Тёмно-синие цветы: Корона проклятых

      Я легко поймала на кончик ногтя маленькую ажурную снежинку, завороженно рассматривая её узор.       Один из плюсов усиленных чувств был в том, что я могла наслаждаться этим миром буквально в реальном HD, видя столько, сколько обычный человеческий глаз может разглядеть лишь на экранах телевизора.       Вкус жизни усилился многократно, открывая мне новые грани и полутона, и я не отрываясь наблюдала за ней. Я могла часами сидеть под мандариновыми кустами Нами, слушая, как медленно текут в них соки и растут новые листья, ощущать шелест волн, которые журчали о чём-то крайне несвязно, и играть с ветром, путаясь в потоках его шёпота.       Я сосредоточилась, прикрывая глаза и гоняя под кожей энергию. И без того усиленные чувства в эти моменты переходили на другой уровень, позволяя мне буквально синхронизироваться с природой и более явно понимать её шёпоты, видя новые грани и возможности, которые она давала людям. Даже не смотря на почти постоянные дела на корабле, коих оказалось достаточно много, я не забрасывала свои тренировки, стараясь совершенствоваться. То вместе с Зоро гантели его поднимала, то спарринговалась против него и Санджи, выдумывая уловки против неудобных противников, то просто развивала возможности своего фрукта и тела.       И сейчас я тоже тренировалась, стараясь не потерять разум и не слиться с природой полностью, всё усиливая и усиливая свои ощущения. Я не забыла о своей проблеме со Зверем, который блокировал мой разум, впадая в режим берсерка, поэтому искать решение всё же пришлось. Мне категорически не нравилось полностью отдаваться своим инстинктам, буквально становясь животным, поэтому первым делом я сосредоточилась на том, чтобы постараться удерживать голову в ясном виде, сохраняя способность мыслить.       Проведя логическую цепочку «инстинкты — усиленные чувства», я теперь ежедневно повышала свою чувствительность с помощью энергии, стараясь сосредотачиваться не только на шёпоте природе и новых её тонах, но и на своих мыслях, для чего пришлось не хило так потеть, буквально раздваивая потоки сознания и не упуская ни единой детали. И едва я чувствовала, что ситуация выходит из-под моего контроля — я быстро прекращала своё занятие, не желая становится ещё одним шёпотом во многих других.       — Зачем тебе ещё более развитые инстинкты, Ягура? — спросил меня Усопп, стараясь починить борт Мерри и критично осматривая результат своих трудов, — Ты нага, Сирена и от отца тебе достались гены кошачьих охотников, верно я понял? Я даже представить себе не могу, как ты ощущаешь мир в обычном своём состоянии, а ты стараешься усилить свои чувства ещё больше. Зачем?       — Потому что имея такую смесь генов, как у меня, Усопп, невозможно не быть берсерком, Зверем, который никогда не думает и отдаётся лишь инстинктам. А я им пусть и доверяю, терять разум в битвах каждый раз, когда на меня нападает охотничий азарт — не хочу. Поэтому я не хочу просто усилить свои чувства, — мягко посмотрела я на канонира, видя его блестящие зелёные глаза в мельчайших деталях, — Я хочу их подчинить разуму и сделать Зверя своей неотъемлемой частью. Вот и всё. ***       После обеда, когда все обсудили напавших на нас и сошлись во мнении, что это «ж-ж-ж» неспроста, ребята разошлись кто куда. Нами, постоянно прерываясь на сон, быстро перепроверив курс, сделала вывод о том, что мы подплываем к зимнему острову Драм, передала мне утреннюю газету и, постоянно пошатываясь, уползла обратно в каюту с помощью удивительно молчаливой Виви, которая с той ссоры с Луффи пребывала в крайне задумчивом состоянии, постоянно посматривая на команду и капитана в частности, явно что-то просчитывая в уме. Мне это не то, чтобы не нравилось, но интуиция у меня всё же работала хорошо, так что сделав пометку у себя в голове, я приступила к чтению единственного источника свежих новостей, который был нам доступен.       Газеты в этом мире разносили специальные почтовые чайки, которые могли пролетать огромные расстояния на скорости, равной хорошему пассажирскому боингу. Они, как и многие другие животные в этом мире, были достаточно разумными, чтобы знать своих клиентов в «флаг», уметь считать деньги и понимать то, что говорят им люди. Интеллект у них был, правда, всё же не слишком высок, но это никого не смущало.       Так как новостных изданий в этом мире было достаточно много, форма у чаек всё же отличалась. Мы выписывали самую популярную новостную газету среди пиратов, издательство которой работало и в Новом мире, где публиковались списки пиратов, которые были пойманы, листовки новые и обновленные, которые я хранила у себя, собирая собственную коллекцию рож пиратов (там же была и листовка капитана с наградой в 30 лимонов, которую он получил после победы над Арлонгом и радовался ей с командой ещё до моего присоединения), новости о реформах Мирового Правительства, новости о встречах, альянсах, королевствах и далее, далее, далее. В общем, хорошая газета. Форма чаек, которые поставляли нам её, представляла собой симпатичную чёрную фуражку с золотой брошью чайки, олицетворяющей Мировое Правительство, и чёрно-белую матроску с золотым бантом, приколотым весёлым Роджером. Этакий символ нейтральности, можно сказать, так как выписывали газету буквально все.       Однако сегодня, стоило мне только взглянуть на газету, как новости стали неважны, а новые листовки, посыпавшиеся на пол, интереса особого не вызвали.       Я нервно засмеялась, привлекая внимание Санджи, который уже подготавливал продукты на ужин.       — Что-то случилось? — заботливо спросил парень, вздрагивая и едва ли не роняя нож на свои ноги, будучи крайне нервным от всей этой канители с нашей болезнью.       — Случилось, — резко успокоившись, кивнула я, насторожив кока ещё сильнее. — Я забыла о том, что сегодня мой День Рождения.       Сюрприз! ***       Об этом дне стоило вспомнить лишь только для того, чтобы увидеть замершего Санджи, который после короткой заминки развил настолько бурную деятельность, что увидеть Винсмоука за горой чашек-чеплашек буквально через пару минут стало невозможно.       Он ругался, крыл мироздание матом и что-то невероятно быстро стругал, в перерывах между этими делами взывая к моей совести:       — Ягура, а ты ещё позже сказать не могла? Я не успею! Ты какой торт хочешь? У нас есть свечки? Усопп, тащи свою чёртову задницу сюда, нам нужен фейерверк! Маримо, где пиво?       Мат и команды смешивались в его речи невероятным образом и на мгновение я даже восхитилась, для галочки запоминая несколько фраз на все случаи жизни. В этом мире что-то подобное я слышала только от Висты на Моби Дике, который, впрочем, родился на Ишгаре и потому его речевым оборотам никто уже не удивлялся. А вот откуда такое мог знать принц Джермы — вопрос.       — День Рождения? — забавно вытянулось лицо Усоппа, который первым прибежал на крики Санджи, таща в руках сигнальные огни и несколько фейерверков, которые парень купил просто «чтоб было».       Я уже просветила паренька о знаменательном дне, о котором я случайно забыла.       — Ну, да. А ты думал, меня в кабачках нашли? — удивлённо спросила я канонира, который явно не задумывался над тем, что все на корабле являлись чьими-то детьми и родители у нас могли быть живы.       — Нет, конечно, но… — парень озадаченно склонил голову, рассматривая меня со странным выражением лица, — Что-то я не представляю твоих родителей.       Я пожала плечами, глядя на то, как камбуз постепенно наполняется недоумевающими накама, которые все, как один, возмущались и ругали мою дырявую память. Даже Виви вроде бы окончательно смирилась с тем, что я — живой… Живое существо, которое всё же когда-то было рождено на этот свет, так как присоединилась к подготовке без вопросов.       Луффи неодобрительно бурчал себе что-то под нос, укоряюще поглядывая в мою сторону и незаметно таская со стола кусочек другой от будущего ужина. Вот уж кто точно может похвастать необычными родственниками, а у меня так, мыльные пузыри против танка.       — А их и представлять не надо, — хмыкнула я, откусывая от персика, что я до этого крутила в руках, приличный кусок, — Мать — сука, но красивая. Мы с ней похожи, кстати, только у неё хвост прям чисто русалий и голубой, да кожей она меня потемнее. Ничего о ней особо сказать не могу, так как именно эта женщина способствовала тому, чтобы я попала в бордель когда-то. И, как вы понимаете, отношения у нас так себе.       Я звучно обсосала косточку от фрукта, смачно хлюпая слюной и почти не глядя кидая её в сторону корзины. Нами, по примеру остальных накама развесившая уши, спросила:       — А отец какой?       Я чуть улыбнулась, вспоминая Шинру.       — Папка у меня классный. Добрый очень, но сильный. И красивый. Высокий, волосы длинющие, сам бледный, как смерть, а глаза — кошачьи. Аристократ он потомственный. И старше мамы лет на пятнадцать точно. Впрочем, и род его постарее будет, чем Азаширо, — язвительно цокнула я, вспоминая, что, несмотря на статус супругов, любви в браке родителей не было.       Поэтому, наверное, Шинра и стремился дать всю свою нерастраченную нежность мне, заменяя и няньку, и кормилицу. Прошлая Ягура воспринимала всю его любовь как должное, но я, лишённая подобного в том мире, едва попав, поняла — за отца я перегрызу глотку любому. И я прожду столько, сколько нужно, чтобы увидеть его наяву, а не в воспоминаниях.       — Ещё бабка есть, — выныривая из дум продолжила я, — И вот её гены и сыграли со мной в лотерею. Результат вы видели. Она нага — рыбочеловек-змея, да ещё и с фруктом. Добрая для семьи, жестокая для всех остальных. С мамкой моей тоже не общается. У нас в семье с ней вообще никто не ладит. А ещё бабуля фрукт сожрала. Она у нас там типа специалиста по печатям в королевстве. И хранилища продуктовые сделать может, и тюрьмы, и даже камеры морозильные.       — Хм, если встретимся с ней, не замолвишь словечка?.. — мечтательно выдохнул дымное колечко кок.       Я намёк поняла.       — Да без вопросов. Она и то, и другое, и третье сделает, если я попрошу. Бабуля ненавидит, если дети не доедают. У неё мечта такая, чтоб все дети сидели за столом и кушали суп. И чтоб это никогда не кончалось. Ни дети, ни кушали, ни суп…       — А она тоже плавать может? — с надеждой повернул ко мне голову капитан, ради такого даже отрываясь от печенья.       — Нет, не может, — неловко развела я руками, чуть задевая ладонью полусонного Зоро, — Я одна такая, детка, уж прости.       — Ну бли-и-ин.       — А братья или сёстры у тебя есть? — неожиданно спросила Виви, под нашими недоумёнными взглядами поясняя, — Ну, брак-то явно политический, вот я и подумала, что если ты у них в «свободном плавании», то наследник то всё равно быть должен.       Я почесала затылок.       — Ну, может и есть, я не знаю. Но при мне мать пузатой не ходила, так что…       Принцесса кивнула, неловко возвращаясь к своему занятию.       Тема, исчерпав саму себя, затухла, так что я, потянувшись, в сопровождении Зоро, который следил за тем, чтоб меня на полпути не срубило давление, спустилась обратно в мужскую каюту.       Отдыхать. ***       А к ужину мы все пошли праздновать.       — За нашу накама! — ограничился весьма лаконичным тостом капитан, поднимая за меня чоко и, хитро глядя в глаза, всё подливал и подливал странный алкоголь, от которого в короткие сроки развезло тут почти всех, кроме проспиртованного Зоро.       Нами, сквозь силу вышедшая меня поздравить, тут же под причитания пьяненькой принцессы отправилась дальше экономить силы в кровать с небольшим кусочком персикового тортика (я, одной рюмкой помянув Валю и её волшебные «фруктики», весь вечер злобно хихикала) и литром мандаринового сока, чтобы выпить хоть его за моё счастье.       — Ещё по одной давай, Ягура! — сунул мне в руки очередное налитое чоко Зоро, который, впрочем, вообще держал пивную кружку, не особо ограничивая количество потребляемого алкоголя, — Только за что пьём-то?..       Я зависла, чуть лизнув вкусненький напиток.       Чем-то напоминал медовуху, но только более кислую и крепкую, явно сделанную на лимонах. Сладкий алкоголь в голову давал красиво и аккуратно, но быстро.       — За… За то, шоб у меня в жизни были вы, парни, и мужик, который вас всех вытерпит.       И быстро, не глядя на тут же заворчавших накама, выпила. Вот уж действительно аминь.       Спустя ещё пару литров сладкого напитка я вовсю пела с накама Саке Бинса, учила их своим, честно спижженым, песням о пиратах, обжиралась тем, что за столь короткий срок приготовил раздобревший Санджи, которого я в порыве благодарности таки расцеловала, играла в карты с Зоро на действие, выиграв со счётом 3:1, станцевала на марсе Мерри тверк, от которого парень почти моментально протрезвел, снимая меня с мачты со словами: «Ух, срам-то какой», и явно жалея о своём желании, уже обычно поплясала с Луффи и Усоппом на столе, порываясь то ли продемонстрировать команде приобретённые в «Голубой Луне» навыки, то ли научить вилять бёдрами и их, подержала волосы Виви, пока та удобряла океан…       И отрубилась аккурат после салюта, прямо в той куче мале, что образовалась на камбузе. ***       Утро порадовало меня отсутствием похмелья, нагретой койкой, в которой я очутилась магическим образом (и имя той магии — Зоро, которому всё нипочём и парень при том количестве выпитого ещё и вахту нести умудрился), и воспоминаниями о вечере, которые не испортил даже ужаснейший запах перегара в каюте.       Я неловко поднялась с нагретого дивана, чуть морщась от тёмных мушек перед глазами. Было даже интересно узнать, как отреагирует вирус в моём организме на столь большую дозу алкоголя, так что сегодня я ожидала если не веселья, то отсроченного похмелья.       Парни, кроме Санджи, который уже готовил завтрак на камбузе, и Зоро, что-то напевающего под нос на марсе, всё ещё сопели в обе дырки, хотя, по моим подсчётам, уже через пару часов мы должны были заметить остров Драм, ради которого можно было и поднять свою сраку с кровати.       Захватив с полочки у двери свою верную розовую зубную щётку и вчерашнюю газету с недочитанными статьями, я лёгким шагом, попутно поздоровавшись с накама, дошла до ванны, чтобы уже там повалится на пол с трясущимися руками и расширенными от неверия зрачками.       — Ягура! — заколотили по двери накама, буквально вышибая её к херам, пока в глазах у меня темнело то ли от осознания собственной глупости, то ли от болезни.       Санджи бережно поднял меня на руки, на ходу бросая примчавшемуся на шум Зоро что-то про аптечку и таблетки.       Ощущая мягкую качку волн и постепенно отступающую тошноту, в объятиях дорогих накама, отдалённо слушая их голоса, я продолжала смотреть на зажатую в руке листовку, которую я недальновидно пропустила ещё вчера.       Глазами, полными огня и безумия, с неё на меня смотрел отец моих детей и двойник человека, который был косвенно виновен в том, что я очутилась в этом причудливом мире.       Юрий Белозёров.       Известный здесь, к сожалению, под совсем другим именем.       «Капитан» Юстасс Кид.       Остров Драм же, тем временем, показался на горизонте.