***
— Яне! Отворяй же, кому говорю! — деревянная дверь хатки была готова слететь с петель и, казалось, от стуков надоедливого соседа вот-вот осыплется крыша, — Туй к тебе гость са наведал! Ян, будучи человеком хоть и влиятельным среди своих, но весьма занятым, неохотно отодвинул в сторону стеклянный шар и стопку бумаг, исписанных различными домыслами и наблюдениями. — Хай подождет, нет у меня времени, — небрежно отрезал Мольфар и встал из-за стола, тем самым спровоцировав обвал горы черновиков и записей. Сделав вид, что ничего не произошло, Ян потянулся к полке, где стояли старые весы и колбочки. — Ну, слышал? Пой геть, потом тебе позовут! — кусками доносились до Мольфара возгласы соседа и некоего гостя, — Га? Что там говоришь? Мольфар снова уселся за стол и принялся рыться в выдвижных ящиках, где хранились всякие травы и камушки, заглушая диалог тех двоих во дворе. Ему было глубоко наплевать, что за очередная персона под маской гостя решилась наведаться к знаменитому на всю округу колдуну, предсказателю и целителю. Сотни таких экземпляров за столь короткий срок успели излить душу «могущественному» Яну Мольфару, тогда как тот лишь равнодушно и холодно пялился в сторону, краем уха вслушиваясь в проблемы клиента, а затем выписывал некий рецепт или проводил самый легкий обряд, чтобы тот поскорее заплатил и свалил, невзирая на результат. — Яне! — снова постучался в дверь надоедливый сосед. — Чего ещё? — яростно взревел Мольфар и со всей силы ударил по столу, да так, что редкие и разноцветные камушки вылетели из выдвижного ящика. — Этот фрас говорит, же знает кое-что о Новой Долине Эсперов. Ян Мольфар поник. С этого происшествия прошло больше восьми лет! Кого могло занести непосредственно за Мольфаром, который не участвовал в распределении главного портала отряда Бессмертных Чудотворцев, да ещё и в такую даль и глушь? — Пускай… заходит, — настороженно разрешил Ян и медленно присел. Дверь со скрежетом отворилась и на порог хатки Яна встал пожилой мужчина в драном одеянии и накидке, ботинки его потерял цвет и были больше похожи на кирпичи, огромный портфель на спине старика служил контрастом для его телосложения, чёрные очки на носу, трость в руке… — Вы тот самый Ян Мольфар? — робко прокряхтел гость. Удивление и осторожность на уже морщинистом лице Яна мигом сменилось на разочарование, как только он окинул незнакомца взглядом. Очередной родитель или родственник пришел узнать, как, почему и при каких обстоятельствах погиб его сын, брат, внук из отряда Бессмертных Чудотворцев. Ведь именно Ян Мольфар был одним из немногих, кто не затерялся и выжил после этой операции в Новой Долине Эсперов. — Смотря какого Яна Мольфара вы ищете, — буркнул под нос хозяин дома и залез под стол, чтобы собрать рассыпанные камушки. — Так это все-таки вы? — медленно протянул старик. — А табличка у входа вам ничего не говорит? — грубил из-за стола Ян, стараясь делать самый враждебный тон, на который он только был способен. — Я слеп, господин, — оправдался гость, — уж простите. Мольфар снова вальяжно уселся за стол, покачивая пальцем руки старые весы. — И что вы хотите? Чтобы я вам вернул зрение? — Нет. — Воскресил усопшего? — Никак нет. — Ответил на вопросы, которые терзают вашу душонку уже не первый год? — Я вижу, вы не любите ждать, — лукаво усмехнулся старик. — Так какого черта вы тогда забыли у меня дома?! — сжал кулаки Ян. — Какой у вас красивый и чистый язык, я думал, что вы также говорите на диалекте, как ваш сосед… — Как хочу, так и говорю, — насупился Мольфар, — Начинайте быстрее, у меня мало времени. Старик наконец зашёл в хату и закрыл деревянную дверь. — Моё имя Честер Паран, и я к вам вот по какому делу, господин Ян Мольфар… Слепец встал посреди просторной комнаты, в окошко сразу ворвался прохладный, но порывистый сквозняк. Мольфар поймал себя на мысли, что это дуновение, возможно, самый страшный ветер перемен в его жизни. Честер Паран казался невероятно скрытным и слабым, но его ноша, которая висела на его плечах, очевидна была чертовски тяжёлой. Или же это так казалось… — Мой брат, Сургут Паран, — слепец нашарил во внутреннем кармашке порванного плаща помятое удостоверение, — был одним из членов операции по распределению энергии главного портала. Ян Мольфар тут же вскочил и в мгновение ока оказался перед Честером, выхватив удостоверение из рук. Сургут Паран ● Эспер 14-й группировки Новой Долины Эсперов. ● Специальность: телепатическое владение роговым покровом чудищ. ● Определён в отряд Бессмертных Чудотворцев. ● Пропуск выдан 3-им отделением под руководством генерала Рагхшафта. Ян, по правде говоря, вообще не знал этого Сургута в лицо, а об эспере, способном повелевать роговым покровом, слышал и вовсе впервые. Но удостоверение было подлинным, без сомнений. Сам Ян имел почти такое же, только без разрешения на вход на ближнюю территорию главного портала. Перечитав содержание удостоверения еще раз пять, щурясь и вычитывая все словечки, написанные между срок мелким почерком, Мольфар снова почувствовал себя молодым магом, ту кровожадную, но многообещающую атмосферу, простецкую, но питательную еду под навесами, которые называли столовой, боевой дух ребят, которые пали один за другим в клешнях, лапах и щупальцах, до конца веря в себя и свои мечты… — Ян Мольфар? — немногословие его явно не удовлетворяло Честера. Местный маг снова покрутил удостоверение между пальцев и вручил назад слепцу, а затем, отступив на пару шагов, да так, чтобы Честер ничего не услышал, наконец продолжил: — Это ваш брат? — Именно, — одобрительно кивнул старик, — Этот пропуск мне передали вместе с другими вещами Сургута, после смерти на поле боя. По правде говоря, Ян с самого начала ожидал услышать именно это, посему его яростное вожделение и любопытство угасли. Мольфар снова сел за стол и лениво подпер голову, окинув взглядом гостя. — Мои соболезнования, конечно, — без эмоций протянул маг, — но какая именно ваша причина визита? За это время вы, Честер, ходите только вокруг да около, не разглашая своих истинных намерений. — Вы просто никак не позволяете мне договорить, — прокряхтел Честер. Он выдвинулся вперёд и принялся искать стул, стуча вокруг себя деревянной тростью. Поиски табурета длились недолго, и вот слепец, скинув тяжеленный портфель с плеч, уселся за стол перед Яном Мольфаром. Слепец опять начал рыскать, но на этот раз в боковом кармане портфеля. Оттуда Честер Паран вытащил пластиковый тубус, прокрутил и достал очередную свернутую бумажку. — Я хочу, чтобы вы помогли мне и себе отыскать главный портал… Перед Яном Мольфаром лежала старая карта Новой Долины Эсперов, нынешнего Отрадного. На желтоватом папирусе красным маркером были обозначены три точки. Кто-то так яростно их выделял, что одна, что сверху на краю, была продырявлена. — Это было среди имущества покойного Сургута, — спокойно разъяснил Честер. Ян Мольфар не мог поверить своим глазам. Три из шести точек главного портала были поданы, точно на блестящем блюдце. — Вы предлагаете мне поехать туда и… — И отыскать главный Портал, верно, — улыбнулся слепец, — Вы же охотитесь за знаниями? Это местечко будет в самый раз. — Но какая вам из этого выгода?! — Полагаю, вы слышали о Дне Всех Слепых, господин Ян Мольфар. Отыскав главный портал и активировать его в этот самый день, я снова могу обрести зрение… В какой-то степени, Ян отгадал намерения Честера фактически с порога. -…А вы сможете сделать, что уму вздумается. В День Всех Слепых это прекрасная возможность испытать новые формы и заклинания. Тем более, меня интересуют обстоятельства кончины моего брата, — голос слепца понизился, — Посему, кроме возможности снова лицезреть мир, я хочу понять тех чудищ, что убили Сургута. У Яна Мольфара тряслись колени от такого количества информации за раз. Ему было плевать на несчастную судьбу гостя, на его проблемы и желания. По Честеру нельзя было сказать, что он хоть как-то страдает от невозможности видеть. Старик с лёгкостью справляется и в полном мраке. А слепцом, содержимым жажды мести за брата, его точно назвать было нельзя. Честера интересует сама Долина Эсперов, строение портала и чудища, что его населяют? Или он такой же жадный к знаниям, как и Ян, что, вопреки всем моралям, рвётся к месту смерти Сургута, дабы получше разузнать причину кончины. Складывается впечатление, что слепец просто не может спать спокойно, не разузнав абсолютно всё. — Так что скажете? — наконец нарушил тишину Честер и поправил чёрные очки на носу. Ян нервно стучал пальцами по столу и качал головой взял и вперёд. Его взор снова упал на старую карту. — «Отрадное»… — Я еще подумаю, — не решался маг, — Сам пойми, такие предложения спонтанно не… — Я все прекрасно понимаю, — странно улыбнулся Честер, — Я все равно остаюсь в вашей деревне еще на пару недель, — казалось, что это больше упрёк, — У вас еще полно времени… Слепец поднялся из-за стола и закинул громадный портфель себе на плечи. Ян Мольфар подметил край холста, торчащий из тяжеленной ноши Честера, и, чтобы прощание не было таким неловким и неэтичным, спросил: — Увлекаешься рисованием? Такой вопрос явно удивил Честера и тот скривился, но затем снова расплылся в улыбке. — Мой брат при жизни любил работы Сальвадора Дали, — вздохнул он, — и часто старался их переписывать. Его смерть подтолкнула меня на продолжение этого хобби, не взирая на слепоту. Слепец вытащил небольшой холст из рюкзака и протянул Яну. Маг не мог различить хоть какие-то формы среди этого абсурдного микса разнообразных красок и попыток в светотень. — Знаю, выходит не так, как хотелось бы, — с таким же энтузиазмом продолжал Честер, — но имеем, что имеем. Цвета я уже не помню толком, лишь отдалённо, но на ощупь, с помощью тепла, могу их отгадывать. Мольфар, не поверив в последнюю фразу Честера, протянул работу назад. — Для вас это лучше, чем ничего, — Ян на секунду подумал, что слепец не так безнадежен, как на первый взгляд, а затем добавил: — Сальвадор Дали, значит? Какая ваша его любимая работа? Только спустя час, а то и два Мольфар осознал, как несуразен и неуместен был его вопрос. Вряд ли Честер в детские годы видел хоть одну работу знаменитого художника. Но ответ слепца все равно поразил Яна Мольфара. — Слоны, — точно по команде ответил Честер Паран, — те две громадины на ногах-ходулях, идущие навстречу друг другу на фоне игрового заката. *** Еще один дом сравнялся с землёй под мощной ступнёй Грешного Великана. — Вроде и умный человек, но такой наивный, — вспоминал Честер Паран, покрепче сжав искрящийся посох. Старик нашарил во внутреннем кармане старое удостоверение на имя Сургута Парана, которое он предоставил Яну Мольфару при первой встрече. — Это надо же было такое сморозить, — лукаво улыбнулся Честер, — Даже легче, чем казалось. Мольфар даже не заподозрил фальсификации и подмену. Старик ловким движением пальцев разорвал удостоверение надвое и отпустил остатки на произвол холодного ветра. Грешный Гигант снова сделал тяжёлый шаг, за которым последовало очередное облако пыли и обломков. Честер почти что свалился с плеча монстра, но успел ухватиться в последний момент. — Сургут, Сургут, Сургут, — бубнил он себе под нос, — Не было никакого Сургута! — воскликнул во все горло старик, — Это я! Эспер класса «С», Честер Паран, был одним из лидеров операции по распределению энергии главного портала! Внезапные возгласы насторожили Грешного Великана. Тот остановился и, заревев в закрытый рот, принялся медленно раскрывать пасть. Посох Мольфара заискрился еще пуще. — Ян и вправду думал, что единственный выживший?! Черта с два! Да ради этой схемы, мне пришлось поменять имя и фамилию шесть раз! Палка лича нагрелась, изумруд на верхушке треснул. Тяжёлое дыхание Честера Парана на такой высоте выходило паром из его уст, тот оседал на зеленый камень, который постепенно тускнел и терял цвет. — И теперь вы мне говорите, что я не достоин своих желаний?! — истерически вел дебаты с самим собой Честер, — Ради того, чтобы задать урок доверчивому и высокомерному шарлатану, которой зазнался в своём статусе настолько, что уже под конец позабыл, кто он на самом деле, мне пришлось марать свои руки в таком дерьме и крови, что уже сил не хватает! Честер поднялся на ноги, облокотившись о шею черного монстра. Посох Яна Мольфара был чертовски горяч, ладони старика были от ожогов и боли, но Честер не мог упустить этот заветный артефакт. Более того, он даже не чувствовал эти болесные опеки. — СРАВНЯЙСЯ С ЗЕМЛЁЙ, ЧЕРТОВА ДОЛИНА ЭСПЕРОВ! Честер взмахнул посохом, Грешный Великан окончательно отворил свою чёрную и бездонную, как пещера, пасть, раскрыв челюсти почти на 90 градусов, точно морда гиганта собиралась вывернуться наизнанку. Что-то в глотке Великана щёлкнуло и блеснуло, и вот толстая струя цветов и форм ударила в его пасть, словно струя воды из питьевого фонтанчика. Монстр жадно заглатывал этот поток энергии, а от места источника его не оставалось ни следа. Лишь огромное чёрное пятно в пространстве. — Я превращу весь мир в сплошную глаукому! Грешный Великан снова раскрыл пасть, приготовившись опять пожирать свет, формы и цвет, как мощная, но контролируемая, чёрная дыра.***</center> Кулаки Йоки уже ныли от ушибов и боли, удар за ударом о железную дверь он разбивал кожу всё сильнее и сильнее, пока наконец красные костяшки пальцев не сдались и из ран пошла алая кровь. — Что за идиоты?! — возмущался Кинг, сев на корточки. На противоположной стороне дороги мирно стоял дом Дубровских, калитка забора открыта нараспашку, как и входная дверь дома, через которую можно было увидеть тот бедлам, что оставили дед и бабушка, в спешке покидая хату. Даже будка пса Демона пустовала, лишь выкрики запертых куриц нарушали эту угнетающую меланхолию. Парень перевёл усталый взгляд на стоящую рядом Крул. От прежней язвительной девчонки и следа не осталось. Крул обхватила себя руками и дрожала, колени ее тряслись, лицо побледнело. — Бухарест… — то и дело шептала она. Йока оставил попытки успокоить Крул, но радовало одно, что она хоть немного угомонилась и следует за ним. Громадное око, на которое уставился Кинг, все так же парило, казалось, под самими облаками, а рядом с ним шагало некое странное чёрное создание, хоть Йока еще и не был знаком с сим Грешным Великаном. Йока очень надеялся, что Крул скоро смирится с утратой и так неживого питомца. У такого маленького создания нет и шансов выжить в этой кутерьме полной монстров, венчаемой Отрадным. Прямо перед Йокой и Крул медленно прошагали три стога сена, через соседний рядом забор перепрыгнул упырь, чудом не заметив ребят, а за ним, вдоль ограды, несся медный бык, которому тот точно чем-то не угодил. Как только чудовища исчезли за поворотом, Йока Кинг, схватившись за сердце, поднялся на ноги. Если дверь им не откроют, то придется самим ее отворить. Просить Крул разрезать ее пополам своей косой бессмысленно — сейчас девушка и двух слов связать не может. Йока огляделся по сторонам, убедившись, что никакая тварь не близится, развернулся лицом к железной двери и взмахнул пальцем правой руки, под кожей которой находился перстень, приобретённый у Торговца Артефактами. Двенадцать кинжалов с острыми лезвиями и пёстрыми рукоятками вылезли точно из воздуха, и пулями полетели в сторону двери. Впившись в нее, словно клыки в плоть, ножи в мгновение ока исчезли. Результата ноль, как и следовало ожидать. — Да черт вас побери, сельские срани! — не выдержал Кинг. Он хотел было оторвать из-под забора кусок почвы и швырнуть ее через ограду, как вдруг услышал слабый шёпот: «Это человек…» Кусок земли пришлось отложить, когда последовал резкий щелчок затворки железной двери, и та, точно открывая проход в бункер, отворилась. Через приоткрытую дверную щелку выглядывал бледный мужчина с золотистыми жидкими волосами, в руках которого был разбитый и неработающий рупор. — Кем являетесь? — снова прошептал глава сельского совета Мирослав Кройкин. Но не успел Йока и рта открыть, дабы представиться, как за углом щебенистой дорожки донесся рёв, а за ним снова выскочил медный бык, рыская красными глазами в поисках мишени. Его бешеный взгляд упал на беззащитных Йоку и Крул и, ударив копытом о землю, молниеносно кинулся в их сторону. Долго ожидать не пришлось, Кройкин мгновенно затащил двоих за железную дверь забора дома Агафьи Крах и захлопнул ее прямо перед мордой монстра. — Ненавижу это село, — яростно буркнул он себе под нос, переводя дыхание. Сердцебиение Йоки Кинга тоже участилось, и тот облокотился об ограду позади, а вот Крул абсолютно никакого испуга не показывала. Точнее, она вообще не испытывала и не показывала эмоций, будто из девушки выпили все жизненные соки, оставив лишь пустышку. На крыльце дома показалась старуха Агафья в лавандовом платке и фартуке поверх зеленоватого платья. На носу гордо блестели новые очки с толстыми линзами, тогда как прежние, Око пса, были безвозвратно уничтожены. Старуха зашагала в сторону Кинга, медленно преодолевая ступеньки крыльца. Сердце Йоки снова в ужасе сжалось. Он подсознательно вспомнил предыдущую встречу с Агафьей. Весь этот двор с неравномерно скошенной травой кишил разнообразными чудищами, венчаемыми питомцами этой чокнутой. Даже сейчас она держала на руках какую-то тварюку с громадными человеческими ладонями. До Агафьи Прокоповны осталось меньше трёх метров, Йока Кинг, сам того не заметя, встал в боевую стойку, готовый пробить эту старуху сотнями кинжалов при любом ее подозрительном движении. Ведь они… Нет, он! Йока Кинг больше не бесполезен! Он готов дать отпор, что бы там не говорил этот крыса Компростарзер. Кинг хотел быть полезным не для Тайрона, а для себя самого! Самому стать в какой-то степени героем, способным защитить своих родных… Эти и десятки других мыслей переплелись и смешались в бедной голове Йоки, превратившись в бредовое месиво благих намерений и желаний вместе с местью и эгоизмом. Благо, этот микс использовать не пришлось, так как Агафья уже было подошла почти в плотную, и Йока Кинг позабыл фактически все, даже как дышать. — Твоя бабушка очень волнуется и ждёт тебя в бункере, — спокойно протянула она, а затем перевела взгляд на Крул и тяжело вздохнула, покрепче ухватив мирно спящего крота Ладошку. Не задавая лишних вопросов, Агафья под руку повела девушку в дом, зазывая Кинга последовать за ней. Йока сделал пару неуверенных шагов, а затем оглянулся на Кройкина. Тот бился в безуспешных попытках починить рупор и не обращал на Йоку никакого внимания. Зайдя в дом, они сразу же почувствовали запах горелого, точно совсем недавно тут пылали шторы или еще что-то. Крах приблизилась к двери какой-то каморки возле ступенек на второй этаж, но не успела схватиться за ручку, как ее тут же отворили с другой стороны. — Восемьдесят четыре, — с порога заявил Корней Ганзо, поправив очки на верёвочке. В руке старого еврея была свеча. Корней вопросительно взглянул на новоприбывших, приподняв бровь. Агафья лишь молча кивнула, и старик что-то быстро черкнул в блокноте, поставив свечу на пол. — Тогда восемьдесят шесть, больше не принимай, — пригрозил он Агафье, и уже хотел было обратно спустится в подвал, как его отозвал Кинг. — Что здесь происходит? Корней Ганзо, так и оставшись стоять вполоборота, неохотно ответил: — Бункер Крах — единственное место, защищённое от напасти и тварей снаружи, — отрезал старик и снова спустился в подвал. — Кройкин! Кройкин! — донесся голос со второго этажа. Это водитель электрички Отрадного, Кирилл Сеничкин, яростно зазывал главу сельского совета. — Телефонной связи нет, но мне удалось настроить радио! — его крик звучал довольно радостно. Агафья вместе с Крул уже скрылась в непроглядном мраке подвала, освещенном лишь слабой свечой. Йока Кинг медленно последовал за ними, все равно стараясь сконцентрировать слух на диалоге сверху. » — Нет связи с внешним миром?!» Ответ Кройкина донесся нечетко и неясно, посему Йока не был уверен, что именно сказал глава, на что Кирилл Сеничкин вытащил радио в окно второго этажа и на полную включил пойманную рекламу: — Пиво Иерусалим! Надо брать! Когда-то это сырое и загадочное помещение охранял двухглавый свинозмей Агафьи Крах, которого прикончила Крул. Нельзя точно сказать, что именно испытывает девушка при виде этого места снова, но едкий и тухлый запах животного осел на этих стенах, по всей видимости, навсегда. Невзирая на грозный вид двери бункера, Агафья Крах с лёгкостью прокрутила вентиль, стоило ей лишь отпустить завороженную Крул и положить крота Ладошку на землю. Зверюшка капризно пискнул, не желая покидать рук хозяйки. Ворота бункера медленно и со скрипом отворилась, и перед парнем представилось одно не из самых лучших зрелищ. Раньше Йоке Книгу казалось, что такое возможно лишь в фильмах. Маленькое помещение, окрещенное временным убежищем, полное людей до такой степени, что и яблоку негде упасть. Кто с детьми, кто с собаками и котами, кто с маленькими и большими сумками. И все это стонет, кряхтит, движется, да еще ко всему недовольствует, плачет и волнуется. Порыв безысходного и гадкого отчаяния сиюсекундно охватил Йоку Кинга. — Я как на войне, черт побери… — Йока! Внук мой! Как я рада, что с тобой все хорошо! Волну отчаяния тут же разрушили объятия бабушки Таисии, которая в свою очередь сама чуть не сбила старуху Агафью с ног. — А где твой дед? — внезапно одумалась она, — Разве Гаврил не должен был найти тебя у реки вместе с остальными? Но Йока тут же испарился из рук Таисии, в мгновенье ока пролетел ступеньки подвала и кинулся во двор. — Идиот, идиот, идиот…- поговаривали он про себя и со всей силы ногой отворил парадную дверь, одна петля окончательно слетела, и та осталась висеть буквально на соплях. Йока Кинг в один шаг перепрыгнул крыльцо дома Крах и остановился, выискивая глазами главу Кройкина. — Больше никого не принимайте, не пускайте, не берите… — зубы Кинга стучали от страха, — Он же там помрёт! — Алло, Борис?! — кричал в динамик телефона Кройкин, — Это я, Мирослав, слышишь меня?! Глава отмахнулся от Кинга, который старался ввязаться в разговор. — Срочно вызывай в Отрадное спасательную службу! Да! Сию секунду, Борис, ты меня слышишь? — Почему ты сам этого не можешь сделать? — раздался ответ из динамика. — Затрудняюсь ответить, — прикусив губу, ответил Кройкин, — Причина операции? Глава принялся метушиться взад и вперёд, носком ботинка разбрасывая почву в разные стороны. — Землетрясение! — сгоряча выпалил он. — Но тогда спасательная служба не сможет приехать в самое сердце Отрадного, есть риск также быть погребенными… На этих словах глава швырнул мобильник о забор. Тот треснул и камнем упал на землю. — Плевать я хотел на все эти прелюдии! — стонал Кройкин, лицом уткнувшись в забор, — Заберите меня из этого дерьма! — глава принялся колотить ограду кулаками. — Если бы вы с самых начал слушали свой народ, такое вряд ли бы стряслось, — вставил Йока Кинг, на что в ответ получил яростный взгляд исподлобья. — Ничего ты не понимаешь, гадкий крысёныш! Будь благодарен, что я пустил тебя, а теперь иди и молча глотай пыль в том бункере! — Но ведь… Слова Йоки были оборваны самым оглушительным громом, который он только слышал. Кройкин вмиг подскочил от забора и рассеянным взглядом уставился в небо, опустив голову назад, тем самым испачкав в грязи жидкие золотистые волосы. — Что это такое? — Нечего бояться, дом окружен защитным полем. — Его улыбка точно сбежала со страниц книг Кэрролла, — доносились голоса с крыльца. Йока Кинг медленно повернул голову и увидел за собой громадную и разодранную морду в ранах и гангренах, которая, лукаво улыбаясь, глядела на этих мелких людишек-муравьёв. — Бухарест… Громадный кот-трупоед, следя за метушней снизу своим здоровым глазом, старался разбить защитное поле коттеджа, энергично стуча по нему когтистой лапой. Глава сельского совета в страхе попятился назад, что сделал и Йока, не сводя глаз с нового преображения питомца Крул. — Пустите меня к нему! Отвалите! Это мой Бухарест, — девушка отчаянно билась и старалась подбежать к громадине снаружи, но это было ничто по сравнению с мёртвой хваткой Агафьи Крах, — Ну же! Я вам все кости переломаю! Кройкин и Йока забежали к остальным под крыльцо. Бухарест все так же стучал по защитному барьеру, пока тот не издал странный щелкающий звук. Небо над коттеджем блеснуло, и вот морда кота Бухареста опустилась ниже, явно мертвец пробил достаточное отверстие, чтобы просунуть голову, а затем обнажил уродливый и омерзительный оскал. — Барьер дал краху, — снова простонал Кройкин, — Не может быть… — Хлебало стяни, трус, — огрызнулась на него Агафья, — И не шевелитесь, он может нас не заметить. Все четверо спрятались за крышей крыльца, стараясь не дышать и не моргать, но казалось, что в прямом смысле мёртвый взгляд Бухареста способен видеть сквозь преграды, и даже сейчас он сверлил ребят своим взором через навес крыльца. — Какая страшная пасть, — не удержалась старуха. — Что это за гневный хлопот? — поинтересовался Кинг неимоверно тихим шепотом, что его смело можно было назвать молчанием. — Бухарест… Кот-трупоед разинул пасть, и из полости рта его хлынула туча двухголовых ворон, обрушившись на двор коттеджа. Все тут же упали ниц, спасаясь от напасти, но не Кройкин… — Телефон! — вскрикнул он и помчался в сторону забора, — Немедленно покиньте двор! — прокричал глава в рупор, — Это частная собственность! Вам нет здесь места! Никто не знает, с какими именно намерениями и чего ожидал Мирослав, раздражая монстров своим голосом из рупора еще сильнее, но глава сельского совета так же внезапно замолчал, а громкоговоритель путчи вырвали из ладоней. — Крокин, подождите! — Йока хотел было кинуться за главой, но его тут же насильно остановила ладонь Крул. — Ты хочешь умереть? — прошептала она прежним тоном. Метушня двухголовых пернатых не позволила Кингу расслышать последующие предупреждения Крул. Но не успел Кинг ей что-либо ответить, как снова раздался отчаянный крик, и что-то тяжёлое рухнуло на землю, разбившись на куски. Двухголовые Путчи тут же перестали пикировать и досаждать, вернувшись в глотку Бухареста, точно в гнездо, после чего кот вытянул голову из пробитой защиты и тяжёлыми шагами, сотрясая землю, ринулся прочь. Пол крыльца был холоден, посему Йоке с головной болью было приятного лежать на нем. Юноша поднялся на ноги позже всех, когда остальные уже окружили то разбившееся нечто. Подбежав за спину Крул, парень выглянул из-под ее плеча и тут же ужаснулся и отпрыгнул назад. — Срань сельская, какого черта?! — ошарашенно выпалил он, да так, что на улицу выбежал Корней Ганзо. — Что тут у вас происходит? — старик старался сдержать свои прежние нотки недовольства в речи. Крул отошла в сторону и драматично вытянула руки на участок земли, на которой, разлетевшись на куски, лежала каменная статуя Мирослава Кройкина, главы сельского совета. — Он мертв, — тихо произнесла Крул, но даже слабая громкость сказанного ударила Йоку в самое сердце. — Этот, прости меня Господь, умалишенный, кинулся в самую тучу двухголовых ворон и заглянул одному спикировавшему перед его лицом в глаза, — печально произнесла Агафья, протирая очки. Корней со злости ударил кулаком о стену дома и скрылся за почти что слетевшей парадной. Мобильник покойного Кройкина все еще дребезжал, тот самый Борис никак не мог угомониться. Агафья, переступив громадный кусок каменного торса, подобрала телефон и ответила. Тем временем Крул приблизилась к в шоке сидящему Кингу. Невзначай пнув его ногой в бок, девушка остановилась у забора. — За что? — рассердился Йока, ему сейчас было далеко не до бессмысленных выходок. — Мне нужно наружу, — увильнула от ответа Крул, а затем пронзительным взглядом поглядела на юношу, — Ты со мной? Корней Ганзо выскочил из дома и подбежал к Агафье, выхватил трубку из рук. Глаза Йоки невольно остановились на громадном парящем Оке, зачинщике всего мракобесия. — Нужно отыскать Тайрона. — Нет, это необязательно, — Йока окончательно встал с земли. — Но ведь ты же хочешь спасти своего деда, ведь так? — изумилась Крул, — Сейчас не до былых обид. Без разрушительной мощи звёздного мага нам… — Я сказал, нам не нужно искать Тайрона, — процедил сквозь зубы Йока, — Наберемся лишь больших проблем, нежели имеем сейчас… Кинг замолчал, и девушка снова могла отчётливо услышать голос Корнея: — Заберете нас на окраине Отрадного, именно, — старик закрыл динамик рукой и обратился к Агафье, — У тебя же есть карта подземных ходов? — Ты хочешь убить Бухареста? — в открытую осведомился Йока. В обычной ситуации от Кинга не осталось бы и мокрого места, но сейчас Крул нисколько не зацепил этот вопрос. — Я хочу вернуть его форму, если это возможно, — было поразительно, как она так умудряется показывать хладнокровность, — Вопрос об окончательной его кончине я пока не хочу поднимать. Девушка достала маленькую палочку из кармана куртки, которая в мгновение ока превратилась в боевую косу. — Юрий? — ревел в динамик Корней, — Буздывертак, ты где?! Крул Шепши тут же подлетела к Агафье и Ганзо, схватила старика за руку и принялась неистово его трясти. — Дядюшка не с нами? Его нет в бункере?! — в голосе ее снова слышались нотки отчаяния, только более яркие. В какой-то момент Йока начал сомневаться в психическом здоровье Крул. — Кройкин? Это ты? — прозвучал голос Буздывертака, — Я сумел завести тот старый комбайн, который годами стоял на окраине поля, и направляюсь к вам…
***
Тем временем, посреди полной бесовщины и беспорядка, четыре фигуры неслись, как на первый взгляд может показаться, куда глаза глядят, все больше отдаляясь от громадного палящего Ока, что все так же спокойно наблюдало за медленной гибелью Отрадного. Бежали эти фигуры в ряд, последние три то и дело спотыкались и обгоняли друг друга, но вот первая крепко держала свою позицию. Размахивая острым оружием, лидер очищал путь остальным незваных захватчиков. Ошметки упырей разлетелись в разные стороны, стоило первой фигуре лишь взмахнуть рукой. — Черт возьми, как далеко он ушагал, — процедил Тайрон сквозь зубы, остановившись. Глаза Компростарзера бешено рыскали в поисках Грешного Великана. Чудище неподвижно стояло в километре, а то и больше, от ребят, но, благодаря своему росту, было очень заметно, даже облако пыли под его ногами было отчётливо видно. Но помимо этого всего, можно было также разглядеть, как монстр медленно раскрывает свою нижнюю челюсть, и толстая струя цветов и форм пронзает его пасть. Чудище принялось жадно заглатывать этот поток энергии, оставляя лишь черное пятно в пространстве. — Какого черта он делает… — Господин Тайрон Компростарзер, — некто внезапно схватил Компостера за плечо. Тот резко обернулся, и перед глазами Тайрона предстало бледное лицо с беспорядочными прядями белых волос под синим беретом. — Позвольте отдышаться хоть чуток, — в нос проговорил Коперникус, переводя дыхание. Тайрон лишь махнул в ответ. — Сами напроситесь, — осудил он. Рей, обессиленная километровой беготней с набитой хламом сумкой, плюхнулась на ближайшее поваленное бревно. Рядом с ней расположился и Коперникус, ослабив хватку странной бабочки на воротнике от духоты. Полтергейст Руперт же наоборот, из сил нисколько не выбился, и тут же возник у уха Компростарзера, опасливо шепнув: — Нам нельзя здесь долго оставаться… — Я это сам прекрасно понимаю, — повысил тон Тайрон, следя за медленными движениями Грешного Великана в дали, — Что можешь предложить? Руперт лишь робко пожал плечами, но все-таки ответил: — Не пойми меня неправильно, но я советую делать ноги из этого чертового Отрадного пока не стало еще хуже, — полтергейст недоверчиво поглядел по сторонам, не подслушивает ли кто-то, небось? — Мы с тобой наломали дров столько, что и на голову не налезет. Пора отступить. Компостер исподлобья поглядел на Руперта. Тому показалось, что шестеренка его стала тусклее, а обороты ее куда медленнее обычного, окутанные странным томлением. — Никогда и не подумал бы, что термину «давать дёру» есть место среди твоих принципов. Полтергейст лишь коварно улыбнулся, хоть и не хотел этого. — Меня радует то, что ты не сказал слово «трусливо». Грешный Великан снова не спеша разинул пасть, и кусок хмурого неба тут же превратился в черное пятно. — Есть вероятность, что на помощь придет Вооружённая Организация по Защите Тайного Мира или какая-нибудь другая группировка эсперов? — вдруг осведомился Тайрон, — Такую массовую аномалию и всплеск энергии явно где-то да кто-то заметил на своих радарах. — Вероятность нулевая, — процедил полтергейст. Компростарзер оторопел. — Почему же? — Ян и Честер до обряда упоминали, что действие Дня Всех Слепых распространяется на определенную территорию. Это означает, что есть некая защитная оболочка, сотворенная этим самым огромным Оком, чтобы энергия Дня сосредоточилась непосредственно на Отрадном и не улетучилась. Вдали снова что-то прогремело, точно гигант или другая тварь обвалила очередное здание. Тайрон боязно огляделся: ребята на открытой местности, посему упыри, медные быки или еще невесть что может появиться с любой стороны. Компостер судорожно сжимал катаны, его ладони были влажными и усталыми, но опасности, как назло потраченным усилиям и осторожности, не было. — Выходит, что о катастрофе не знает никто из уполномоченных. Компостразер горько вздохнул: — Печально. Его раздумья прервал внезапный крик Рей, и Тайрон пулей метнулся в ее сторону. Из-под задней части гнилого бревна, укутанной мхом, выглядывала длинная шея с птичьим клювом и злобными, холодными и лишенными век, глазами. Рей тут же обнажила острые плечи зеленого лука, скинув тяжеленную сумку на землю. Коперникус, не утратив своих прежних повадок, скрылся за спиной Тайрона (тот поблагодарил небеса, что хуманизированный чайничек не предпринял попыток снова залезть на макушку). Сам же звездный маг, то ли разочарованно, то ли облегченно, опустил лезвия катан, без опаски глядя на чуток сплющенную морду гада с птичьей мордой. — Просто медленно отойдите, — зевнул Компостер, стараясь снова собрать прерванные мысли, — Всего лишь мутировавшая змейка. Но голова вновь взвилась и стало выходить туловище. Перед Рей и Тайроном предстал крупный павлин с соответствующей окраской. Шея его было намного длиннее обычной, местами на ней вместо гладких и блестящих на вид перьев виднелась чешуя. Морда твари убаюкивающе покачивалась, глазки леденяще бегали от одной потенциальной жертвы к другой, клюв то открывался, то смыкался, выставляя на показ розоватый язык-вилку. Змей-павлин расправил свои огромные и пышные перья надхвостья, на котором красовались узоры в виде глазных яблок. Вот только рисунки эти были не орнаментом в общем, а настоящими очами, чьи зрачки хищно и хаотично бегали, расширяя свой кругозор. Монстр раскрыл клюв сильнее, зашипел на чужаков. Его хвост принялся трястись, когти на лапах дергались, предвкушая разделку свежей плоти. Глаза на веере остановились на рыжеволосой Рей, окончательно выбрав добычу. Но не успел павлин и шагу сделать, как холодный металл полоснул его шею. Яркое оперенье тут же окрасилось алым, глазки на морде опухли, а к гортани подступила кровь, залив полость рта и ноздри, перекрыв дыхательные пути. Змей-павлин стал извергать лужи крови, окропляя и так не чистую щебенистую дорожку, пока намертво не рухнул на землю. — Интересное создание, — прокомментировал Тайрон, вытирая только что открытыми влажными салфетками лезвие катаны, — Антракт окончен, живо выдвигаемся. Компостер угрюмо покосился на уже окоченевший труп монстра. — Проклятые упыри быстро учуют его запах. Нет желания с ними возиться. И вот через пару мгновений все четверо вновь были в бегах, держа свой курс на Грешного Великана. Руперт не отставал от Тайрона, когда Рей и Коперникус почти что плелись позади. «Лучше бы он в портфеле мирно спал», — мимолетно подумал Компостер. Впервые встретив Коперникуса в таком обличье, а точнее, четверть часа назад, изумлению сбежавшей из подземелья тройки не было предела. Да и сам бывший фарфоровый чайничек ясно и четко свою метаморфозу объяснить не смог. Руперт выдвинул предположение, что Коперникусу несчастливо повезло попасть под видимое влияние Дня Всех Слепых, как, вероятнее всего, и другим людям и животным. На этом мнении и сошлись, попросту не имея больше времени на разговоры. «Интересно, а куда делся весь тот черный чай, коим я заправил чайничек сегодня с утра?» — призадумался Тайрон и обернулся на бегущего следом Коперникуса. Стенки рта внезапно стали сухими, неистово хотелось пить. «Между прочим об утренних делах, — продолжал размышлять Тайрон, — Какой же сегодня длинный день! Если подумать, я и целую ночь не спал, битва с Торговцем Артефактами забрала кучу сил, так он еще и так быстро восстановился. А что было потом?» И вправду, последовательность сегодняшнего дня в голове Тайрона рухнуло, как по щелчку пальца. Ссора с Йокой, мраморный гроб, перепутанные мешки, Гаврил Дмитриевич, несквик с пивом, яблочный штрудель, лестницы и змеи, жажда крови Рей, противное маршмеллоу, туман… Туман, туман, туман, туман…. Где он сейчас? В голове, или на улице? Наверняка в мыслях, всего-то. Но кошмарное белое полотно надолго засело в разуме Тайрона, а может быть, это был глухой и сиплый голос Психозио. Компостер машинально стиснул зубы от злобы. Руперт прав: в этой истории можно винить кого угодно. Агафью Крах, Честера Парана, Яна Мольфара, даже Гаврила с Ричардом Пэнтолом (сердце Тайрона неожиданно ёкнуло) и главного духа Отрадного — парящего кита с ангельскими крыльями — который покинул свои земли, почуяв опасность и забрав вместе с собой всех духов до единого, но истинным виновником все равно останется звездный маг, хладнокровно убивший ни один десяток тварей. Компостер непроизвольно вспомнил четырех пухлых близнецов, родившихся одним целым, пожилых супругов, лишенных голов, и котов с крыльями бабочек, которых Агафья кормила энергией рыбных голов. Все они столетиями, а то и больше, населяли Отрадное, жили бок о бок с другими монстрами, но были вынуждены покинуть свой дом, по причине «Тайрон Компростарзер». Всё ли на самом деле так плохо и хмуро? В подземных ходах осталось немного духов, но и они, явно, скрылись где-то в глубинах подземелья. Тайрон закрыл здоровый глаз, окинув мир оком с шестерней. Как и следовало ожидать: ни единого духа или живого сгустка энергии на улице. Все убежали, все бояться за свою жизнь. — Погодите-ка, — Компостер краем глаза поймал странное иссиня-фиолетовое свечение, которое свойственно всяким духам. За спиной Грешного Великана висело громадное сердце, которое раньше никто не замечал. Сердце заметно пульсировало, надувалось, втягивалось, точно качая несуществующую кровь. — Его движок находится в Мире Духов? — еле слышно прошептал Компостер, как его уши пронзило оглушающее «берегись!». Земля содрогнулась под ногами, точно одна плита налезла на другую, в глаза брызнуло густое облако пыли и обломков, и неведомая сила отбросила звездного мага в сторону, точно маленький ребенок баловался с шахматными фигурами. Компостер и сообразить ничего не успел, как пулей пронзил воздух и грохнулся на болотистое мелководье среди камышей. Одна катана застряла в вязком иле неподалеку, другая — пропала при полете. Компростразер, потирая ушибленные места, поднялся из воды и отряхнулся. Вытянув из земли катану, Тайрон принялся оглядываться в поисках ее пары, как уловил то нечто, о чем его пронзительным криком предостерегали. В пару десятков метров от побережья рукава реки стоял огромный котяра, кожа его то ли обуглена, то ли еще невесть что, но ясно было наверняка — это ходячий мертвец. — Бухарест? — вырвалось из уст Компостера. Он мигом осмотрел заросли камышей в поисках катаны, но тщетно. — Времени нет, — озлобленно сказал он самому себе и ринулся в сторону Бухареста, вооруженный лишь одним лезвием. С берега напротив донесся очередной гул и рев. Орда, а то и больше, разнообразных упырей неслась вслед за гигантом котом, доедая несчастных, угодивших под слепую лапу котяры. Бухарест тем временем топтался на одном месте, душераздирающе мурлыкал во всю силу, махал ободранным хвостом, точно громадный вентилятор. Компростарзер кинул беглый взгляд на толпу монстров и тут же уловил рукоять второй катаны в кустах неподалёку. Тайрон в мгновенье ока оказался в чаще того самого растения, молниеносно подобрав утраченное оружие, и тут же поспешил обратно — в сторону звездного мага понесся громадный жук-носорог, строением тела смахивающий на настоящего крупного млекопитающего. — На такое нет времени… Оторвавшись от монстра, Тайрон выскочил на щебенистую дорожку, откуда десять минут назад его сшибли в реку. Оглянулся: никого, лишь поваленные заборы и раздавленные упыри. Огромный Бухарест за небольшой промежуток времени умудрился отдалится на полкилометра. Наверняка и Рей с Рупертом также отнесло лапой кота или они последовали за ним… Хотя зачем? На раздумья не выдавалось достаточно времени. Переждав за ближайшим деревом, когда наконец минует пушистый и белый паук-переросток с вытянутой раковиной на спине, Тайрон перелетел улицу и через проломленные двора сельских домиков ринулся вслед за Бухарестом, пока тот остановился, точно что-то встало на пути. Но когда Компростарзер уже было добрался до котяры, тот завизжал, встал дыбом и повернулся в сторону реки обратно, куда и направился. — Да он издевается, — проронил раздражённый Тайрон, спрятавшись от мощных лап гиганта за полуразрушенной стеной. — Погодите… Тут же послышались выстрелы, и следом за котом пронесся ржавый и старый комбайн, чьи лопасти работали лишь на добром слове. В кабине за тусклым стеклом на водительском сидении пыхтел дядюшка Буздывертак, над ухом его отдавала приказы Агафья Крах, а от наступающих на пятки упырей отбивались Крул, Йока, Руперт и Рей. Компостеру ничего не оставалось, как облегченно вздохнуть. — С ними всё в порядке, — хотел было он себя обнадежить, как приметил очередного монстра, бегущего за комбайном. — И-и-и-хаа! — по-ковбойски прокричал Кирилл Сеничкин, водитель электрички, верхом на паукообразном локомотиве. Сенчкину, не взирай на глубокий страх, повезло укротить чудище, и теперь локомотив исполнял любую команду ездока. — Дурдом, ей богу… — Господин Компростразер, — раздался голос из-за спины, и Тайрон осторожно обернулся, увидав за собой Коперникуса, — Почему вы стоите без дела? И вправду, почему же? Да Тайрон, ежели пожелает, одной мощной звездой сумеет разнести всех монстров в округе в пух и прах…. …вот только стоит ли это того? Звездный маг поглядел шестерней за Грешного Великана, удаляющегося с каждой минутой всё дальше. Его громадное сердце всё также висело у монстра за спиной, не переставая биться. Великан успел создать еще десяток черных пространственных дыр и направлялся в сторону Змеиной горы. — Коперникус, — Компостер сделал повелевающий тон, хоть было и непривычно, — Иди помогай остальным отбиваться от Бухареста. Обо мне не беспокойся. Бывший чайничек смутился. — Вы все-таки собираетесь незаметно покинуть Отрадное, как вам и рекомендовал Руперт? По правде говоря, такая манера речи раздражал и так уставшего от всего хаоса Тайрона. Было куда лучше, когда Коперникус во время битв и серьезных моментов мирно спал в рюкзаке. — Я направляюсь на ту песчаную насыпь, Змеиную гору, к которой приближается Честер и Великан. С ее хоть и небольшой высоты будет куда легче атаковать самое сердце Гиганта. — И что потом? — недоверчиво осведомился чайничек. Тайрон нахмурился и сжал зубы так, что те проскрипели. — А потом — это уже проблемы будущих нас, — не обдумывая, проронил он, и стартовал вперед. Но Коперникус отставать не собирался и, придерживая синий берет на макушке, последовал за звездным магом. — Я буду преследовать своего хозяина везде, что бы он мне не приказал, в знак признательности за все, что хозяин делал ради меня. Однако Компростразер оспаривать эту весьма сомнительную цитату не решился. Достаточно и того, что проблем и вправду не огребешься. «Где же ты, где ты, Психозио? , — прокручивал он у себя в голове, — Ответь же, ты мне нужен сейчас, как никогда! Я и вправду в неведении, каким именно образом мне одолеть эту тварь…» В какой-то момент Тайрон даже посчитал, что никакого Психозио никогда и не было, это лишь его больное сознание и воображение, ибо этот самый «Психозио» молчал, как рыба в воде. Намеренно, на зло или спал, залег на дно — Компростразеру было неизвестно. Как и то, что придется предпринимать после уничтожения Грешного Великана…***
Бухарест впервые встретился с такой маленькой, но при этом настырной игрушечной машинкой, под видом старого комбайна. Коту не повезло попасть под явственные гонения и преследования со стороны ржавой развалюхи, а когда маленькие человечки принялись атаковать, Бухарест осознал: пора отступать. Юрий Буздывертак, по приказу Агафьи, вел кота-переростка к воде. — Илистое дно задержит этого мертвеца, — повторяла старуха, — по крайней мере, там он не сможет бушевать. Что-то скользкое влетело в затылок Агафьи, сбив очки на шею. Крах, щурясь от попутного ветра и пыли, сумела разглядеть оторванную и грязную ладонь упыря, с безобразными ногтями. Старый железный комбайн преследовала толпа голодных упырей, освободившихся из подземелья. Они, точно большого папу, преследовали Бухареста, и когда тот подвергся атаке, окончательно взбились. На заднем кузове комбайна неустойчиво держались Крул, Йока и Рей, защищая махину от назойливых мертвецов, а те гады, которые отстали от своей стаи — были раздавлены и пожеваны локомотивом-пауком Кирилла Сеничкина. Существо во всю раскрыла свои круглые и яркие красные глаза и со всей силы перебирала восемью лапами, чтобы не отставать от комбайна. — Я не хочу умирать, — бубнил себе под нос запуганный до смерти участковый Амброзий, обхватив всеми руками банку с заспиртованной летучей змеей, — Верните меня назад, пожалуйста… Я ничего не понимаю, ничегошеньки… Григорий Амброзий почти что плакал, забившись под сиденье водителя. Сейчас больше всего он желал вернутся в своей участок, вооружится травматом, закрыть дверь на все существующие замки и спрятаться под одеялом, защитившись от кошмарных монстров теплом и уютом. Единственная причина, по которой трусливый участковый залез на комбайн (по своей инициативе!) — так это его пёс Валет, хоть и собакой его теперь назвать нельзя. Видоизмененный Валет несся на поводке рядом с комбайном на задних лапах, то и дело опираясь на тонкие и когтистые передние, точно шимпанзе. Морда пса теперь напоминала пасть какого-то фантастического червя, и имела форму тюльпана. Раскрывая ее «лепестки», Валет обнажал сотни маленьких и острых как лезвия зубов. Несмотря на грозный вид, послушность полицейского пса нисколько не изменилась. Он также любил ласку и нежиться на коленях, а команды исполнял даже лучше прежнего, не подпуская мерзких упырей и на метр к комбайну. — Я передумал, прошу вас, высадите меня тут…. Я больше ничего не хочу, пожалуйста, вы же меня убьете, — никак не мог успокоится Амброзий. Но, разумеется, никто высаживать и отпускать Григория уже не собирался. Бухарест, под давлением настойчивого комбайна, вернулся на открытую местность –широкую щебенистую дорогу на берегу рукава реки, изредка покрытого густыми камышами. Громадина-кот остановился у воды и пронзительно зашипел. — Гони его дальше, — скомандовал Руперт Буздывертаку, — Стреляйте в морду! — Но ведь Бухарест не чувствует боли…- засомневалась Рей. — Нам и это и не нужно, — оправдывался полтергейст, — Мы просто применим физическую силу и протолкнем Бухареста дальше. Комбайн вновь завелся, лопасти спереди завертелись, и махина приблизилась к толстой, как старый дуб, лапе котяры. Лопасти принялись резать ногу несчастного великана, куски давно мертвой и окоченевшей кожи с трудом отделялись слоями, обнажая отвратительно пахнущую плоть. Бухарест замешкался, его задняя нога соскользнула с берега, направив тушу котяры в воду. Монстр оскалился, вновь зашипел, но упираться не стал. Шаг за шагом громадина окунался лапами в воду, чьи подушечки потихоньку вязли в илистом дне. — Упыри отступают! — осведомил Йока Кинг, кольцо из кинжалов парня тут же исчезло. — Не расслабляйся, — нагнетала Агафья Крах, — Комбайн не может ехать по воде. Придется вновь атаковать котяру в спину, — старуха лихо улыбнулась, — Он еще не достаточно погряз в реке. Бухарест же остановился, его лапы по щиколотки (?) спрятались под водной гладью. Этого не было достаточно, чтобы обездвижить великана. — Ваши предложения? Крах косо поглядела на Крул Шепши. Девушка превратила громадную косу в маленькую палочку и спрятала в кармане кутки. — Я буду против абсолютно любого насилия в сторону моего питомца, — точно прочитав мысли старухи, произнесла она, — Я была согласна только на погоню за Бухарестом. Остальное я беру на себя. Паук-локомотив вместе с Кириллом Сеничкиным, добив оставшихся упырей, остановился позади старого комбайна, не спускаясь к побережью. Крул спрыгнула с махины и медленно зашагала к воде. — Куда ты направилась? — забеспокоился ее дядюшка. — Можете возвращаться в коттедж Крах к Корнею, — проигнорировала Крул, — Хотя, с таким комбайном вы прорветесь через любое препятствие. — Ты же говорила, что собираешься убить Бухареста, коль на то пойдет! — возмутился Йока Кинг. — Но на то не пошло, — развела руками Шепши, — без своего котика я не уйду. — Безрассудство. Послышался глухой выстрел, и что-то пробило насквозь щеку Бухареста, вылетев с другой стороны. Громадина не успел опомнится, как выстрел повторился еще раз и еще, но теперь уже в ухо, заплывший глаз, зубы… — Что же вы творите?! — озлобленная Крул ринулась в сердце неспокойной воды. Толстые и холодные лапы Бухареста начали двигаться, когти показались над водой. Кот развернулся, отворачиваясь от назойливых атак, и что есть силы шлепнулся в воду, взбудоражив всю округу. Комбайн Юрия Буздывертака окатило мутными брызгами, водитель тут же дал задний ход, локомотив-паук отпрыгнул в сторону, а Крул смыло волной. Но оглушительные выстрелы не утихали, однако их то и дело заглушал звук приближающегося мотора. — Разнесем же эту сельскую срань! — вопил во все горло Гаврил, перезаряжая ружье серебряными патронами. Из зарослей другого берега на бешеной скорости вылетела деревянная лодка с неровной надписью на корпусе «Бухлодка», с новёхоньким, но грязным мотором, который удерживал Нго Варус. Рядом с ним сидел Роман Глебенко, его рыжие волосы развевались на ветру. Мужчина всеми силами старался удержать козла Роголома, дабы животинка не вылетела за борт, что было весьма проблематично: лодка подлетала на каждой встречной коряге, корпус ее били лбами всякие морские чудища, а в воздухе их преследовал десяток двухголовых Путчей. Внезапно что-то крупной врезалось в лодку со дна, Гаврил еле удержался на ногах и чуть было не выронил ружье. Нго еще сильнее обхватил трясущейся мотор, как почувствовал, что в ногах, обутых в убитые сандалии, становится холодно и сыро. — Пробоина с левой части кормы! –донесся голос рыбы-волшебный шар из полиэтиленового пакета. Рыбка была права: из зада «Бухлодки» торчал длинный рог, похожий на винт, из пробоины чей сочилась пресная вода. Нго робко выглянул из деревянной лодки — за рогом-винтом тянулась странная верёвка, а за самой «Бухлодкой» плыло существо, смахивающее на нарвала. — У нас на хвосте нарвал-гарпун! — воскликнул вьетнамец. Но Гаврил тянуть с этим не стал. Резко обернувшись, дед выпалил серебром в чудище, плывущее следом. Верёвка нарвала оборвалась, лодка освободилась от оков, а само чудище, обливаясь кровью, перевернулось на дне четырьмя ногами к верху. Подскочив на встречной волне, Гаврил присел и продолжил палить в лежащего в пару десятков метров Бухареста, что привело котяру в окончательно бешенство. — Прекрати немедленно…- доносилось с берега, но экипаж «Бухлодки» был слишком увлечен. Неожиданно, когда до Бухареста осталось совсем ничего, козел Роголом принялся блеять еще пуще, вырываться из хватки Романа и с ужасом отводить взгляд от хмурого неба сверху. — Да чтоб тебя черт побрал, сиди уже смирно! — возмущался Роман, как лодку накрыла густая тень и Глебенко упустил козла от ошеломления. Роголом, точно пингвин, стрелой нырнул в мутную воду и скрылся. В небе висел огромный военный крейсер, морда которого венчалась длинным рылом рыбы-пилы. Громадина медленно опускалась в речушку, гудела и пыхтела. Достигнув водной глади, крейсер камнем грохнулся в реку, подняв достаточно внушаемую волну воды. «Бухлодку» швырнуло на противоположный берег, Бухареста откинуло на сушу, а рядом стоящие деревья повалило ударной волной. В какой-то момент сидящим в комбайне показалось, что вся река поднялась в воздух, обнажив уродливое дно. Крейсер, «благополучно» достигнув поверхности, прикрыл глаза, глубоко вздохнул, и, мирно покачиваясь в речушке, больше не приносил проблем. Бухаресту понадобилось лишь пару секунд, чтобы очухаться и прийти в себя. Котяра оскалился улыбкой мертвеца и взревел что есть силы. Из пасти его вновь показалась туча двухголовых ворон, градом обрушившаяся на старый комбайн. — Отступай, отступай! — велел Руперт, и Буздывертак, без лишних промедлений, снова дал задний ход. — Погодите! А как же Гаврил, Крул и остальные?! — запаниковал Йока Кинг. Путчи принялись клевать стекла и крышу комбайна, чтобы добраться до заветной кабины, полной потенциальных жертв. — Мы не можем же их бросить на произвол судьбы? — вмешалась Рей. Агафья неуместно усмехнулась. — Своими действиями мы так бросили на растерзание этой самой судьбы всё Отрадное. Йока в надежде поглядел на Буздывертака, но добрый дядюшка серьёзно насупился и ничего не сказал. — Агафья права, мы лишь зря стараемся… Участковый Григорий Амброзий, клубком лежащий под сиденьем водителя кинул беглый взгляд в окно. Там пес Валет отчаянно отбивался от стаи двухголовых ворон, разбивая их об землю длинными лапами, а Кирилл Сеничкин еле держался на локомотиве, уткнув лицо в крышу паука. Участковый еще пуще запаниковал: никогда в жизни он больше не согласится на такие бредовые миссии. Ноги его больше в Отрадном не будет! Но вот дилемма — чтобы и вправду больше никогда не оказаться в чертовом Отрадном, нужно для начала выбраться из него… Амброзий обхватил колени руками, сильнее прижав банку с заспиртованной змеей. Комбайн тряхнуло, и Григорий влетел носом о железный ободок сиденья. И тут его внимание привлекла вещичка, выпавшая из сумки Рей — обычная деревянная флейта. В памяти Амброзия тут же всплыли рассказы о нашествии летучей напасти и образ некого Компростарзера, который, точно трубадур в детской сказке, увел из села всех «змеемух» своей игрой на флейте. Амброзий дотянулся до инструмента и приложил его конец к губам. Дунув один разок, ему послышалось странное жужжание где-то далеко. — Чем ты занят, Амброзий? — разозлилась старуха, но участковый уже был увлечен игрой на дивном инструменте. Случайным образом перебирая пальцы на отверстиях, из флейты тянулась довольно неплохая и даже красивая мелодия, хоть Амброзий никогда ранее на духовых не играл. — Глядите! Округу тут же заполнило летучими змеями, как на второй день приезда Тайрона в Отрадном. Хлопая своими стрекозьими крылышками, змеи нападали на двухголовых ворон, обвивались вокруг их шей и душили. Уже через пару секунд небо очистилось от каменных взглядов Путчей, превратившись в обиталище доброжелательных летучих змей. — Не переставайте играть! — скомандовал Йока, — Я с Сеничкиным пойдем за дедом. Руперт и Рей на поиски Крул. Остальные отвлекайте Бухареста так долго, как сумеете. В принципе, никто ранее в здравом уме не стал слушаться приказов Йоки Кинга, но с другой стороны парень говорил весьма толковые вещи. Рей и Руперт первыми выпрыгнули из комбайна и направились в заросли камышей, перескакивая змий, с аппетитом поедающих двухголовых ворон. Незаметно миновав Бухареста, пара направилась в посадку возле рукава реки. И вот она — Крул лежала возле одного из поваленных крейсером деревьев, зацепившись за колючий кустарник. Лицо ее было все в царапинах и ссадинах, одна рука вывихнута в противоположную сторону, кровавая ладонь другой разбита в дребезги. — Пульс еле слышен, — наклонилась над ней Рей. — Ну слава Всевышнему. Руперт принялся сторожить территорию, пока Рей проводила исцеление. Открыв свою сумку, полную разнообразного хлама, девчушка отыскала свой старый кухонный нож и принялась проводить лезвием его по своим рукам. Тело Крул окружило яркое зеленоватое сияние, ладонь медленно началось приходить в норму. Руперт невзначай поглядел в раскрытую сумку, в которых не оказалось ничего, кроме каких-то стеклянных осколков. Взяв один, полтергейст разглядел часть деревянного гроба Ричарда Пэнтола. — Нет смыла его таскать с собой, — разъяснял полтергейст, — Зеркало уже не восстановить. С крон оставшихся деревьев в одно мгновенье взлетели все птицы, услыхав очередной рокот громадины Бухареста, но теперь за ним последовали подозрительные толчки из-под земли, и вот возле гнилого пенька вылезла такая же гнилая рука. — Давай быстрее там, заканчивай, — насторожился полтергейст, — Он вызывает мертвецов. — Я стараюсь, стараюсь, — запаниковала рыжеволосая, руки ее судорожно тряслись, — На это исцеление понадобится куда больше времени… Девчушка переложила нож в другую руку, ибо на левой уже не было место для царапин. Полтергейст также забеспокоился. У него нет ни клинка, никакого иного оружия, чтобы тянуть время! А тем временем, уже десяток мертвецов вылезли из-под земли, точно кроты. Оснащенные броней, шлемами, щитами и мечами, пробудившиеся жмурики еще не вошли в курс дела и не спешили атаковать. Руперт метнулся к сумке Рей и высыпал содержимое. Разбросав осколки зеркала и всякие бинты, полтергейст в панике принялся искать хоть что-то, что сойдет за оружие, и в руки ему попался тяжеленный атлас, почти таких же размеров, как и справочник полтергейста со страницами-тюрьмами. Быстро пролистав книгу, Руперт на горе свое убедился, что такими же пустыми страницами этот атлас не обладает. Лишь сухие листочки и цветочки попадались между его страницами. Видимо, для Рей Ампро эта книга играет роль гербария. Руперт задумчиво почесал длинную бороду и оглянулся. Один из мертвяков почти было достиг занятую ведьмочку. Между прочим, вспомнив, как Руперт в одиночку и также без оружия справился с лампой-монстром на чердаке Крах, полтергейст ринулся в сторону павшего воина и швырнул тяжеленный атлас мертвецу прямо в морду. Массы книги было достаточно, чтобы снести голову жмурика с плеч, и воин, покачнувшись, упал на землю. — Хороший атлас, — подметил Руперт и забрал у проигравшего меч и щит. Теперь полтергейст был похож на какого-то спартанского воина. — Долго еще? — осведомился он, но ответа не последовало. Рей старался держать себя в руках и сосредоточить все силы на поправке полу мертвой Крул. — Ну и удачи. Полтергейст, феерично помахав вехи в воздухе мечом, бросился в толпу мертвецов.***
— Если я переживу этот сраный день, я зуб даю тебе, Йока, будешь есть одни жаренные гвозди с молоком, — возмущался Гаврил, вылезая из-под перевернутой лодки. — По правде говоря, я даже не против, — улыбнулся Кинг, — Бывало и хуже. Нго с рыбой-волшебным шаром уже сидели на спине паука-локомотива. Кирилл старался уговорить Романа последовать за ними, но тот упирался. — Я не уйду без своего козла! — и продолжал тупо пялится на место посадки пиломордого крейсера. С горем пополам, Глебенко всё-таки удалось затащить на локомотив, и теперь монстр нес на себе всех четверых. — Куда теперь направляемся? — поинтересовался Гаврил. — Корней Ганзо ведет жителей прочь из Отрадного по подземным ходам. Туда должна прибыть спасательная группа. — А почему не этот ваш Кройкин возглавляет операцию? — Он умер под атакой двухголовых ворон. — Прошу прощения, — извинился Нго, — А кто такой Кройкин? Кирилл Сеничкин, точно опытный ездок, ногой пнул локомотив, и монстр поспешил к старому комбайну. Но вот паук сбросил скорость и остановился, к его ноге прилип какой-то человек. — Ну же, родимый, вперед, — приказывал Кирилл, но локомотив вместо послушания начал трясти ногой, чтобы избавиться от прицепившегося мертвеца. Сбросив одного, на другую ногу залезли еще и еще, пока все конечности локомотива-паука не были в надоедливых воинах. — Сейчас с ними разберёмся, — плюнул Гаврил, и прицелился в ноги локомотива. Выстрелив мертвяку в глазницу, тот ослабил хватку и рухнул вниз. — Схема незамысловатая, но зато и рабочая, — ухмыльнулся дед, — Эй, Йока! Ну же, давай сюда свои ножики, я один не справлюсь. Кингу было чертовски приятно слышать, что дед полагается и на него, и с удовольствием призвал десяток кинжалов. Но мертвецов было куда больше, чем ожидалось. Они словно из земли вырастали, и сразу лезли на локомотив. Паук трусился и перепрыгивал с лапы на лапу, но «прилипалы» оказались цепкими ребятами. К работе подключились и Роман с Нго: им ничего не оставалось, кроме как ломать пальцы почти достигнувших верха мертвецам ногами. Такие жмурики сразу падали вниз, а затем, очухавшись, снов принимались за дело. Через какое-то время, локомотив был фактически полностью усеян мертвецами, точно пчелиный улей или сладость, покрытая голодными муравьями. — Комбайн с Бухарестом приближается! — воскликнул Кирилл, в попытках хоть как-то угомонить паука-локомотив, но бестолку. Монстр под натиском мертвецов не мог сдерживать равновесие, покачнулся и рухнул на землю, разбросав всадников в разные стороны. Йока Кинг, схватившись за парящие кинжалы, сумел спокойно приземлится и подхватить Гаврила. Романа и Нго отбросило куда-то дальше, Кирилл остался лежать возле локомотива, который уже был похож на сплошную груду мертвецов, нежели на монстра. Водитель электрички не успел поднять голову и осознать, что случилось, как его тут же окружили восставшие из-под земли. — Вот гадство ведь, — пролепетал тот перед тем, как голодные мертвецы набросились на него и струя алой крови окрасила песок. Йоку Кинга Гаврил тут же схватил за руку и потянул за собой. — Не оборачивайся, — приказал дед, — Сперва отыщем твою бабушку, а потом вон из Отродья. Жить мы здесь больше не будем. Кинг миновал взглядом упавший локомотив, Змеиную гору вдалеке и Грешного Великана рядом, громадное парящее Око на месте старого дуба, десятки разрушенных домов… Бухарест наконец настиг ржавый комбайн и, словно кувалдой, стучал по его крыше, медленно превращая в лепешку. Кто знает, были ли Агафья и Юрий в кабине, но вот мелодия флейты Амброзия оборвалась, и двухголовые вороны снова перехватили небо у змий. — Вот что бывает, когда стараешься спасти всех. Йока не понял, о ком именно говорил Гаврил. О его внуке, который, рискуя жизнью, сломя голову побежал спасать деда сквозь толпы мертвецов, или Тайрону, который сейчас невесть где… Кот Бухарест, окончательно прижав комбайн к земле, заметил в испуге бегущих Гаврила и Кинга и тут же последовал за ними. Дед с внуком свернули в лесную посадку, в попытках отбить у громадины желание преследовать, но деревья были котяре нипочем. Не чувствуя боли от колючих веток и ушибов от поваленных им же стволов, Бухарест пробивался сквозь посадку, напрочь позабыв о предыдущих занятиях. Теперь он самый настоящий кот, который желает настигнуть двух маленьких мышат и избавить дом от надоедливых грызунов. Гаврил Дубровский и его внук неслись от мертвого котяры со всех ног, спотыкались о каждое бревно на пути, пробирались через колючие кустарники и заросли, стараясь не думать о том, куда их приведёт такой необдуманный бег. - Знал бы ты, внучек, как мой пёс Капитан заразных котов гонял! Перешагнув встречный, заросший мхом, ствол, Гаврил осекся и рухнул на сырую землю. Его ступню обожгла острая боль и разрослась на всю ногу. Дед, скривив лицо, живо поднялся и отцепил с ботинка то, на что наткнулся. Этим оказалось ни что иное, как очередная тварюка: обыкновенный еж, на чьей спине вместо иголок росли самые настоящие наточенные вилки. Дубровский отшвырнул ежа куда подальше, но одна из вилок, прошедшая плоть насквозь, а также пробившая ботинок, никуда не делась. Гаврил постарался сделать шаг на раненую ногу, но увы, этот шажок можно было сравнить разве что с самой настоящей пыткой. — Йока, спасайся-ка ты… — начал играть в благородство дед, состроив неубедительно лицо, но внук его и слушать не хотел. Йока тут же подхватил Гаврила под руку и быстро захромал дальше, спасаясь от ненасытного котяры. Отвратительное урчание Бухареста становилось отчётливее с каждым моментом, как и явственное лязганье зубов. Лапы мертвеца были насквозь пробиты десятками острыми ветками и прочими громадными занозами. Его длинный ободранный хвост игриво крутился из стороны в сторону, предвкушая поимку добычи. Среди густых и серых зарослей спереди показался яркий свет, Йока поспешил именно туда. Возможно это автострада, с которой можно увильнуть от Бухареста, спрятавшись в поле пшеницы или подсолнухов. Разгребя зелень на пути, Кинг и Гаврил и вправду вышли к полю, вот только лесопосадку и плантацию подсолнухов, чьи корзинки с семенами были заменены злобно и язвительно смеющимися человеческими черепами, разделял широкий овраг, фактически настоящий каньон, только не такой глубины. Кинг быстро покрутил головой: Бухарест замешкался на месте, его увлекла столетняя ель, которая никак не хотела валиться под натиском котяры. — Погоди секунду, дедушка, я найду более безопасный спуск, — Кинг усадил Гаврила на пень рядом. Из верха его ботинка, у вилки, все также сочилась кровь, когда у подошвы она уже засохла и испачкалась в пыли, приобретя грязный окрас. — Не надо никаких спусков, — вздохнул Гаврил. Йока сделал вид, что не расслышал слов деда. Тем временем Бухарест все-таки сумел поладить с елью-долгожителем, разломав ее ствол пополам, и теперь продолжал свой путь к широкому оврагу, сотрясая землю так, что у подсолнухов напротив затряслись челюсти, словно погремушки. — Вот срань сельская, нет времени, — обронил Кинг, — Придется спускаться здесь. Но Гаврил схватил его за воротник ободранного пончо и притянул к себе. Йока поморщился от запаха сигарет, пропитавших его рот за все эти годы. — Засунь свои амбиции по спасению всех сразу в задний проход и гордо прими все то, что случилось за время, проведенное со мной! Котяра-мертвяк обрушил очередную сосну неподалёку. Дерево рухнуло в овраг, а морда Бухареста наконец показалась из зарослей в поисках двух мышат. — Ты не сможешь уберечь всех и всё, что тебе дорого! — лицо Гаврила налилось свинцом, а за каждым словом следовали плевки, — Но ты всегда можешь предотвратить потери, думая наперед. Бухарест повернул рожу в сторону Йоки и деда, и блаженно оскалился, шевельнув усами. Гаврил в то же время лихо улыбнулся, но хватку не ослабил. — Плох я в красноречии, но надеюсь суть ты поймал, — ощерился он и толкнул Йоку Кинга в овраг. Парень постарался ухватится на старую рубашку деда, однако только растянул его, и клочок бледной ткани остался у Йоки в ладони. — Какого черта? — успел выронить Кинг, перед тем как покатился в ущелье и рот его забила почва. — Постарайся спасти хотя бы свою бабушку, — тихо прошептал Гаврил Дмитриевич. - Я тебе так и не купил канистру бензина! Вытерев пот с лица, дед схватился за любимое ружье и в спешке перезарядил. В кармане кожанки осталось лишь пять серебряных пуль. — Как-то многовато, — ухмыльнулся тот, — мне и двух вполне хватит. Кот Бухарест приближался с каждым мгновением. Дед прицелился в морду монстра и снова выпалил из ружья. Пуля прошла мёртвую щеку насквозь. — Во черт, и не остановился же… Последовал второй выстрел — серебро влетело прямо в здоровый глаз котяры, что ненадолго задержало гиганта. Гаврил Дмитриевич Дубровский быстро кинул взгляд на дно оврага. Йока Кинг благополучно докатился до самого низа. — Вот и славно… Слова его оборвались всплеском крови изо рта. Ребра была разбиты вдребезги, конечности стали ватными, а перед глазами потемнело. Из грудной клетки выпирал острый конец когтя кота Бухареста. Дед Гаврил выронил заветное ружье из рук, и оружье покатилось вниз вслед за Йокой. Обмякшее тело поднялось над землей. Руки и ноги подобрал легкий ветерок, алое пятно на серой футболке становилось все больше и больше. На землю сочилась кровь. Бухарест, вывихнув челюсти, раскрыл мерзкую мертвую пасть, усеянную грязными и гнилыми зубами. Из глотки тут же понеслась трупная вонь. Как только лапа достигла окоченевших уст, пасть, подхватив Гаврила острым языком, сомкнулась и противно лопнула кости. Треск этот, казалось, раздался настолько отчётливо и явственно, что черепа-подсолнухи на противоположной стороне ударились друг о друга лбами и также муторно щелкнули зубами, словно подражая мертвецу. Мертвецу, который должен быть мёртв.***
Руки мучительно ныли от многочисленных ранений, кисти окутала уже почти засохшая, слизистая кровь, пальцы посинели, а щели и лицо наоборот — стали багровыми от напряжения. Зеленоватое сияние вокруг полуживого трупа не прекращалось, с каждым увечьем Рей становилось все ярче и насыщеннее, но стоило ведьмочке кинуть беглый взгляд в сторону сражения мертвецов и полтергейста — как сила действия исцеления слабела, свет тускнел, а лицо Крул вновь приобретало бледный и чуток сероватый оттенок, свойственный усопшим. Руперту было вовсе не по нраву, что врагов становится больше с каждым мгновением, посему битва против мертвецов была попросту бессмысленной. Хоть павшие воины и не могли как-то серьезно навредить полтергейсту или сожрать, но вполне были способны схватить за оружие и швырнуть куда подальше, что даже паранормальному созданию не по душе. -Эй, мертвяк! — зазывал полтергейст каждый раз, когда один из врагов приближался на опасное расстояние к Рей и Крул, — Для начала разберись со мной, а уже потом лезь на легкоперевариваемую пищу! Однако, не взирая на количественное превосходство врагов, Руперт справлялся со своим делом на все сто — выигрывал время на излечение Крул. Каждый мертвец, который пересек мнимую линии в сторону берега реки, терял голову с плеч или получал роковое пробитие грудины. Но вот из-за поваленного бревна показалась изуродованная голова с заострённым подбородком и в колдовской шляпе. Встав в полный рост, за полтергейстом оказался павший заклинатель-мертвец. В руке его он мертвой хваткой держал диковинный посох, смахивающий на палку Яна Мольфара. — Поторопись же там, — подгонял Руперт и так обеспокоенную Рей. Полтергейсту пришлось запрыгнуть на ветку сосны и оттуда отмахиваться от назойливых воинов. — Да не могу я! Не могу! — в край отчаялась ведьмочка, на окровавленные кисти падали безнадежные слезы, — Она мертва! Крул не спасти! Восставший воин эффектно взмахнул посохом, и край его заблестел, заискрился. — Она покойник! Покойник! Я не могу достать Крул из того света! — Рей продолжала истошно полосовать себя лезвием ножа, но яркое сияние уже исчезло. Из посоха заклинателя ударила молния прямо в сосну, на которой храбро отбивался полтергейст. Ствол дерева, точно по щелчку пальца, разбился на миллионы маленьких кусочков, уронив Руперта на рыхлую почву. — Вот же паскудство… Мертвец-маг вновь взметнул свою палку к серому небу, и воинов, окруживших полтергейста, окутала густая дымка. Павшие с оглушительным звоном выронили свое оружие и броню. — Черт же с вами всеми! — не выдержала Рей и пырнула себя острием ножа в живот. Из-за спины хлынул фонтан крови, глаза налились алой краской, а зрачки спрятались за веки. — Рей! –полтергейст хотел было прийти на помощь отчаявшейся ведьмочке, как нечто крайне неприятно оторвало Руперту левую руку. Тот вновь лицом уперся в сырую землю. Теперь кто-то медленно тянул полтергейста за обе ноги, снял ботинки с закрученным носком и в итоге с треском отодрал две конечности. — Невозможно! Дымка осела, открыв полтергейсту лица врагов. Мертвецы превратились в кошмарных призраков с огромными и зубастыми пастями, доходившими до бёдер. В одной из такой ротяк Руперт разглядел свою переломленную пополам руку. Мертвец-заклинатель, который все время лишь глупо глядел, как новопришедшие призраки разрывают остатки Руперта на части, мерзко хрустнул шеей и направился к Рей. Та неподвижно лежала с воткнутым торчащим ножом, захлёбываясь в своей крови. Заклинатель подошел еще на пару метров, как вдруг уперся в некий барьер, защищающий ведьмочку. Вокруг тел Рей и Крул стоял розоватый прозрачный купол, который медленно крутился, точно планета. Приглядевшись, мертвец заметил, как струи крови, сочившиеся из Рей, превратились в красные щупальца и полностью укутали переломанное тело Крул в кокон. Заклинатель отвратно ощерился, словно понял предсмертную технику Рей. Мертвец предпринял попытки пробить купил из крови своим посохом, но тот с треском обломился с первого же раза. Бездыханное тело ведьмочки судорожно подпрыгнуло, и щупальца крови из-за спины стали закручиваться в два столба, приобретая форму. Закончив метаморфозу, под куполом, согнувшись в три погибели, объявился красная фигура человека, некий кровяной голем. Существо заревело, схватило удлиненной рукой мертвеца-заклинателя через купол и, открутив ему голову, со всей силы отшвырнуло врага в деревья. Далее голем вновь издал пронзительный гул и зашагал в лесную чащу. С тяжестью подняв веки, перед глазами встало хмурое полотно. — Небо? — недоверчиво произнесла Крул и повела рукой, из которой медленно, точно насосом, выкачивалась боль. Кровавые щупальца медленно сползали с ног девушки, и та, моргнув несколько раз, дабы удостоверится, поднялась на ноги. — Рей! — спохватилась девушка, заметив безжизненное тело рядом. Девушка наклонилась над рыжеволосой и облегченно вздохнула: — Жива… Крул не решилась доставать нож из Рей, решив, что так девчонка потеряет куда больше крови. Но что вообще остается делать? Покинуть купол означает верное столкновение с сотней различных монстров, а оставить тело спасительницы Рей Крул не может. Забрать с собой? Тоже не вариант. Какого черт она вообще посетила это Отрадное?! Эта фраза въедалась ей в мозг, пожирала плоть и душу. Вся былая самоуверенность и храбрость улетучились в одно мгновение. — Но, а что я могла поделать? — вдруг прокричала Крул сама себе, — Как бы я могла избежать этого хаоса?! Девушка обеспокоено хрустнула пальцами и прикусила губу. Она старалась не думать о судьбе всех тех, которые согласились ей помочь в устранение громадного монстра. — Монстр, — прошептала Крул себе под нос, — Бухарест! Крул подняла голову вверх, в поисках мёртвого котяры. Бухарест, как в ничем не бывало, мирно прогуливался по ту сторону рукава реки, медленно перебирая челюстями, точно пытался что-то усердно прожевать. — Вот же оно! Вот в чем моя ВИНА! Почему-то Крул стало намного легче, когда она принялась кормить себя заблуждениями. Словно всей чертовщины можно было избежать, оставь она бедного котика на растерзания упырям в ту проклятую зиму. А ведь оно так и есть! И дядюшка её хорош — позволил держать дома настоящего ходячего мертвеца, лишь бы любимая племянница не расстраивалась… От таких догадок Крул стало тошно к самой себе же. — Какое же недоразумение, — язвительно улыбнулась она, достав маленькую палочку. Та фактически сразу превратилась в громадную косу, и Крул, со всей силы взмахнув ей о землю, подлетела в воздух. — Как же я не права, — почти смеялась она на лету, — Какой же это всё обман, иллюзия, а не мир… Поднявшись на нужную высоту, Крул вновь взметнула лезвием оружия, и теперь стрелой устремилась к котяре, попутно вспоминая все случаи, когда она усердно билась за права своего кота, грозилась сравнять с землей всех, кто оскорбит или навредит ее питомцу. Бухарест, учуяв неладное, обернулся в сторону летящей Крул и уставился на нее своими пустым и мертвым взглядом. И в этих глазах, как показалось Крул, было отчетливо видно сожаление и отчаяние. Девушка невольно вспомнила моменты, когда Бухарест добровольно наносил себе увечья будучи уже мертвым, как лез в самый эпицентр боев, специально падал в ямы и речки, выбивал стекла и прыгал на осколках, а затем пытался их проглотить. — Он никогда… — наконец дошло до Крул, — …не хотел жить дальше. Между тушей Бухареста и лезвием косы оставалось каких-то двадцать метров. — Я насильно его удерживала тут и мучала, заставляла проживать бесконечность в таком ужасном теле. Котяра приподнял хвост и оскалился. — Возможно он и не чувствовал физическую боль, но, боюсь представить, как щемило у Бухареста на душе… До столкновения осталось совсем ничего, и Крул показалось, что она слышит насыщенное мурчание дорого питомца. — Прости меня, — глаза девушки стали мокрыми, будь то от встречной пыли или слёз, — Больше такого не повторится…. Крул вновь увидела знакомую и родную мордочку Бухареста, с заплывшим глазом, многочисленными шрамами и уродливыми зубами. Но теперь, как ей мерещилось, это был нисколько не мертвец, а самое настоящее живое существо, которое сожалело о своих поступках и желало поскорее покинуть этот мир. — Так будь твоя воля… Последнее, что увидела Крул, перед тем как разрезала все тело Бухареста поперек лезвием косы, так это своё отражение в хрустальном глазу кота. Кот не издал ни звука, приняв свою желанную судьбу. Верхняя его часть стала потихоньку соскальзывала под ровным срезом, и девушке пришлось оттолкнуться от хвоста, чтобы не упасть. — Надеюсь, в следующей жизни тебе повезет больше с хозяевами… Громадная тень встала над летящей Крул, и нечто липкое капнуло на ее лицо. В нос ударил неприятнейший и ядовитый трупный запах, который раньше исходил изо рта котяры. — Чтобы убить мертвеца, стоит отрубить ему голову и сжечь тело дотла… Бухарест громом сомкнул свои зубастые челюсти.