Накануне концерта музыканты очень нервничали. Слишком много сил было вложено, слишком многое было пережито, и совсем скоро должен был настать тот час, когда всё должно было прозвучать идеально. Был вечер. Иккинг ушёл к себе в комнату позаниматься. Астрид уснула на диване внизу. Роберт и Хедер же решили прогуляться по лесу. Это должно было куда лучше подействовать на настрой чем любой другой метод.
Роберт не знал как и что говорить, как выразить своё состояние. Он вдруг ощутил такую теплоту и нежность к девушке, что на мгновение у него перехватило дыхание от одного вида голубоглазой. Ему хотелось всем этим поделиться, но он не мог подобрать нужных слов. Хедер кажется видела его состояние, мягко улыбаясь ему. Попытка сделать комплимент обернулась смущением, что показалось ему очень милым.
Девушке было куда проще, она даже если бы хотела, не могла ничего сказать, поэтому она даже не пыталась. Её чувства, если она уже не сможет их сдерживать, выльются чем-то иным, чем слова, а невинные объятия вряд ли можно как-то расценить. И сейчас оба они не знали о том, что чувствует другой, лишь гадая.
В одно мгновение лицо Ингермана озарилось каким-то пониманием, словно он решил задачку, с которой давно не мог справиться. Сердце отозвалось, как бы говоря «ты прав, это именно то, о чём ты подумал». И Роберт осознал, что влюблён. Наконец всё стало таким понятным и таким простым. Вот оно, объяснение всем его мыслям, всем его чувствам.
— Хедер? — позвал парень голубоглазую. Девушка повернула голову к Ингерману, чуть наклонив голову на бок, в немом вопросе. — Я… не знаю как сказать, — парень задумчиво почесал затылок. — Я кажется влюбился…
Девушка на мгновение нахмурилась, а после в глазах проскочила тревога, причину которой не знала и сама Хедер. Тем не менее она улыбнулась, подходя ближе. Вытащила блокнот и карандаш, быстро написала что-то.
«В кого?» — прочёл Роберт. Голубоглазая старалась сделать непринуждённый вид, но парень как-то интуитивно ощущал, как её сердце ускорило ход, как она вся напряглась.
— В тебя, — смущённо ответил парень, краснея.
Несколько секунд потребовалось Хедер, чтобы понять, что именно сказал парень. После девушка расплылась в какой-то странной глуповато-счастливой улыбке. Ей вдруг стало так весело, так легко. А следом и собственные чувства наконец получили определение, и Хедер мысленно хлопнула себя по лицу. Всё так просто, почему она никак не могла разобраться с собственным внутренним миром?
Хедер крепко обняла парня, облегчённо выдохнув. Альтист не ожидал такой реакции от подруги, поэтому невольно опешил на мгновение. А в груди Хедер взорвалась целая буря эмоций, структуризовать которые девушка не смогла. В итоге, не справившись с порывом, она сорвалась. Резко отпустила Роберта и рванула в чащу леса, поддаваясь порывам ветра, словно идя за ним. Ингерман испугался за подругу и бросился за ней. Девушка вылетела на поляну, где закружилась, завертелась. Раскрылась её природная подвижность и энергия загорелась с новой силой в её душе, гоня её вперёд.
У девушки закружилась голова и она уже была готова рухнуть в кучу листьев, но Роберт поймал её, прижав к себе. Девушка тяжело дышала, пытаясь восстановить дыхание. Её щёки горели, в глазах лёгкий туман. Хедер вновь ощутила себя живой. Чувства приняли такой непривычный, но такой знакомый бег, словно ручеёк. Мысли вновь обернулись во тьму.
Она немая, неполноценная. Чему она радуется? Тому, что больше никогда не сможет петь, или… или тому что она жива, может наслаждаться природой, встречать рассветы, закаты, просто дышать. Рядом с ней брат, Астрид, Роберт, все они любят её, каждый по своему. Может стоит бороться ради них? Да. Это правильно. Пусть её собственные мечты рухнули, но остальные вокруг неё ведь не заслуживают трагедий? Не заслуживают они ощущать потерю близких, пусть и не физическую, но всё же. Они волнуются за неё, и самое меньшее, что она может сделать, бороться за то, чтобы всё стало как раньше. Чтобы те, кто её любит не страдали от бессилия, не ломали головы над этой задачей. А зная родных, она была уверена, они не смогут оставить всё как есть.
Девушка блаженно прикрыла глаза, обмякнув в руках музыканта. Роберт осторожно опустил девушку на землю. Хедер шире улыбнулась, открыв глаза и посмотрев на Ингермана. Её взгляд, тусклый, уставший начал наполняться энергией. Он стремительно становился ярче, пустота в нём начала заполняться, апатия сменилась огнём и Роберт был уверен, девушка готова свернуть горы, быка на скаку остановить, в космос полететь.
Такая резкая перемена ввела парня в замешательство. Неужели его признание могло послужить причиной такого стремительного воскрешения? Хедер, словно ощущая его немой вопрос лишь кивнула.
Хедер не была глупа, она быстро связала «А» и «Б», и поняла, что с ней происходит. И вновь тёмная сторона попыталась взять верх: «Зачем ему калека? Пусть найдёт себе полноценную девушку, он заслуживает большего». Но пробудившиеся чувства разбили эту мысль в прах одним светлым образом будущего, в котором всё будет хорошо.
Астрид чуть изогнув бровь смотрела на приближающихся к дому Хедер и Роберта. Первая так и светилась от счастья. Волосы растрепались, в них застряли листья, даже ветки. Девушка стала быстро перебирать все варианты произошедшего, но к сожалению ответ ускользал от неё быстрее, чем она успевала хотя бы заметить его среди других мыслей. Роберт выглядел слегка растерянным.
Навстречу им выбежал Беззубик. Пёс радостно вилял хвостом, хотя и не лаял. Хедер присела перед псом, потрепала по голове. Взяла палку, которую он принёс, и бросила в сторону. Беззубик бросился за палкой, высунув язык на бок. Всего несколько секунд спустя пёс уже возвращался к хозяйке с палкой в зубах. Хедер обняла собаку, потрепала по голове. Беззубик лизнул девушку в щёку, от чего она поморщилась. Голубоглазая вскочила на ноги, и развернулась Роберту, намереваясь что-то сказать. Когда у неё это не получилась, она поспешно полезла за блокнотом.
— Что происходит? — спросил Иккинг, выходя из дома. Он был одет в концертную форму. Хедер подскочила к брату, пытаясь что-то сказать, но не смогла вымолвить и слова. И вновь это не расстроило её, наоборот, словно дало сил искать средство выразить те чувства, что бурлили в ней сейчас. Но Иккинг был сконцентрирован на концерте, и не успел даже понять, что с сестрой. — Роберт, собирайся. Время, — сказал Хеддок старший, и направился к машине.
Перед репетицией должен был быть прогон, на который и собирались сейчас Хеддоки и Роберт. Хедер рыскала по карманам, пытаясь найти блокнот, но того нигде не было. Девушка ощутила какое-то отчаяние, какую-то разачаровонность. Ей вдруг стало так тяжко от того что она не могла просто выразить свои чувства.
— Да, сейчас, — сказал Ингерман, всё ещё не отойдя от выходки Хедер. — Прости, надо идти, — сказал парень, обращаясь к девушке.
— Астрид, вы с Хедер готовьтесь. За вами заедет Виктория, — сказал Хеддок старший. — Ну, виолончелистка из оркестра. Ей после прогона всё равно надо будет домой заглянуть, и она согласилась подбросить вас.
— Поняла, — сказала фиолетовоглазая.
Музыканты сели в машину, и покинули территорию дома. Астрид бросала косые взгляды на Хедер, взволнованно смотрящую на удаляющуюся машину. Что-то определённо случилось, но девушка не знала, насколько тактично было бы спросить что именно. С одной стороны, можно поинтересоваться, с другой, Астрид не хотела, чтобы Хедер ощущала её присутствие во всех её делах. Хеддок младшая и без того чувствовала незримую руку Астрид, управляющую всем окружающим.
— Что-то случилось? — не выдержав, спросила златовласая. Хедер посмотрела на девушку. В глазах подруги Астрид прочла мольбу. Голубоглазая вновь стала копаться по карманам, ища что-то. Астрид чуть наклонила голову, наблюдая за подругой. Хедер посмотрела на фиолетовоглазую, показывая на рот. После стала делать непонятные движения, в которых Астрид с трудом обнаружила письмо по руке. Хедер писала невидимой ручкой по руке. — Эм… что?
Голубоглазая стала смотреть по сторонам. После направилась быстрым шагом к лесу, в котором гуляла с Робертом. Астрид посмотрела на дорогу, где уже скрылся автомобиль Ингермана, и пошла следом.
Хедер долго бродила по лесу, смотря по сторонам. Губами что-то шептала, совершенно беззвучно. Астрид невольно тоже стала осматриваться по сторонам, выискивая что-нибудь странное. О том, куда Хедер дела свой блокнот, Астрид не стала спрашивать. Это её личная вещь, и ей самой распоряжаться с тем, куда её деть.
Они вышли к поляне, и Хедер стала мерить её шагами, ища свою пропажу. До Астрид наконец дошло, что девушка потеряла свой блокнот, вероятно на прогулке. Фиолетовоглазая осмотрелась по сторонам. Полезла в карманы, ища что-нибудь, на чём можно писать. Нашла чек из магазина. Быстро прочитала, и, поняв, что ей он не нужен, протянула подруге. Хедер схватила бумагу, и, вытащив ручку, быстро написала на ней: «Я влюбилась».
Астрид усмехнулась, крепко обняв девушку. Хедер облегчённо выдохнула. Словно камень с души упал. Так они простояли минут пять. Астрид заметила что-то в траве. Это оказался блокнот Хедер, который она случайно выронила во время прогулки.
Время до отъезда обе девушки готовились к концерту. Астрид вновь намеревалась использовать то платье, которое ей выдали тогда, в тот день, когда началась пандемия. Хедер даже не думала о том, что должна хорошо выглядеть. Астрид хотела предложить ей платье, или ещё что, но увидев взгляд девушки отбросила эту идею. Хедер вообще будет больно находится на этом концерте, так что такие мелочи могли только усугубить её состояние.
На улице послышался гудок, и девушки, закрыв дом, вышли к небольшой легковушки. Время отправиться в Виндзор…
***
Всё шло идеально, как по маслу. Астрид уселась рядом с Валкой, притащившей своих сирот на концерт, Хедер находилась по другую руку от матери. Её грустный взгляд говорил сам за себя. Валка обняла дочь и тихо что-то шептала.
Гринфилд выступала как обычно в маске и перчатках. Может сама со своими демонами она уже начала справляться, но других пугать своей внешностью не хотела. Вильгельм так и играл на трубе, с таким серьёзным лицом, словно на параде. Хотя в какой-то степени так и было. Рубинштейн отдался музыке, совершенно позабыв обо всём на свете.
И вот звучат последние аккорды. Артисты выходят на сцену. Генри поднимает взмахом руки весь оркестр, и общий поклон. Однако никто не расходится. Рубинштейну протянули микрофон. Старичок бросил пару слов Иккингу, после обернулся к залу.
— Дорогие друзья, с вами мы встречаемся не в первый раз, но к сожалению в последний. Эта выступление — мой последний проект, и, если честно, я доволен результатом, — зал одобрительно зашумел, послышались аплодисменты. — Огромное спасибо оркестру, верно сослужившему свою службу, — оркестранты вновь чуть поклонились уже конкретно Генри. — Спасибо артистам, которые приехали и работали с нами, — те стояли слушая. Астрид скосила взгляд на Хедер. Девушка выглядела апатично, словно творящееся вокруг её совсем не волновало. — Отдельная благодарность Атали Гринфилд. Был рад с вами работать, — девушка сняла перчатку, протянув руку отцу. Тот пожал её. После воцарилась недолгая пауза. — И отдельное спасибо человеку, без которого это творение было бы просто невозможно. К сожалению она не смогла лично участвовать в нашем выступлении, однако её вклад в работу неоценим. Именно она собрала артистов, она же привлекла в наш зал певицу столь высокого уровня как Гринфилд, — Генри выдержал драматическую паузу. — Хедер Хеддок, попрошу подняться на сцену. Вы заслужили находится на ней не меньше нашего, — попросил Рубинштейн, смотря на девушку. Голубоглазая словно не слышала его. Валка пихнула дочь в бок, от чего оцепенение спало, и она непонимающе стала оглядываться по сторонам.
— Иди. Тебя зовут, — тихо сказала мать.
Хедер посмотрела на Генри. Тот улыбался, сложив руки перед собой. Наконец поднявшись с места, Хедер медленно направилась к подъёму на сцену. Самой Хедер показалось, что и не о ней речь, и она сейчас творит невесть что, но взгляд Генри был направлен конкретно на неё. Артисты зааплодировали ей, а следом за ними и зал. Девушка неуверенно поднялась на сцену. Замерла в нерешительности. Что она здесь делает? Она не артист, зачем ей тут находится? Роберт, поняв, что девушка судя по всему не до конца понимает, что происходит, взял её за руку, и подвёл к Генри.
— Спасибо, Хедер. Без тебя бы мы не справились, — сказал Рубинштейн, протягивая девушке руку. Она несколько секунд смотрела на неё. Наконец девушка начала понимать, что происходит. Пусть она недееспособна, её работу оценили, признали. Хеддок младшая неуверенно улыбнулась. Осторожно ответила на рукопожатие. — Вот и конец, — сказал он в заключение. — Удачи вам, друзья, — и занавес закрылся.
***
Валка говорила с Иккингом и Робертом о выступлении, Хедер слушала, стоя рядом. Её взгляд был прикован к альтисту. Парень улыбался, чувствуя её взгляд. Девушка держала в руках блокнот наверняка с признанием, но отрывать их от разговора была не намерена.
Астрид с улыбкой смотрела на них со стороны, стараясь ни о чём не думать. За последнее время слишком много мыслей прошло через её голову, и она не собиралась лишний раз нагружать себя мыслительным процессом. Хотелось просто отдохнуть. Но вдруг фиолетовоглазая ощутила лёгкий холод, откуда-то сбоку.
— Ну привет, — послышалось со стороны. Девушка повернула голову к источнику звука, и увидела маленькую девочку. Образ мгновенно восстановился из памяти, сопоставляясь с реальным изображением. Чистая, в новой одежде, внешне в принципе аккуратнее. И всё тот же слегка нахальный вызывающий взгляд. А на шее знакомый медальон.
— Привет, — Астрид развернулась к Патрисии, бегло осматривая её, выделяя какие-то мелочи, вроде еле заметных шрамиков или ссадин с ушибами.
— Значит ты как-то связана с нашей надзирательницей, да? — скорее констатировала, нежели спрашивала девочка.
— Надзирательницей? — непонимающе переспросила девушка. Патрисия ткнула пальцем в Валку. — Да, она одна из тех, кто мне помогает.
Патрисия внимательно посмотрела в фиолетовые глаза собеседницы, пытаясь прочесть по ним что-то. Девочка чуть прищурилась. Златовласая наклонила голову на бок, не очень понимая, что он неё хотят. Наконец Патрисия сделала какой-то свой вывод, и, осмотревшись по сторонам, выцепила взглядом Кару. Громко свистнула. Большинство присудстсующих невольно обернулись к девочке. Кара, увидев зазывающие жесты подруги, невольно оробела. После осмотрелась по сторонам.
— Тебя зову, — громко сказала Патрисия, уперев руки в бока. Девочка вздохнула, и приблизилась к говорившим.
— Здравствуйте, — тихо сказала она, обращаясь к Астрид. Девушка чуть улыбнулась ей.
— Короче, если бы не она, я бы даже не думала тебя искать. Всё, что мне сказала Валка — некто пытается понять, что это за символ, и всё. Если бы Кара не заставила меня смотреть на те рисунки более внимательно, я бы даже не подумала ехать сюда, — Патрисия скрестила руки на груди. Астрид бегло осмотрела Кару с ног до головы.
— Привет, — сказала фиолетовоглазая.
— Прости, я ничего не знаю о медальоне. Даже не помню, откуда он у меня, — искренне попросила Патрисия.
— Ничего, — всё так же улыбаясь ответила Астрид. — Кстати, ты сильно изменилась.
— Ты тоже, — бросила девочка, скрестив руки на груди. — Нашла Джека?
— Нет, к сожалению не нашла… — вздохнула златовласая.
— Ладно, — выдохнула Патрисия. Астрид видела, что девочка хочет сказать что-то ещё, но то ли не могла подобрать слов, то ли боялась чего-то. — Слушай, — наконец собравшись, сказала она. — Этот медальон… наверняка принадлежит тебе, от тебе нужнее… плюс, он очень странный, словно заколдованный…
— Ты хочешь его отдать? — уточнила Астрид. Патрисия тяжело вздохнула.
— Не то чтобы… просто тебе он нужнее. Плюс, он стал проявлять признаки жизни, что меня немного настораживает, — девочка посмотрела на медальон.
— Нет, мне он вряд-ли поможет, — улыбнувшись ответила Астрид. — А на счёт странных ощущений от него, так на это не обращай внимание, — фиолетовоглазая сама не была уверена в том, что говорит, но говорила, доверившись своим ощущениям.
— Можно оставить? — как-то воодушевлённо спросила девочка. — Но он не принадлежит мне, я даже не помню, откуда он.
— Он твой, — ответила девушка. — Ты его нашла, ты его хранила. Всё это ты. Плюс, даже если предположить что это мой медальон, то я дарю его тебе. А если нет, то и не мне возвращать надо, — ответила Астрид.
— Да, ты права… но меня он пугает. Кажется, что мысли разбивает, или наоборот, навязывает свои, — девочка поёжилась, вспоминая ощущения скованности.
— Он не причинит тебе вреда, Патрисия. Это точно. Я не знаю что это за символ, или что за медальон, но я бы на твоём месте всецело ему доверяла, — заложив руки за спину сказала фиолетовоглазая.
— Хорошо… спасибо, — Патрисия вновь улыбнулась. — Тогда до встречи, — Патрисия протянула Астрид руку.
Девушка усмехнулась, и просто обняла девочку. Рефлексы, выработанные улицей вдруг дали сбой, и лёгкий холод сковал её, не дав выпутаться, или ударить. Патрисия очень удивилась не сколько тому, что сделала фиолетовоглазая, а скорее тому, что не сработало то, что она отрабатывала годами, до приюта. А после она ощутила какое-то тепло и спокойствие. Что-то, чего ей очень давно не хватало.
— Друзья, собираемся! Нам пора! — послышался громкий голос Валки. Патрисия вышла из оцепенения, посмотев на женщину. Астрид выпустила девочку из объятий. Патрисия ещё не отошла от мгновения спокойствия, и неопределённо махнув рукой на Астрид бросила:
— До скорого, — и сироты отправились к автобусу.
