Дневник Отца

      Иаков отпустил её.       Почему каждую запись дневника я начинаю с упоминания о... Это было необходимо, ведь повстанцы могут заподозрить неладное, если она пропадёт надолго, а выполнение нашего плана требует много времени. В глубине души я рад, хоть каждый раз и напоминаю себе, что должен искоренить любые греховные эмоции в отношении Помощницы. Ради достижения этой цели я тоже буду звать её так, как и все остальные.       Но мысли о том, что она могла бы прозреть с помощью Веры всё же не покидают меня...       Вера. Вот ещё одна причина для беспокойства. Иаков говорит, что ей, судя по всему, осталось недолго: теперь после введения Блажи ей требуется всё больше и больше времени, чтобы прийти в себя. Мы с братом отвели её к Доку. Он осматривал её долго, а потом вышел из-за ширмы и критически оглядел нас. "Кто спал с ней в последнее время?" - поинтересовался он сухим, неодобрительным тоном, будто старая школьная учительница, взирая на нерадивых учеников. "Какое это имеет значение?" - грубо ответил Иаков вопросом на вопрос, тем самым обличая себя. На месте Дока многие бы испугались, но ему стойкости духа было не занимать, и его серые глаза блеснули от злости. "Ты колешь ей двойную дозу, двойную! Чтобы она вообще ничего не чувствовала! А потом, судя по многочисленным гематомам и состоянию анального отверстия, насилуешь и избиваешь. Меня не волнует, что и как в сексе вы предпочитаете, но я говорил в прошлый раз, что даже она, довольно крепкая в отличие от предшественниц, не протянет долго, если колоть её постоянно... И двойные дозы!..." - Док покачал головой с таким видом, будто Вера уже мертва, и отвернулся. "Сколько она ещё сможет жить?" - спросил я. Док задумался, и бросил на Иакова такой взгляд, словно мог убить. "Столько, сколько возможно не спать с ней. Колоть ровно одну дозу в крайних случаях, и не чаще, чем раз в неделю. Она всё равно умрёт, но не так быстро". Невозможно, и я возразил ему, потому что знаю, что ровно одной дозы уже слишком мало. "Хорошо, тогда она подохнет" - выплюнул в ответ и Док скрылся за ширмой.       Я вывел брата из кабинета. Пришло время поговорить с ним. Я напомнил ему правила, по которым мы используем её, главное из которых - не прибегать к двойной дозировке Блажи. "Она нам нужна, брат. Заменить её сейчас нет возможности. Ты же знаешь, как это трудно" - сказал я, напоминая о недавних временах, когда приходилось менять девушек гораздо чаще. "Нужна?" - насмешливо переспросил Иаков, - "О да, нужна, и ты прекрасно знаешь, для чего на самом деле. Мы её трахаем. Ты и я. Раньше ещё Иоанн. Она слаба и не представляет ценности для контролирования реки. Да чёрт возьми, Док подошёл бы больше".       Я не сказал ему, но в этих грубых словах есть зерно правды. Вера больше декорация на шахматной доске, а не фигура. Это лицо, тело - картинка. Без Ангелов и той устойчивости к Блажи, что была у неё раньше, она практически ничто. Это печалит меня, но я должен смотреть правде в лицо.       Через некоторое время я зашёл к Вере. Бледная, как привидение, она лежала в постели и слабо улыбалась мне. "Это странно, но я совсем не помню, что происходило со мной в последние три дня. Ничего. Скажи мне, Отец, что случилось, почему всё так болит?". Хорошо, что она ничего не помнит и хотя бы это не тревожит её. Пусть её душа пребывает в покое. Я ответил, что это было нападение повстанцев, вдохновлённых Помощницей, что её избивали и случился взрыв поблизости, и от этого у неё кратковременная амнезия. Услышав мою правдоподобную ложь, она огорчилась, потому что была уверена, что потеряла много Ангелов и людей, которых можно было "спасти". Я поцеловал её в лоб и постарался уверить, что всё не так плохо. Она снова улыбнулась своей доброй, невинной улыбкой, и это напомнило мне, что я очень давно не видел её такой, какая она есть, без Блажи. Сожаление укололо меня. "А мы сможем спасти Помощницу, Отец? Мы ведь должны спасти её, я уверена". Я не знал, что ответить, и некоторое время мы провели в молчании, наслаждаясь спокойствием. Потом Вера посмотрела на меня, и глаза её были полны любви. "Спасибо, что спасаешь, Отец" - тихо произнесла она и через несколько минут провалилась в сон.       Я не стыжусь всего того, что сказал ей, ведь отчасти это правда. Она страдает за то, во что верит, за то, что встала на этот путь, и теперь Бог посылает ей Испытания, чтобы проверить волю. Когда же наступит Коллапс, ей станет легче (всем нам станет легче), потому что испытания, как и мятежники, кончатся. Если она доживёт. А если нет, это снова возвращает меня к Помощнице.