Врата Бальдура: Тени Амна

      Налия снова закашлялась. Викония, мягко спрыгнув с тахты, что стояла рядом с кроватью раненой, тут же бросилась к ней, чтобы проверить, в чём дело. Больная отхаркивала кровяные сгустки, хрипя и стеная так, что Стэйлис испуганно вжалась в стену. Жрица немедленно начала читать молитву, обнимая несчастную, стремясь прочистить её легкие и облегчить муку.       Ранение оказалось серьёзнее, чем предполагали друзья. После битвы с Маэваром и его сподвижниками союзники устремились в Штаб воровской гильдии, чтобы просить о временном укрытии и возможности исцелить Налию. Ренал не обманул — отряду Стэйлис сразу выделили комнаты в том крыле, где сам начальник занимал рабочий кабинет, дабы обеспечить покой и безопасность. Аномен отчаянно просился помочь, уверяя, что Хельм с радостью отзывается на мольбы о помощи раненым товарищам, но Стэйлис была непреклонна: в комнате с покалеченной девушкой остались только она и Викония. Что-то неумолимо подсказывало волшебнице, что так будет лучше, за последнее время между ней и священником произошло слишком много… Много эмоций, много недосказанности. А может и наоборот — слишком много было сказано сгоряча? Ей всё ещё трудно было смотреть в его глаза, хотя магичка никак не могла понять, что она боится увидеть там больше — запретную пылающую страсть или ледяное беспощадное безразличие…       Что заставляло дикого мага, столь искусного в укрощении самой дерзкой силы, метаться, словно неупокоенная душа невинно убиенного? Неужели вмешательство Айреникуса в её разум возымело своё действие, и она поверила в бездну своего одиночества? Или же Викония права, и женская похоть бросала дерзкий вызов дикой энергии, держащей гормоны в узде? Почему магичка боится смотреть в эти лукавые карие глаза, почему прощает эти словесные пощёчины, которые он раз за разом наносит ей своими вспышками гнева? Или же она действительно видит то, что скрыто глубоко под панцирем доспеха из его горделивости и предубеждений?       Новый приступ кашля Налии вернул Стэйлис в реальность. Викония ласково гладила девушку по волосам, напевая текст молитвы на языке своего тёмного народа. В этой картине было что-то воистину извращённо-прекрасное. Жрица с кожей эбенового цвета, преданная своей Тёмной Балерине*, использовала ночь как самое сильное лекарство*и трогательно ласкала изувеченную, веря, что божественный танец* отберёт её у Келемвора.       Огонёк от каганца, стоящего на тумбочке рядом с кроватью, нервозно скакал, тускло освещая лицо дроу и её черные бездонные глаза, которые поволокло дымкой, когда она вошла в транс. Налия то начинала метаться в кровати, то покрывалась испариной, то вновь начинала сплёвывать густые красные комки, повисающие на её губах.       Стэйлис сидела на своей кровати, обхватив руками колени. В комнате, отделанной панелями из рашеменского дуба, пахло запёкшейся кровью и смолой. Волшебница не могла оторвать глаз от работы Виконии; дроу превозносят женский пол, и в этой трогательной заботе о раненой подруге сквозила горечь от потерянного дома и родных обычаев, что теперь уже никогда не вернуть. Волшебница чувствовала эту пронзительную боль и обиду своим нутром, казалось, что они вплетаются в её личные страдания, словно лиана, оплетающая вековой дуб.       Через несколько часов смерть сдалась и отступила. Щёки Налии порозовели, она наконец-то ровно задышала. Викония аккуратно влила ей в рот зелье регенерации и дождалась, пока аристократка заснёт. Бояться больше было нечего: Шар, верная своему всепоглощающему нигилизму, нагло отправила Келемвора восвояси с пустыми руками.       — Аббил, легла бы и ты спать, а, — дроу поднялась с колен и поправила волосы. — Я чувствую, что скоро начнёт светать.       — Спасибо, милая. Не могу. Переволновалась за нашу малышку, — слабо улыбнулась Стэйлис. — Викония, спасибо тебе. Если бы не ты, мы бы её потеряли.       — Брось. Не было бы меня, так хельмит бы помог. Он, конечно, гнойный прыщ на заднице, но дело своё знает, — фыркнула Викония.       От упоминания Аномена у волшебницы опять перехватило дыхание.       — Я плохо сплю в последнее время. Хотя ты права, попытаться стоит. Кто знает, что будет завтра, тут каждый день несёт такие новости, что переварить еле получается, — попыталась отшутиться Стэйлис.       Викония подошла к волшебнице и положила руку на её лоб. Слабое актиническое свечение на секунду вспыхнуло и тут же исчезло.       — Не бойся, — ласково проговорила дроу. — Это — защита от негативного плана. Ложись спокойно, сегодня он тебя не побеспокоит.       Утро принесло новые заботы. Едва проснувшись, Налия начала судорожно куда-то собираться. Она всё ещё была слаба: роняла вещи, спотыкалась, покашливала. Викония злобно бурчала на неё, требуя, чтобы та немедленно вернулась в постель и выпила ещё одно зелье.       — Ты не понимаешь, — всплеснула руками аристократка в ответ на тираду жрицы. — Сегодня похороны моего отца. Я ещё в замке обо всем договорилась и распорядилась, чтобы жрецы Латандера освятили тело после осквернения, омыли его и кремировали при тётушке и самых приближённых слугах. Сегодня должны захоронить урну на кладбище Аскатлы, рядом с моей мамой. Придут все папины друзья. Я должна сходить, Стэйлис, пусти меня на один день, умоляю!       — Милая, я всё понимаю, но ты же еле ходишь! — Стэйлис нехотя встала с кровати.       — Твой папаша уже умер, а ты отправишься вслед за ним, если не отлежишься хотя бы день, идиотка бестолковая! — продолжала бушевать Викония.       — Хорошо, хорошо, — примирительно взмахнула руками волшебница, видя, что губы Налии затряслись, а глаза наполнились слезами. — Мы сходим все вместе. Я думаю, Аномен всё равно скоро озвереет в этом бандитском вертепе, а Эдвин со скуки начнёт ковырять мой череп своим посохом. Викония, прошу тебя, будь терпимее. Её отец принял ужасный конец в лапах тролля, тело было изуродовано до неузнаваемости. Пусть простится с ним в человеческих условиях.       Дроу злобно сверкнула глазами.       — Драйдер с вами! Идём. Налия, если вляпаемся в заварушку, и тебя опять ранят, лично добью!       — Идёт! — аристократка просияла.       — Что ж, в таком случае умоюсь и пойду стимулировать мужскую часть нашей группы, чтобы они быстрее собирались, — магичка потянулась и встала с кровати.       Эдвин нашёлся в соседней спальне. Кровать и стол в его временной обители были завалены свитками, документами и листами пергамента с записями на странном языке. Похоже, что маг тоже почти не спал; когда Стэйлис зашла к нему, он, фыркая и вздыхая, что-то переписывал в свою магическую книгу. Под глазами его виднелись мешки, лицо было отёкшим, движения — резкими и несуразными.       — Тебя стучаться не учили? — сразу напустился тэец.       — А вдруг я хотела застать тебя, хмм… Голым? — издевательским тоном ответила волшебница.       — А что, гулять по вечерам с Аноменом тебе уже надоело? Или он раздеваться отказался? Хотя я не могу тебя винить: красный волшебник в группе — очень будоражащее женщин явление. Милый друг, я тут работаю. Пока вы пытаетесь склеить Налии новое лёгкое, я засел за документы, что выудил у Маркуса, и мне ещё многое нужно тут расшифровать, так что будь добра, ослабь свой сексуальный натиск и попроси кого-нибудь для утех у Ренала.       — Сожалею, но вынуждена прервать тебя, Эдди. Нам нужно выдвигаться в сторону Кладбищенского Района. Сегодня — похороны лорда Де Арниза.       Стэйлис наблюдала странную метаморфозу с лицом красного мага. Сначала он нахмурился и открыл рот, чтобы возразить. Но как только услышал упоминание Кладбищенского района, выудил из кучи бумаг на столе какой-то свиток, пробежался по нему глазами и внезапно засиял, как серебряная монета.       — Великолепные новости, мастер, — радостно подытожил призыватель. — Я с удовольствием выступлю, начну собираться немедленно!       — Рада, что мы быстро достигли консенсуса, — улыбнулась магичка. — Пойду найду Аномена.       Они столкнулись сразу, как она вышла из комнаты Эдвина. Удар получился нехилым: хельмит обхватил руками плечи Стэйлис, чтобы она не упала, и вперил свой пронзительный взгляд наглых карих глаз в её лицо. Волшебница призывно улыбнулась, чуть подалась вперёд, чтобы выиграть пространство для манёвра, и вывернулась из его рук.       — Я искал тебя. Викония сказала, что ты у Эдвина. Есть… Есть срочное дело, — казалось, что Аномена задело, как быстро она отринула его объятия на пороге комнаты другого мужчины.       — Да, сейчас же собираемся и выходим. Не хочу злоупотреблять гостеприимством наших новых коллег, да и Налии не стоит опаздывать, — игриво ответила Стэйлис.       — Я не о похоронах лорда Де Арниза. Сегодня на рассвете я отправился в храм Хельма, что около моста, дабы помолиться о здоровье Налии. Местные священники очень встревожены и просят меня явиться к верховному смотрителю хельмитов — милорду Ойзигу. Хельм не призывает своих слуг просто так! Мы должны узнать, в чём дело. Боюсь, случилась беда. Понимаю, что мы не можем бросить нашу спутницу в сей траурный час, прошу тебя о визите в Храм сразу после погребения, — отчеканил оруженосец.       Похоже, что сегодня толком не спал никто. Более того, союзники Стэйлис погрязли в своих делах и заботах и отчаянно нуждались в её участии. Она не могла их винить и не могла отказать: кто знает, в какую пучину бед и страданий они попадут, преследуя Айреникуса?        — Будь по-твоему, Аномен, — кивнула магичка.       Через час путники покинули Штаб гильдии. Ренал щедро одарил Стэйлис за проделанную работу: помимо баснословной суммы денег (одиннадцать тысяч монетами из чистейшего золота. Шутка ли?), он вручил волшебнице роскошный клинок из личного арсенала — короткий заговорённый меч для удара в спину. Оружие тут же забрала себе Налия, выложив свой старенький клинок, покрытый щербинами и подёрнутый ржавчиной.       — Я на себе прочувствовала, как эта штука работает, — хохотнула она, когда отряд двинулся к выходу из района.       — Себя только ещё раз не проткни, — подцепил её тэец. — Сложно избалованной девочке в таких путешествиях, верно? Вон с каким трудом наша добродушная целительница тебя вырывала из лап смерти.       — Эдвин, я не избалована роскошью и деньгами, — аристократка говорила спокойно и уверенно. — Я не развлекала себя балами, а оттачивала мастерство владения мечом с отцом и учила, как обращаться с магией, благо способности передались от матушки. Да, и к слову, ты же тоже относишь себя к знати, так? Я не раз слышала твои стенания о том, что мужчине твоего происхождения не место в этой помойке. Так вот, смотри не заплачь, когда испачкаешь свою драгоценную мантию в дорожной пыли.       — Меня приятно заводит, когда из цветка благодетели просачивается червоточина злобы. Ты очаровательна в такие моменты. Но я ни за что не поверю, что ты не боишься будущих проблем, что могут тебя подстерегать при путешествии в этой команде, — продолжал напирать красный волшебник.       — Ты прав. Боюсь, что всё-таки придётся стирать твою мантию, чтобы ты не расстраивался, — равнодушно кинула Налия, опять прокашлявшись.       — Эдвин, отвали от неё. Она еле ногами перебирает, а тут ещё тебя развлекать. С Аноменом поговори, — зарычала Викония.       — Убереги Хельм, — испуганно ответил жрец.       Кладбище Аскатлы находилось около юго-восточной границы города и было огорожено массивным каменным забором. Позолоченная решётка ворот ослепительно блистала на солнце, будто напоминая о том, что здесь спят вечным сном граждане Города Монет, что ценят вечный покой ничуть не меньше материальных благ.       Около ворот взметались ввысь две остроконечные гранитные стелы, исписанные доктринами Келемвора, бога, что стережёт всех, кто шагнул в небытие. Всюду в глаза бросались грандиозные усыпальницы, укутанные белым амнийским мрамором, словно одеялом, старающимся скрыть от любопытных глаз самое интимное. Скульптуры, охранявшие двери в обители почивших граждан, поражали своим многообразием и сложностью исполнения, складывалось впечатление, что нога ступила на территорию государственного музейного комплекса.       Келемвор — самый гостеприимный и честный бог, ведь к какой бы религии ни относил себя закончивший земной путь человек, Властелин мёртвых с радостью примет его в свои холодные объятия, как многодетный отец, что привечает своих отпрысков и готов выслушать их после долгой разлуки.       Клирики Судьи проклятых* неутомимо выполняли свою работу — встречали каждую траурную процессию и завывали протяжным голосом молитвы, прося своего покровителя принять душу умершего и судить её со всей справедливостью. Чаши весов не должны сдвигаться*, никогда.       — Сюда, — махнула рукой Налия. — На втором этаже колумбарий, где стоит урна с прахом моей матушки. Папочку похоронят там же.       Отряд послушно последовал за осиротевшей подругой.       — Сиськи Амберли! — дворф рыгнул и смачно выругался, как только увидел союзников. — Налья-каналья! Твой старик задолжал мне охоту и так трусливо сбежал от обещания, стоило мне приехать к вам в гости! Чёртов Брандон, всё у него через Бездну!       Налия бросилась к коренастому гостю.       — Мардемир, засранец старый! Как я рада тебя тут видеть! Как-нибудь отвлекусь от дел, верну должок за нерадивого родителя.       — Детка, — дворф прижал её к себе и погладил морщинистой рукой по голове. — Как ты? Уму непостижимо, через что прошла ваша семья. Может, нужна какая-то помощь?       — Спасибо, — Налия всхлипнула. — Я ушла из замка, больше не могу там находиться и врать себе. Все эти балы, гулянки… Папа понимал, что я бы не смогла так дальше. А теперь его нет. И мамы нет… Я совсем одна. Земли отойдут Роеналам, да и чёрт с ними. Я нашла друзей, которые за меня заступятся, не переживай.       — Славная девочка, как твой старик тебя любил. Помню, какой ты оторвой была в детстве. А сколько волос у меня из бороды вырвала, а? А теперь — такая большая и такая смелая. Завтра я двигаюсь на юг, обратно в горы. Если вдруг здесь совсем прижмёт — приезжай, что-нибудь придумаем, — Мардемир чмокнул аристократку в макушку.       — Спасибо тебе. Уверена, папа был бы счастлив узнать, что ты пришёл проститься с ним, — Налия вытерла ладошкой слезу.       Стэйлис и её спутники стояли чуть поодаль и разглядывали остальных гостей. Богато одетые мужчины и женщины солидного возраста тихо переговаривались между собой и по очереди подходили к Налии, чтобы выразить свои соболезнования. Последняя представительница фамилии сдержанно всех благодарила, видимо, кроме старика-гнома, что так мило выделялся среди этого паноптикума знати и интеллигенции, ей больше некому было выплакаться по-настоящему, от сердца. Жрецы Латандера, нанятые для проведения всех похоронных ритуалов, дождались окончания официальной части и аккуратно внесли каменную урну внутрь усыпальницы, где действительно располагался колумбарий.       Стэйлис тихо выдохнула, что на мероприятие не явилась Мириам, тётушка Налии. Памятуя их последний разговор, трудно было поверить в то, что миледи опять не выкинет что-нибудь, а учитывая то, что команда волшебницы пополнилась двумя товарищами, которые точно не станут молчать в ответ, скандала на весь район было бы не миновать. А в худшем случае пришлось бы сразу продлить рабочее время жрецам, ибо дело могло закончиться и трупами.       Радовалась магичка недолго. Стоило гостям собраться на выход, как явился ещё один участник действа в окружении своей свиты — молодой человек высокого роста с густой блондинистой шевелюрой, облачённый в парадную форму гвардейского полка Аскатлы. Стэйлис успела разглядеть шевроны — нахал был офицером, хотя его лощёное нетронутое шрамами лицо и худощавая фигура намекали на то, что он скорее был тыловой крысой, нежели воином, вырвавшим свой чин отвагой.       — Нали-и-и-и-и-и-я! — визгливым голосом протянул он. — Душа моя, сердце моё! Где же ты была? Даже не предупредила о похоронах моего возлюбленного тестя!       — Ох, нет, — горестно вздохнула аристократка. — Стэйлис, это — Исайа Роенал. Давай уйдём, прошу…       — Далеко собралась? Спешу напомнить, что мы помолвлены, и после смерти твоего папаши я ещё и вхожу в права на ваши земли, — фыркнул Исайа.       — Да подавись ты этими землями. И замком, — с вызовом бросила Налия. — Я туда всё равно не вернусь. И не выйду за тебя замуж, даже не мечтай. Ты договаривался с лордом Брандоном Де Арнизом, а он, как видишь, умер. Я тебе ничего не обещала.       — Пасть закрой, мерзавка, — офицер сразу перешёл на крик. — Не придёшь сама, волоком притащу!       Гости поспешили на выход. Жрецы, переглянувшись, тоже решили не дожидаться дополнительных просьб и ретировались. Видимо, Роенал обладал действительно отвратительной славой.       — Не смей так разговаривать с женщиной, щенок. Имей уважение, у неё горе! — вступился Мардемир.       — Недоразвитое создание, вали в горы, ты не имеешь никакого права указывать представителям господствующей расы! — Исайа разошёлся не на шутку. — Одно слово, и моя стража на куски тебя порубит!       Стэйлис почувствовала, как кровь бога убийств требует своей страшной жатвы. Она не могла терпеть несправедливость, а когда обижали её близких — так и вовсе впадала в глухую ярость.       — Эй, голосистый, — окрикнула офицера волшебница. — Не хочешь пообщаться с диким магом? Твоим услужливым мальчикам я тоже уделю внимание. Вали отсюда, пока я тебя не ударила заклинанием гниения.       — Ты соображаешь, с кем разговариваешь? — Исайа демонстративно ткнул пальцем в шеврон. — Не оскорбляй меня своим существованием, крыса бездомная.       — Исайа, что за крики? Тебя слышно аж у ворот, — на площадке появился пожилой мужчина в костюме из синего бархата. Несмотря на густые седые брови, поблёскивающую на солнце лысину и лишний вес, сходство угадывалось без труда. — Сын, нельзя так вести себя на похоронах, где твои манеры? Налия, прими мои самые искренние соболезнования. Я очень хотел породниться с твоим отцом, он был прекрасным человеком!       — Спасибо, милорд, — Налия поклонилась. — Исайа, я больше не желаю с тобой разговаривать. Земли твои, твори с ними всё, что пожелаешь. Буду иногда навещать тётушку, когда завершу дела со Стэйлис, и вещи заберу.       — Мы не закончили, — прошипел офицер. — Ты станешь моей женой, хочешь ты этого или нет!       Стэйлис вспыхнула. Сила прилила к её рукам за несколько мгновений, она подлетела к негодяю и схватила его за руку.       — Не. Смей. Угрожать. Ей. Ты меня понял? — отчеканила она, и взгляд серых, как оружейная сталь, глаз пожирал Исайю.       Офицер попытался освободить руку, но не смог. Вероятно, он не сталкивался до этого с дикими магами и не ожидал, что женщина может оказаться такой сильной. Поскуливая, он собрался было дать команду охране, чтобы они оттащили магичку, но, увидев Аномена, передумал. Аскатла — очень религиозный город. Драка при боевом жреце государственного рыцарского ордена могла вылиться в большие неприятности.       — Стэйлис, прошу, давай уйдём. Он не стоит того, чтобы мы сейчас здесь так трепали свои нервы, — взмолилась Налия.       Волшебница выпустила руку и подала знак товарищам, чтобы они покинули площадку. Какое-то время союзники шли молча, но накопленный стресс дал о себе знать. Когда герои подошли к выходу с кладбища, Налия остановилась и разразилась гневной тирадой.       — Урод! Ублюдок! Как я его ненавижу! Забрал мои земли и хочет забрать мою жизнь! — аристократка откашлялась и выдала такое количество грязных ругательств, что Викония блаженно улыбнулась, а Аномен густо покраснел.       — Негоже так выражаться девушкам из высшего общества, — смущённо заметил хельмит.       — К чёрту все приличия! Он — выродок! Любящий папаша организовал ему тёплое место при Совете Шестерых, хотя он в жизни не участвовал ни в одной военной операции! Сидит и тащит с людей взятки за свои рабочие обязанности, насилует своих служанок, покрывает работорговцев! Да я лучше в грязи на дороге сгнию, чем выйду за него!       — Эй, не переживай. Теперь ты под моей защитой, он ничего тебе не сделает, — успокаивающе улыбнулась Стэйлис.       — Исайа не простит тебе публичного унижения, — вздохнула Налия.       — Ну, тогда успехов ему в войне со мной. Я, как видишь, и более страшным врагам насолила, а до сих пор жива, — равнодушно пожала плечами волшебница. — Сейчас пойдём в Район храмов и поговорим с верховным жрецом хельмитов — Ойзигом. Ты отвлечёшься от грустных мыслей.       — Или приобретёшь новую головную боль, — вставил Эдвин. — Они там знатно кутят на деньги налогоплательщиков, всё, как ты любишь, Налия.       — Да как ты смеешь! — Аномен всплеснул руками. — Хельмиты — одни из самых скромных и бескорыстных религиозных служителей! Наш бог признаёт только долг и порядочность, но никак не поборы и богемный образ жизни!       — Эдвин, оставь его, — устало выдохнула Викония. — А то мы до самого храма будем слушать эту истерику.       Район храмов походил на Правительственный район — такие же грандиозные монолитные постройки с буйством роскоши и убранства. Казалось, что святилища негласно соревновались друг с другом, — кто больше сможет удивить обывателей. Так, у входа в храм Талоса, владыки бури и ненависти, на постаменте стояла сияющая энергетическая сфера, а из дверей храма Латандера, рыцаря зари, изливался золотой свет. Стэйлис из любопытства заглянула внутрь и узрела статую бога, который держал над головой огромный драгоценный камень, грани которого пускали ярко-жёлтые лучи.       Но Аномен не врал: храм Хельма действительно выделялся среди них своей строгостью, сдержанностью и элегантностью. Над входом висела гранитная табличка, на которой был изображён священный знак служителей — бдительный глаз. Внутри храма тоже не было ничего, что выдавало бы любовь к расточительству государственной казны. Голые каменные стены, на которых не было ни единой картины, несколько обветшалых старинных деревянных шкафов. И стол, на котором священники оказывали помощь больным.       Как только союзники зашли внутрь, жрецы дружелюбно поприветствовали гостей.       — Хельм бдит! Здесь вы под рукой божьей, ничего не бойтесь!       — Сила в глазах Стерегущего*! Оберегать слабых, служить народу!       Аномен учтиво поклонился своим единомышленникам.       — Я хотел бы увидеть милорда Ойзига. Говорят, настало неспокойное время, Хельм нуждается в помощи детей своих.       Из дальней комнаты вышел священник. Увидев его, оруженосец и остальные священнослужители пали на колени. Стэйлис сразу поняла, что это и есть верховный жрец амнийских хельмитов — тот самый Ойзиг, и с нескрываемым интересом его рассматривала. Он был действительно красивым мужчиной среднего возраста: высокий рост, поджарая жилистая фигура, чёрные, как вороново крыло, коротко остриженные волосы, ярко-синие глаза. В отличие от остальных священнослужителей, он не носил доспехов, а был облачен в тёмно-серую хлопчатую тунику, перевязанную кожаным поясом. Рука, покрытая свидетелями самых кровавых битв — шрамами, мягко дотронулась до лба Аномена. Хельм — воинствующее божество. Он требует полной отдачи от подчинённых и готовности вступить в бой со злом и несправедливостью в любое время дня и ночи. Только человек, который на протяжении многих лет готов был отдать свою жизнь на войне, мог стать верховным жрецом этой церкви.       — Встань, сын мой. Я рад, что ты пришёл. Стерегущий удручён, страшные вещи творятся пред его очами.       — Здравствуйте, — Стэйлис неумело поклонилась. — Я пришла по просьбе нашего друга, чтобы помочь вам.       Викония сзади неё обиженно фыркнула.       — Чудесно. Жаль, что ты не жрец, но Хельм не имеет предрассудков. Мы столкнулись с действием оккультистов прямо на территории этого района. Нужно выяснить, откуда они взялись. Жрецы-самозванцы нагло бродят по улице и призывают людей уверовать во Всевидящего Владыку.       — А точно ли это незаконный культ? Я не хотела бы встревать в скандал с официальной религией этого города, — осторожно заметила волшебница.       — Да. Такой церкви на данный момент не зарегистрировано указом Совета Шестерых. Самое страшное то, что при обряде посвящения они вырезают людям глаза, — кивнул верховный жрец.       Налия испуганно вскрикнула.       — Зачем?! Что же это за священнослужители такие?!       — У нас слишком много проблем из-за церквей Латандера и Талоса. Они всё время устраивают кровавые бойни, Хельм вынужден удерживать их, ибо в противном случае они просто перережут друг друга. Поэтому мы обратились за помощью к вам, — Ойзиг подал рукой знак своим жрецам, и те сразу бросились к шкафам, чтобы достать зелья и защитные свитки, которые могли бы понадобиться героям в пути. — Задание таково: спуститься в смрад канализации и выяснить, куда они тащат новопосвящённых. Уничтожите культ — будем благодарны, нет — так хотя бы достаньте информацию. Там вас должен встретить Келдорн, рыцарь Торма, действующий воин Ордена Сияющего Сердца.       — Знаю его, — кивнул Аномен. — Легендарный паладин. Хотя… Немного занудный.       — Что, даже хуже тебя? Какой ужас, — закатил глаза Эдвин.       — Я поняла, милорд Ойзиг, — ответила Стэйлис. — Сейчас посмотрю, что у вас есть из защитных свитков, и мы выйдем на задание. Зелья не нужны, всё есть, спасибо, — добавила она уже жрецам.       — Хельм стережёт вас, ступайте во имя долга и справедливости!       На улице Эдвин сразу начал выражать недовольство.       — В канализацию, ага. Они поэтому туда не полезли, пачкаться не хотят, а травят сказочки про драки Латандера и Талоса. Да они всю жизнь дерутся, гора недоразвитых дурачков!       — Всё-таки боишься запачкать мантию? — ехидно заметила Налия.       — Кстати, как ты себя чувствуешь? — вспомнила волшебница. — Если хочешь, подожди в храме Хельма, пока мы разберемся, я боюсь, что ты не до конца восстановилась.       — Брось, — фыркнула аристократка. — Исайа меня так разозлил, что я сразу пришла в себя. С радостью обрушу на кого-нибудь свой гнев. Пусть даже и на культ.       — Кстати, про культ, — осторожно вставила Викония. — Кажется, сейчас мы увидим представление от тех, на кого будем охотиться.       Стэйлис посмотрела вперед. Около канализационного люка на набережной столпились люди. Они, разинув рты, слушали мужчину, что кричал и размахивал руками. Казалось бы, привычная картина для этого города: городские глашатаи были в почёте у обывателей Аскатлы. Смущало одно — мужчина смотрел на толпу зияющими пустыми глазницами…       — Вы погрязли в пороке! — кричал он. — Бездна сожрёт ваши тела! Отриньте же то, что травит вас, манит прочь с правильного пути! Вырежьте свои глазные яблоки! Правительство врёт вам, чтобы жировать на ваши кровно заработанные деньги! Клирики этих лжецерквей вытаскивают из вас последнее, когда вы больны и напуганы! Око Всевидящего Владыки согреет каждого, кто придёт в его распростёртое лоно!       — Грамотная зазывалка, — приподнял брови Эдвин.       — Это же явное членовредительство! — сокрушалась Налия. — Неужели люди пойдут на это?       — Вот тебе и ответ, — ухмыльнулась Викония.       Несколько человек из толпы бросились к проповеднику и начали просить забрать их. Стоящая рядом со Стэйлис старушка стала бурчать.       — Куда лезут, глупые? Ну куда? Власти грабят, так теперь ещё и церкви вона чего творят, а, глаза забирают!       — Рот закрой, старая дура, — шикнули на неё рядом. — Он дело говорит! Мы же живём в совершенно невозможных условиях, работаем, как проклятые, а эти храмы нам тут глаза намыливают своими богатствами!       — Да! И меня возьмите!       — И меня!!!       Проповедник пересчитал новобранцев, после чего откинул крышку люка, ведущего в канализацию, и увёл их с собой. Толпа начала расходиться, бурно обсуждая увиденное.       — Дадим им пройти, чтобы не заподозрили слежку, — задумчиво сказала Стэйлис.       — Интересное дело. Даже представить не могу, что за чудовище этот… Как его там? Всевидящий.       — Всё это звучит как-то очень знакомо, — Викония нахмурилась. — Не могу вспомнить. Кажется, что я сталкивалась с чем-то подобным.       — Конечно, ведь ваши обычаи рука в руку идут с увечьями, — прорычал Аномен.       — Истину глаголишь. Хочешь, и тебя покромсаю? — равнодушно бросила дроу.       — Так, — едва сдерживая смешок, Стэйлис сделала вид, что поправляет волосы. — Давайте аккуратно спускаться.       В канализации нестерпимо воняло мочой и затхлостью. Стены были густо покрыты плесенью, как именинный пирог — глазурью. Капли влаги звонко капали с потолка на склизкий пол, создавая вкупе с криками, доносившимися издалека, неповторимую симфонию, противно бьющую по слуховым рецепторам.       Плана стоков у союзников не было. Вздохнув, Стэйлис повела отряд вперёд по коридору, который вызывал у неё бередящие разум ассоциации с комплексом Айреникуса. Удивило товарищей вот что — кругом горели свежие факелы, хорошо промасленные, закрепленные в начищенных металлических подставках. Здесь действительно часто кто-то бывал, и вряд ли это были чистильщики труб.       Послышались звуки схватки. Кто-то протяжно мычал, шурша ногами по полу, потом послышались крики «Да пронзит тебя Торм!» и «Умри, тварь!», сопровождающиеся свистом разрезающего воздух меча и влажными шлепками.       — Там сэр Келдорн! — крикнул Аномен, выставив щит и выхватив Цеп Веков. — Надо помочь ему!       Как только герои свернули за угол, они вляпались в чьи-то разорванные кишки, из которых стекали на пол фекалии и кровь. Эдвин громко выругался на тайском, отскакивая в сторону, Налия и Викония сразу над ним рассмеялись.       Чуть поодаль стоял паладин в позолоченных доспехах и вытирал лезвие двуручного меча. Он словно сошёл со страниц книги со сказками про бравых рыцарей, убивающих драконов ради спасения принцесс: невероятно высокого роста, широкоплечий, стройный, хотя и явно пожилого возраста. Благородное приятное лицо, исписанное морщинами и огромным количеством рытвин от рубцов. Седая бородка, массивные надбровные дуги с густыми бровями, из-под которых струился удивительно добрый и мягкий взгляд голубых глаз.       Паладин убрал меч в ножны и снял шлем, Стэйлис рассмотрела его зачесанные назад седые волосы. Да, то был воин почтительного возраста.       — Приветствую, миряне. Ради вашего же блага, прошу отойти назад! Здесь бродит нечисть, что смердит смертью и богохульством! — голос рыцаря был низким, но удивительно чистым и приятным.       — Здравствуй, сэр Келдорн, — вышел вперёд Аномен. — Милорд Ойзиг направил нас к тебе на помощь! Говорят, здесь прячется мерзопакостный культ?       Рыцарь недоверчиво покосился в сторону товарищей Стэйлис.       — Странную компанию ты себе подобрал, оруженосец Аномен. Я вижу в ваших рядах дроу!       — Она — наш друг, и выступает против зла, уверяю вас, — выкрикнула Стэйлис. — Аномен подтвердит вам, что она рьяно оказывала помощь раненым, как и подобает настоящему священнику. Викония — мой верный соратник и сестра по оружию!       Келдорн склонил голову набок и внимательно посмотрел на Стэйлис, чуть нахмурившись. Казалось, что его что-то насторожило.       — Как вас звать, милая леди? Значит, это вы любезно взяли оруженосца нашего ордена, чтобы он набрался практики?       — Я — Стэйлис, милорд. Да, Аномен вызвался пойти со мной, чтобы спасти мою дорогую сводную сестренку из лап сумасшедшего колдуна, что ставил опыты на людях. А сейчас я решила помочь ему выполнить задание для храма Хельма, так как знаю, как это важно для него!       Воин удовлетворённо кивнул и немного смягчился.       — Благое дело. Хочу предложить вам свой меч и свою непоколебимую веру в Торма. Если вы поможете нам побороть этих негодяев, отравляющих ядом своих лживых доктрин население, то я с радостью помогу и вам.       — Замечательно! Рада вас видеть в наших рядах! — улыбнулась волшебница.       Аномен почему-то горько вздохнул, хотя и промолчал.       — Ты шутишь? У нас уже есть один такой дурачок, второй-то нам зачем?! Ещё и престарелый, — начал заламывать руки Эдвин.       — Угомонись, красный. Нам нужен воин. Викония и Аномен — священники, им сложно держать первую линию, когда у нас есть раненые, которым нужна помочь, — отрубила Стэйлис.       — Аббил дело говорит, маг, — добавила Викония. — Люблю, когда женщины умеют строить грамотную тактику боя.       — О, я смотрю, бабы хорошо спелись, — обиженно пробурчал тэец. — Между прочим, он сразу указал, что ты — дроу. Думаешь, он не будет напоминать нам каждый день об удовольствии от общения с тобой?       — Да какие проблемы, — рассмеялась тёмная эльфийка. — Я же вас всех как-то терплю. Или ты думаешь, я каждое утро и тебя обнять хочу?       — И Аномену будет теперь с кем пообщаться, — миролюбиво добавила Налия.       — А это значит, он будет меньше разговаривать с нами, — воодушевленным тоном добавила Викония.       — Не переживайте, я вас всех люблю такими, какие вы есть, — расхохоталась Стэйлис. — Вам должно быть приятно, что мне хорошо. Келдорн, добро пожаловать! Давайте удивим этих отступников своими разнообразными талантами! *Тёмная Балерина — аватар богини Шар, хранительницы изгнанных. *Ночь как самое сильное лекарство — считалось, что клирики богини Шар особенно сильны именно ночью. В это время суток богиня быстрее отзывается на их молитвы. *Божественный танец — согласно преданиям, Шар являлась к своим служителям, танцуя эротический танец. *Судья проклятых — одно из званий бога смерти, Келемвора. *Чаша весов не должна сдвигаться — считалось, что после смерти Келемвор лично судил душу умершего по его поступкам. Поэтому священным знаком последователей его учений являлась костяная рука, которая держит весы в равновесии. *Стерегущий — одно из званий бога долга, Хельма. В отличие от Темпуса, бога воинов, Хельм выступал за защиту, охрану и применение насилия только в необходимом случае.