Судьба

*1905 год* — Господин, вы меня звали? — в небольшую комнату вошёл дворецкий и почтительно поклонился. Кресло, что всё это время стояло спинкой, покрутилось и перед дворецким показался мальчик. Его красные глаза, залитые кровью, были устремлены на дворецкого и, помимо уверенности и полной серьёзности, отражали толику печали. — Я расторгаю с тобой контракт, Себастьян, — уверенно проговорил он и прикрыл глаза, чтобы сдержать неведомые ему раньше порывы чувств. — Вы уверены? В таком случае ваши воспоминания… — Я полностью уверен в своём решении, — мальчик глубоко вздохнул и поднял взгляд на своего дьявольского слугу. — Отныне ты свободен. Последним приказом отдаю… Что бы не случилось, не прикасайся ко мне больше. Никогда. «Ведь если ты прикоснёшься…» *Лондон. Наши дни* Трель будильника нагло заполняла небольшую комнату своим отвратительным звуком, пытаясь пробудить хозяина этого места. Из-под одеяла вылезла рука, и, пытаясь нащупать адскую машину, просто стучала ладонью по тумбочке. Не найдя объекта раздражения, из-под одеяла наконец появилась макушка иссиня-чёрных волос, а затем глаза, что сверкнули в недобром свете. — Чтоб тебя! — это было последнее, что услышал будильник, прежде чем вылететь через открытое окно. Однако спать уже было невозможно. В комнату вошла невысокая женщина со светлыми волосами. Глаза, такие же, как и у мальчика, — цвета сапфира — хитро сощурились при виде сидящего на кровати паренька. — Я надеялась на то, что ты всё ещё спишь, — она подошла к нему и мягко потрепала по волосам. — Пора в школу. Будешь так сидеть, опоздаешь, Сиэль. — Да, мам… — недовольно пробурчал обладатель сапфировых глаз и лениво зевнул. — Отец уже уехал? — Да. И будет поздно. В компании снова какие-то проблемы. — Всё из-за того, что он слишком мягкосердечен. Будь я на его месте, Генри давно летел бы по лестнице вниз. Ведь все проблемы только из-за этого безмозглого старикана, который только и мечтает заполучить деньги отца, — Сиэль недовольно поморщил нос и встал с кровати. — Я пойду мыться. После водных процедур парень вышел, обмотавшись полотенцем, и приступил к сушке волос. Из-за его длинной чёлки, помимо фена приходилось пользоваться утюжком, чтобы придавать лицу божеский вид, а не вид бомжа из курятника. Наконец покончив с волосами, он чуть махнул головой, чтобы убрать чёлку с глаз, и посмотрел внимательнее на своё отражение. Сиэль не помнит своего детства. Самым ранним воспоминанием является то, как он очнулся в больнице два года назад. Тогда, увидев взгляд своих обеспокоенных родителей, он не поверил своим глазам. Ведь пока он лежал в коме несколько месяцев, ему снился странный сон: пожар, его мёртвые родители, брат-близнец, которого убили на алтаре и что-то тёмное, что он не может вспомнить до сих пор. Такое страшное, но тёплое и приятное. Удивительное сочетание. Однако, очнувшись от комы, родители рассказали об аварии, случившейся за несколько месяцев до этого. Врачи из последних сил боролись за жизнь мальчишки и, наконец, сумели привести его в чувство. Выйдя из ванны, Сиэль направился к шкафу и достал оттуда чёрные джинсы и белую толстовку с капюшоном. Надев это, он обул белые кроссовки и, прихватив рюкзак, покинул комнату. Несмотря на многие недовольства, школу он почему-то любил. Посмотрев на него, с первого взгляда трудно было сказать, что у этого человека много друзей. Но это было так. По крайней мере троих из них он считал лучшими, но и с остальным классом он поддерживал неплохие отношения. — Фантомхайв, — сзади послышался голос парня. Повернувшись, Сиэль увидел одного из тех самых трёх лучших друзей. Его зовут Алоис. Алоис Транси. Поначалу, когда после комы Сиэль вернулся в школу, они не поладили. Даже больше, враждовали, как заклятые враги. Однако после того, как Сиэль кинулся на помощь Алоису и спас от падающих с крыши камней, парни подружились, а вскоре стали лучшими друзьями. — Привет. Не думал, что увижу тебя сегодня, — Сиэль остановился у входа в школу. — Я тоже. Но сегодня к нам приезжает дядя Арнольд. — Такому дяде я бы тоже предпочёл школу на твоём месте, — парень усмехнулся. — О! А вот и Лиззи, — к парням подошла высокая девушка с большими, яркими зелёными глазами. Однако волосы её были не цвета светлого блонда, как обычно, а фиолетового, что было крайне удивительно. — Снова бунт против родителей? — Алоис издал смешок, смотря на подругу. — Эти придурки хотят отдать меня на фехтование, — фыркнула девушка и заправила прямые длинные волосы за ухо. Одета она была в короткие шорты и белую свободную майку. На ногах красовались кеды. В семейном альбоме Элизабет отличалась всем, чем только могла. Её семья очень верна традициям, которые девушка никак не может поддержать. Именно поэтому, в протест родителям, она часто ходит как бунтарка и делает что-то немыслимое со своей внешностью. Доказательством является её левое ухо, полностью проколотое и украшенное разными серёжками, а также небольшая татуировка на запястье: знак бесконечности (сделанная всего на два месяца специальной краской). — Как эти люди не могут понять, что не фехтование мне нужно? — вновь недовольно пробурчала она. — «Семья Мидфорд всю жизнь занималась фехтованием и защищала горожан! Мы обязаны продолжить традицию», — перекривляла своих родителей Элизабет. — Не боись. Не одна ты сейчас протест ведёшь, — Сиэль закатил глаза. — Мои родители хотят отдать меня на стрельбу из пистолетов. А ты знаешь, насколько я не люблю шум. — Слушая вас, я осознаю, как мне повезло с родителями, — Алоис довольно вздёрнул нос. — Иди ты, — вместе сказали ребята и зашли в школу. — А Лука не придёт сегодня? — Лиззи посмотрела на Алоиса. — Не знаю. Утром он ушёл раньше обычного, ничего не сказав. Наверное снова переехал в отель. Он так делает каждый раз, когда приезжает дядя. — Ладно, ребят, у меня сейчас английский, — Сиэль остановился у своего шкафчика и, достав оттуда учебник, закрыл его. — А так как у нас новый учитель, не хотелось бы опаздывать. — Расскажешь потом какой он, — Алоис подмигнул, на что Сиэль закатил глаза и, усмехнувшись, попрощался с друзьями. Как он и сказал, учительница по английскому зашла в кабинет с молодым мужчиной. Ханна Анафелоуз, именно так звали учительницу, встала перед классом и мило улыбнулась. Ей всего двадцать девять лет, но она уже уходит в декрет, однако, несмотря на чуть увеличенный живот, она выглядит настолько молодо, что, порой, ученики забывали, что перед ними учитель. Наверное, в этом был замешан и стиль её одежды. Ханна предпочитала скучной учительской форме рваные джинсы и кроссовки, в которых, по её словам, удобно бегать по школе в случае потери классного журнала (пусть в школе и электронная система, многие учителя по прежнему пользуются журналом для удобства). — Итак, ребятушки, как вы знаете, я ухожу в декрет на два с половиной года, так что, когда я вернусь вы уже уйдёте со школы, — Ханна добро улыбнулась, а класс недовольно вздохнул. — Не ворчите. Я надеюсь, когда вы выпуститесь, вы не забудете об учительнице, которая ставила вам двойки за незнания грамматики. — Ну конееееечно! — кто-то из учеников выкрикнул с задней парты и класс чуть засмеялся. — Ну вот и отлично. А теперь, пользуясь случаем, представлю вам вашего нового учителя английского. Себастьян Михаэлис. — Доброе утро, — мужчина, на вид лет двадцати пяти, мягко улыбнулся и оглядел класс. — Надеюсь, мы поладим. Сиэль, всё это время смотрящий в окно, резко дёрнулся и перевёл взгляд на нового учителя. В сердце что-то ёкнуло, внутри начало разливаться какое-то странно тепло. Поймав на себе взгляд, Себастьян посмотрел на юношу и глухо выдохнул. Оба смотрели друг на друга, видели что-то до боли знакомое, но не могли вспомнить что именно… Опомнившись, Сиэль чуть тряхнул головой, не понимая, что с ним только что произошло. Он подпёр щеку рукой и, нагло усмехнувшись, посмотрел на нового учителя. — Себастьян Михаэлис, значит… *** «Ведь если ты прикоснёшься, я снова влюблюсь в тебя…»