***
— Так чего конкретно ты хочешь этими жертвами добиться? — Психозио даже не соизволил глянуть на новоприбывшего Тайрона, скрутившегося в судорогах на белоснежном полу. Компостер простонал лишь что-то невнятное в ответ, и Психозио вновь глубоко вздохнул. — Ты бесполезен, — махнул он рукой на звездного мага, продолжая вглядываться в белое ничего. — Почему ты молчал? — болезненно выдавливал слова Тайрон, стараясь подняться на ноги. Когда Психозио обернулся на звездного мага, тот уже стоял, нестабильно покачиваясь. — Не видел в этом смысла, — отмахнулся паразит, — Мне было чертовски интересно, как далеко тебя занесет твоя же глупость и стремление мнимого героя. — Даже если так, — Компростарзер сделал неуверенный шаг вперед, — Ты всё равно продолжал мне время от времени подсказывать, — Компостер улыбнулся, — Тебе всё еще дорога моя шкура. Без нее ты бы давно сгинул вместе со мной. Психозио явственно прыснул, состроив гримасу отвращения. — Чересчур зазнаешься, — он машинально погладил рукав, в котором отсутствовала вторая рука, — Я говорил уже, что ни раз переосмыслил цель своего существования и пришел к выводу, что умереть с тобой, гордо храня молчание в нужную минуту, куда лучше, нежели поощрять тебя и жертвовать свои конечности. Тайрон преодолел уже череду более крепких и устойчивых шагов, одной рукой сжимая колющее сердце, а другой — прикрывая глазу с шестерней, которая вновь принялась извергаться кровью. — Жизнь такого противоречивого, изменчивого и лживого псевдоуникала не имеет никакого смысла, — продолжал паразит, — Как я уже говорил: ты бесполезен, Тайрон Компростарзер. Бесполезен и безнадежен. — Тогда почему бы тебе это и не исправить? — Вновь собираешься перекинуть все заботы на чужие плечи? — фыркнул Психозио. — Ты уничтожишь Грешного Великана, одолеешь Честера и вернешь в Отрадном всё на свои места, — Тайрон иронически ощерился, — взамен на контроль моего дорогостоящего самообладания. Психозио, заинтересовавшись выгодной сделкой, наконец обернулся. — Как бы долго ты не обдумывал смысловую нагрузку самой экзистенции, Психозио, ты, в первую очередь, паразит разума, цель которого добиться порабощения вменяемости и здравомыслия своего хозяина. Тайрон Компростарзер протянул избитую в опеках и ссадинах ладонь. — Что скажешь? — снова оскалился он, убрав вторую руку с глазной шестерни, в блике которого Психозио уловил странные искры мании сумасшествия. — Потрясающая афера, — паразит пожал холодную, прознающую едким морозом, руку Компростарзера, — но в твоих речах есть один изъян. — Какой же? — Твоё самообладание вовсе не дорогостоящее. Мне попросту не повезло с жертвой.***
Коперникус, свесив ноги, с любопытством наблюдал за умирающим Отрадным. — Невероятно, — то и дело восхищался он, как краем глаза приметил, что труп звездного мага внезапно подскочил. Не успел Коперникус опомниться, как Тайрон в мгновение ока схватил с земли катаны и двинулся на край насыпи. — Компостер, погоди же! — спохватился чайничек, но фигура уже стремительно летела с обрыва вниз. Через секунду Тайрон, а если быть точнее — Психозио, взмыл к серым облакам, оснастившись парой звездных крыльев. Коперникус был готов поклясться, что волосы мага побелели у корней. — Черт возьми, какой же надоедливый шарф, — ослабил хватку Психозио, осматриваясь по сторонам, — Где же этот Грешный Великан? Ответ напросился фактически сразу — гигант вновь заглатывал струю красок и форм неподалеку, раздавливая громадными ступнями останки маленьких домов. Психозио достал окровавленный бинт из кармана и обвязал им правый здоровый глаз, окинув мир оком с шестерней. — А вот и сердечко, — ухмыльнулся он и стрелой ринулся в сторону иссиня-пурпурного сердца монстра. Психозио фактически не ощущал боли от встречной пыли и прочего мусора, попадающего в широко раскрытое око. Он всеми силами старался не отводить взгляд от сердца Великана, нахмурился и сосредоточился, да так, что капилляры шестерни готовы были вот-вот лопнуть. — Это не так легко, как казалось… Но усилия вскоре дали результат: механизм ока на секунду остановился, а затем принялся крутится в противоположную сторону. Затем последовала странная вспышка, и край сердца Великана заискрился и засиял бледной синевой. Психозио, не дожидаясь полноценного переноса из Мира Духов, молниеносно, словно оса жало, вонзил оружие в фиолетовое тело и сразу нажал на рычажки катаны. Лезвие, подобно ножницам, с лязгом раскрыло дополнительное острие, намереваясь разрезать сердце пополам, что вызвало паутину растущих трещин. — Сколько же силы! — почти заливался Психозио, — Невероятная разрушительная мощь! Грешный Великан заревел от боли и выпятил грудь, будто отчетливо почувствовал, как его сердце, в буквальном смысле, трещит по швам. — Какого черта? — недовольствовал Честер, в пятый раз почти что свалившись с плеча монстра, — Как он сюда добрался? Сердце чудища показалось из бледного свечения уже наполовину. Одержимому вожделением Психозио не терпелось испытать своё новое тело на полную, и он, в добавок ко всему, обрушил на него взрывной звездопад. Честер точно вновь ослеп от череды ярких вспышек звезд. Старик хотел было взмахнуть посохом, дабы стряхнуть дряхлого паразита, как Грешный Великан принялся за дело самостоятельно — монстр выгнул шею на все 360, направив взор на Психозио, разинул беззубый на тот момент рот, и снова принялся заглатывать пространство, стараясь не зацепить сердце. В момент, когда Великан только было раскрыл пасть, воздух вокруг Психозио стал тяжелым, сгустился, якобы превращаясь в туман, а обыденное дыхание поддавалось с трудом. Парень, сам того не осознавая, сравнил эти ощущения с заключением в разогревающейся духовке, которую уже ни один десяток лет не отдирали от проклятой ржи. Психозио, почуяв неладное, отпустил рукояти катан, оставив их торчать в сердце, оттолкнулся и почти было уклонился от атаки. Струя сжатого пространства, цветов и форм зацепила рыжий ботинок Тайрона, и вместо него теперь виднелось странной формы черное пятно. — Вот кощунство, — чертыхнулся Психозио, лукаво глядя на монстра, — Ну, как говорится, первый блин всегда комом. Терять конечности мне не впервой. Парень взмахнул крыльями, набрал свежий, хоть и сырой, воздух полную грудь, и опять приблизился к сердцу. Уперевшись ногами о сверкающее тело, Психозио ухватился за рукояти катан и продолжил судорожно нажимать на рычажки. Что-то блокировало дополнительно лезвие, но это препятствие поддавалось под натиском многочисленных попыток, и вот второе острие, пробив сердце, показалось с боковой стороны. Грешный Великан снова оглушающе заревел и приготовился ко второй атаке, как был остановлен заклятием посоха. — Ты сожрешь собственное сердце, болван! — яростно верещал Честер Паран, — Сбей этого подонка и размажь о землю! Чего стоишь?! Гигант повиновался и снова развернулся в сторону Психозио. На сей раз монстр выгибал и сгибал гусиную шею, стараясь поймать негодяя голодными челюстями. Но как бы чудище не изворачивалось и не выгибалось, сердце все равно было далеко от спины гиганта. Великан, в попытках хоть как-то добраться до Психозио, долго топтался на одном месте, то и дело щелкая зубами, намереваясь поймать врага. А боль от пораженного движка никак не унималась. Но и Психозио пришлось несладко — такие движения монстра вокруг своей оси вскрутило голову и ему. Парень, прицепившись мертвой хваткой за рукояти катан, больше всего боялся отвести глаз с шестерней от сердца чудища, невзирая на такие удручающие вращения. Когда Великан наконец перестал суетиться, Психозио вновь подтянулся на рукоятях вверх и обнаружил, что движок Гиганта почти что перемещен из Мира Духов. — Осталось совсем ничего…- сквозь усталость, обнадеживал он себя, — И зачем я только повелся на всё это? В ход пошли костлявые и длинные, как у приматов, руки Великан. Чудище аккуратно обхватило пальцами сердце одной рукой, а другой принялось шарить у его низа в поисках врага, словно ощупывало стол на наличие мусора среди щелей. — Какой же ты безмозглый! Психозио моментально вытащил одну катану из сердца Великана, выждал, когда пальцы его доберутся ближе, и в мгновенье ока обрубил кисть чудища. Монстр залился истошным воплем, осматривая липкий обрубок руки. Паразит тем временем низвергнул очередной звездопад на держащую ладонь Великана, в миг размазав и превратив её в подобие лепешки. Хватка ослабла, перенос был полностью завершен. Теперь треснутое сердце, все также продолжая биться, словно настоящее, тяжеленым камнем обрушилось вниз, рискуя быть разбитым вдребезги. Психозио вытащил оружие из тела движка, и встречный воздух подхватил парня, подбросив выше. — Будь Тайрон хоть чуточку стабильнее, — Психозио прикрыл глаз и расплылся в улыбке, наслаждаясь падением, крылья его исчезли, — то сумел бы и сам всё это провернуть… Но вот покрасневшую от Дня Всех Слепых землю затянуло густой и непроглядной мглой в одной мгновенье. Из беспросветного тумана донесся многочисленный и низкий то ли крик, то ли рев, а может быть и всё вместе взятое. Сотни монстров столпились у подножья Змеиной Горы, глаза из искрились ядовитым зеленым светом. «Туман? — недоумевал Психозио, — эта чертова мгла принесла очередную порцию монстров из других миров?» Однако сероватое полотно в ту же секунду затмило громадное и черное нечто, раскрывшись пополам и обнажив острые, как бритва, зубы. Треснутое сердце вместо ровной и твердой поверхности утонуло в пучине глотки Грешного Великана, а за ним в пасть стремительно влетел и сам Психозио, после чего великанское чудище сомкнуло челюсти, заточив врага в ловушку. Психозио не мог сказать, сколько именно он пробыл без сознания, но по одному только виду Грешного Великана изнутри было ясно — День Всех Слепых не окончен. Парень постарался пошевельнутся, но напрасно. Нутро чудовища представляло из себя сплошную липкую массу, будто чернила более твердой консистенции. Всё тело было окутано вязкими потрохами. — Словно муха в паутине паучьего сердца, — ухмыльнувшись, провел аллегорию Психозио. Парень наконец сумел сжать ладонь, и из бледных пальцев показался слабый свет маленькой звезды, однако этого свечения было недостаточно, чтобы хоть как-то озарить клейкий лабиринт нутра. Но парень все равно сумел разглядеть высушенные черты лица по правую сторону. Челюсть незнакомца отвисла шеи, до того широкие глаза впали глубоко внутрь глазниц, оставив лишь безнадежные тени на веках, лысую черепушку со странным рогатым головным убором насквозь пробило одно из вязких щупалец внутренностей Грешного гиганта. — Поделом тебе, Ян Мольфар, досталось, — насмехался Психозио, — в следующий раз будешь куда бдительнее. Паразит, скосив глаза набок, еще раз окинул лича недоброжелательным взором, приметив, что все липкие потроха монстра брали начала именно в груди Мольфара. Он являлся ядром гиганта. — Ну и согрешил ты немало, — воздух стал внезапно тяжелым, Психозио пришлось откашляться, что вызвало отдышку, — Теперь это никакие твои знания не исправят… Знания! Оглядевшись, парень не заметил игристого сияния сердца Грешного Великана. Значит монстр остановил его у себя в глотке, а Психозио проглотил полностью, хотя это уже не имеет значения. Рядом есть вещь, куда важнее сердца Грешного Великана. И как только Психозио не додумался об этом ранее?! Грешный Великан продолжал свой путь по направлению к краю Отрадного, пожирая куски пространства на пути, как его грудину окатила неожиданное тепло, превратившееся в жгучую боль. Не успел Честер с монстром хоть как-то сообразить, как торс чудовища разнесло на куски могучим выпалом. Ноги подкосились, морда подлетела к небу, а округа погрязла в кусках липкого нутра гиганта. — Вернись же на место! — истерил Честер Паран, в спасении схватившийся за взмывшую к тучам голову монстра. Но вот вспышка у земли ослабла, и из самого его центра взметнулось за чудовищным рылом крылатое подобие человека, в руках которого были две острые катаны. — Сгинь! Сгинь же! — вопил старик, размахивая посохом лича. Изумруд на нем снова дал трещину, которая заискрилась зеленоватым сиянием. — Отдай мне эту палку, — сквозь зубы, прошипел Психозио, на лету тянувшись за оборванным тряпьем Честера, — В ней заточены знания, неподвластные никому из обычных смертных! Это ключ к решению каждой проблемы и загадки! Такой глупец как ты попросту не достоин ей орудовать! Однако Честер Паран без колебаний выпустил заветный посох из рук, а сам парировал вниз, навстречу Психозио. — Как же ты ошибаешься, болван, — ласково пропел тот, приложив свою ладонь ко лбу паразита, — Все загадки на то и тайны, что не должны быть раскрыты ни в коем случае. Голову Психозио пронзило сотни мыслей и голосов одновременно, точно они исходили из холодной пятерни старика. Казалось, что он не летит вверх к грозовым тучам, а давно уже преодолел незримый людской барьер понимания. — Что это? — паразит блаженно скрестил руки на груди, будто покойник. Его эмоции и действия не были подвластны разуму и здравому рассудку. Теперь Психозио словно зависел от этих кошмарных голосов в голове, ладонь старик становилась всё теплее и теплее. — Это, мой невежественный друг, новый мир. Чистый и безгрешный….***
Чистые, девственные, мирные облака, словно куски сахарной ваты, парили высоко над землей, укрывая своими громоздкими тенями от палящего летнего солнца. Они то сливались воедино, образуя огромную тучу, то рассыпались на части, оставляя следом плоские барашки. Белоснежные облака стомленно плыли слоями, возвышались одно над другим, создавая пустые комнаты, окутанные мглою, между друг другом. Одну из таких комнат и потревожил длинноногий слон. Животина, аккуратно перебирая своими длиннющими ногами, взбудоражило невозмутимые хмары и рассекла одно из них пополам. Погрузившись в непроглядную дымку, слон, который по образу уж больно походил на известную тварь картины Сальвадора Дали, трухнул замершей спиной и помахал хоботом, словно нащупывал препятствия впереди. Такие действия нарушили покой крепко сидящему на спине животного пестрого шатра. — Как высоко мы находимся? — Таких цифр и мероисчислений не существует. Слон, явно запутавшись в серых облачных дебрях, медленно развернулся в другую сторону, дабы не побеспокоить разговор наездников. — Это и есть твоя способность? — Именно так. Последний раз я ей пользовался лет так пятьдесят, а то и больше, назад… Животное наконец миновало густые тучи, назойливый сырой и вязкий запах улетучился из носа, надоедливая мигрень тоже отступила. Психозио, набравшись духу, медленно подкрался к бортику шатра и боязно поглядел вниз. Длинные и тонкие, подобно худощавым палкам, ноги слона утопали среди густых белоснежных облаков внизу. Шаг за шагом животное тихонько сотрясалось, дергалась мягкая бахрома узористого ковра на спине, беспокоился и нестабильный на вид каркас шатра, звенели чашечки и дребезжали раскрытые нарды. — Может партийку всё-таки сыграем? — настаивал Честер. Наблюдая за неторопливым ходом слона, Психозио был уверен, что с каждым шагом тощие конечности не выдерживают большей нагрузки, и рано или поздно с треском обломаются, обретя туловище животного обрушится на землю. — Кошмар, — Психозио передёрнуло от отвращения, и парень вернулся на свое прежнее место, присев напротив Честера на мягкий, воздушный ковер. — Может все же попытаешься разъяснить происходящее? Старик, опечалившись, свернул нарды. Казалось, что морщин на его лице в тот момент стало еще больше. Честер аккуратно взялся за граненый стакан с горячим, свежим чаем, до того стоявшего в медном подстаканнике. — Угощайся, — неторопливо предложил старик, сербнув глоток крепкого напитка. Однако Психозио не осмелился притронутся к граненному стакану. — Прости, фирменной крови Мольфара у меня нет, — вздохнул Честер, пододвинув чайник за спину. — Это уже и не требуется, — ухмыльнулся тот, — Организм нуждался в крови лишь потому, что мне необходим был источник дополнительной энергии для существования. Сначала хозяина, затем Мольфара… Любая была хороша, но с этим цирком покончено. Честер удивленно повел бровями. — Ты же не Компростарзер, верно? Психозио, почуяв сухость ко рту, все-таки потянулся к напитку с горячим чаем. — И с чего ты взял? — иронически произнес тот. Старик, слегка подумав, нерешительно ответил: — Ну, полагаю, начнем с манеры речи. В твоих словах чувствуется большая уверенность. — Это не показатель. — Затем побелевшие волосы, более острый взгляд и выражение лица. Мне немного довелось видеть Тайрона в живую, но я навсегда запомнил его вечно недовольную физиономию, — старик издал еле слышный смешок, — по правде говоря, мне он таким казался даже до Дня Всех Слепых. Психозио аккуратно прислонил стакан к губам и сделал глоток. Теплая и крепкая жидкость мигом оживило жаждущее горло и мягким холодком пронеслось по всему телу. — Компростарзер нас сейчас слышит? — внезапно насторожился Честер. Психозио лишь пожал плечами. — Без понятия, однако я, будучи на его месте, могу отчетливо уловить каждое слово. Честер хотел было снова что-то сказать, как резкое движение руки собеседника прервало заготовленную речь. — Мне осточертело играть в эту умалишенную игру, — устало вздохнул Психозио, — Ответишь на мои вопросы и покончим с этим. Старик молча кивнул. — Ты и в самом деле Честер Паран? — первый вопрос прозвучал с явной язвительностью и укоризной. Тот вновь замешкался, хрустнув пальцами. — Вероятнее всего, да, — наконец решился он, — Один живет в нормальном мире, слепой жизнью, другой, который я, существует лишь в области этого шатра и слона. Мы являемся одним человеком, но при этом обладаем вовсе разным мышлением и личностями, будто… — Будто Честер разных возрастов? — догадался Психозио. Старик усмехнулся. — Можно полагать, что ты угадал. Длинноногая животина затрубило в хобот, обогнув наступающее облако. — Я — часть способности земного Честера — «Слон и шатер», — наконец принялся разъяснять Сахакиэль, как он назвался ранее, — Сила заключается в том, что Честер в любой момент может заключить кого-то в свой личный мир, который тебе довелось лицезреть сейчас. — Выходит, — Психозио невольно огляделся по сторонам, где все также спокойно парили громадный облака, — я в совсем ином измерении? Старик напротив кивнул. — А вы бог этого мира? Сахакаиэль громко расхохотался. — Метко подмечено, — хлопнул он ладошами, — Я никогда об этом раньше не задумывался. А земной Честер, получается, творец бога! И старик вновь залился веселым смехом, однако Психозио не повел и краешками губ, продолжая неподвижно сидеть с серьезным выражением лица. — Каков был мотив твоего Честера-творца? Старик мигом угомонился и потянулся за остывающим чаем. — Хоть я и разделяю воспоминания и взгляды мира Честера, но все равно — мы абсолютно разные люди. Многое в его действиях мне остается непонятным, — тот вновь принялся беззаботно сербать напиток из гранённого стакана, — Как я уже говорил, я больше пятидесяти лет просидел тут в одиночестве, если не считать этого слона, но он, однако, чересчур не разговорчив. Животина вновь затрубела, словно опровергала сказанное. — Откуда тогда у вас чай и нарды? — удивился Психозио. — Исходя из потребностей, я могу силой мысли обеспечить себя необходимым и желаемым. Раньше тут беспорядком валялась целая гора книг, и яблоку негде было упасть. Старик достал из кармана черные очки слепца и протер стеклышки. — Полагаю, главное отличия меня от Честера земного — это начитанность. Я-то мог всё это время видеть предметы под шатром. Психозио настоятельно упросил Сахакиэля не отклоняться от темы. — Все довольно просто, мой невежественный друг, — вздохнул старик, — мотив — это самая обычная зависть. Честер, впервые воспользовался «Слоном и шатром» в 12 лет, тогда-то он зрение и утратил. — Уж не связано ли это со способностью? — картина в голове Психозио потихоньку прояснялась. — Впервые создав заоблачный мир под шатром, человеку выпадает возможность изменить свою нынешнюю жизнь одним заветным желанием. Старик выдержал небольшую паузу, а затем продолжил: — Честер загадал больше никогда не видеть ужасных в душе людей. — Иронично, — ощерился паразит, — посему он зрение-то и потерял. Все вокруг ужасны по-своему. — Нужно быть чертовски аккуратнее со своими желаниями и их формулировкой, — подметил Сахакиэль, — Но что более ироничнее — Честер хотел вернуть свое зрение, отменить мечту, но для этого вновь пришлось бы лицезреть кошмарное человечество. — Как говорил Ян Мольфар, — вспомнил Психозио, — «Хватить мне льстить! Ты видишь этот мир огромным черным пятном, полным злости и алчности!» — Честер стал тем, кого ненавидел больше всего, — продолжал старик напротив, — Но тем не менее, его способность эспера была высоко оценена, посему Честеру и доверили операцию по устранению главного портала Отрадного, тогдашней Новой Долиной Эсперов. Однако, как тебе известно, миссия провалилась, и Честер Паран, известный тогда под совсем другим именем, инсценировал свою смерть и скрылся. — И единственным «выжившим», но не бравшим участимя в операции, был Ян Молфар. Сахакиэль достал чайник из-за спины и долил напиток в опустевший стакан Психозио. — А ты догадливый, — прошептал он под мелодично льющуюся струю чая, — Мольфар получил к себе огромной внимания, стал зазнаваться и окрестил себя величественным магом, коим вовсе не являлся. — Самоучка без природных навыков, — Психозио уж больно стала по душе эта беседа, в частности наличие идеально выдержанного чая. — Честеру это пришлось не по душе, — пожал плечами старик, возвращая чайник на место, из носика которого все также струился еле заметный пар, — И он решил своеобразным образом проучить самозванца, заставив его вернутся в Отрадное, начать новую жизнь и искать точки портала, чтобы вызвать День Всех Слепых. Однако Мольфар увлекся ролью важной персоны-целителя, а затем и вовсе скончался во время эксперимента, после чего превратился в лича. — Ну, а дальнейшие события мне известны, — перебил Сахакиэля паразит, — Лич спохватился из-за смерти, принялся усерднее искать точки для портала, нанял Тайрона в помощь, а затем был одурачен слепцом и превращён в Грешного Великана. Как беспечно и легкомысленно со стороны человека, чью жизнь украшали лишь новые знания. — Поэтому я хочу, чтобы ты исправил этот неверный поворот истории. Сахакиэль встал на ноги, выпрямился во весь рост и нацепил черные очки. Легкий ветерок трепал ободранную одежду, старик то и дело рисковал свалится из-за нестабильных пошатываний слона. Сахакиэль вытянул руки и сложил ладони лодочкой. В них в мгновенье ока образовалась странная, ограненная позолотой и цветными камнями, корона. — Я передаю Слон и шатер тебе, Психозио-Тайрон Компростразер. Тот недоверчиво принял внезапный подарок, с любопытством разглядывая корону с разных ракурсов. — Честер земной понятия не имеет, что я вовсе не на его стороне, — старик поглядел куда-то в даль, — Наши пути и личности разошлись сразу после первого желания, и книги не учили меня добиваться желаемого такими подлыми способами, как обламывать мечты и судьбы других. Тем временем Психозио напялил корону на макушку. Та крепко вцепилась в волосы, уж точно не свалится. Паразит тоже встал во весь рост, поравнявшись с Сахакиэлем. Белоснежные облака неожиданно загудели, налились темными оттенками, стал грозовыми. Фактически сразу блеснула ослепительная молния, за ней оглушительный раскат грома. — Заманчивое предложение, — призадумался Психозио, — Я могу как-угодно исковеркать прежнюю историю, лишь сказав вслух. Длинноногий слон боязно захлопал ушами, явно испугавшись мрачных туч, но не перестал двигаться дальше. — И не только историю, — поправил его старик, — Ты можешь изменить что душе вздумается в твоей невежественной жизни или изменить судьбы других. Тут животина резко остановилась, закрыв широкими ушами глаза и испуганно размахивая хоботом. Впереди стояла невообразимых размеров грозовое облако. Туча, сопровождаемая громогласным рокотанием, медленно плыла на шатер со слоном. — Это как лампа с джинном, только вместо трех желаний одно, — Психозио расправил руки, поднял свой взор к почерневшей крыше шатра, и залился заразительным и неуместным смехом безумца, — Ну что же, пора вновь брать на себя роль героя, которого никто не звал. Что-то внизу звонко и истошно треснуло, подобно хрупкому и выжженному под палящим солнцем хворосту. — Мое желание? Желание? Чего я жажду сейчас больше всего? — дьявольски выкрикивал паразит, хватая воздух в паузах между раскатами смеха, — Я желаю, чтобы главный портал Отрадного никогда не был обнаружен. Сахакиэль напротив вожделенно сложил руки, словно читал молитву, и, услыхав желание Психозио, тоже вознес глаза к грозовому небу. — Но для начала, давайте все-таки сыграем в нарды. Тонкие ноги слона раскололись пополам, и тяжеленная туша с пестрым шатром камнем свалилась вниз с высоты неизмеримых бесконечностей.***
Компростарзер, до того пластом лежащий на сухой земле, рефлекторно подпрыгнул и вскочил на ноги, якобы стараясь избежать падения. Но встав на твердую землю и оглядевшись, никаких тяжелый грозовых облаков не было. Более того, даже слон, шатер и Сахакиэль куда-то запропастились. — Что за чертовщина? — недоумевал Тайрон, схватившись за разрывающую от адской мигрени голову. Компростарзер решил не стоять на одном месте — нужно найти остальных. Скорее к дому Дубровских! Компостер уже было принялся бежать вперед, разгребая перед собой заросли высокой травы, как тут же одумался и вновь остановился. А где дома? Вероятнее, их сравнял с Землей Грешный Великан. Но ведь обломки должны были остаться… Возможно, в Отрадное закинуло некого монстра, который пожирает остатки построек. Тут нечему удивляться…. А он вообще в Отрадном? Змеиная горы исчезла, как и щебенистая дорожка. Вокруг лишь были неухоженные поля бурьянов и сухие деревца. Одно из них, что неподалёку, имело острую раскидистую крону, лишенную каких-либо листьев. Тайрон сразу узнал в нем старый дуб, что рос возле гостиницы Отрадного, а затем превратился в громадное око, так как оказался главным порталом Отрадного…. О рыжий ботинок стукнулся какой-то мелкий зверек, и звездный маг подобрал заблудившегося Коперникуса на руки. — Хоть ты здесь, — обнадеживал он себя, поглаживая фарфоровый чайничек. Но, черт побери, где сам он? Тайрон попытался идти в сторону окраины Отрадного, которая выходила на автостраду, но никакой дороги, кроем как протоптанных кем-то давно пыльных тропинок посреди заросшего поля, не было. Компростарзер, отчаявшись, зашагал в другую сторону — там должна быть посадка у рукава реки. Увидав в дали невысокую зеленую листву и заросли камыша рядом, Тайрон мимолетно улыбнулся, то ли от счастья, то ли от растерянности. Зайдя в ту знакомую чащу и добравшись до берега реки, в нос сразу ударил запах не первой свежести. Компростарзер поморщился и крепче сжал Коперникуса, как только заметил источник противной вони — дивного головоногого с подобием четырех пальцем на каждом щупальце. — Отрадное, — пожал плечами Тайрон и ускорил шаг. Он все глубже пробирался в чащу, и Компростразером сильнее овладевала тревожность — кто знает, какую тварь занесло в эту дремучую посадку. Хотелось заранее схватится за рукояти катан и приготовить острие к атаке, но вот беда, оружие больше не было. — Придется довольствоваться звездопадом. Звездный маг продолжил свой путь в дебри, пока не услышал пронзительный треск веток позади, а затем чертовски знакомый голос: — Ах, Тайрон, вот ты где! Из кустов показался полтергейст Руперт, а за ним неуверенно плелась Рей Ампро. — Что тут происходит? — сразу начал опрашивать полтергейст звездного мага, — Я помню только, как меня на куски разорвали мертвецы, а затем я очнулся, словно ни в чем не бывало… — Я пыталась исцелить умирающую Крул, но поняла, что времени недостаточно, — растерянно и опустив голову, произнесла ведьмочка, — поэтому я вызвала голема из своей крови и потеряла сознание… Компостер промолчал, обернув свой взгляд на спокойную гладь водоема, который недавно был полон разнообразных монстров, в том числе огромного крейсера с рылом рыбы-пилы. — Я был атакован Бухарестом, а потом вместе с Коперникусом направился к Змеиной горе. Полтергейст неодобрительно покосился на небо. С того словно рукой сняло густые тучи, открыв чистые голубые небеса на всеобщее созерцание. — Я хотел атаковать Грешного Великана в близи, но мне не хватило решимости… Неподалеку спокойствие пресной речушки нарушил рогатый бобер, скрывшись под мутной гладью. Нырок взбудоражил спящую в округе живность, и небольшая стая птиц, отдаленно смахивающих на белоснежных и пушистых кроликов с крыльями вместо передних лап, в испуге взметнулась с плакучих веток неприхотливой ивы. — В этом мире Отрадное никогда не было основано.***
— Сахакиэль, значит, — бормотал Руперт, с начала и до конца выслушав историю, которому довелось лицезреть Тайрону от лица Психозио, — насколько мне известно — это имя ангела четвёртого неба. Ребята наконец выбрались из чащи и вновь вернулись на заросшие поля. — Вероятнее всего, этот Честер выбрал себе такое имя, провёв сравнение способности «Слона и шатра» со статусом библейского Сахакиэля. Солнце выглянуло из-за маленького облачка и встало в зените, не прекращая неутолимо жарить воздух. В какой-то момент Тайрон даже захотел вновь скрыться в тени посадки Отрадного, но нужно было выбираться из этой пустоши. — Я вот что подумал, — никак не мог успокоится полтергейст, — измена мировой линии могла повлечь за собой и смену местонахождения самого главного портала. — Чтобы даже я никогда не смог его обнаружить, — сонно добавил Тайрон, — Однако это уже бессмысленно. Компростарзер, сломленный от неистовой жары и перегрузки, предпочёл бы идти молча, но Руперта, по всей видимости, чересчур заинтересовала эта тема. — Между прочим, Компостер, — Руперт наивно дернул мага за плечо, но тот никак не отреагировал, — какое сегодня число? Тайрон, глубоко вздохнув и раздраженно огрызнувшись, достал из кармана телефон, с чьего экрана исчезла паутина трещин. Теперь на устройстве без проблем можно было разглядеть буквы и цифры. — Тринадцатое, — отрезал он. — А какого числа ты должен был ехать в Отрадное? — интонация полтергейста показалась чересчур знакомой и вызвало некое подобие дежавю. — Тринад… — Тайрон опомнился, — не какого числа, а какого черта? Оторопевший Компростарзер вмиг сбавил шагу и обернулся к Руперту. — Что за бред здесь творится? Мы еще и переместились во времени? — растерянный Тайрон сел на траву и схватился за волосы, выронив Коперникуса из рук. — Я никогда не посещал Отрадное…. — И все, погибшие по твоей вине, твари и люди спокойно существуют в этой мировой линии, даже не подозревая о своих кошмарных альтернативных участях, — Связь хоть ловит? Звёздный маг покачал головой, и теперь тяжело вздохнул и полтергейст. — Господин Руперт, — внезапно обратилась Рей, пренебрежительно покосившись на Тайрона, — подмену мировых линий могли заметить лишь создания других миров, как вы, и, собственно, сам виновник. Руперт, явно ошеломлённый неожиданной формальностью в его сторону, молча согласился в ведьмочкой. — Тогда, — продолжала рыжеволосая, — почему результат изменения реальности отобразился и на мне? Вряд ли я тоже существо из иной Вселенной… — Вероятнее всего, на это как-то повлияло освобождение кровяного голема, о котором ты упоминала ранее, — оробливо замешкался полтергейст. — Или твое сознание на момент смены мировой лини было вне рамок нашего измерения, — пожал плечами Тайрон, стараясь не смотреть Рей в глаза, — В таком случае тебя в какой-то степени можно равнять с такими же созданиями, как и Руперт. Очевидно, полтергейст был обижен таким небрежным сравнением, и хотел было что-то возразить Компостеру, как его действия прервал странный чих Рей в сопровождении не менее дивного треска или трезвона, и Руперт сразу насторожился. — Что это было? Рей Амрпо заподозрила неладное, и натянула колдовскую шляпу на лицо, натягивая концы. — Ничего особенного, — было видно, как уши ее покраснели у краев. Но стоило Компостеру вырывать шляпу из слабой хватки рыжеволосой, как полтергейст, неодобрительно чмокнув, попятился назад, с опаской глядя на блестящие маленькие сизые наросты под левым веком Рей. — Патикарская кристада, — догадался Компостер и тоже последовал примеру Руперта. Рей поникла взглядом и поджала губы. Солнце вторично скрылось за густым облаком, прохладный ветер подхватил ее рыжие локоны, которые словно читали мысли ведьмочки и старались скрыть наросты. — Кровавый голем был печатью, сдерживающий болезнь, — Рей вся сжалась от неловкости, ее голос вновь обрел нотки нерешительности, — Мой отец направил последние силы на обряд, который остановит развитие кристады, но уничтожить ее не смог. Было глупо полагать, что я не буду инфицирована, проживая под одной крышей с двумя больными, — Рей неохотно подняла взгляд на Руперта и Тайрона и отчаянно выдавила улыбку, — После чего отец велел мне покинуть родительский дом. Это было, дабы Ян Мольфар не добрался до меня. — Почему же ты не сказала ранее? — недоумевал Компростарзер. Но ведьмочка вместо ответа выхватила шляпу из его рук и напялила на макушку, скрыв блеск камушков тенью убора. — Отец также приказал не отчаиваться на их могилах и к никому не привязываться лишь потом, что боялся за меня. Словно я, когда буду пользоваться исцелением, пойду на крайние меры и раскрою печать ради жизни кого-то другого…. Лучи солнца сумели пробить преграду в виде облака и осветили заросшую поляну. Теперь на лице Рей, помимо маленьких камушков, на свету играли влажные от слез глаза и побагровевшие щеки, а безнадежная улыбка на мгновенье показалась самой настоящей. — Как ни странно, все именно так случилось.***
— Наконец автострада, — облегченно произнес Компостер, выйдя на середину побитой и неухоженной дорожной части. — Осталось поймать попутку, ну или же спросить, где тут ближайший населенный пункт и станция, — не переставал нагнетать Руперт. Рей Ампро не произнесла ни слова с того момента, как остальные узнали о печати болезни. Теперь ведьмочка была вынуждена стоять от всех поодаль, чтобы не заразить. — Боюсь, топтать нам придется долго. Но вот одинокий шелест высокий травы нарушил отвратительный и истошный гул мотора машины. Тайрон сначала намеревался остановить приближающуюся старую копейку встав посреди автострады, но Руперт мигом оттащил Компостера в сторону. Пришлось ограничиваться автостопом. Однако водитель копейки останавливаться не собирался. Наоборот, заметив двух странно одетых подростков, одно из которых тащит в сторону неведомое черное нечто, вдавил педаль газа в пол, и, на ходу выронив что-то на подобии «Срань сельская, а не рахиты», пулей миновал странников. — Хам, — коротко отозвался о водителе Компостер и вновь вышел на дорожную часть. — Чего и следовало ожидать, — почесал бороду полтергейст, — придется полагаться на интуицию и шагать, куда глаза глядят. Немногословная на тот момент Рей опять чихнула в сторону, прикрыв лицо руками. — Погодите! — вдруг приободрился Тайрон, — Этот невежа сдает назад! Он направляется к нам! Тут на дорогу выбежал и полтергейст с ведьмочкой, но мимолетная радость Тайрона тут же улетучилась. — А, не берите в голову, — опечаленно буркнул Тайрон, — этот старый хмырь просто паркуется. Опечалившись, тройка уныло побрела вперед, пока не разглядела старый деревянный, фактически разрушенный временем, сарай, возле которого стояли две машины — та самая дряхлая копейка высокомерного водителя и новенький синий микроавтобус. — Это же Гаврил и Таисия, — изумленно всматривался Тайрон в две фигуры, вышедшие из изношенной машины. — А этот полный мужчина? — щурился полтергейст, — Неужто Юрий Буздывертак? Вот задние дверцы фургона отворились, и из микроавтобуса вприпрыжку выпорхнула четвертая фигура, скрывшись в зарослях травы. — Крул! — в один голос спохватились Рей и Тайрон и тут же ринулись к девушке. — Погодите! Она же вас не знает! Стойте же! — насторожился полтергейст, но те двое уже юркнули в поле бурьяна, и Руперт потерял их из виду. Тем временем Крул, которая добралась до поваленного гнилого бревна неподалеку, выпустила рыжего кота из рук и задумчиво оглядела местность. Заприметив двух дивно одетых незнакомцев, девушка подхватила пушистого кошака и сделал пару шагов назад. — Вам, ребята, что-то надо? — с ноткой отвращения отрезала она, сильнее прижав питомца к себе. Однако Рей и Тайрон продолжали молчать, удивленно таращась на старую знакомую, которой точно промыли мозги. — Что у вас за наряды такие? Точно с цирка сбежали…. Компростарзер хотел было что-то произнести, как рыжеволосая его опередила. — Так и есть, -улыбнулась она, — Мы из цирка. — Правда? — недоверчиво повела бровью Крул. — Да, — замешкался Компостер, — Наше Шапито остановилась здесь неподалеку, вот мы и решили прогуляться окрестностями, пока есть время. Однако такая неубедительная легенда не удовлетворяла Шепши, и та, все еще с опаской, не отводила взгляд от двоицы, смахивающих на сбежавших виз дурдома больных. — Да что у тебя с глазом… — почти что с насмешкой прошептала она, — И что же вы делаете здесь, на бескрайних неплодородных полях? «Пришли на поминки петуха», — чуть было не вырвалось у Тайрона, пробудив старые воспоминания. Но вот Крул опустила кота на землю, а сама уселась на гнилое бревно. — Можешь прогуляться, Бухарест, — тихо прошипела она питомцу на ухо, и рыжий кошак принялся играться со стеблями трепещущейся на ветру травы, — Можете ничего не говорить, — обратилась Крул к Тайрону и Рей, — моя цель визита ничуть не подозрительнее. Компростарзер решил воспользоваться случаем. — И какова же? На что Крул ехидно усмехнулась. — Мой дядя ни с того, ни с сего решил приобрести этот старый и никому не нужный сарай, окруженный дремучей глушью. Якобы здесь будет легко основать новую птицеферму, — девушка махнула в сторону, где три фигуру о чем-то оживленно спорили, — Вот и стоят, торгуются. — И за сколько Гаврил… то есть владелец собирается отдать сарай? — поинтересовалась Рей. — Его цена — двадцать тысяч наличными, один бильярдный стол со всеми принадлежностями и три блока пива «Иерусалим» с таким же количеством пачек сухих завтраков. Крул издала еле слышный смешок, краешки ее губ незаметно дернулись. Из-за ботинка Тайрона показался Коперникус. Компостер хотел было быстро хватить чайничек на руки и спрятать в сумке ведьмочки, как получил одобряющий знак от Крул, мол, можешь не переживать. На секунду Тайрону показалось, что такие чудеса ей не в новинку. — Возможно, если все выйдет, дядюшка тут же построит коттедж, — девушка бросила быстрый взгляд на кота, который усердно вглядывался в маленькую норку в земле. — И ты будешь племянницей основателя села, — хлопнула в ладоши Рей, подпрыгнув на месте. — А ведь и вправду, — ощерилась девушка и впервые поглядела странникам в глаза, испытав дивное подобие дежавю, которое еще долго будет ее грызть во снах и наяву. — И как мне назвать это село? — с ноткой иронии, спросила Крул Шепши. — Отрадное, — не мешкая ни секунду, ответил Компростарзер. Рыжий Бухарест зубами достал из норки зеленую ящерицу, которая тотчас завопила женским голосом.***
— Фестиваль орхидей! Фестиваль орхидей! Посторонитесь, мне нельзя опаздывать на долгожданный конкурс! — старался пробиться сквозь озлобленную эгоизмом толпу, Мирослав Кройкин. Электричка на станции Поминального гудела и сопела, словно предвкушала дальний путь. Небо потихоньку затягивало густыми облаками, на землю внезапно принялся оседать легкий туман. — Какой такой фестиваль орхидей? — насупился Тайрон, поражаясь поведением ранее знакомого Кройкина. Мужчина с длинными золотыми жидкими волосами услышал недовольство Компростарзера и, встав у входа поезда (чем спровоцировал еще большее изумление спешащей толпы), нашарил в кармане жилетку свернутую газету, после чего восхищенно протянул ее Тайрону. — Мне выпала участь быть судьей ежегодного собрания садоводов, где придется выбрать самую красивую и цветущую орхидею, — гордо и с восторгом произнес он. — Двигай давай, иначе судишь будешь не ты, а тебя! — воскликнула раздраженная старушка в ярком платочке и в больших очках. Руперт, Рей и Компостер сразу узнали в ней Агафью Крах, — Мне письмо внуку нужно отправить, аж в порт Гамбурга! А ты тут стоишь, задерживаешь и петушишься! Кройкин нахохлился и фыркнул, с высока глядя на недовольную Крах, после чего скрылся в вагоне. Когда столпотворение наконец рассосалось, в первый вагон электрички уселись и Рей с Тайроном. Руперт же предпочёл принять невидимый вид для окружающих, дабы избежать недоуменные взгляды по поводу полтергейста. Разместив тяжелую сумку Рей на верхней полке и спрятав уставшего Коперникуса в портфель, Тайрон выждал, когда махина тронется с места, и развернул врученную газету. Пробежав глазами сквозь немудренный заголовок, Компостер вмиг заприметил знакомые лица на главном фото. На нем стояли двое мужчин, возле каждого горшок с орхидеей. Один, в очках, шляпе и с бородой, казался чем-то расстроенным, но все равно улыбался в камеру, придерживая руками свое растение. Другой же наоборот — широко и искренне улыбался, распростёрши руки у своей орхидеи. Это был Ричард Пэнтол и Корней Ганзо. Тайрону случалось слышать, что последний вечно проигрывал в каком-то ботаническом конкурсе, занимая только второе место, уступая первое Ричарду. Компростарзер впервые лицезрел настоящее, человеческое обличие Пэнтола, и в внутри разрасталось тепло. Дверь, ведущая к водителю электрички, приоткрылась, и Рей с Компростарзером уловили фигуры Кирилла Сеничкина и Ганса за панелью управления. Как же должен был изменится мир, чтобы пухляш Ганс с уборщика Алой Арены перекочевал в машинисты? Интересно, а как сложилась судьба Огая? — Билеты, достаем билеты и удостоверения! — прокричал до боли знакомый хриплый голос, и в проеме показался контролер. — Честер…. Старик неодобрительно покосился на Тайрона. — Сахакиэль? Контролёр нахмурился. — Вы билет, в конечном итоге, предоставите? — Не вызывай подозрений, Компостер, — шепнул ему на ухо полтергейст, — воспринимай эту мировую линию всерьез. Контролер пробил билеты Тайрона и Рей, странно улыбнувшись, словно этот процесс приносил ему немалое удовольствие. — Вы меня, наверное, с кем-то перепутали, — невзначай начал старик. — Да, полагаю, — неуверенно протянул Компостер, — с одним старым знакомым. Контролёр лишь усмехнулся в ответ. — Ну и странные же имена у ваших знакомых, — покачал он головой, — однако, стоит признать, у меня тоже такое чувство, что мы уже где-то неоднократно виделись…. — И у меня! — неожиданно влезла в разговор девчушка, сидящая напротив, синюю юбка и такого же цвета жилет поверх белой блузки, на ногах виднелись башмаки. Голова была обрамлена коротким каре по плечи с прямыми темными локонами волос, что переливались на свету, и на вид были словно бархат весенней травы, — Причем, почему-то, не в очень хорошем свету вы мне представляетесь. Однако Рей и Тайрон только загадочно пожали плечами Честеру и Астре. — Кто знает, — расплылся контролёр в лучезарной улыбке, — может в другой жизни мы были врагами. После чего все вновь уселись на свои места, и диалоги с двумя незнакомцами прекратились, оставив лишь мутные воспоминания из прошлой мировой линии. — Удивительно, — восхищался Руперт, — в этом мире все жители Отрадного проживают в Поминальном — самом ближнем населенном пункте. Компростарзер глубоко вздохнул и поглядел в окно. Электричка поднялась на насыпь, открывая вид на зеленые просторы внизу, которые были устелены непроглядных дневным туманом. В какой-то момент Компостеру показалось, что в этой таинственной дымке ходят очертания невиданных ранее существ. — Отыщут ли они когда-нибудь главный портал? — Нет, и это сто процентов, — убедил Тайрона Руперт, — Из-за твоего желания обстоятельства мировой линии теперь будут специально складываться таким образом, чтобы портал Новой Долины Эсперов не был обнаружен никогда. Компростарзер облокотился о холодное стекло. Психозио поработал на славу, нужно отдать ему должное… Но почему он сейчас не пользуется оболочкой Тарона? — Я просто устал, — донесся где-то из недр головы томлённый голос паразита, — наслаждайся новым миром, всегда пожалуйста. Руперт и Компостер уговорили Рей остаться жить в коморке полтергейста, в которой фактически неограниченное количество комнат. Туда же Руперт и пригласит одного из самых известных врачей Тайного Мира, чтобы вновь запечатать кристаду ведьмочки. Рей поначалу упиралась, но было видно, как ее манила возможность жить в большом городе. На тот момент блестящие камушки под веком ведьмочки разрослись еще пуще, дотянувшись до щеки и лба, и превратились в настоящие кристаллы. Когда вагон опустел, Компростразер достал Коперникуса из рюкзака. Чайничек крепко спал и даже не дёрнулся, когда хозяин поднял его над столиком. — Как же хорошо, что ты снова нормальный, — в сердцах сказал Тайрон, — Твое человеческое обличие меня уж больно пугало. Во время поездки в вагон еще наведался Григорий Амброзий, проверив документы машинистов; на одной из станций зашла бывший диспетчер станции Отрадного; проезжая у водоема, Тайрону показалось, что он увидел Нго Варуса, который мирно сворачивал снасти и сушил весла. Роман Глебенко, вероятнее всего, до сих пор не может успокоить своего козла Роголома, тётя Зина все также не расстаётся со своим стариком, Торговец Артефактами из кожи вон лезет, чтобы продать свой никому ненужный товар, слуга-мертвец Габриэль отыскал других хозяев, а Ян Мольфар, который уже не лич, занимается исследованиями и поглощает все большие знания. Тайрон закрыл правый глаз и осмотрел окрестности за окном шестерней. Духов на зелёных полянах было немеренное количество. Звёздный маг был готов поклясться, что среди них был и огромный крылатый кит. Но тут что-то в сердце Компростразера больно кольнуло, и маг вспомнил о Йоке Кинге. Бедному парню так и не удалось провести день спокойно и без приключений, наслаждаясь летними каникулами в маленьком поселке у бабушки и дедушки. Однако раздумия прервала вибрация телефона, внезапно поймавшего сеть. Компростарзер сразу заметил новое сообщение и в предвкушении развернул текст. «Хей, Компостер! Ты чего не отвечаешь? Не по-братски это как-то, даже звонки игнорируешь. В какой глуши ты там застрял? Кстати о богом забытых местах: мне все-таки удалось уговорить дедушку и бабушку, и они дали согласие на то, чтобы ты чуток погостил у нас в Поминальном! Я наконец сумею показать ту разрушенную церковь, огород, где пропадают пугала, и всё, всё на свете, о чем я тебе так много рассказывал! Так что скажешь, Компостер? Вот только давай без этих твоих штучек синдрома восьмиклассника — мой дед человек серьезный (нет) и такого не терпит. Да что я несу! Он сегодня умудрился продать старый сарай, так ему еще и бильярдный стол подарили (я сначала думал, что это просто большой мангал, пока дедушка не снял брезент). Другими словами, я, Демон, бабушка, орда куриц с черным петухом, узбекский плов и коллекция фарфоровых фигурок с нетерпением ждем твоего ответа! Тебе точно понравится у нас, в Поминальном. Не серчай там! Йока Кинг»Тайрона переполняли чувства. Отрадное было великолепно.