Septem

      Она мечтала о свободе, о своей прежней жизни. Он же думал строго о её дальнейшем наказании, о том, как девушка, стоя на коленях, будет его умолять. Умолять сохранить ей жизнь. Умолять больше не делать ничего извращённого с её нежнейшим телом.       Хрупким телом молодой красавицы, которое Мурат так сильно возжелал.       Мужчине следовало бы придерживаться своего изначального плана. Но он не мог сопротивляться своим желаниям, которые так яро выражались, едва только видел обворожительную брюнетку. И пусть она должна была ответить за все свои преступления. За свою подлость, за его боль.       Он желал… мечтал коснуться ещё раз её волос. Ему не было в тягость осознавать, что даже сегодня вечером не сможет увидеть её карих глаз. Шёл третий день. Третий, мать его! Но Абгарян продолжал сидеть в доме своей сестры, с истерическим желанием оказаться в том самом «бункере», где была его жертва.       Жертва ли?       Алиса в сотый раз остановилась… прислушивается. Она с облегчением отмечает тот факт, что шагов по тому пустому и угрюмому коридору нет. Девушка убирает волосы с лица, вытирает капельки пота со своего лба, продолжая «пилить» стену рядом с бочком унитаза. Снова поранилась, цокнула от недовольства, продолжив своё дело. Осколок совсем испортился. А её усилия сделать хоть небольшую дыру в стене и иметь хоть малейший обзор тёмного коридора до сих пор не увенчались успехом. Ильченко, фыркнув, откидывает осколок в сторону. Вглядывается в свою израненную ладонь. Щиплет. Неприятное и ноющее покалывание. Сто процентов могла занести какую-то инфекцию. Старалась об этом не думать, иначе ей грозило полное оцепенение от столь пульсирующей боли.       Алиса вновь встала на ноги, огляделась по сторонам в поисках любого другого предмета, который мог бы ей помочь. Увы, девушка уже пожертвовала кружкой и глубокой тарелкой. Также полностью уничтожила ложку, которая попросту искривилась в бурной схватке с бетонной стеной.       — Да, блять, сколько это будет продолжаться! — отчаявшись выбраться отсюда самостоятельно, девушка следует в другую комнату и вновь устремляет свой взор в камеру. — Решил голодом меня заморить до смерти? Чего ты добиваешься, я ни черта не пойму! Сколько можно надо мной издеваться?! Приди, возьми и убей, сукин ты сын!       Кричала. Отчаянно и громко, но, поняв, что её вновь не слышали, Алиса возвращается к своему действию. Девушка вновь присаживается напротив унитаза и продолжает ковырять осколком тот участок, который уже был отмечен. На этот раз она рвет зубами край своей футболки, оставляя закрытой лишь грудь. Обматывает этой тканью осколок, продолжив своё действие. Воля к свободе ничуть не угасает, даже когда осколок вновь раскалывается пополам.       — Чёрт!       Она взрывается. Обхватывает своё лицо ладонями, начиная качаться взад-вперёд. От осознания того, что никогда не удастся отсюда выбраться, девушка впадает в глубокое отчаяние. Брюнетка своим хрупким телом буквально впечатывается в стену, бьёт по ней своими крохотными ладонями, старается наконец-таки добиться хоть какого-то просвета и избавиться от этих страшно давящих на неё стен.       Силы почти иссякли.       Не ела уже третий день. Воды осталось совсем мало, буквально на пару глотков. Алисе следовало бы ещё больше экономить, но она не понимала, как именно?! В конце концов, чтобы экономить, нужно было иметь, с чего именно, верно?!       — Ты сука, ублюдок! Поганая мразь! Ненавижу!!!       Взорвавшись и сломившись от бессилия, падает на холодный пол. Поджимает колени к своей груди, обхватывает руками, продолжая так сидеть. Она совсем не понимала, чего же ждёт от неё Мурат на этой неделе?! В прошлый раз он хотя бы появлялся тут, менял листочки с цифрой. А сейчас абсолютная тишина. Даже предположить не могла, сколько же она здесь находится. День или же два, а может, уже пошёл третий?       Третий день мучений. Третий день бессмысленных попыток выбраться из дома сестры, как-то обмануть тех, кто следит за ним, и наконец попасть обратно в ту сырую темницу, которую создал собственноручно.       Мурату пришлось постараться. Сначала он просто нашёл это старое разрушившееся здание, в котором каким-то чудесным образом сохранился длинный бетонный подвал с подсобными помещениями. Затем столько месяцев труда и усилий, дабы сделать из этого простого подвала настоящий бункер, а затем и привести пленницу в столь продуманную темницу.       Разве это здание не казалось дивным стечением обстоятельств, которое помогло Мурату обдумать план мести и осуществить его?       Но сейчас совершенно ничто не имело столь важного значения, как возвращение Мурата в «Ад».       — Мурат. — Диана аккуратно постучала в дверь комнаты, которую гостеприимно выделила своему брату.       — Да? — в ответ лишь нервозный возглас, от которого беременная девушка лишь поёжилась.       Она тихонько открывает дверь, оказывается на пороге, заметив брата, так вальяжно лежавшего на кровати с наушниками в ушах.       — Там к тебе пришли.       — Кто?       — Тебе стоит выйти. Это Костя.       Мурат удивлённо взглянул на сестру, всё же неохотно убрав наушники и отложив в сторону телефон. Мужчина встаёт на ноги, движется за сестрой в гостиную, отметив тот факт, что совсем не ждал появление своего друга в столь поздний час.       — Костя? — не скрывая удивления, произносит брюнет, на что молодой капитан лишь оборачивается на голос. — Что-то случилось?       Аверин смотрит строго на сестру Мурата, даёт понять, что разговор явно не должен происходить в её присутствии.       — Диана, сделай нам, пожалуйста, кофе, — дружелюбно обращается к своей старшей сестре Абгарян, на что девушка лишь кивает и удаляется из гостиной прочь.       — Уже одиннадцать часов ночи, поздновато для визита к старому другу.       — Они подозревают тебя, Мурат, — не стал тянуть Константин.       — Это я уже заметил, — усмехается, кивает в сторону окна, которое выходит на дорогу, где автомобиль стоял уже третьи сутки, — не могу даже выйти спокойно во двор покурить, тут же начинает тайно фотографировать.       — Мурат, я не стану скрывать, что тоже думал сначала о том, что ты всё же осуществил свой план мести.       — Надо же, — поджимает губы и присаживается на кресло, — с чего это такие выводы?       — Мы часто бухали с тобой, друг, и ты постоянно говорил лишь о том, как желаешь ей боли и страданий.       — Так же, как и ты, Костя.       — Не скрываю, — капитан присаживается напротив своего друга, изучающим взглядом просканировав его реакцию на последующие слова, — она жива?       — Только бог знает, — пожимает плечами, — я не причастен к её исчезновению, думаю, тебе стоит это понять и уяснить.       — Я не имею никаких оснований обвинять тебя, Мурат. Но как друг, прошу, скажи мне, имеешь ли ты дело к её исчезновению. Мурат, послушай, ты мне как брат. И да, я не спорю, что эта сука заслужила всё то, что ты, возможно, с ней сделал или же сделаешь. Но, прошу, не лги мне. Я же могу тебе помочь!       — Помочь в чём?       — Помочь в том, чтобы её тело никогда не нашли.       — Ты заблуждаешься, считая, что я действительно мог кого-то убить. Даже такую мразь, как Алиса Ильченко. Да, она легко отделалась тогда, сделав меня уродом на всю жизнь. Она также выкрутилась, когда твоя… бывшая, — поправляет сам себя Мурат, — в общем, не могу думать о том, что ты меня в чём-то подозреваешь.       — Мурат! — останавливает его возгласом, едва Абгарян встал на ноги и собрался удалиться прочь. — Я хочу участвовать в том, что ты ей уготовил. Не только тебе она разрушила жизнь. И не только тебе уготовано отомстить этой грязной суке за всё, что она натворила. Позволь мне помочь тебе, друг. Позволь разделить с тобой её боль, упиваться от каждого её крика, отдавать ей ту же самую боль, которую она нам причинила. Наслаждаться тем, как она медленно сдыхает.       Он слушал внимательно, так и не обернувшись. Мурат вмиг пришёл в ужас от слов Аверина, непонимающе смотря перед собой. В одно мгновение он представил перед собой хрупкую девушку, свернувшуюся в клубок. Дрожащую и совершенно беззащитную, умоляюще просящую своими дрожащими губками не делать ей больно, а рядом стоял именно Костя, желавший убить как можно быстрее.       С одной стороны, это довольно упоительное зрелище. Но с другой… он не мог даже в мыслях воспроизвести подобный эпизод, где Алисе будет причинять боль кто-то иной. Мурат это делает абсолютно вменяемо, не позволяет своей злости и обиде, своей ненависти и жажде мести перейти грань.       Он вмиг отвергает любые мысли о том, что кто-то, кроме него самого, сможет причинить боль девушке.       Оборачивается к другу, бесцеремонно кивнув ему на дверь.       — Даже если бы это был я и девушка была бы жива, не думаю, что повел бы себя как чудовище и позволил бы кому-нибудь причинить ей боль только ради наслаждения, а не с целью мести.       Молча удаляется, оставляя друга одного.       А те, кто сидел в автомобиле напротив дома, лишь томно вздохнули. Они слышали весь разговор подосланного Аверина. Приходится доложить Вязову об очередной неудаче и получить наконец-таки долгожданный «отбой». Да, Мурат не был исключён из списка подозреваемых, но зато этот разговор дал ему возможность вернуться обратно.       Вернуться к своей пленнице. Вернуться к той, которая уже и не ожидала его увидеть.       К той, которая в очередной раз теряет сознание от бессилия.       — Прошу, Мурат, — с её уст слетает звук его имени, прежде чем тягучая тьма вновь завладела хрупким телом Алисы.       Девушка засыпает, совершенно не подозревая, что скоро её мучитель отзовётся.       Только вот радоваться ей совсем не будет времени.       Она наконец познает испытание третьей недели. Познает всю боль от сексуального насилия, которое он уже распланировал.       Только её тело. Только её мольба… только её душа, которой вновь жаждал обладать. Не стоило звать Дьявола, Алиса, ведь придёт кто-то гораздо страшнее.       Придёт человек, который жаждет заполучить твоё сердце.       Неутолимое желание… Зверь в его душе просто жаждал этой встречи. Он жаждал вновь увидеть свою жертву, которая, склонив голову, сидя на коленях, так с трепетом ожидает очередной порции боли.       Но уже что-то было не так. Вчерашний поздний разговор с Авериным заставил Мурата усомниться в своих поступках. Возможно, он перебарщивает где-то, верно? Например, стоило ли насиловать чудесные губки молодой обворожительный Алисы так рано? Ведь это была тематика уже совершенно другой недели.       Не смог сдержаться. Его зверь вырвался наружу, едва только девушка умоляюще, дрожащими губами, попросила его о свободе. Просила его сохранить эту жалкую жизнь, чтобы она и дальше мучила людей. Считала себя королевой, главной в жизни посторонних людей.       Нет, он не мог этого допустить. Не мог простить эту боль. Не мог простить ей то, что каждое утро наблюдает в зеркале эти ужасные шрамы. Разбитую душу, израненное сердце…       Для Алисы всё было предрешено.       А вот Мурат… Он думал лишь о мести, порой вспоминая то, как звонкий дрожащий голосок Алисы зовёт его по имени.       В это время девушка в сотый раз оглядывает свою камеру. Она уже потеряла счёт времени. Ночь сейчас или же день… Эта бумажка с единицей до сих пор терзала её смутными сомнениями — вернётся ли он?       Возможно, Мурат сделал своё дело. Возможно, он просто забыл про неё, либо же его арестовали, либо же убили! О, чёрт, нет! Только не стоит думать об этом…       А что, если его и в самом деле нет в живых? И она останется здесь, мучительно погибая от холода и голода. Её никто не найдёт, никто не придёт на помощь. Ведь сама даже не знает, где сейчас находится. Да, это подвальное помещение.       Бункер.       Значит, это где-то под землёй. Кто будет искать девушку под землёй? Кто ещё, кроме Мурата, мог знать, где она находится?! Вряд ли кто-либо. Ведь когда знаешь, что жертва сейчас одна и Мурата рядом с ней нет, разве сообщник не решит с ней поразвлечься? Сыграть в кошки-мышки. Причинить ей боль и страдания, сделать всё, чтобы унизить.       Она мрачно взглянула опять в камеру, что-то прошептала себе под нос, даже сама не разобрала собственных слов. Это очередная мольба или же угрозы? Не знает. Полностью растерялась в собственных мыслях, в собственных желаниях.       Урчание живота уже давно утихло, но девушку до сих пор мучили головные боли. Порой даже не понимала, то ли она так часто засыпает, то ли попросту теряет сознание.       Руки и ноги продолжали дрожать, в суставах ноющая боль отражалась неприятной вибрацией. Даже уже забыла, когда в последний раз заходила в туалетную комнату не для того, чтобы продырявить дыру в бетонной стене, а просто справить нужду.       Алиса, наконец-таки собравшись с последними силами, заставила своё тело подняться. Ноги затряслись, стали ватными, не смогли удержать и без того хрупкое и обезвоженное тело. Девушка падает на пол коленями, стиснув зубы, промычала от этой ноющей боли.       Больше не может это всё терпеть, попросту не в силах. Единственное, что попадается ей на глаза, так это расколовшийся осколок. Что-то мутнеет в её разуме, и тот мгновенно отключается. Не было никаких инстинктов. Девушка просто монотонно потянулась к этому осколку, охватив его подушечками пальцев правой руки.       Тяжёлый звон в ушах. Давление подскочило. Появляется лёгкая одышка. Лицо всё побелело, будто кровь уже не способна была течь по венам. Алиса просто молча смотрела на запястье левой руки, собираясь вместе все свои оставшиеся силы.       Сама не понимала, что же творит, что вообще хочет с этим сделать? Мысли Алисы витали где-то в облаках. Её разум был заблокирован отголосками боли. Девушка просто продолжала смотреть на запястье, не понимая, откуда взялась эта тягучая и мощная нить, которая притягивала осколок к коже?       Даже пыталась как-то сопротивляться этому собственному ярому желанию…       Но всё вмиг рухнуло, едва осколок, придавленный к запястью, заставляет Алису наконец-таки облегченно выдохнуть.       Теперь точно все эти мучения закончатся.       Она даже не понимает, что сейчас идёт на наперекор всем своим принципам.       Слабачка — это единственное, что сейчас проскользнуло в её мыслях. В какой-то момент мозг попытался сконцентрироваться на данном слове, на этих действиях, но тут же вновь абстрагировался от всего. Она уже словно не была живой. Не было ни мыслей, ни желаний. Белая пелена плавно опустилась на её взор, а этот звон продолжал терзать и без того израненную душу. В один миг девушка надавливает сильнее на осколок, и он наконец-таки прорезает кожу. Выступают первые капельки крови, которые быстрым темпом капают на бетонный пол. Даже не почувствовала этой боли, даже не ёкнуло сердце от вида собственной крови.       Алиса как-то странно улыбается, совершенно ненормально для любого человека. Она будто радовалась предстоящей смерти. Девушка делает неровное надрезы, осколок глубоко входит в её кожу, разрезает всё, что попадается ему на пути. Кровь продолжает капать в этот раз всё быстрее. Ильченко даже не пыталась как-то унять эту боль, хотя раньше при всяких царапинах она тут же вмиг бежала к кому-нибудь за помощью. Но в этот раз всё по-другому. В этот раз девушка знает, что бежать не к кому. Знает, что никаких больше нежностей по отношению к ней не будет.       Всего на мгновение она ощутила эту острую боль, проносящуюся по её телу.       Затрясло, тошнота подошла плотно к горлу.       Дышать уже было невыносимо, хотела, чтобы всё побыстрее закончилось.       И в тот момент, когда услышала тяжёлые шаги, что приближались по коридору к комнате, девушка отбросила осколок в сторону.       Страх и паника тут же завладели её разбитым, но вновь восстановившимся разумом. Девушка сначала не понимает: может, ей показалось в состоянии полного бреда?       Но в тот же миг она осознает, что шаги реальны! Её зверь приближается!       Вспоминает тот момент, когда принимала ванну. В тот раз Мурат, обезумевший из-за, как ему казалось, попытки самоубийства Алисы, силой выдернул девушку из ванной. Причинил боль, да такую, от которой хотелось с лёгкостью сдаться и самой направиться в руки смерти. Что же будет сейчас? Как он отреагирует на этот раз, когда она уже поранила себя осколком?       Хотя, в конце концов, он ведь сам виноват, верно? Оставил её одну на столько дней без еды и воды. Холодную, дрожащую в этих бетонных стенах. На что он рассчитывал? Разве ещё не понял, что почти сломал её?       Сначала это оральное изнасилование! Все те унижения, когда девушке несколько дней подряд приходилось сидеть голышом на коленях?       Сейчас это всё уже не так важно… Внезапно ей стало настолько всё равно. Какая-то нирвана облегчения окунула девушку в тёмный, совершенно непонятный для неё мир. Больше не было этих холодных давящих стен. Больше не было этих громких шагов. Больше не было ничего…       Только она и её капли алой крови, которые продолжали капать на пол.       Стальная дверь открылась.       Вмиг замечает растерянность на его лице. Мурат приоткрыл рот от ошеломления. Пытался собраться с мыслями. Хотел сказать хоть что-нибудь, увести девушку побыстрее согреться, накормить её… Но всё пошло не по плану. Вот она, почти четыре дня спустя. Измученная, трясущимися руками пытающаяся убрать прилипшие волосинки со своего лица. Именно этот жест открыл Мурату всю правду — она сломлена. Кровь, продолжающая течь с раны, словно бурый водопад, никак не давала Мурату ни единого шанса полностью оценить серьёзность пореза.       Вмиг он ощутил неимоверную злость. Не на неё, нет, а именно на себя!       Глаза налились кровью, а тяжёлый крик пронёсся по этой изолированной бетонной комнате.       — Алиса!       Она вздрогнула на своё имя. Оно прозвучало совсем не так, как должно. Девушка в спешке стала отползать назад, подальше от своего зверя. Она думала, что он, почувствовав запах крови своей жертвы, накинется и растерзает её на части. Но вместо этого неожиданно для себя отметила, что Мурат кинулся к ней отнюдь не потому, что хотел причинить ей боль за эту глупую попытку самоубийства. Он кинулся к девушке, дабы предотвратить кровотечение.       Оказавшись напротив, тут же падает на колени рядом с Алисой и сжимает её запястье в своих ладонях. Надавливал настолько крепко, что пробудил сразу несколько безумных эмоций.       — Не так ты должна умереть, — мотает головой, а сам уже начинает ругать себя за эти слова.       «Блять, разве не мог сказать что-то иное? Всё еще думаешь о её смерти? Посмотри на неё! На твоем лице и теле уродливые шрамы, точно такие же, как и сейчас на её душе!»       Едва только Мурат проговорил эти слова, как тут же обнаружил счастливую улыбку на лице Алисы. Он даже не мог предположить: тронулась девушка умом или же действительно счастлива от его появления?       Глупая! Надо было набраться храбрости и терпения. В самом деле, он ведь не мог бросить её.       Но знает ли она об этом?       — Я просто не мог прийти, — как-то глупо и совершенно неожиданно для себя говорит Мурат.       Он оправдывается? Перед кем? Перед ней?!       — За твои поиски серьёзно взялись, и…       — Умирать в одиночку мне не придётся, уже радость.       Услышав хрипловатый и абсолютно слабенький голос, Мурат опешил. Он вновь поднял свои глаза, взглянув в лицо измученной девушки.       — Ты не умрёшь, слышишь? Не сегодня, — мотает головой и встречается с её взглядом.       Находился неимоверно близко к её лицу, к этим высохшим губам, но так и не смог почувствовать тёплое дыхание. Алиса словно была статуей. Безжизненной, которой не нужен был кислород, не нужны были эмоции… Даже от собственной крови старалась избавиться.       — А может, уже хватит, м? — с язвительным смехом, заставляя Мурата серьёзно забеспокоиться о её эмоциональном состоянии. — Может, прямо сейчас возьмёшь и разденешься? Трахни меня уже, удовлетвори свои потребности, да и закончим с этим.       Сжимает свои губы в покорности. Алиса направляет взгляд куда-то в сторону, продолжив увлечённо за чем-то наблюдать.       Именно в эту секунду оказывается у него на руках. Мурат уносит девушку прочь отсюда. Подальше от этих стен.       Он несёт её наверх.