий. Кейн на этом собаку съела, не доверяя такую тонкую работу, как проникновение и шпионаж, кому попало. Работать в сжатые сроки давно стало обыденностью. Это роскошь, когда есть время на качественную подготовку. Конечно, для планирования, а тем более быстрого, нужно тренировать ум, а для качественного исполнения нужны инструменты, не задающие вопросов. Поэтому она предпочитала нанимать сильных, но тупых ребят. Вэриан — это другое дело. Она раздраженно затолкала сменную одежду в сумку, вновь поймав себя на мыслях о мальчишке. Да, пиратка уже прошла ту стадию, когда возможность привязанность вызывала в ней только холодный гнев, но почему-то она продолжала отчаянно повторять в своем уме, что маленький алхимик важен. Он ей нравился, безусловно. Они прожили целую жизнь вместе, ради бога! Этого должно быть достаточно, чтобы убедить себя, что Вэриан особенный для нее человек. Но что-то глубоко внутри женщины по-прежнему боялось привязанности и требовало доказательств, что он отличается от всех, кто бросил ее ради лучшей жизни. Прямо сейчас подростку некуда идти и не за что цепляться, но Кейн как никто другой знает, насколько жизнь переменчива.***
Пробуждаться второй раз было мучительно. Сначала Вэриан даже не понял, где находится и что с ним случилось, чтобы привести в подобное состояние. К счастью у него не началась еще одна паническая атака, и он быстро вспомнил свою необдуманную глупость. О чем он даже думал? Защитить Кейн, чтобы она осталась на ногах, было хорошей идеей, без вариантов. Но почему он так искренне верил, что преступница, гонящаяся только за богатством и властью, захочет защитить его, когда он станет мертвым грузом? Смешно. Он стал слишком самонадеянным и доверчивым к ней. Алхимик уже ничего не сможет сделать с этой привязанностью, сколько бы ни напоминал себе о природе спутницы. В любом случае, он прошел с ней через достаточно неприятностей, чтобы неосознанно полагаться в трудное время. Плохо, что он все еще не может позаботиться о себе самостоятельно. Если бы у него были время, материалы и идеи, Вэриан бы процветал, но подобные стремительные сражения выше его уровня. Он едва мог угнаться взглядом за битвой, и это чистое везение, что подросток умудрился попасть своей липкой бомбой по ногам мужчины до того, как тот кинулся к ним. Видимо, тренировки с Кейн дают какой-то результат, если его цель и реакция сгодились хотя бы для такого. Мальчик расстроенно переместился, но сразу же застонал от боли, инстинктивно попытавшись свернуться в защитный шар, только потревожив рану сильнее. — Добро пожаловать в мир живых, малыш, — раздался горько-насмешливый голос Кейн неподалеку, вырвав из тупой дымки страданий. — В самый раз к обеду. Только тогда алхимик заметил запах костра, запеченного картофеля и вяленого мяса, вызывающего в нем противоречивую смесь голода и тошноты. Когда он ел в последний раз? Сколько он даже провел без сознания? Шипя от горящей огнем раны, болезненно затянутой бинтами (где его рубашка? Со всей этой кровью одежду уже не спасти?), Вэриан пробует подняться, но терпит эпическую неудачу, неспособный удержать корпус на дрожащих руках. К счастью от столкновения с землей его спасает пиратка, стремительно приводя в вертикальное положение, даря головокружение в довесок к прочим недугам, и прислоняя к чему-то. Ха, когда ее проводник оказался у него за спиной? Это мягко. — Полегче. Я действительно не хочу сшивать тебя, если рана разойдется. Что бы ты не сделал, но это спасло тебя от столкновения с иглой и инфекции, так что не испытывай судьбу, — небрежно предупредила женщина, на мгновение задержавшись, чтобы убедиться, что он не потеряет сознание от перемещения. В ответ подросток тоже осматривает ее, но не находит ничего сильно тревожного, хотя и некоторые синяки на ее руках выглядят довольно неприятно. Ну, он не совсем готов сочувствовать со своего места. Кейн отошла к костру и выгребла из углей несколько картофелин, оставив их остывать, после чего вернулась обратно с флягой. Она кратко морщилась каждый раз, когда приходилось наклоняться и поворачиваться. Рудигер рокочет рядом, озабоченно привставая, молча задавая вопрос, в порядке ли хозяин. Тот пытается выдавить успокаивающую улыбку, но выходит только гримаса. Енот ложиться у его ног и внимательно наблюдает, готовый подорваться по первому требованию, все еще обнимая пузырек с алхимическим раствором. Мальчик хотел бы его погладить, но тянуться слишком далеко. — Пей, потом поешь. Нам надо восстановить всю потерянную кровь. И будь уверен, что ее немало, — продолжила пиратка, неопределенно махнув рукой на кучу испорченной одежды, небрежно брошенной в стороне. Вэриан поморщился и сосредоточился на воде, лишь бы не думать о том, как близко он был к краю. Первым же глотком алхимик давится, содрогаясь от импульсов боли в теле, но, оправившись от кашля, вновь примыкает к фляге, ранее не замечая, насколько мучительна жажда. Взгляд лениво блуждал по лагерю и комнате, пока не наткнулся на клетку из черных камней и фигуру в ней, заставив замереть. Подросток как-то успел забыть, что враг так близко. Мужчина сидит спиной к ним, и неспособность сказать, следит он или нет, только нервирует. Кейн замечает его остановку и тоже смотрит на воина. — Не волнуйся, твои скалы будут сдерживать его до смерти, если того потребует ситуация, — нахмурившись, сказала она, с презрением отвернувшись, словно этот человек не заслуживает ее внимания. — Он что-нибудь сказал? — прохрипел Вэриан, испугавшись своего голоса. Он нежно потер горло, пытаясь избавиться от раздражения. — Ничего полезного, — проворчала женщина, сунув ему в свободную ругу остывший картофель и кусок вяленого мяса. — Только кидался угрозами о неминуемой смерти. Алхимик неловко жевал еду, чувствуя гнев своей спутницы, но не зная, как с ним справиться. При нем пиратка еще ни разу по-настоящему не злилась, и в такой стрессовой ситуации он не совсем готов вступать на эту неизведанную территорию их взаимоотношений. У него было неприятное чувство, что из-за стресса любое необдуманное действие или слово приведет к ненужному конфликту и, чего хочется избежать всеми возможными способами, к завершению их совместного путешествия. Подросток даже не знает, зла ли Кейн больше на мужчину или на него самого. Это не может не тревожить что-то глубоко в душе. Когда Квирин злился, он всегда говорил ему остановиться и уходил устранять нанесенный ущерб, оставляя сына вариться в мыслях о своих неудачах в одиночестве. Вэриан оставался один на один с грузом разочарований, слишком благодарный лишь за то, что отец вернулся, не оставил навсегда, чтобы позволять себе чего-то требовать или доказывать. Он всегда заранее проигрывал в подобных конфликтах. И женщину ничего не остановит, если она действительно устанет от него. Так или иначе, Квирин был единственным, кто не бросил его, и он мертв из-за глупости собственного сына. Кейн почувствовала сожаление за свой взрыв практически мгновенно, когда мальчик неосознанно напрягся, отвернувшись и втянув голову в плечи, принявшись за еду только для того, чтобы не продолжать разговор. Очевидная защитная реакция. И, честно говоря, идея, что Вэриан может чувствовать угрозу с ее стороны, несколько задевает. Она не хочет быть грубой, не в его отношении, но есть несколько вещей, которые давно уже следовало обсудить. Пиратка не хочет вести себя так, но ради их общего благополучия ей необходимо проявить твердость. — Что мы будем делать, Вэриан? — серьезно спросила женщина, всем видом показывая, что не относится к этому легкомысленно. — Чт-что делать? — неуверенно отозвался подросток, не понимая, что она имеет в виду. — Да, именно. Мы продолжим идти, несмотря на то, что дальше будет только хуже? То, что ты выжил в этот раз, просто чудо, — Кейн разочарованно сжала переносицу, пытаясь не думать об этом слишком сильно. — Если бы не твоя тайная магия, то не было бы и шанса. Мы обязательно поговорим об этом позже, но сейчас я хочу знать точно, ради чего мы так рискуем? — она подняла выжидающий взгляд на напарника. — Я… я… — Выриан беспомощно пытался найти подходящие слова, быстро переводя взгляд с места на место в поисках вдохновения. Ему нужна правда, истина, ответы на вопросы. Почему у него есть эти силы? Откуда он знает это заклинание? Почему его руки чернеют? Как отец связан с Темным Королевством? Почему камни искали его и Рапунцель? После смерти Квирина и побега из тюрьмы, когда не было ни шанса на искупление, он просто собирался следовать совету из письма, не задумываясь о будущем. Честно говоря, в то время ему было плевать, выживет ли вообще. Алхимик хотел ответов просто из отчаяния, надеясь найти в этом какой-то стимул продолжать жить, а не просто сесть и ждать стражу. Но он не думал о Кейн в то время, просто был рад, что рядом был кто-то. Это эгоистично, но женщина любила повторять, что без этого невозможно выжить. Она также говорила, что игра бессмысленна, если выигрыш несопоставим с рисками. И, честно говоря, Вэриан выживет без ответов, а пиратка найдет более легкое и прибыльное дело без сожалений. Он действовал по инерции с тех пор, как Квирин умер. Пришло время взять ответственность за собственные действия и подумать не только о себе. — Я не знаю. Оно того не стоит, — с горечью признал Вэриан, в бессилии отведя взгляд, боясь ее разочарования. — В этом нет никакого смысла. — Как самокритично, — цокнула Кейн, беспокоясь о его состоянии. Она вздохнула. — Послушай, малыш. Я не говорю, что мы зря потратили время, но дальнейшая игра просто не стоит свеч. Мы достигли того момента, когда должны решить, оставим ли это или рискнем своими жизнями уже осознанно. Я хочу знать, готов ли ты пожертвовать собой и другими ради личных амбиций. — Какая тебе выгода, если я решу идти дальше? — тихо спросил подросток и расстроено закусил губу. Он бы не стал. Он не хочет быть оставленным позади из-за этого, как бы жалко ни звучало. — Никакой, — честно ответила женщина. — Но это не имеет значения. Забудь обо мне и скажи, готов ли ты идти до конца? — Но я не могу! — испуганный собственными словами, воскликнул Вэриан, слезящимися глазами смотря прямо на ошарашенную срывом напарницу. — Я не хочу потерять тебя. Пожалуйста… — надломлено прошептал он. Это первый раз, когда он говорит о своей привязанности вслух, и это ошеломляет их обоих. Алхимику странно признавать, что он желает быть с кем-то рядом. Ему страшно, что предательство убьет его. Ему больно от того, что это, скорее всего, безответно. Ему стыдно, что он нашел замену отцу, единственному человеку, кто всегда заботился (это ложь — ложь — Кейн заботится, она понимает его лучше, чем Квирин когда либо мог). Ему противно, что позволил себе проявить такую слабость и позволить этой нежелательной кошке вылезти из мешка. Кейн на секунду застыла, растерявшись от признания. О, подсознательно она знала, что мальчик полностью зависит от нее. Она сама привязалась не меньше. Но до этих слов они могли еще притворяться, что разойтись ничего не стоит. Сейчас у нее такая власть, что хочется блевать. Было бы так просто отвергнуть его и уйти, отказаться от этой бесполезной ответственности. Но Кейн не может, это бы ранило и ее тоже. Она так много вложила в Вэриана, и так много получила взамен, что жить без этого будет невыносимо. — Ну, ну, тебе совсем не идет это выражение лица, — мягко сказала она, обхватив лицо подростка руками и утирая большими пальцами. — Я никуда не пойду без тебя. Не о чем переживать. Этих слов хватило, чтобы Вэриан дернулся вперед и обнял ее, всхлипывая и икая от боли и облегчения. На секунду женщина напряглась, но быстро расслабилась, пропуская пальцы сквозь густые волосы. Это так глупо, что что-то настолько маленькое делает ее счастливой. Может быть, теперь она понимает Райдера, изменившего взгляды на жизнь после встречи с принцессой. Однако ни Кейн, ни Вэриан никогда уже не смогут получить то долго и счастливо, которое выпало на долю вора и пленницы башни. Не с наградой за головы и гневом короля Короны. Скорее всего, их с большим энтузиазмом вздернут на родине. Женщина с отвращением поморщилась. Нет, туда они уже никогда не вернутся. Все же от путешествия был толк — за морем их лица не так известны и даже есть шанс на спокойную жизнь. Она сомневается, что сможет начать зарабатывать честно, но, по крайней мере, не будет втягивать в эту неразбериху подростка. Ближайшие несколько лет у них не возникнет проблем, если пиратка решит использовать раннее награбленные деньги, но им все же следует продолжать двигаться туда, где о них никогда не слышали. Куда-то, где им не придется постоянно оглядываться. — Мы останемся здесь до тех пор, пока твои раны не заживут, а потом решим, куда идти дальше, — сказала Кейн, когда мальчик немного успокоился. — В мире есть намного более впечатляющие места, чем Темное Королевство и Корона. Там тоже есть, чему поучиться. — Хорошо, — тихо согласился Вэриан без особого энтузиазма. — А сейчас тебе следует переодеться в новую одежду и как следует отдохнуть, — она мягко отодвинула алхимика, помня о его ранах, с сочувственной улыбкой глядя на него. — Тебе нужна помощь? Вэриан помотал головой, не желая больше что-либо говорить. Он слишком истощен плачем, а спина так сильно болит, что думать прямо получается не очень хорошо. Только мысль, что Кейн останется с ним скрашивает это ужасное состояние. С трудом оттолкнувшись, он встал, взял протянутую стопку вещей и прошел за ближайший большой камень, почти сразу оседая на землю, тяжело дыша. Переведя дух, подросток приступил к мучительному процессу, тщетно пытаясь не потревожить рану. Его голова оставалась, на удивление, пуста. Он просто сосредоточился на поставленной задаче, полностью готовый в любой момент лечь спать. Только что Вэриан потерял путь, и любая мысль об этом пугает. Это будет первый раз, когда он примет решение, не оглядываясь на своего отца. Или нет? Во время бытия лисой он действительно не думал много об этом, просто бесцельно бредя вперед. Можно ли даже назвать бесцельным путь, на котором ты тщетно пытаешься отыскать спасения и покоя? Это не было счастьем, скорее смирением, но присутствие Кейн в той жизни, как и в этой, оставалось утешительным. Будет прекрасно, если они не повторят те же ошибки, а достигнут чего-то более приятного, нежели смерть. Красный ему совсем не идет, но Вэриан не привередливый. Какая-то маленькая детская часть внутри него находит бандану и плащ довольно крутыми. Более измученная счастлива, наконец, скрыть почерневшую кожу, даже если в этих перчатках его руки словно бы покрыты свежей кровью. Эта новая одежда кажется такой чуждой после жизни в несколько раз перешитых рубашках и штанах всегда намного больше, чтобы на вырост. Раньше никогда не было денег на такую роскошь. Впрочем, сейчас тоже. Что бы Квирин сказал на такое? Алхимик не сомневается, что тот был бы разочарован, но это не новость. Он никогда не был полностью доволен сыном. Иногда Вэриан задавался вопросом, почему бы отцу не избавиться от материнской лаборатории, если он так не любит алхимию? Если бы не эта сентиментальность, то у подростка не было бы возможности понять научный метод в такой маленькой деревеньке. Расти он обычным крестьянином, не случилось бы многих проблем. Но Вэриан никогда не жалел о своем призвании, даже сейчас, после всех трагедий. Алхимия не была проклятием для него, просто инструментом. Он хотел бы знать о Квирине больше, чем несколько жалких и расплывчатых строк в предсмертном сообщении. Сложно понять, о чем думал этот человек. Если он так хотел сохранить тайну, то зачем отправил сына в столь опасное путешествие? Если хотел открыться, то почему не написал хоть чуточку больше, чем «все ответы в Темном Королевстве»? Разве во всем мире не осталось людей, которые могли бы рассказать о Квирине как о ком-то большем, чем лидере Старой Короны? Сейчас Вэриан уверен, что есть один человек, к которому он мог бы обратиться, но мало шансов, что тот захочет что-либо говорить. Попытаться все же стоит. Не похоже, что от этого может стать хуже. Однако себе алхимик внушает, что если он не получит ответов в этот раз, то бросит это дело. Может действительно к лучшему оставить тайны отца похороненными вместе с ним. Может пора смерить свое любопытство и просто согласиться с наличием волшебных сил. Но сначала следует привести себя в подобие порядка. Рядом растет небольшой куст, и этого должно быть достаточно, чтобы успокоить боль. Проблема лишь в том, что Вэриан не хочет случайно уничтожить Древо пока они внутри на неизвестно какой высоте. Но его отчаянная попытка спасения за счет сорванных цветов оказалась успешной, и нет причин, почему бы этому не сработать и в данном случае. Подросток попробовал сломать его, но сейчас у него попросту не хватило сил. — Рудигер, принеси нож, пожалуйста, — попросил он, на что енот с энтузиазмом согласился. Чтобы перерезать ствол понадобилось неприлично долго времени, но поглощение прошло быстро. Можно было бы попросить Кейн, вряд ли она бы отказала такой мелочи, но Вэриан не совсем готов привлекать ее к магическому сеансу и объяснить свои теории. Может быть позже. Он также попробовал призвать проводника, но лисица как ее хозяин едва держалась на ногах, так что мальчик отозвал ее обратно. В любом случае, он смог разобраться самостоятельно, чувствуя себя невероятно гордым и несправедливо измученным. Так или иначе, он встал, с облегчением замечая, что двигаться стало легче, но тупая боль все еще сохранялась. Понадобится умертвить больше кустов, если алхимик хочет полностью выздороветь, но это проблема другого времени. Как и необходимость поглотить силу камней. Без какой либо избыточной энергии внутри Вэриан чувствовал себя пустым и лишенным, а его зрение сильно ухудшилось. Он ненавидел вспоминать, что тюремное заключение сделало с ним, и как оно окончилось. Подросток просто хочет быть в порядке, но если зрение продолжит ухудшаться, вряд ли он сможет исправить слепоту. Лишь бы до этого не дошло. Кейн все еще сидела у импровизированного лагеря, опираясь о собственного проводника, прикрыв глаза от усталости. Раньше он не замечал ее ныне явного истощения и почувствовал себя плохо. Женщина, должно быть, действительно переживала, раз довела себя до такого состояния. Волчица посмотрела на него своими потусторонними янтарными глазами, после чего пиратка сама приоткрыли веки. — Куда-то собрался? — с легкой хрипотцой в голосе после сна спросила она. — Хочу спросить у него кое-что, прежде чем мы уйдем, — неопределенно ответил Вэриан, смотря в сторону клетки из черных камней. — Малыш, мы только что говорили об этом, — простонала Кейн, положив ладонь на глаза, лишь бы не смотреть на причину ее разочарования. — Я знаю, — оборвал алхимик, не давая начать отчитывать его за идиотские решения. — Это недолго, я буду держаться на расстоянии и уйду, если он будет вести себя агрессивно. — Хорошо, — согласилась женщина после продолжительного испытывающего взгляда. — Но не провоцируй его зазря. Я, конечно, убедила его, что ты единственный, кто может убрать камни, но не рискуй. Никто не говорил, что он достаточно уравновешен, чтобы не метнуть в тебя что-нибудь острое, если расстроится. Вэриан только кивнул на это и поплелся в сторону пленника, тщетно пытаясь сглотнуть ком нервов. От напряжения болела грудь и больно дышать. Может быть это от раны, он недостаточно сосредоточен на собственных чувствах. Бинтуронги подняли головы и зарычали, низко прильнув к земле в предупреждении. Ядовитые зеленые глаза расчетливо оглядели его фигуру, подозрительно сощуриваться. — Пришел договариваться? — насмешливо ухмыльнулся мужчина, не меняя сидячей позы, но склоняя голову так, чтобы создать видимость угрозы. — Просто спросить, — сказал Вэриан, сжимая кулаки, пытаясь скрыть дрожь. Как бы он ни хотел оставаться на ногах, чтобы хотя бы вообразить превосходство, подросток все еще не в порядке, поэтому сел, игнорируя более активные движения зверей, начавших окружать его. Рудигер, последовавший за ним, зашипел в ответ, шерсть встала дыбом. — А если я не отвечу? — с вызовом спросил воин. — Я уйду, — устало отвел взгляд алхимик, позволив плечам опуститься. — Это просто любопытство, но не настолько важно, чтобы я действительно старался. — Хмм… — мужчина выглядел слегка разочарованным отсутствием напористости, от чего улыбка исчезла. — Можешь попробовать, — в приглашении махнул рукой он. — Ты можешь рассказать мне что-нибудь о Квирине? — с легкой надеждой спросил Вэриан. Это имя что-то перемкнуло в голове пленника, заставив его вскочить и кинуться на прутья, злобно глядя на подростка, в страхе дернувшегося назад. Бинтуронги зарычали громче, оскалив зубы. На лице воина отразился доселе невиданный гнев. Краем глаза подросток заметил, что Кейн приготовилась действовать, ее проводник уже стоял в ожидании приказа. — Откуда ты его знаешь? — намерение убивать сбивало с толку, но мальчик не собирался останавливаться после того, как дал какой-то странный повод так реагировать. Заварил кашу — расхлебывай. Трудно сказать, почему этот человек так отреагировал. Остается надеяться, что Квирин не был его смертельным врагом, и это не навлечет на Вэриана мстительного безумца. Он действительно не хочет никого убивать. — Это мой отец, — алхимик мог ясно видеть, как ярость война сменяется недоверием, как его взгляд начинает блуждать по лицу, впервые по-настоящему смотря в поисках знакомых черт. Это делает ношу мальчика тяжелее, ведь он совсем ничего не взял от Квирина. Честно говоря, никто даже не мог объяснить, почему его волосы черные, а не рыжие или каштановые. — Он оставил мне эту записку, что все ответы лежат в Темном Королевстве. Правда, забыл упомянуть, что есть кто-то готовый убить нас, лишь бы не пустить туда, — с горечью фыркнул Вэриан. — И где же он? Не поверю, что пустил бы тебя просто так, — подозрительно сощурился мужчина. — Умер, — подросток сомкнул губы, заметив дрожь. — Он умер год назад. — Что? — теперь пленник выглядел ошеломленным, словно это последнее, что он ожидал услышать. — Ты лжешь? Такой великий воин как Квирин не умер бы так просто, — словно умоляя об опровержении, утверждал он. — Это был несчастный случай, — Вэриан зажмурился, вина и раскаяние вместе со старой обидой забурлили в груди. — Даже не знал, что папа умеет сажаться. Он был просто фермером для всех, в том числе и для меня. Я знал, что он что-то скрывает, особенно это стало заметно, когда камни разрушили нашу деревню, но он молчал до последнего. Поэтому я надеялся найти хоть что-то в Темном Королевстве. — О да, честь и верность Квирина не позволили бы ему говорить, — с какой-то непонятной нежной усмешкой ответил мужчина, наконец, расслабляясь и спокойно садясь на место. — Он больше, чем кто-либо заслуживал этой скучной семейной жизни, о которой грезил. Эта смерть так несправедлива. — Да, — мрачно согласился алхимик, не зная, что делать с внезапным соболезнованием. — Но откуда ты? Камни разрушили твою деревню? — внезапно осознал воин, вновь обратив пристальное внимание на подростка. — И откуда у тебя эта сила? Она должна быть заперта в Темном Королевстве! — с обвинением воскликнул он. — Расскажи мне об отце, а я отвечу на эти вопросы, — предложил Вэриан, храбро встречаясь взглядом с ядовитой зеленью. — Сделка? — Сделка, — через мгновение подтвердил пленник.