Наизнанку

      Уже многие годы никто не тревожил бурые пески Титана. Десятки лет они лежали неподвижно, но вот сейчас их расшевелили, разнесли по воздуху, и мелкие красноватые крупицы то и дело мелькали в воздухе, накаляя атмосферу и придавая всему происходящему еще более зловещий вид.  — Что-то происходит… — сказала, приложив пальцы к вискам и поморщившись, словно почувствовав сильную боль, Мантис.       Небула пренебрежительно хмыкнула в ответ на это утверждение, но не успела она начать предложение, как порыв ветра уже уносил ее прах за собой. Стражи, точнее, те трое, что из них остались на Титане, пораженно вздохнули, не в силах поверить в случившееся. За это время Небула совсем немного, но все же смогла сблизиться и стать частью команды. И хоть их постоянные перепалки с Ракетой и препирания с Драксом всех выводили из себя, пусть поначалу ее упрямство могло взбесить даже мирного Грута, они будут по ней скучать. Впрочем, они ещё не знали, что ждет их на Земле.  — Тони, по-другому быть не могло, — сказал Старку Стрэндж, провожая взглядом летящую в воздухе бывшую Небулу.       Тони обернулся на голос Стивена, в мгновение осознав, что он допустил, какую ошибку совершил. Питер стоял рядом, с недоумением озираясь вокруг. Как вдруг, Тони почувствовал внутри какое-то жжение. Сначала он не придал этому большого значения, однако затем боль усилилась, словно прожигая внутри тела Старка огромную дыру, которая ширилась и горела живьем.  — Мистер Старк, у вас все хорошо? — обеспокоенно спросил Питер, довольно забавно нахмурив брови.  — Да, конечно, все просто отлично, — отмахнулся Старк, но не смог он продержаться и минуты, как рухнул всем телом прямо на мальчика, не в силах больше терпеть эту раздирающую боль. Его тело ощутимо дрожало, он метался, будто в бреду. Вдох…  — Мистер Старк, все будет хорошо, слышите? Я вытащу вас отсюда, найду как, только дышите, пожалуйста, дышите, — в исступлении бормотал Питер, держа в руках слабое тело. Выдох…  — Мистер Старк, не умирайте! Я прошу вас, не умирайте, умоляю, живите ради планеты, ради семьи, ради меня! Не оставляйте меня здесь одного, не уходите, прошу… — уже бессвязно, словно заклятие, в отчаянии повторял Паркер, опустившись на колени перед еще не бездыханным, но близком к смерти Тони. Вдох…  — Мистер Старк, простите… Это я во всем виноват, я должен был умереть, — молил мальчик, задыхаясь от скорости собственной речи и стресса, но ни на секунду не замолкая.  — Не вини себя, Питер. Все будет хорошо, обещаю. Ты молодец, я горжусь тобой. Так и передай Мэй, ее племянником гордится сам Тони Старк! — нервно усмехнулся последний, пытаясь скрыть за улыбкой страх и неописуемый ужас перед смертью, ведь еще пара секунд — и конец, теперь уже навсегда. Выдох…  — Папа? — хрипло выдохнул Питер, кусая губы в кровь и чуть не проломив ребра от слишком рваного глубокого вдоха. Но следующего вдоха не было.       Каштановые волосы слиплись, а некогда веселые карие глаза потухли при взгляде на горстку пыли. Он мигом будто повзрослел на несколько лет, пытаясь сдерживать подступающий ком в горле. Но долго терпеть ему не удалось, и он закричал прямо в небо, кричал, пока не сорвал голос, раздирая себе глотку, кричал, пока не закончился воздух в легких. Слез не было, лишь тупая ярость на всех вокруг, но больше всего на себя самого. Он проклинал Старка за невыполненное обещание. Все будет хорошо? Да, как же. Уже ничего не будет хорошо, ничего не будет как прежде. Может, снаружи он и выглядел тем же Питером Паркером, но в душе был сломлен. Тони сделал его Человеком-пауком, всенародным героем. Если ты никто без костюма, то ты его недостоин.       Так он сказал тогда. Эти слова врезались в память, навсегда отпечатавшись в мозгу. Тони вообще давал Питеру много советов. Он заменил отца, такого нужного, просто жизненно необходимого тогда. Этот великий человек занял половину его жизни, так чего он стоит, если Старка не стало? Питер не знал, что делать дальше. Не знал. Как продолжать жить, как дышать, если кусок твоей души вырвали, оставив на его месте зияющую дыру с незапекшейся кровью? Питер не знал. Поэтому он просто сидел на холодной земле, не обращая внимания на множество царапин, которые, впрочем, быстро затянулись. Главную рану все равно не залечить, ведь шрамы на сердце не лечатся. С этим осталось лишь жить. Хотя предстоящее ему сложно назвать жизнью, это просто существование. Существование во тьме, без единой надежды на просвет.       В тот день было искалечено много душ.       Среди них — пятеро разбитых в осколки людей на безмолвной планете.       Только тишина. Лишь ветер гоняет пыль по дорогам.