Горящие в противостоянии. Новая эпоха

      Богато отделанная карета с тяжёлым скрипом остановилась во внутреннем дворе легендарного дворца Топкапы. Дверь распахнулась, и величественной походкой на землю ступила красивая молодая женщина. Дорогой шёлк струился по стройному телу, драгоценная корона венчала густую копну волос.       Все склонились в поклоне, не смея поднять глаз.       — Госпожа моя! — евнух бросился к ней, низко согнувшись в поклоне, широкая улыбка, искреняя любовь плескалась в его глазах.       Она коснулась его плеча и, тепло улыбнувшись, пошла дальше по знакомым лабиринтам дворца.       Большие резные двери гарема отворились, и громкий голос евнуха огласил:       — ДОРОГУ ВАЛИДЕ ХЮРРЕМ СУЛТАН ХАЗРЕТ ЛЕРИ.       Тут же рабыни, евнухи и калфы синхронно присели в поклоне.       Хюррем Султан с блаженной улыбкой прошла через весь гарем, направляясь в свои покои, которые отныне ей принадлежали по праву.       Посреди роскошных покоев Валиде Султан в траурном платье и с заплаканным лицом стояла единственная дочь ныне покойного Падишаха — Михримах Султан.       Как только Хюррем вошла, она тут же бросилась ей на шею:       — Мама, мой отец, как же так?! — слёзы лились ручьями из глаз юной Госпожи.       Хюррем Султан нежно взяла лицо дочери в обе руки и заговорила:       — Михримах, моя луноликая Госпожа, прошу, не плачь! Так было угодно Аллаху, теперь настала новая эпоха, ты должна вселять радость в своего брата Мехмеда в такой день!       — Мама, а что будет с другими моими братьями? — голос Михримах сорвался на последнем слове.       Хюррем отпустила лицо дочери и, тяжело вздохнув, ответила:       — Михримах, я никому позволю причинить вред своим детям, будь теперь это даже Султан!       — А Мустафа, что будет с ним?       Этот вопрос застал бывшую Хасеки Султан врасплох, она не могла позволить ему жить, а Ибрагим Паша не позволит ему умереть! Ведь теперь вредит пока ещё Великому Визирю она не хотела!       Хюррем отвернулась от дочери и сухо ответила:       — Оставим это, Михримах, скоро начнётся церемония вошествия Мехмеда на трон! Я должна быть рядом с ним, а ты проследи, чтобы остальные твои братья были готовы к церемонии!       — Хорошо, Валиде! — Михримах присела в поклоне.       Хюррем Султан шла по пути, что звался золотым, теперь это путь будет лишь дорогой в покои сына. С каждым шагом казалось всё неправильным и непривычным, будто и не было тех двадцати лет жизни, полных любви к Султану Сулейману…       Подойдя к покоям, у которых в последнее время она всегда оставалась по эту сторону, она замерла, пока слова стражника не обожгли слух:       — Валиде Султан, Повелитель вас ожидает!       Хюррем невольно тряхнула головой и осторожно прошла внутрь, будто боясь, что всё происходящее просто чья-то злая шутка, и на троне она снова увидит того, кто разбил её сердце, растоптал душу и бросил врагам на растерзание. Шаг, другой, и перед ней всё как раньше: Трон, Султан и Великий Визирь.       Славянка невольно качнулась, погружаясь во тьму.       В один миг, забыв обо всех приличиях, Великий Визирь тут же оказался подле матери Султана, сжимая её в объятиях, опустился с ней на персидский ковёр.       Через секунду она приоткрыла глаза и блаженно улыбнулась, видя лицо своего спасителя, как вдруг голос Повелителя привёл их обоих в себя:       — Матушка, что с вами?! Я велю позвать лекаря! — Мехмед подскочил к матери, помогая ей подняться, повёл к своей кровати.       — Мой лев, не надо, мне лучше! — Хюррем заботливо коснулась лица сына. — Я пришла поддержать тебя в такой значимый день для всех нас! Пусть путь твой будет чистым, а сердце справедливым! — слёзы навернулись на глаза Госпожи.       — Аминь, Валиде Султан! — произнёс Ибрагим Паша, с беспокойством глядя на неё.       — Валиде, мои братья готовы к церемонии?       — Да, сынок, и даже Джихангир отказывается смотреть из башни справедливости, — Мехмед улыбался, слушая мать о братьях.       — Валиде, пусть будет тоже на церемонии подле меня, ведь желание Шехзаде это закон! — ещё шире улыбнувшись, целуя руку матери, произнёс Падишах.       Немного помрачнев, Султан произнёс:       — Жаль, Мустафа не успеет приехать!       Хюррем Султан тут же поменялась в лице, встала на ноги и гневно процедила:       — Приди в себя, Мехмед! Как только Шехзаде Мустафа здесь появится, янычары его тут же на трон посадят! А тебя и твоих братьев казнят!       Мехмед поднялся на ноги и отошёл от матери, заложив руки за спину, как любил делать его отец в моменты гнева, и ответил:       — Он мой брат, Валиде! И раз по воле Аллаха я стал Султаном, брат никогда не пойдёт против мой воли!       — Мехмед, его немедленно нужно казнить, так гласит закон Фатиха! — голос Хюррем немного сорвался на последнем слове.       Султан резко развернулся, впиваясь глазами в мать, ответил:       — Валиде, вы вспомнили о законе Фатиха, а остальных моих братьев тоже прикажете казнить?       Хюррем Султан развернулась и пошла к двери, выходя, она обернулась и со слезами на глазах бросила:       — Если привезёшь Мустафу, сначала вели казнить меня, избавь от мучений, моё сердце не выдержит смерти моих детей!       Ибрагим отрешенно поклонился, борясь с нарастающим гневом внутри себя. Это дьяволица, зная, как он привязан к Мустафе, открыто потребовала его смерти!       Мысли Великого Визиря терзали его разум всю церемонии восшествия на престол нового Падишаха, которого он сам посадил на трон. Он сотворил такое, что узнай об этом новый Султан, то казнит его собственными руками. Он толкнул в огонь своего воспитанника Мустафу, отказался от Султана Сулеймана, своего друга и соратника! Он отказался от всего, во что верил, ради одной женщины, яркие локоны который виднелись сквозь окно башни справедливости…