Septem

      В сотый раз я смотрела в камеру. Лёгкая дрожь уже парализовала всё тело. Я готова была поклясться всеми Демонами, что это одиночество сжирало меня. От безумства, что сейчас творилось в моей голове, становилось совсем плохо.       Желудок урчал, заставлял меня выгибаться, словно струна, от желания перекусить хоть чего-нибудь. Голова уже кружилась, тело становилось вялым, не было даже сил приподняться с кровати.       Где же Он? Почему я должна всё это время голодать и умоляюще просить его вернуться с горячим супом на подносе? Это очередное моё испытание? Очередные страдания?       Да блять, сколько же можно?       Он же не человек. Он сущий зверь, заставивший меня сделать то, что никогда делать бы не стала. Ну уж явно не такому уроду, как он!       Как я могла согласиться на такое? Фу, блин, знала же, что он обманет! Знала же, что эта уродливая сволочь сделает что-то со мной…       Унизит. Истопчет… Он попросту…       — Алиса!       Его голос, и я начинаю мотать головой, приоткрыв рот, дабы произнести в ответ его имя. От безумия, которое накрыло меня, теряю силы. Снова прилегла на эту дряхлую кровать и не заметила, что веки плотно закрываются.       Сквозь сон, который вмиг парализовал мой разум, ощущаю, что медленно падаю в бездну. Неприятное ощущение беспомощности, от которого уже вовсе не в силах абстрагироваться. Безумство накрывает меня холодной волной беспамятства.       Я оказываюсь снова на своих двоих. Принимаюсь оглядываться, ведь отчётливо понимаю, что Зверь никуда не делся. Он где-то рядом. Притаился и ждёт, пока я потеряю бдительность.       Единственное, что мне предстоит сделать — так это сражаться за свою жизнь. За свою честь. Тёплое прикосновение. Не могу разобрать, по какому именно участку кожи он меня погладил. Это что же, знак приветствия? Он так рад, что я оказалась в его тёмном, наполненном злом мире? Снова лёгкое касание. На этот раз Зверь проводит пальцами по моей щеке. Начинаю в панике оборачиваться, продолжая стоять на месте. Боюсь сделать шаг куда-то в сторону и всё же попасть в его страшные лапы. — Алиса… — шёпот над правым ухом. Вмиг смотрю в эту сторону, но всё, что мне удаётся увидеть, так это темноту. — Почему ты просто не оставишь меня в покое?! — шёпот сменяется на громкий крик. Горячее дыхание прямо мне в затылок, а затем крепкая хватка. Зверь прижимает к себе спиной, обхватив за талию мощными ладонями. Пытаюсь вырваться, изо всех сил царапаю его кожу, но в ответ слышу лишь смех. Вмиг толкает меня в спину. Подаюсь немного вперёд, уже приготовившись к жёсткому падению. Ноги подкашиваются, тело становится настолько непослушным, что даже инстинкт самосохранения сработал не так, как надо. Я не выставляю руки вперёд, дабы не разбить себе личико о твёрдый каменный пол. Подхватывает меня, закинув на свои руки. От страха вынуждена прижаться к его груди. Вмиг ощущаю сильную пульсацию, стук его сердца, его тепло. Становится безумно спокойно. Сгустки тьмы выходят из моих лёгких, наконец позволив облегченно вздохнуть. Открываю глаза, надеясь снова встретиться с этой тьмой лицом к лицу.       Его глаза изучали меня. Осматривали каждый миллиметр лица. Долго смотрел в глаза, затем плавно опустил взгляд на мои губы.       Сильный. Жестокий. Зверь.       Чьи губы так манили к себе. Так и заставляли жаждать насладиться ещё один раз этим манящим вкусом.       Жестокость наконец уходила. Искорки злости погасли.       Я тянусь к нему за поцелуем и встречаю эту милую улыбку.       — Он хочет твоей смерти, — голос доносится издали, но всё равно не способен остановить меня.       — Плевать, — шепчу себе под нос, продолжая тянуться к Зверю за поцелуем.       — Тебе не спастись. Тебе не растопить его сердце. Тебе не удастся дождаться от него прощения.       — Прощение? — распахиваю глаза в полном возмущении. В какой-то потерянный для меня миг я оказываюсь снова на ногах посреди этой грёбаной тьмы. — О каком прощении может быть речь? Прощать меня? За что? Он изнасиловал мою душу! Моё Тело!       На разрыв.       Осознаю, что это просто дурной сон! Пытаюсь разбудить собственный разум! Вытащить своё подсознание из этой тьмы! Начинаю в суете метаться по этому тёмному пространству, до сих пор не приняв тот факт, что эта клетка является бесконечной. Она не имела стальных прутьев. Тут не было надзирателей, и, самое главное, Зверь попросту исчез. Я осталась одна, и не было путей к отступлению. Не было никакой надежды на то, что найду выход.       С криком открываю глаза, осмотрев эту мрачную комнату. Свою реальную клетку…       — Тебе не удастся убить меня. Нет…       Осматриваю раненую руку, в которой со всей силы сжимала спрятанный осколок.       Второй день её одиночества… Дело уже шло к вечеру, а Мурат всё никак не мог выбраться из дома своей сестры. Он в сотый раз смотрел в экран мобильного. Наблюдал за тем, как Алиса в сотый раз мечется по комнате в полной безнадёге.       Мурат также чувствовал свою беспомощность. Он знал, что за ним продолжают наблюдать. Знал, что в ближайшее время никак не сможет вернуться обратно.       Видел, как девушка уже страдает от голода и холода. То, как она несколько раз подходит к стальной двери и бьёт по ней своими крошечными кулачками. То, как она в мольбе смотрит в камеру и пытается понять, почему же Мурата до сих пор нет.       В сотый раз отвлекает то, как его беременная сестра старается ему угодить. Куча разных деликатесов, только для него одного, в то время как он продолжает наблюдать…       Пока он ест, находится в тепле и уюте, Алиса Ильченко в очередной раз сглатывает слюну и пытается согреться, закутавшись в лёгкий плед.       С мольбой, с хрипом в голосе, продолжает говорить всякие невообразимые вещи, пытаясь как-то добиться от Абгаряна ответа. Но в ответ — тишина.       — Сколько ты планируешь тут гостить? — спрашивает Диана, старшая сестра Мурата.       Молодой мужчина лишь закатил глаза, вновь выйдя из приложения, через которое следил за Алисой.       — Тебе уже наскучила моя компания?       — О чём ты? — чертыхнулась Диана. — Я всего лишь поинтересовалась! Тебя несколько месяцев не было на пороге моего дома, а тут — бац! — и ты явился так неожиданно. Не посчитай меня грубой, Мурат, но, блин, это чертовски странно! Я даже не знаю, чем ты сейчас живёшь! Какие у тебя цели, работа, как твоя личная жизнь…       — Личная жизнь? — переспрашивает Мурат, на что его сестра лишь сжала губы. — Тебя интересует моя личная жизнь, серьёзно? Разве с таким безупречным личиком у меня могут быть какие-то отношения?       — Многим девушкам нравится, когда у мужчины имеются шрамы…       — Шрамы — да, согласен. Но, блять, не уродство!       На этом разговор был явно окончен. Мурат в очередной раз заставил свою сестру замолчать. Девушка продолжала накрывать на стол, не желая больше ничего говорить своему младшему брату, который лишь продолжил следить за своей пленницей.       Пленницей, которая начала терять разум.       Даже сейчас ощущала себя не в безопасности. Мрачное состояние… Алиса не понимала, что вообще происходит? Каков будет его следующий вопрос и какова вообще тема этой недели?       Голодовка? Да вроде они это уже проходили. А может, он жаждет, чтобы девушка снова бросилась умолять? Не дождётся… да и это они тоже проходили!       Что тогда?       Эти вопросы терзали её и без того разорванную душу. Но и лежать просто в одиночестве и смотреть в одну и ту же точку было бессмысленным.       Он даже не удосужился принести книгу, не говоря уже о том, что вся еда была съедена. Алиса успела поспать целых три раза. Голова уже кружилась, её тело жаждало разминки.       — Мурат! — снова громко закричала. — Ты забыл поменять листочек с числом? Прошло больше суток! Мурат?!       Но ответа снова не было. Она и не сомневалась в том, что это очередное испытание, но была всерьёз обескуражена. Он что же, не знает, что ещё придумать, дабы окончательно уничтожить её? Что, идеи закончились? Всё шло по второму кругу?       Мыслей больше не было. Она снова заблокировала все воспоминания о том надругательстве над своим ртом. Не стоило даже возвращаться обратно к той ночи. К тому, что ей пришлось пережить. Всё просто нафиг, ничего не было… если она над этим так будет зацикливаться, то что будет с её состоянием, когда Мурат захочет большего?.. Захочет лишить её чести?..       Нет! Не стоит даже думать о том, что предстоит дальше пережить. Нужно попросту отпустить и наслаждаться одиночеством. Вот только Алиса не могла это сделать на голодный желудок.       Живот снова заурчал, неприятно скрутило, стало подташнивать, едва девушка встала на ноги. Она разминает руки и ноги, стараясь таким образом и согреться, и найти себе хоть какое-то занятие. Девушка в очередной раз рассматривает каждый угол комнаты. Взгляд на поднос с пустыми тарелками. Возможно, там осталось хотя бы пара крошек еды?       Но взгляд падает на нечто другое… упаковка таблеток. Что это? Колдакт? Она выпила всего пару таблеток. Да, ей немного полегчало. Больше не было ярого жара, в висках не пульсировало, а сердце начало биться равномерно.       Но лекарство — отнюдь не еда, которую так жаждала Алиса.       — Я надеюсь на то, что ты мне готовишь роллы! Или же готовишь мясо по-французски! Я голодная, Мурат, хуй тебе в сраку! Сколько можно?! Я готова, слышишь?! Я готова! Давай! Продолжай! Хуже уже не будет!       Будет… непременно будет, но Алиса сейчас об этом не думала. Только поесть! Только набраться сил и перестать слышать урчание желудка!       В очередной раз Ильченко садится на кровать и поджимает колени, обхватив их руками. Остаётся только ждать… смиренно ждать…       Осматривает красную полосу на своей ладони. Рана перестала кровоточить, а вот сердце наоборот всё сильнее разрывалось на части. Больно. Одиноко. И даже как-то обидно.       — Я почти не помню свою мать, — внезапно произнесла девушка, — мне было семь, когда её не стало. Только светлые моменты. То, как она успокаивала меня всякий раз, когда я пыталась добиться чего-то через слёзы и истерики.       Приподнимает опять свою раненую руку и поглаживает губы подушечкой большого пальца.       — Это самовнушение, верно? Вряд ли это действие имело бы хоть какой-то эффект, если бы не было одним из воспоминаний о моей матери.       Грустно улыбнулась, продолжив свой монолог. Девушка на мгновение взглянула в камеру.       — У тебя ведь есть мать, верно, Мурат? Ну предположим, что ты меня убьёшь… Что дальше? Покончишь с собой? Или же сдашься полиции? В любом случае тебя ждёт смерть, понимаешь?! Никита не даст тебе жить даже за решёткой. Но он не остановится на этом, нет. Пострадает твоя семья. Твоя мама… Но перед этим, каковы будут её воспоминания о тебе? Как о хорошем сыне, который смог всё отпустить и жить дальше? Который завёл семью и счастлив рядом с любимой женщиной?! Нет, Мурат. Тёмные мысли о том, что её сын похититель, насильник и убийца, не дадут ей покоя.       Алиса остановилась, осознав, что может говорить всё это просто самой себе. Мурат вряд ли её слышит. Вряд ли это всё осознаёт. Но ей становилось легче, едва только начинала выговариваться.       — Однажды папа купил мне кошку, — усмехается, после чего продолжает, — глупо, наверное, об этом говорить.       Снова взгляд в камеру, после чего Алиса встаёт на ноги, принимаясь ходить по своей «темнице» кругами.       — Знаешь такое чувство, когда ты чего-то действительно не хочешь, а тебе это дарят? Как же это назвать… Подарком, что ли, с единственной целью — проучить. Я просила пони, представляешь? — улыбается в камеру, даже немного посмеявшись. — А отец притащил кошку. Я злилась. Пинала её, едва только она оказывалась у меня под ногами. Хотела её смерти, даже пару раз ударила по морде кулаком. Боже, да как же она меня раздражала.       Алиса схватилась за голову, вспомнив те самые чувства, которые когда-то испытывала.       — Но затем… всё изменилось. Я улетела на Бали. Отдыхала, веселилась там несколько месяцев со своими подругами и Никитой. Но едва только вернулась, осознала, что отец не уделил мне даже минуты своего времени. Ему было плевать, что меня не было пару месяцев и я хочу поделиться своими впечатлениями. Никому не было дела… Прислуга тоже не была рада моему возвращению.       Сглотнула, наконец остановившись. Девушка ощутила, как поток слёз, нахлынувший из-за мрачных воспоминаний, подобрался весьма незаметно с коварной улыбкой на губах.       — Но стоило мне войти в свою комнату, как это пушистое чудо тут же радостно кинулось мне навстречу. Оказалось, кошка не покидала мою комнату все эти два месяца. Она спала только на моей кровати и отказывалась от еды и пищи долгое время, пока совсем не истощала. Она заболела, сильно похудела, стала легче пушинки. Но всё равно нашла в себе силы и бросилась ко мне навстречу, дабы я её приласкала.       Алиса снова присела на край дивана, мрачно взглянув в камеру.       — Я осознала свою ошибку и поняла, что не права. Кошка хотела жить, она хотела быть рядом… И осталась мне благодарна даже после всего того, что я с ней сделала. Мурат…       Снова встала, продолжив идти прямо к камере.       — Прошу, поверь, я никому и никогда не расскажу. Просто… Просто отпусти меня. Ты сполна уже отомстил. Хватит. Просто хватит…       Она стояла рядом с дверью, глядела полными слёз глазами прямо в камеру на протяжении долгого времени. Просто смотрела, не произнеся больше ни одного слова. Просто ждала, что сейчас услышит шаги, что он откроет, что он появится…       Но в ответ была лишь тишина.       И если бы она только знала… Если бы только предположила, что Он действительно всё слышит.       Мурат, наконец-таки уединившись со своим телефоном в ванной, пристально следил за каждым движением Алисы. Он слышал каждое её слово. А в конце был свидетелем горьких рыданий.       Он не мог больше отсиживаться здесь.       Он ей нужен.       Прямо сейчас.       Необходимо наконец начать третью неделю этого Ада.