Недосягаемость

      В комнате было довольно жарко, несмотря на то, что к вечеру на улице знатно захолодало.       Раздался протяжный стон. Длинные пальцы крепко сжали широкие плечи, впиваясь в них ногтями, оставляя кровавые подтёки.       Цзян Чэн прогнулся в спине, прикусив губу, едва сдерживая рвущийся наружу крик. Распущенные волосы разметались по подушке. По затылку скатились несколько капелек пота. Его трясло, он едва соображал, что происходит и где он находится.       Как давно у них был секс на нормальной кровати?       Сичэнь прикоснулся губами к изящной шее, оставляя яркий след, после чего дразняще провёл языком вверх, по подбородку, к приоткрытым в немом стоне губам. Он двигался импульсивно, рывками, то нежно и ласково, то неистово и грубо, вбивая податливое тело в простыни. Однако старая кровать, на удивление, даже не скрипнула, стоически выдерживая напор совершенно поехавшего на своих сексуальных фантазиях мужчины.       Ваньинь искусал губы в кровь, стараясь сдерживаться от откровенных и пошлых вскриков, лишь тяжело дыша и тихо поскуливая. Таким слабым, открытым и чертовски соблазнительным он мог быть только с этим человеком. И никому, ни одной живой душе, не позволено было видеть подобное выражение лица.       И оно сводило Лань Хуаня с ума.       На людях он был таким мягким, всегда улыбающимся, приятным и очень добрым мужчиной, который всегда протянет руку помощи. Но в постели он становился полной своей противоположностью. От этого мягкого человечка не оставалось и следа. Он превращался в хищника: опасного, сильного, страстного, красивого до безобразия. И Цзян Чэн едва мог сдерживать себя рядом с ним.       Его желание обладать этим человеком болью отдавалось внизу живота, лишая рассудка.       Охотник желал своего мужчину каждой клеточкой тела, отзывался на каждое его движение, на каждый поцелуй. И если бы не близкое соседство сводного брата — он бы не сдерживался. Свидетельство их любви было бы слышно в радиусе двух кварталов от этого места.       В конечном итоге, он всё равно не сдержался. Его громкий стон явно было слышно этажом ниже, однако обоим охотникам было на это глубоко плевать. Только в самом конце Сичэнь накрыл распухшие губы любовника своими, втягивая в глубокий, сладкий, до изнеможения нежный поцелуй. Оба были вымотаны до предела. Оба были чертовски счастливы.       — Ненавижу тебя, — на выдохе хрипло произнёс Цзян Чэн, растягиваясь на кровати и удобно располагаясь на широкой груди Лань Хуаня. Тот весело усмехнулся и поцеловал его в макушку, принимаясь перебирать длинные пряди пальцами. — У меня такое ощущение, что меня пропустили через мясорубку и собрали обратно. Сколько лет тебя знаю — а ты всё такой же ненасытный, кретин.       — Бог ты мой, сколько комплиментов и за один раз, — рассмеялся тот, обнимая его и прижимая ближе к себе. На пару минут воцарилась приятная тишина, не требующая слов. Однако и её вскоре разрушил очередной приступ смеха господина Ланя.       — Что смешного? — поинтересовался А-Чэн, приподнимаясь на локтях и нависая над его лицом. — Надо мной смеёшься? А по почкам?       — Нет, — продолжая смеяться, ответил мужчина. — Я просто подумал… прямо под нами сейчас находятся Лань Чжань и Вэй Ин. И если первому всё до лампочки, он к нам привык, то второй определённо устроит тебе завтра допрос.       — Ох… — Ваньинь тяжело вздохнул и амёбой расползся по груди возлюбленного. — Сколько же чёртовых проблем от этой его дурацкой амнезии. Ни меня, ни шицзе, ни племянника — даже собственного мужика не помнит. А ведь любил он его так сильно, как и представить было нельзя. Но вот незадача: карма свалилась на него одного. Словно за все наши грехи.       — Знаешь, что я в тебе обожаю? — Лань Хуань громко фыркнул. — После секса тебя тянет на глубокую философию.       Цзян Чэн не сдержался и всё-таки подарил ему больной тычок по почкам, заставляя закряхтеть, но не прекратить смеяться.       — Я же старый больной человек. За что ты так со мной?       — За философию.       Сичэнь никак не мог успокоиться. Пришлось сгрести недовольного всем миром Ваньиня в объятия и крепко прижать к своей груди, поцеловать в макушку и приказать спать. Впрочем, во сне у них определённо не должно быть проблем.       […]       Лань Чжань недовольно сжал пальцами кружку с чаем, стараясь отвлечься от происходящего комнатой выше веселья. Были моменты, когда ему хотелось встать и пойти к ним требовать тишины, но он сдержался, только потому что совесть не позволяла. А вот у брата с его драгоценным супругом совести нет и, кажется, никогда не было.       Взгляд упал на сопящего под тонким одеялом Вэй Ина, а в следующий момент с губ сорвался усталый вздох.       Он ведь клялся себе, что больше не станет с ним пересекаться. Эти односторонние чувства доконали его за несколько тысячелетий. Но он всё равно, против воли, натыкается на него, встречает на своём жизненном пути — и ничего не может с этим поделать. В этом огромном мире он всё равно умудряется с ним познакомиться — и каждый раз он чувствует безумную тоску. Из многих тысяч жизней он лишь один раз помнил его. Сам нашёл, кинулся на шею, зацеловал до полусмерти, со слезами молил о прощении — Лань Чжань тогда чувствовал себя самым счастливым человеком на планете.       Что же сейчас? Вэй Ин, как и в своих предыдущих жизнях, не помнит ровным счётом ничего, а ему снова приходится страдать, глядя в любимые, но такие безразличные к нему глаза.       Фигура на кровати зашевелилась, привлекая внимание Лань Ванцзи. Охотник не проснулся, но его губы неожиданно разомкнулись.       — Лань Чжань… — мужчина удивлённо вскинул брови, внимательно наблюдая за говорящим во сне Усянем. Что же он скажет ещё? — Лань Чжань… Гэгэ… — сердце пропустило один удар и болезненно сжалось. — Поцелуй меня, Лань Чжань. Пожалуйста.       — Боже… — со вздохом обронил светлоглазый, даже не представляя, что снится этому болвану. Однако он всё-таки поднимается на ноги и подходит ближе, опускаясь на кровать, касаясь пальцами бледной щеки. Ему действительно хочется его поцеловать. Вот только так же хочется почувствовать на свой поцелуй ответ. Но едва ли он его дождётся.       […]       — Гэгэ… поцелуй меня, Лань Чжань, — Вэй Ин берёт красивое лицо в свои ладони, без лишних слов тянет на себя и сладко накрывает чужие губы своими.       Он впервые видит его лицо в своём сне. Такое милое, с правильными чертами. Его яркие янтарные глаза светятся теплом и любовью.       Какой же он красивый…       Его лобная лента раздражает, и пальцы сами стягивают её прочь, после чего бессовестно тянут ленточку в волосах, распуская их, заставляя распасться по плечам шлейфом.       Ванцзи нависает прямо над ним, прижимая к постели своим телом, заставляя рвано дышать и довольно улыбаться. Он такой тёплый, ласковый, что хочется невольно подставиться под его поцелуи, ощутить их на своей коже. О, Лань Чжань, ты даже не представляешь, как это тело желает твоих прикосновений…       Вэй Ин глубоко вдыхает и распахивает глаза, встречаясь взглядом с янтарными глазами Ванцзи. Всё ещё не отошедший ото сна, он никак не может собрать мысли в кучку, но эти глаза… Такие же, как во сне.       «Наверняка, просто наслоились образы, — думает он, приходя в себя. — Наверное, просто сон смешался с реальностью. Вот и всё. Успокойся. Всё в порядке.»       — Что-то случилось? — поинтересовался он, понимая, что Лань Чжань склонился над ним слишком низко. Что он задумал? — Э… Лань Ванцзи. Чего ты так на меня смотришь?       — Ничего, — в своей привычной манере ответил мужчина, отстраняясь и выпрямляясь. Словно и не было ничего. Всё так же равнодушно и холодно. А во сне он был таким нежным… — Мне просто показалось, что ты тяжело дышишь.       Вэй Ин удивлённо вскинул брови, но ничего не ответил, а Ванцзи незаметно прикусил губу. Он впервые в жизни солгал ему. Но не мог же он ответить, что на самом деле он хотел поцеловать его! Зная характер своего возлюбленного, он бы точно в драку бросился.       — А… хорошо, — неуверенно ответил охотник, а следом выкинул всё из головы и потянулся, словно кот, вытягиваясь в струнку и довольно стоная. — Я, кажется, выспался на две недели вперёд. Давно я так не спал. Обычно я провожу в комнате не больше суток, а потом снова иду в призрачный город. А тут, вы только посмотрите, проспал больше суток. И за мной ухаживает такое очаровательное создание. Ну, как тут не полениться?       Его весёлая улыбка, расцветшая на бледном лице, заставила сердце Лань Чжаня вновь болезненно сжаться. Но было приятно одно — он улыбался именно ему. И никому больше. Захотелось немедленно накрыть его губы поцелуем, смять их, провести по ним языком, скользнуть им в рот, придавить сильное тело к постели…       Но из всего этого он не мог сделать ровным счётом ничего. Всё, что ему оставалось, так это смотреть на недосягаемую улыбку мужчины напротив и бесконечно страдать.       — Глупости, — буркнул он, наконец. — Мой брат знает твоего. К тому же, это я принёс тебя сюда. Судя по всему, Не Хуайсан не умеет толком оказывать медицинскую помощь, поэтому оставлять тебя на него было бы опасно для твоего же собственного здоровья. И…       Именно в этот момент из комнаты сверху раздался громкий протяжный стон. Лань Ванцзи обречённо вздохнул и прикрыл глаза ладонью. Вэй Ин же ошарашено вскинул голову и уставился в потолок. И его удивление было вполне понятно.       Он ещё несколько секунд пялился в потрескавшуюся штукатурку, после чего прыснул в кулак и, уткнувшись носом в подушку, нервно рассмеялся.       — О, теперь понятно, как они друг друга знают, — произнёс он, продолжая смеяться. — А я-то думаю, с чего вдруг они явились вместе. Тут вот оно как! Боже… — Усянь вновь перевернулся на спину и перевёл дыхание. — Вот Цзян Чэн даёт! Как много я не знаю о собственном братике. Значит, ты был знаком с А-Чэном ещё до меня?       — Мгм, — и это можно было считать положительным ответом. — Хотя брат редко распространяется о своей личной жизни, я всё же был знаком с Цзян Ваньинем.       — А мне, сукин сын, ничего не сказал! — раздосадовано цыкнул охотник и резко сел. Голова закружилась, но вскоре пришла в норму. Он чувствовал себя намного лучше, чем несколькими часами ранее. — Не могу больше лежать. Я не привык столько времени находиться в одном положении. Как насчёт прогуляться, а?       — Предлагаешь пойти с тобой?       — Да! Одному скучно, Хуайсана не вытащишь, а Цзян Чэн, кажется, очень сильно занят. К Вэнь Нину не пойду, хотя с ним тоже бывает весело, так что остаёшься только ты. Идё-ём, — заканючил он, неожиданно хватая светлоглазого за руку. — Ну, пожалуйста, Ванцзи-сюн! Идём прогуляемся! Иначе затухнем здесь, как старые селёдки.       — Ты ещё не до конца попра…       — Нет! Только не начинай! — взмолился он. — Я тебя, конечно, плохо ещё знаю, но желаю познакомиться с тобой получше. Так что пошли! Ты спас мне жизнь, я тебе должен. Только скажи, чего желаешь. Я тебе это достану.       «Тебя я желаю, идиот», — хотел бы произнести мужчина вслух, но вместо этого только вздохнул, откинув волосы назад.       — Мне ничего не нужно, — ответил Лань Чжань, даже не заметив, каким взглядом Вэй Ин проследил за его движением. — Хорошо. Идём, прогуляемся, раз ты так того хочешь. Только не понимаю, зачем тебе всё это.       — Потому что ты мне нравишься, — хихикнул тот, на радостях подскакивая к шкафу с вещами. — Ты хороший человек, Лань Чжань. А сейчас хороших людей осталось так мало. Все они прогнили, стали циничными, безжалостными. Ты другой. Это приятно. Я просто хочу дружить с тобой, вот и всё… Да уж, сказал, как десятилетний мальчишка. Тоже мне, охотник.       Ванцзи внимательно следил за каждым его движением. Вэй Ин даже не подозревал, каким жадным взглядом он наблюдал за его манипуляциями с одеждой. Пришлось болезненно прикусить губу, чтобы прийти в себя, не наброситься на него в жадном порыве, не прижать к стене, не припасть губами к белой коже на шее, не скользнуть пальцами по рельефной груди, чтобы почувствовать литые мышцы. Пришлось приложить немало усилий, чтобы успокоиться и просто отвернуться.       Но взгляд всё равно вернулся к спине, замечая россыпь мелких и крупных шрамов, заросшие рваные раны, грубую рубцовую ткань — Лань Чжаню показалось, что боль, которую когда-то испытывал Вэй Ин, передалась и ему.       — Откуда столько шрамов? — не удержался он от вопроса, хотя никогда не проявлял большого любопытства к подобному.       Усянь замер, повернув голову, не успев до конца надеть футболку.       — А? — переспросил он, но следом улыбнулся и оделся до конца. — Ах, это… что, понравилось? — Ванцзи фыркнул, на что мужчина рассмеялся. — Я же охотник. Раны, шрамы, ссадины для меня что-то привычное. Да и в конце концов, шрамы красят мужчину. Разве не так?       Лань Чжань промолчал. Только снял с вешалки плащ, надевая на себя. Вэй Ин проводил его движения взглядом, в который раз поражаясь их изяществу. Ну, вот как можно быть таким… таким.       Впрочем, оба довольно быстро покинули комнату. Вэй Усянь не сдержался и, пробежав по лестнице вверх, более чем отчётливо постучал в дверь. Воцарилась тишина.       — Слышь, любовнички, — усмехнулся он, опираясь спиной на дверь. — Вы как хотите, а мы пошли гулять. Только комнату не разнесите, а то потом платить за вас, дебилов.       И, мерзко хихикая, побежал обратно вниз, замечая, как недовольно покачал головой Лань Ванцзи. Прогулка будет довольно забавной.       […]       Уличные бои в городе Ано не были редкостью. Вэй Ин и сам в таких участвовал когда-то, чтобы подзаработать. Может, поэтому он так известен в широких кругах?       Лань Чжань бессовестно смылся, оставляя его одного в толпе возбуждённых людишек, скандирующих имена бойцов на разные лады. И ничего не оставалось, как влиться в эту живую реку и просто наблюдать.       — Сосунок! Ты хоть понимаешь, с кем связался?! — раздался громкий вой одного из бойцов. Вэй Ин хмыкнул. Что же его так разозлило?       Придвинувшись чуть ближе, охотник уставился на обоих участников. Одного он даже знал. В своё время он не раз начищал ему пятак. Наверняка, он запомнил его надолго. Помнится, он порывался даже убить его, только Усянь оказался крепким орешком, ему не по зубам.       А вот второй был совсем юным. Лет девятнадцать на вид. Ужасно симпатичный, с длинными волосами, схваченными в высокий хвост. Вид у него спокойный, расслабленный, но отдающий каким-то особым благородством. Вот прямо как Лань Ванцзи. Он тоже такой. Точь-в-точь.       — Вы бы последили за своими словами, — голос у пацана мягкий, приятный. — В наше время понятия «ребёнок» и «взрослый» совершенно не оправдывают себя. Границы между ними давно размылись.       — Закрой рот! — вновь взревел его противник, упираясь кулаком в ладонь. — Раз вышел сюда, то дерись, как мужик! Хватит сопли распускать! Или сейчас побежишь жаловаться мамочке? А?       Парнишка вздохнул. Вэй Ину показалось, что он ужасно устал от всего этого.       — Ну, раз вы так настаиваете… — произнёс он, после чего нанёс всего два удара, отправляя противника в нокаут. При всём этом, он даже не вынул рук из карманов куртки.       Толпа поражённо замолчала, глядя на него, а после буквально взорвалась восторженными криками, скандируя имя молодого бойца. Усянь так и не смог разобрать, что же именно они кричат.       Мальчишка устало потёр глаза, медленно оборачиваясь, как вдруг удивлённо уставился на стоявшего близко к краю Вэй Ина.       — Старейшина Илин?