Счастье в неведении

Эдвард решительно не понимал причины настороженного отношения фиолетовоглазой к нему. Он уже не один раз просил у неё прощения, более того, она искренне простила его, но напряжённое ощущение оставалось. Астрид сама до конца не знала, чем вызвано такое отношение к бывшему полисмену. Тем не менее, что-то в Эдварде вызывало отвращение, при том где-то внутри, в душе. Видно Аммана чувствовала то же самое, более того, знала что это, раз позволила себе те слова, которые бросила в лицо Хейфецу. Эдвард сопроводил Хеддоков к цивилизации. Пришлось проходить процедуру опознания, чтобы путникам вернуть их вещи. Однако вскоре всё было улажено, и багаж вернулся к хозяевам. Хейфец изъявил желание сопроводить путников в Англию. Никто против не был, даже Астрид. К слову, полисмен забыл всё, о чём хотел поговорить с фиолетовоглазой. Эдвард и Астрид несколько раз заводили разговор, но каждый неудачный. Они путались, сбивались, и в конечном итоге повисала неловкая пауза. В конце концов Эдвард оставил попытки наконец закрыть тот вопрос, с которым он носился за девушкой по всей Европе. Он сам не понимал сути этого вопроса, что уж говорить о ней? Главное, он всё же нашёл её и теперь мог спать спокойно. С таким странным раскладом все они вернулись в Англию. Хейфец задумался над тем, чтобы наконец найти новый смысл жизни. Астрид он догнал, значит теперь его путь окончен. Что делать дальше? Как жить дальше? Ради чего? В квартире его было необычно пусто. Эдвард оставил рюкзак у входа. Прошёл из коридора в комнату, задумчиво осматриваясь по сторонам. Полки покрылись слоем пыли, настенные часы остановились. Хейфец смотрел на серую обстановку своего дома, и вдруг удивился. А как он мог жить в этом всём столько лет? Мужчина тяжело вздохнул, сваливаясь на диван, стоявший рядом со входом. Может новый смысл выбрать в том, чтобы изменить это? Да, здравая мысль. Пора наконец завести семью, подумать о будущем. На мгновение перед глазами Хейфеца встали линии разных цветов с той фотографии, а за ней образы Амманы и Астрид Хеддок. Обострилось ощущение опасности, чего-то злого. Вспыхнула ярость, но холодный разум быстро остудил эмоции, и Хейфец попытался понять причину таких реакций. Тем не менее, вскоре образы исчезли, и мужчина успокоился. Но возвращаясь к первичной цели. Эдвард попытался вспомнить всех девушек, которые были в его окружении. Было их не много, что на самом деле было не удивительно. Но прежде чем действовать, следовало для начала найти работу, наладить снабжение. Однако прежде чем он успел начать поиск вакансий, телефон завибрировал, сообщая о звонке. — Господин Хейфец, это директор Доминиар. Вам удобно разговаривать? — послышалось с той стороны.

***

Жизнь путников вернулась в привычное русло. Репетиции в филармонии, концерты у музыкантов, работа с детьми в детском доме. Патрисия сумела приковать внимание Валки, привязать её. Нет, воспитательница любила всех своих детей, но Патрисия вызывала особые родные чувства. Валка занималась с ней больше остальных, сама не знала почему. Патрисия подозревала, что причина в медальоне, но после, узнав Валку лучше, поняла, что цели Хеддок чисты. Правда появилась новая мысль, что именно медальон и притянул Валку к ней, но девочка отмахнулась от этой мысли. Не хватало ещё, чтобы он взял контроль над её жизнью. По крайней мере, осознавать этого она не хотела. Время потекло размеренно, не быстро, но и не медленно. Странная поездка начала забываться, всё путешествие стало размываться, становясь воспоминаниями. Последним явным воспоминанием остался шрам на груди Иккинга, оставленный медведем, но и он вскоре стал привычен, и перестал вызывать видения. Единственной, кто помнил всё до мелочей была Астрид. Фиолетовоглазая намерено гнала от себя эти мысли, но к её величайшему сожалению те вновь и вновь возвращались во снах, а мысль «скоро будут все ответы» вставала перед взором, будоража сознание. К величайшему удивлению, Астрид обнаружила, что барьер стал толще, крепче. Она уже не могла разбить его одной мыслью, а боль, появляющаяся при попытке его пересечь стала более явной. Кто-то закрыл её прошлое, укрепил барьер, и девушка даже догадывалась кто. С одной стороны ей стало легче, исчез соблазн сломать барьер, а значит час Х был отложен на неопределённое время, с другой, мысль о том, что она потеряла контроль над ситуацией слегка пугала. Всё, что осталось, доверится словам Амманы, и просто надеяться на скорое разрешение всех вопросов, конец поисков. Поэтому Астрид постаралась отогнать все мысли прочь, и заняться повседневными делами. Например поступление в авиаучилище. Девушка знала: она пилот. И она наверняка могла бы восстановить свои права, и поступить куда-нибудь, начать зарабатывать. Это была бы неплохая помощь Иккингу. Осталось лишь выбрать училище, и пройти курс. Раз уж приходится ждать, можно и поискать нужную информацию.

***

— Мам? — тихо спросила Астрид, смотря на хмурое небо. Лесничая оторвалась от капкана, оборачиваясь на зов дочери. — Кто ты? — Милая, мы с тобой много раз обсуждали это, — ответила Аммана, тыкая палкой в спусковой механизм. Железные зубья ударили по палке, дробя её в щепки. — Сволочи, — ругнулась Хофферсон, поднимая капкан. — Нет, я не прошу тебя говорить откуда ты, или что-то другое. Я просто хочу понять, кто ты, — жалобно сказала девушка, смотря на мать. Аммана тяжело вздохнула, оборачиваясь к дочери. После легонько улыбнулась. — Это так важно? — спросила она. Астрид кивнула. — Я дух. Не сказать что леса, но дух. Это всё, что я могу тебе сказать. — Друид? — уточнила девушка. Аммана чуть сморщилась, но всё же кивнула. — Ладно… спасибо… — Пожалуйста. Идём, впереди много работы, — и Хофферсон направилась вглубь леса. Астрид долго думала, что же происходит вокруг неё? Её мать оказалась непонятно чем, какой-то иной силой, недоступный людям, оттого слегка пугающей. Но Аммана старалась как могла показать, что к дочери её отношение искренне, а помыслы чисты. Тем не менее, Астрид стала подмечать странные моменты в их жизни. К примеру, она никогда не видела мать спящей. Ела и пила Аммана так же крайне мало, при этом была очень сильной и выносливой. Порой девушке казалось, что мама просто не может устать. Единственный момент упадка был после сражения с Ульваром, но и он вроде как не просто человек был. Девушка не знала, что ей делать. Довериться матери, и ждать ответов? Если это так, то когда эти ответы придут? Аммана старше чем кажется, это Астрид поняла, когда мама сказала, что участвовала в Первой Мировой. Что если для неё «скоро» — для Астрид никогда? Девушка была в крайней степени замешательства, всё больше и больше пытаясь узнать хотя бы частичку правды. Ведь она поняла, что не знает абсолютно ничего. Но увы, всему своё время, и Аммана не позволяла Астрид узнать больше дозволенного. Поэтому Хофферсон младшая смирилась, лишь изредка возвращаясь к вялым попыткам что-нибудь выспросить. Сама Аммана слышала всё, и тихонько смеялась над дочерью, над Адели, над всеми участниками этой пьесы. Финал куда ближе, чем они все думают. И Аммана уже была готова к нему.