***
Эльфы строго соблюдали порядок. С первыми лучами солнца они начали строиться, собрав всё имущество, что хранилось во временном лагере. Шатры и палатки сожгли боевые маги; все тактические документы Эльхан лично проверил и покрыл защитными рунами на случай пленения. Права на ошибку не было, каждый, кто находился в тот момент на поляне, понимал: пока есть силы — бейся. Взяли в плен — умри, но не дай врагам шанса на преимущество. Отряд Стэйлис стоял чуть поодаль. Аномен, держа в руках священный символ, подходил к каждому союзнику и благословлял его. Волшебница прикрыла глаза, когда священник приложил пальцы правой руки к её лбу; прикосновение Стерегущего было приятным, волнение отступило, схлынув волной дрожи к ногам и рассеявшись. Нежное голубое свечение лизнуло каждого соратника, выражая одобрение бога стражей и его поддержку. Хельм знал, что герои идут к последнему рубежу. Уже завтра мир мог стать бы неузнаваемым. Викония сидела на земле и, раскачиваясь, уходила в транс ритуальной песни, прося Шар проклясть их врагов. Она чертила пальцами правой руки по земле странные знаки, а левой ласкала шею, будто пытаясь впитать божью благодать кожей. На последних словах молитвы жрица выхватила кинжал из-за пояса и ударила им в центр начерченной фигуры. Черный дымок просочился из земли и растворился в воздухе. Имоэн внимательно осматривала лук. Поправила тетиву, чтобы она плотно легла в шейку*, провела по плечу от рукоятки к рогу, выискивая трещины. А после — отрегулировала тугой ремень колчана, чтобы доставать стрелы можно было с минимальной потерей времени. Стэйлис погладила посох. Она скучала по волшебному оружию, отнятому в «Спеллхолде», всё, чем пришлось теперь довольствоваться, — самый простой вариант, скроенный из дуба, и спасибо, что нашёлся у оружейников Де Арнизов хотя бы такой. Верный кинжал, приобретённый в первый день злоключений в Аскатле, всё ещё был при ней. К отряду подошёл Эльхан. — Вы готовы к телепортации? Пойдём первыми, так как светильник Ринна у вас. — Да. Открывайте, — спокойно подтвердила Стэйлис. — Хорошо. Помните, город захвачен. Не стойте на месте, двигайтесь, иначе попадёте под горячую руку миньонам Айреникуса. Мы сразу же озадачимся эвакуацией гражданского населения, но несколько отрядов будут подавлять на восстание на улицах города. Найдите Демин, она подскажет, что можно сделать. — Поняла, — волшебница сжала посох. В сияющую дверь портала она ступила, затаив дыхание. Думать было поздно. Теперь — только действовать. Для человека, что никогда не ступал на территорию эльфов, Сулданеселлар был невероятным чудом. Вековые деревья Тетирского леса — тисы, дубы, липы, клёны — укрывали в своих кронах элегантные постройки из беломорита и лунного камня, как птица-мать закрывала своим крылом птенцов. В отличие от однотипных построек Подземья, угрожающе выступавших пиками вверх, к своду пещер, обиталища лесных эльфов поражали многообразием причудливых форм и размеров. Они пестрели среди зелени, всё ещё почти не тронутой первым дыханием осени, переливались всеми оттенками голубого, розового и бежевого, как цветы в саду. На окнах стояли решетки из чистой платины; узоры парапетов на мостах, соединявших платформы, вкрадчиво теснившиеся среди деревьев, повторяли формы листьев и плодов. Гомон сотни голосов птиц — зябликов, кедровок, варакушек, стрижей — заглушал истошные мольбы о пощаде несчастных эльфов, которых убивали прямо у их домов, словно сама Природа Мать воззвала о помощи ко всем силам этого мира. Стэйлис боязливо покосилась вниз, перегнувшись за парапет; исполинские стволы, покрытые глазурью влажного изумрудного мха, стремились вниз, к земле, утопая в сизом тумане. — О, возлюбленный наш город, — Эльхан не мог сокрыть боли, мягко дотронувшись до светильника, чтобы тот погас, — что он с тобой сотворил… Действуйте быстро. Я останусь здесь со старцами, чтобы телепортировать гражданских. Некоторые отряды выступят с вами. Демин живёт у западной границы, ступайте прямо по мостам, не сворачивая. Удачи! — Плетение сбоит, — заметил Эдвин, — хотя линии сильные. Где-то здесь точно есть источник их питания, но его пытаются отключить. — Читаем, как договаривались, — отреагировала волшебница. — Налия, начинай! Щиты от огня, магических атак и простого оружия поочередно покрыли союзников. Мантию и заклинания обращения маги приберегли. Улицы тонули в крови. Повсюду хозяйствовали големы — глиняные и железные. И если с первыми легко расправлялись Имоэн и Налия, клинки которых легко рассекали мягкую податливую плоть, то со вторыми союзники намучились изрядно — их брало только оружие Келдорна, Аномена и Виконии. Цеп Веков испускал брызги кислоты и осколки льда, Карсомир высекал искры об металлическую кожу тварей, а Рука Бойца крушила их, заставляя трещины выделывать узоры, достойные эльфийской ковки. Около дома жрицы героев атаковали ещё и тролли. Засвистели стрелы с горящими наконечниками, полетели магические кислотные снаряды. Спасавшиеся бегством отвлекали и закрывали обзор, воруя пространство для маневра; повсюду валялись изуродованные тела и оторванные конечности. Эльфы с остервенением бились за каждого гражданского, вытаскивая с поля брани даже самых тяжело раненых, солдаты бросались грудью на монстров, маги падали наземь без сил, трансформируя через себя максимальное количество энергии из плетения. Стэйлис с тоской подумала, что любви к своей земле и своим детям у этого народа должны учиться другие расы, веками плясавшие на костях себе подобных. В дом Демин герои ворвались, вынеся дверь заклинанием стука. Они успели вовремя; изможденную жрицу загнали в угол три рослых ракшаса, потряхивая тигриными головами и, рыча, угрожающе выставив на неё клинки скимитаров. — Помогите! — эльфийка взвыла, увидев нежданных гостей. — Молю, у меня почти не осталось сил! Демоны не ожидали подмоги. Они бросились к свежей крови, распространяя вокруг себя клубы оранжевого удушливого дыма, выкачивавшего кислород из помещения. Аномен отреагировал быстро — дотронувшись до священного символа, он создал зону чистого воздуха, растворив смердящее облако. Имоэн, скользнув в тени, полоснула декстером по шее самого проворного ракшаса. Кровь брызнула фонтаном на белоснежный мраморный пол. Келдорн сшиб плечом второго демона, проткнув его грудь Карсомиром. Цеп Веков обрушился на третьего, парализовав его месте. Второй удар пришёлся в основном ледяной головкой; ракшас превратился в ледяную статую, которую хельмит разбил, толкнув ногой на пол. Демин упала на пол и завыла, громыхнув бронёй. Лицо жрицы было бледным, а на шее проступили зеленоватые вены; она слишком долго держала оборону, помогая своему городу и питая воинов у руин храма. Обезвоживание высушило её кожу, бывшую когда-то гладкой и лоснящейся. — Демин, — Стэйлис наклонилась к ней. — Все хорошо. Мы достали светильник, Эльхан прорвался в город. Скажи, что можно сделать. — Спасибо за помощь, чужестранцы, — жрица взяла себя в руки. — Прости, но я вынуждена задать тебе вопрос: что заставило тебя встать на нашу сторону? Люди редко являют подобное благородство. — Я ищу того, кого вы зовёте изгнанником. Айреникус украл мою душу и убил моих друзей. Я здесь ради свершения мести и чтобы забрать то… То, что принадлежит только мне! — бросила Стэйлис. — Мы виноваты в том, что пощадили его. Мы виноваты перед тобой. Если бы мы не скрывали сведения, то не оказались бы сейчас оторванными от всего мира. Боги наказали нас за гордыню… — Демин, я помогу, но ты должна честно рассказать мне, что произошло. Эльхан утомил своими отговорками! А между тем, это напрямую касается и моей жизни! — Ты права. Мне претит стыд моих сородичей, что отказываются говорить о деяниях Бодхи и Айренкуса. Какой толк в нашем молчании, если город почти уничтожен? Ты — человек. Тебе сложно понять нашу культуру, но уверена, ты сможешь. Изгнанники не всегда были монстрами. Раньше их имена с гордостью произносили даже во дворце — Высоко взлетаешь, да больно падаешь, — хмыкнул Келдорн. — Беда любого, кто забывает о скромности… — Конечно вы имеете полное право посмеяться над нами, потому что мы сильно отличаемся от вас, людей. Да, он был лесным эльфом, он был частью нашего народа, его родной кровью, но королева Эллесим изгнала его, ибо не эльфийское сердце бьётся в этой черной груди. И никакие гены тут не помогут. — А что же Бодхи? Чем провинилась она? И это вы… Сделали её нежитью? — осторожно спросила Стэйлис. — Нет, что ты! Айреникус был нашим сильнейшим магом, первым защитником города, сама королева ему благоволила. А Бодхи все время казалось, что они могут достичь иных высот, иного могущества; ей не нравилось жить в рамках устоев и законов. Она сама хотела стать законом! Народ над ней потешался, ибо её боги талантами не наделили. Как бы то ни было, брат был к ней очень привязан и потакал её капризам. И вместе они возжелали страшного — войти в ряды богов, Селдарин. Айреникус приготовил зелье и отравил плоды Древа Жизни, а после попытался выкачать энергию священного дерева, чтобы поглотить её. Он не успел; королева вмешалась вовремя. Но гнев Матери Природы был страшен. Наши дети умирали в муках. Наши женщины перестали беременеть. Наши воины ослабли, теряя навыки. Да, колдуна и его сестру изгнали, но не один год мы расхлебывали это зловонное варево, пока Древо не дало новые плоды. — Вся проблема в том, что вы его не убили. В этом ваш просчёт, — прорычала Стэйлис. — Войти в ряды Селдарин, подумать только, — присвистнула Викония. — Да он совсем умом тронулся! — Наша возлюбленная Эллесим тверда, но милосердна. Она лишила брата и сестру эльфийской сущности проклятием, но не убила. Она дала им шанс на искупление грехов. Увы, отравленный разум не способен воспринять это. Дорога в рай была закрыта для их пропащих душ, покуда они влачили жалкое существование в человеческих телах. И вот тогда Бодхи обратилась в вампира, а Айреникус побоялся последовать за ней. Если бы он понял… Но чуда не случилось. — Он помешан на собственной ненависти. Если и при богатой знатной жизни он был склонен к гипертрофированному самолюбию, то с чего должен был побороть его проклятым? — бросила волшебница. — Неужели для вас это не было очевидным?! — Мы думали, что все выйдет по-другому. Но он вновь пытается уничтожить Древо! — Ага. Только теперь у него моя божественная душа. — Прости нам нашу ошибку, дитя. Мы хотели все исправить, но воинов выманили к руинам храма, а город закрыли. Эллесим может помочь нам, она все ещё жива, но дворец запечатан сильной магией. Я помогу вам, пока есть ещё хоть какая-то толика силы в моем теле. Мы должны действовать сообща! — Каков план? — поинтересовалась Стэйлис. — Нам нужно призвать аватару Риллифейна, нашего бога. Ритуал можно провести только в его храме. Я соберу артефакты и приготовлю зелье, но есть проблема — на северо-западе приземлился дракон, который захватил лунный клинок, один из священных символов. Разберитесь с ним! Боюсь, в храм придётся пробиваться с боем, но выбора у нас нет. Только аватара нашего бога сможет прорвать злую магию на воротах дворца. — Идёт. Встретимся здесь, Демин, — кивнула магичка. — Дракон… Знатно нам повезло, — заныл Эдвин, когда отряд вышел на улицу. — Нам не хватит сил читать потом заклинания против Айреникуса, который пожирает дерево, если сейчас мы всё выпотрошим на дракона. — Знаю, Эдди, — вздохнула Стэйлис. — Усердно ломаю голову над тем, как выкрутиться. — В прошлый раз хорошо помогли святые удары и разряды электричества, — подсказал Аномен. — Монстры отвлекали Фиркраага. — Вы что, в моё отсутствие бились с драконом? — Имоэн вытаращила глаза. — Да мы с кем только не бились, — фыркнула Викония. — С ворами, с личами, с драконами, с демонами, с волками, с нежитью, с работорговцами… Длительная получилась прогулка. И насыщенная на впечатления. — Я могу предложить только один вариант, — тэец сделался очень серьёзным. — Призову демона. Защита от зла на нас наложена, он бросится атаковать дракона. — Уверен? — тихо спросила дочь Баала. — Да. Мы не можем разбрасываться запасами силы. — Я проломлю магическую защиту, — ответила Стэйлис. — Я не так завишу от плетения, а бить дракона без подготовки — глупая затея. — Договорились, — кивнул призыватель. — Значит, я и Налия покроем его стрелами. Демон должен удержать его на расстоянии, — Имоэн, взяла сестру за руку. — Да хранит нас Торм, — Келдорн положил руку на сердце. Дракон действительно занял площадку, обозначавшую северо-западную границу. Приходу героев он не удивился; лениво потянувшись, монстр встал на задние лапы, вытянув шею и давая себя рассмотреть. Он был совсем молод; наростов не было, чешуя была не тронута шрамами и рубцами и даже не подверглась возрастной линьке. Тонкие тёмно-зеленые чешуйки, пока ещё не выдававшие цвет, которым природа наградит его по достижению половой зрелости, были мягкими и почти не шелестели, когда ящер шевелился. Оно было понятно — вековые драконы были агрессивными, но мудрыми. Содействовать злодею, задумавшему выступить против целого пантеона богов, они вряд ли бы стали. — Айреникус обещал, что вы придёте, — сиплый голосок ящера заставил Стэйлис улыбнуться, — сейчас я подкреплюсь дочурками самого Баала! — Может, договоримся? — с надеждой спросила волшебница. — Тебе и правда охота ввязываться в чужую войну? Мы побили твоего сородича, что был вдове крупнее и втрое опытнее. — Врёшь ты всё, — уфнул зверь. — Мне пообещали такую сокровищницу, что я саму Эллесим сожру, если понадобится! — Ясно, — кивнула Стэйлис. — Айренкус выбирает друзей под стать себе. Жаль уменьшать популяцию драконов, но ты — явно не самая удачная особь, — волшебница вскинула руку и пропела слова заклинания слабости. Яркий красный луч ударил дракона в самое сердце, повалив его на бок. Он не ожидал такой наглости. И не догадался даже покрыть себя заклинанием антимагической защиты. Эдвин закрыл глаза и опустил руки к земле. Грубый голос тэйца чеканил слова призыва на языке низших уровней, то понижая октаву, то повышая. Платформа задрожала; красный дым повалил из недр камня её, рисуя очертания пентаграммы, из которой выступил какодемон — трехметровая тварь, покрытая хитином, вооруженная огромными жвалами и ветвистыми рогами, рожденная самими вулканами огненной Геенны. — Вперёд! — отдал приказ призыватель. Какодемон ринулся в бой. Опешивший дракон пустил струйки огня, но урона те врагу не принесли; судорожно взмахнув крыльями, ящер попытался ударить лапами, но шквал стрел, обрушившихся на него со стороны отряда Стэйлис, заставил передумать и метнуться в сторону. Какодемон не собирался растягивать удовольствие. Глухо рыча, он вцепился низкорослому молодому дракону в горло, разрывая артерии и нервы. Ящер захрипел, прыгая из стороны в сторону и пытаясь снять монстра с себя, а лаковая красная кровь толчками била из раны. Одна из горящих стрел всё же достала до головы неудавшегося стража артефакта — хрустнула лобовая кость чудища. Воспользовавшись ситуацией, какодемон повалил врага наземь и, встав лапой на шею, сомкнул челюсти до конца, упиваясь животворящей жидкостью. Пару минут ящер ещё бился в агонии, выпучив глаза с увеличившимися от ужаса зрачками. Келдорн пощадил несчастного и добил, проткнув Карсомиром грудную клетку и, прошив плотную плевру, достав до сердца. — Делов-то, — самовлюбленно бросил тэец. — Дайте мне ещё дракона, мы с моим мальчиком и его победим! — Да это не считается, — отмахнулась Имоэн. — Он же был совсем несмышленым детенышем! — В следующий раз пойдешь биться в одиночку! — рыкнул Эдвин. — Эдди, отзови, пожалуйста, своего мальчика. Мне нужно достать артефакт, а он не очень дружелюбно на меня смотрит, — неуверенно попросила Стэйлис. Призыватель взмахнул рукой. Красный дым вновь поглотил демона и на этот раз отправил его домой, в Геенну. — Смотри-ка, тут ещё и доспех лежит, — протянула Викония, когда друзья осмелились приблизиться к телу дракона. — Это — кольчуга Блэйдсингера, — с восхищением сказала Стэйлис, рассматривая искусное тонкое плетение зеленоватого металла, покрытого защитной благой магией. — Я читала о ней в учебниках по эльфийскому снаряжению в Крепости Свечи. Её создавали специально для волшебников-воинов! — Пусть она будет твоей, — заметила Налия. — Ты всегда старалась оберегать нас во всём, без сомнений отзывалась на просьбы о помощи, переживала за каждого! — Поддерживаю, аббил. На наше снаряжение ты потратила кучу золота, а себе даже мантии не приобрела, — согласилась Викония. — Я и так могу себя защитить, — улыбнулась дочь Баала. — Дикая магия всегда со мной. — Всё равно, — настоял Аномен. — Любовь моя, надень. Стэйлис улыбнулась друзьям и опустила посох на землю. Имоэн помогла ей облачиться в кольчугу, легенды о которой бродили по всему Абейр-Торилу.***
Демин не верила своему счастью. Лунный клинок лег к золотой чаше и ожерелью Риллифейна. — Нужно поторопиться! К храму, быстро! — взволнованно возопила жрица, укладывая в сумку бутылек с ритуальным зельем. Храм стоял недалеко от точки эвакуации. Налия прочла заклинание невидимости; время стремительно истекало сквозь пальцы, город стонал в предсмертной агонии, и как бы сердце Стэйлис ни разрывало от боли, они не могли позволить себе остановиться, чтобы вступить в уличные бои вместе с солдатами-защитниками. Эльхан прижал к себе верховную жрицу, смахнув слезу. Старцы, не покладая, рук открывали порталы, куда солдаты сопровождали освобожденных жителей. Силы покидали пожилых магов. Под ногами их валялось с десяток пустых пузырьков из-под зелий, помогавших сопротивляться всё нараставшей слабости. Пока ещё сопротивляться… — Храм захвачен, — грустно покачал головой один из офицеров. — Мы не смогли зайти, дверь забаррикадирована. Вероятно, они предвидели, что мы попробуем вызвать аватару. — Сколько их? — спросила Стэйлис. — Видели пару троллей и одного мага с ними. — Будем ломать дверь? — поинтересовался Аномен. — Есть идея лучше. Коли им так хочется сидеть взаперти, то пусть сидят. Мы с Налией прочитаем заклинание вонючего облака и запустим его внутрь. Пусть подышат свежим воздухом, пытаясь откопаться обратно, — злобно бросила Стэйлис. — В закрытом помещении они быстро наглотаются яда, а он парализует их дыхательную мускулатуру. Сэкономим силы и энергию! — Мудрое решение, — поддержал генерал. — Демин, да хранят вас Селдарин! Осталось чуть-чуть, я знаю, мы сможем! — Сможем, любовь моя, — не скрываясь от чужих глаз, верховная жрица мягко коснулась губами лба главнокомандующего. Налии и Стэйлис удалось занять удобные позиции — лесные эльфы любили светлые помещения и оставляли множество окон в своих зданиях, даже в храмах. Клубы оранжевого смертоносного дыма мягко заполонили собой пространство, сочась с южной и северной сторон. Приспешник Айреникуса, осознавший, что он попал в ловушку, завыл от злости, требуя от троллей оттащить мебель от двери. Аномен и Келдорн встали прямо у прохода, на случай, если твари все же смогут прорваться, а Имоэн сменила Стэйлис, пуская кислотные стрелы в уродов, пытавшихся выполнить приказ колдуна. Увы, дыхание мужчины очень быстро сдалось. Он упал, утонув в красочных струях, а без его приказов тролли лишь метались, воя и стеная. Стэйлис открыла окно и метнула огненный шар внутрь помещения. Оранжевые облака разбавились черными прослойками дыма, словно два зелья смешались в одном бутыльке. Солдаты поспешили на помощь. Дождавшись, пока хельмит очистит воздух и оценит обстановку, они суетно просочились в окна, чтобы освободить проход. Разбор завала занял порядка двадцати минут; Эльхан и Демин нервничали, контролируя мосты к храму. Никто не мог поверить, что ход битвы удалось переломить. Отчаянный страх, культивируемый криками боли и ужаса, звеневшими со всех сторон, заставил потерять самообладание даже самых опытных воинов. Как только двери раскрылись, Демин, чуть не упав, споткнувшись на пороге, полетела к алтарю. Отряд Стэйлис кинулся за ней, мгновенно распределившись по периметру. Минуты… Все решали всего лишь минуты… Артефакты легли на положенное место, и Демин облила их зельем, упав на колени, плача и моля Риллифейна спасти их народ. Шумно хлопнули ставни одного из окон; в храм ворвался свежий лесной ветер. Верховная жрица задыхалась в ритуальной песне, целуя священный стол и всё отчаяннее призывая о помощи. Блёклое зеленоватое свечение озарило помещение, становясь с каждой секундой все ярче и ярче. Ветер усилился, сметая со столов и полок книги и свитки. Пред друзьями явилось сумрачное видение, напоминавшее собой комок земли с конечностями, из которых торчали берёзовые ветви. Бог услышал своих умирающих детей… — Ты звала меня, Демин, — прогремела аватара, и в голосе её играл треск ветвей, да шум потревоженной ветром листвы. — Спаси нас, умоляю! Изгнанник вернулся! — верховная жрица упала к ногам видения. — Вернулся, — тихо повторило видение. — Тот, кто не был эльфом в сердце, хочет погубить наше дерево и войти в ряды Селдарин. Я чувствую, что он подобрался слишком близко и пьёт божественную энергию. Та, что от моей крови, заточена в клетку из теневой магии, я не могу до неё дотянуться, чтобы дать силу и погубить подлеца! Селдарин никогда не допустят такого оскорбления. Но наказание будет страшным, если Древо Жизни погибнет. Женщины останутся стерильными, а дети умрут от инфекций, дабы род, что допустил жизнь этого преступника, навсегда исчез с лица земли. — Что же делать?! — в ужасе воскликнула Стэйлис. — Он запечатал ворота во дворец, но их я смогу открыть. Дитя Баала, чья душа питает злодея, сразись с ним и забери её, — шумела аватара. — Тогда я смогу защитить Древо и дочь свою! Резкий порыв ветра сшиб с ног миньонов Айреникуса и распахнул ворота. Эльфам же он не причинил никакого вреда; они плакали, восславляя своего бога, что пришёл на помощь, и славили королеву Эллесим. Почувствовав священную силу, големы и тролли бросились наутек, но солдаты, перегруппировавшись, гнали их до самых границ, где новые порывы ветра сбрасывали кровопийц с платформ. Кроны деревьев яростно шумели, гневаясь и проклиная каждую тварь, что пролила кровь на обласканной Матерью Природой территории. — Послушай, — Демин заставила Стэйлис отвернуться от окна, откуда открывался прекрасный вид на королевский оплот, ставший темницей, — возьми эти каменные фигурки. В главном зале стоят две статуи — одной ты должна вложить в руки флейту, а другой — лиру. Древо услышит музыку и откроет тебе проход. И не забудь взять орехи с дерева при входе — без них ветви могут тебя не пропустить к стволу! Ты всё запомнила? — Да, — кивнула волшебница. На улицах отовсюду слышались крики: «Древний страж восстал!», «Слава королеве!», «Да убережёт нас лес!». — Ступай, дитя Баала. Ты — надежда моих детей, — ласково напутствовала аватара. Огромное монументальное парадное здание с массивной восьмиугольной центральной башней занимало двор при северной границе. Серебряные кованые ворота с растительными орнаментами были едва ли не выше самого строения; Стэйлис удивленно задрала голову, чтобы рассмотреть это чудо. Узоры на фасаде дворца в точности повторяли рисунок на воротах. Крыша строения была покрыта плотной темно-коричневой черепицей, похожей на пласты дубовой коры, от облицовки здания излучалось едва заметное розоватое свечение. Сопротивления герои не встретили. Осторожно толкнув дверь, Стэйлис, задыхаясь от волнения, вошла туда, где ещё никогда не ступала нога человека. При входе действительно росло небольшое деревце, похожее на яблоню, но плодоносившее орехами в плотной скорлупе. Помня о наставлениях Демин, волшебница набила ими сумку до краёв. Убранство залов казалось ещё большим чудом, чем ворота. Здесь не было мебели, а рука мастеров никогда не трогала эти стены, не пыталась украсить их, обработать, придать форму. Повсюду росли деревья, кустарники и цветы. Птицы, игриво щебеча, прыгали с ветки на ветку. Ламп и факелов здесь тоже не было — лишь только свет из окон освещал это логово природных сил. Сладкий аромат цветения убаюкивал обоняние. Когда Стэйлис вошла в главный зал дворца, сердце её забилось столь бешено, что стало трудно дышать. Она уловила странный энергетический фон, но не чувствовала его единения с плетением… Он имел сродство к дикой магии, что питала её кровь, и сила струилась сквозь водопад, шумевший посреди помещения. Оглядевшись, волшебница узрела две статуи, изображавшие дриад. Руки их действительно пустовали. — Что с тобой, любовь моя? — Аномен обнял магичку, тело которой била дрожь. — Неужели Убийца опять беспокоит тебя? — Нет… Нет! — голос Стэйлис тонул в грохоте воды. — Я чувствую свою душу. Он рядом! Союзники встали в круг вокруг влюбленных. — Вложи инструменты в руки статуй, аббил, — строго приказала Викония. Волшебница послушалась. Стоило каменным изваниям получить недостающие части, как мелодичная музыка полилась от них, словно то были живые барды; приятное слуху рондо усиливалось вместе с тем, как затихал поток воды, пока совершенно не иссох, открыв взору каменную лестницу, круто спускавшуюся вниз. Теперь дочь Баала отчётливо чувствовала, как стенала её душа, как звала свою хозяйку, как молила сорвать с неё оковы гнилостного смрада, которыми изувер удерживал её. Сердце вновь заколотилось, в голове стало гулко и жарко, сосуды сжимались в истеричном спазме, руки дрожали от уколов ярости, и каждый нерв, казалось, пылал от желания мобилизировать организм ради спасения своей сущности. Стэйлис призвала всю свою силу, выкачав из желёз все, что они могли дать. Кровь закипела, забурлила, застучала по стенкам артерий в такт толчкам измученного сердца. Сам Убийца не смел встревать, чувствуя, как дщерь бога готовится к решающей битве. Волшебница повернулась к друзьям. Они стояли, нервно переминаясь с ноги на ногу, ощущая тот же страх, то же возбуждение. Кто бы мог подумать, что такие разные создания, ненавидевшие взгляды друг друга, жившие в совершенно разных мирах, встанут под одно знамя. И ради кого? Ради ребенка того бога, что мечтал уничтожить всё то, что давало надежду этому погрязшему во грехе миру, — любовь, привязанность, преданность, отзывчивость. Налия, малышка, бежавшая из родного замка и отринувшая своё происхождение после смерти отца. Маг-преобразователь, который устал прятать свои врожденные способности. Эдвин, тэец, что положил во имя Стэйлис положение в иерархии красных волшебников, переживший преследование собственными соотечественниками. Келдорн, старый рыцарь, похоронивший всех своих близких друзей, месяцами не видевший жену и дочь. Викония, жрица-дроу, отказавшаяся от бессмысленного насилия своего народа и хлебнувшая полную чашу жестокости и нетерпимости людей, потерявшая единственного родственника, которого любила. Имоэн, сестренка, родная сестренка, столько просидевшая в заточении… Аномен… Имя, от которого так сладко разливается возбуждение. Хельмит, похоронивший всю свою семью. Оруженосец, что мечтал, борясь со своей сущностью. Мужчина, что полюбил Стэйлис такой, со всеми её изъянами. Каждый из них пережил боль потери. Каждый знал, что значит чувствовать, как земля уходит из-под ног. Каждый просыпался по утрам, понимая, что рана отчаянно кровоточила, никак не желая затягиваться. И даже после всего этого союзники подтрунивали друг над другом в покое, но перед лицом опасности были готовы порвать глотки врагам. Да разве смогли бы сами боги преодолеть столько разногласий ради того, чтобы спасти одного, всего лишь одного человека, которого всюду презирали за поганую кровь? Одно горе на всех. Один дикий маг, что доказал, что над дружбой и преданностью не властны никакие стихии, никакие стереотипы, никакие опасности. Стэйлис чувствовала, что вот-вот заплачет. — Друзья мои. Спасибо вам за всё. Я люблю вас так сильно, что, не задумываясь, отдала бы жизнь за каждого, если бы потребовалась. Но… Пришло время расстаться. — Что?! — хором выкрикнули соратники. — Я… Когда я вошла сюда, я поняла… Поняла, что не имею права подвергать вас такой опасности. Не имею. Каждый из вас пережил столько личной боли и всё равно боролся за меня. Я слишком многое брала. Я не имею на то права. Айреникус — могущественный соперник, и он пьёт божественный нектар. Я должна идти одна. С вас — хватит! — магичка решительно отвернулась к лестнице. — Стэйлис, — Аномен поймал волшебницу за руку, — послушай и ты. Ты не представляешь, что значишь для меня. Ты спасла мою душу. Когда я обезумел от горя и хотел совершить преступление… Когда я орал на тебя и оскорблял, оскверняя веру в моего бога и твою любовь… Когда чуть не угробил Сурайу… Когда Бодхи пыталась обратить меня. Моя сбывшаяся мечта — твоя заслуга. Я никогда не покину тебя. Даже не проси. Я люблю тебя так, что даже боюсь представить, что когда-нибудь настанет день, в котором тебя не будет! — Аббил, — мягко продолжила Викония. — Ты — единственный человек, который относился ко мне, как к равной. Жалел, оберегал, успокаивал, спасал. Я знаю, что веду себя, как ледяная сука, но когда ты бросилась на эльфа, рискуя успехом всей своей операции… Бросилась ради меня, презренной дроу! Я поняла, что моя жизнь никогда не будет прежней. Я думала, что дружба бывает только в ваших дурацких книгах. Нет. Она и правда существует… — Стэйлис, ты помогла осуществить и мою мечту! — всплеснула руками Налия. — Спасла мой замок, уберегла меня от кровопийцы, отомстила за опачканное имя моего папочки. Поверила в мои способности… Да как же я могу уйти? — Я тебе уже все сказал при личной беседе, но повторю и сейчас: я никогда не жалел, что проигнорировал данное мне задание, — улыбнулся Эдвин. — Ты видишь суть и действительно обладаешь огромным сердцем. И ты оказалась рядом и нашла нужные слова, — тэец взял за руку Налию, — когда я чуть не совершил самую страшную ошибку в своей жизни. — А я потерял бы то последнее, что давало мне силу жить, — вздохнул Келдорн, — если бы вы не явились тогда ночью ко мне в номер, миледи. Моя семья всё ещё есть. И это — благодаря вам. — Про меня даже не думай. Мы — родные сестры, куда ты, туда и я. Не обсуждается! — прикрикнула Имоэн. Стэйлис всё-таки заплакала, уронив голову в руки, и друзья, улыбаясь, бросились её успокаивать. Да что могут сами боги против силы настоящей дружбы? * Нишруу — аморфное создание, питающееся магическими выбросами *Шейка на луке — вырез под тетиву.