Мышелесье

      Тишина. Одноклассники и остальные спят под своими одеялами, а мы с Эллиной крадемся к открытому окну, переступая через ребят.       — Нас не потеряют? — шепнула на ухо мне Эля.       — Не должны, мы ненадолго.       Прохладный летний воздух освежал, дарил сил. Мы перешли на задний двор, здесь было все также пусто, одинокая детская площадка ждала ребят. Мы пролезли сквозь колючие кусты и, помогая друг другу, перелезли через забор. Вдвоем это делать оказалось намного проще.       — Я же говорила! — воскликнула я, хлопая в ладоши.       Мост был на месте над этой самой пропастью, как будто и стоял тут все это время. Мозг искал всему объяснение, но не находил.       — С ума сойти, и правда.       Эля достала из моего рюкзака видеокамеру и засняла странный мост. Он был навесной и не вызывал особого доверия.       — Ну что, пойдем? — спросила я, поворачиваясь к подруге.       — Куда? — протянула Эля.       — Нужно узнать, что там.       — Ты же высоты боишься?       — Боюсь, — выдохнула я, — но что поделать.       Эля засмеялась и приободряюще обняла меня, пообещав, что будет держать за руку весь путь. Мы направились к пропасти. Таежный лес пугал мрачными деревьями, великими соснами, даже свет луны плохо освещал местность. Казалось, что этот участок мира «темный». Мост был не менее зловещий: пропасть под ним будоражила кровь, распространяла скользкий страх по всему телу.       То ли от страха, то ли от перемены погоды, но мы почувствовали обещанное похолодание. Ветер поднялся, чуть ли не сбивая нас с ног и качая мост. Мне было безумно страшно, хотелось закрыть глаза и оказаться дома, в тепле и безопасности.       — Спокойно, Кать, — Эля, видя мой страх, покрепче сжала мою ладонь, — почти прошли уже.       Я не ответила, боялась, что от вибраций моего голоса мост зашатается еще сильнее. Наконец-то мы ступили на твердую землю. Мне не хотелось думать о том, что обратно придется идти этой же дорогой. Нас окружал лес, все такой же тяжелый для восприятия, мрачный.       — Куда теперь? — спросила Эля, оглядывая местность.       — Давай пройдемся немного, — пожала плечами я, мысленно все еще находясь на мосту, — может, найдем чего.       Эллина кивнула, и мы продолжили свой путь. Петляя по дорожке, мы молчали, каждый думал о своем. Спустя время пред нами предстал странный дом, находящийся у подножья скалы.       — Дальше дороги нет, — констатировала Эля.       — Думаешь?       — Даже если и есть, вряд ли без оборудования мы проберемся, да и темно слишком.       — Давай постучимся?       Мы переглянулись. Неизвестно, кто мог жить в этом богом забытом месте. Эллина словно прочитала мои мысли и начала вглядываться в темные зашторенные окна. Дом был, видимо, очень старым: стены были покрыты зеленым мхом, который расползался по всей площади. Много деталей в темноте разглядеть было сложно. В доме также был чердак, но лезть через крышу не вариант — она не внушала доверия. Вряд ли это рухлядь смогла выдержать хотя бы кота.       — Вроде никого нет, — сказала Эля, отряхивая руки от пыли.       Я постучалась, никто не открыл.       — Может, — предположила подруга, — дома никого нет?       — Не думаю, что тут кто-то живет, — покачала головой я.       — Зайдем?       — Давай, только быстрее, пока нашу пропажу не обнаружили.        Мы встряхнули фонарики, чтобы те светили поярче, и я, толкнув дверь ногой, зашла первая. Внутри никого не было, по-видимому, очень давно: все было покрыто пылью и паутиной, ее было настолько много, что, казалось, пауки занимались макраме.       — Да уж, — засмеялась я, — именно так мама видит мою комнату.       — Моя тоже.       — Здесь есть в чем порыться, да? Через сколько наши проснутся?       — Часа через три, учителя на час раньше.       — Давай тогда так — быстрый осмотр, и потопаем обратно. Если что, завтра выйдем пораньше.       — Согласна.       Мы повесили один фонарик таким образом, чтобы он сверху освещал всю комнату, и начали рыться в старых вещах. Здесь, по-видимому, жил какой-то человек, занимающийся архивами. Было очень много записей о восприятии мира, необычных явлениях, одна запись особо заинтересовала меня:        «Я так и не смог дождаться цветения ветряной сесилии. Пауль говорил, что она начинает цвести в разное время в разных местах, даже давал карту, но я уже очень стар. Я так долго стремился сделать этот раствор, но, видимо, стоит передать знания моим последователям. Придется разослать письма с рецептом по всему миру. Надеюсь, кто-то из них сможет найти этот цветок и закончит мое дело. Зрение мне уже не позволяет писать, я попросил одну добрую женщину из деревни, Зою, помочь мне, и она с радостью согласилась. Все время расспрашивала меня о рецепте, мне было не жалко поделиться знаниями.       И все-таки я очень стар для Мышелесья»       Неужели мой сон был вещим? Но откуда мой мозг мог узнать о месте под названием «Мышелесье»? Да и вообще, что это и где?       — Нашла что-нибудь? — спросила Эля, чихая от летающей вокруг пыли.       — Да, слушай…       Я зачитала подруге интересную запись и с нетерпением ждала ее комментарий.       — Интересно, — задумалась Элька, — про какой раствор идет речь?       — Не знаю, может, для перемещения между мирами или что-то вроде того?       — Ну тут ты совсем уже загнула, — засмеялась подруга.       — Но ведь Мышелесье… оно есть, здесь написано об этом. Может, раствор поможет переместиться туда?       — Звучит странно, но, кстати, постарайся подробно вспомнить свой сон, я все подробно запишу, — Эля достала блокнот и ручку.       — Я помню, что была очень маленькой, как хомяк, и в Мышелесье все тоже были маленькие, у них были свои дома и кофейни. Все ходили по делам. В этом мире живут мышки и остальные разные малыши, хотя я видела там одну маленькую лисицу. По крайней мере, хвост у нее был такой же, как у лис.       — Хм, звучит как какая-то книга, но я уже ничему не удивляюсь. Записала. Интересно только, как тебе мог присниться такой сон? Мы ведь только сегодня о нем узнали.       — Не знаю, вспомни еще, как отреагировала Зоя Ивановна, когда я сказала про Мышелесье.       — Да, действительно странно. Кстати о ней! — воскликнула Эля, — если она помогала этому, наверное, ученому писать письма, она наверняка знает что-то еще. Я думаю, днем нам стоит к ней вернуться.       — Согласна. Возьми к себе в рюкзак пару папок и сборников с записями, изучим на досуге.       Эля кивнула и начала запихивать в рюкзак разные бумаги, то же самое сделала и я. По-любому там будет что-то важное и необходимое для расследования. Также под грудой бумаг я нашла компас, старый такой, с гравировкой:        «Геральду от Пауля в знак крепкой дружбы»       Решила забрать его с собой, расспросить Зою Ивановну о хозяине дома. Показала находку Эле.       — Интересно, — начала Эля, шагая к мосту, — где этот Геральд сейчас? Может, уехал?       — Не думаю, скорее всего, умер, дом давно заброшен, а судя по записям, он был в преклонном возрасте.       — Жалко его, он не смог завершить дело своей жизни. Я боюсь такой участи.       — Нам до этого еще далеко, Ватсон, — приободрила подругу я.       Мы вернулись ко двору дома до того, как кто-то проснулся. На улице уже стало светать. Яркие красноватые лучи солнца пронзили тьму, и на душе стало легче. Мы пробрались сквозь площадку к заднему двору дома. Вылезать через передние окна было опасно, и мы сделали это через задние комнаты.       Внезапно Эля запнулась о небольшой куст.       — Ай!       — Не поранилась? — подбежала к подруге я.       В ногу Эли вонзилось несколько острых колючек, которые я аккуратно вытащила пинцетом.       — В большом рюкзаке перекись есть. Пойдем, обработаю, — пробормотала я.       — Погоди, я споткнулась о какой-то камень.       — Под кустом что-то есть?       — Руками мы туда не подберемся, — пожала плечами Эля, — нужен инструмент.       — Наверняка где-нибудь на чердаке найдется секатор или грабли на худой конец.       — Думаешь, нам разрешат полезть на чердак?       — А кто будет спрашивать? — подмигнула подруге я, — у нас еще есть полчаса. Попробуем тихо пробраться сквозь учителей. Надеюсь, они спят с закрытой дверью       Эля кивнула, и мы по очереди залезли в старое окно.