Возрождённый
30 сентября 2018 г. в 18:30
По стремящимся ввысь сводам обширного зала, где происходили инициации некромонгеров, совершаемые Верховным жрецом, скользили длинные призрачные тени, создаваемыми дрожащими языками пламени смоляных факелов и слышалось лишь мерное потрескивание время от времени исторгаемых ими снопов искр. Таинство призыва теней из мира мертвых не терпит яркого света и шума.
Новый Чистильщик душ, пришедший на смену ушедшему в мир Мертвых некроманту-фурианцу, ненавидел чистоплюя Ваако и его сумасшедшую стерву жену. Дейм Ваако особенно раздражала некроманта. Истеричная, жаждущая власти, идущая по головам, но при этом глупая и слабая. Способная лишь укусить исподтишка, словно болотная гадюка. Чтобы неумело плести интриги, а позже вложить оружие в руки другому, много ума и силы не требуется. А ее муж… что он? Подкаблучник, не способный воспользоваться единственным данным ему шансом достичь желаемого, не им самим, а его женушкой — власти. На что способен он? Такой уж точно не сможет вернуть великой расе некромонгеров былое величие.
Даже, не будучи фурианцем, новопровозглашенный Чистильщик видел великий замысел его предшественника. Старый Лорд-Маршал был уже слаб. Крестовый поход Армии Тьмы, замешанный на смерти и крови становился все более бесперспективным предприятием. Свежая кровь, новый Властелин занял трон вовремя и по праву.
День ото дня некромант наблюдал как бремя власти давит на плечи фурианца. Риддик не может осознать свою суть, не чувствует себя Спасителем и готов сдаться.
Вот уже год прошёл, как он стал Лордом-Маршалом, но не представлял, что делать со свалившейся на него ответственностью. Одиночка, беглый преступник — эти роли вполне устраивали фурианца. Он вовсе не желал казаться в чьих-либо глазах ни героем, ни спасителем мира. Но такова жизнь, и судьба то и дело окунала его с головой в роль под названием «защитник слабых». Справлялся он плохо. О ком бы ни пришлось когда-либо заботиться фурианцу и испытывать подобие тёплых чувств — они все умирали. Он мог позаботиться о себе, выжить в любых экстремальных условиях, но только не сберечь кого-то ещё. А уж тем более, ему не до судеб жителей целой Галактики, поставленных на колени некромонгерами.
А ведь Чистильщик душ возлагал столько надежд на нового Маршала. Пусть не получилось огнём и мечом склонить на колени обитателей Галактики. Но пришёл Спаситель, избранный, предсказанный Элементалем. В него верили. Ему преклонялись. Без разрушений. Без крови. Лишь потому, что он — Спаситель. Идеология, более мощная, годящаяся для создания культа, способного подчинить миллиарды разумных существ. Война без боевых действий, крестовый поход без оружия.
Но Спаситель вот-вот готов передать власть ненавистной и слабой семейке Ваако. Нужно что-то срочно решать. И Чистильщик замыслил невозможное. Вернуть к жизни давно почившего легендарного героя, ушедшего в мир душ, называемый Вселенной Смерти, представителя Светлой стороны Силы, что больше бы соответствовало целям фурианца-Лорд-Маршала и новой идеологии культа, поддерживаемого и, фактически, возглавляемого некромантом. Ведь смерть — не более, чем начало жизни. И настали новые времена.
На высоком алтаре, приколоченный к деревянным столбам огромными гвоздями обречённо уронив голову на грудь, висел распятый мужчина. Сосудом для принятия души легендарного джедая, путешествующей по Вселенной Смерти, был выбран случайный человек, вынужденный примкнуть к культу. Все равно столь сильный, если верить легендам, дух, изменит плоть по своему образу и подобию, исказит до неузнаваемости, проявив черты собственного облика, словно скульптор высечет из камня необходимые очертания.
Существовало лишь одно условие: тело-сосуд должно быть достаточно крепким, чтобы выдержать сложный и жестокий процесс. Не все выживали при инициации. Человеческая плоть слаба, и дух, связаный слишком слабыми узами, покидал тело, теряясь в мире мертвых навеки. Сейчас ошибки быть не должно. Вторую попытку Вселенная не предоставляет. Тело обязано быть достаточно сильным, чтобы пройти все этапы инициации.
Служитель культа воззвал к силам стихий, к его ушедшим предкам и всем почившим Лордам некромонгеров, призывая их на помощь, чтобы отыскать необходимую душу в обители самой Смерти. Некромант приставил к шее инъектор и, впрыснув в артерию наркотическое вещество, ввел себя в глубокий транс. Границы реальности стирались, время сжалось до состояния точки, которую невозможно ни объять, ни измерить. Вселенная Смерти расстилалась перед внутренним взором Чистильщика. Души-скитальцы обступили дух некроманта, тянули к нему сгустки своих инфернальных тел, свивались в бесконечные смерчи, охватывающие всю Вселенную, распадались и окутывали астральное тело Чистильщика протоплазменным туманом, достигнув точки насыщения, проливались ментальным дождем.
Подобное тянется к подобному. Прах к праху, Тьма к Тьме. Способ возрождения оказался далёк от деяний Света. Создания Мрака заунывно завывали, цепляясь за дух некроманта, желая, чтобы он вытащил из бесконечного круговорота однотипных событий.
Взаимодействие с миром мертвых всегда отнимает много сил. А воззвать к душе, давно увязшей в материи Вселенной Смерти максимально энергозатратный процесс.
— Скайуокер, — прошептал некромант, вытащил загнутый жертвенный кинжал и ударил распятое тело в область сердца. Астральный вихрь выталкивал дух некроманта из обители Смерти с такой мощью, что, лишившись последних сил, Чистильщик отключился на несколько мгновений.
Прийдя в сознание, служитель культа наблюдал, как распятый на столбе человек содрогается в болезненных предсмертных судорогах. Хриплый крик разносился по обширному залу, заставляя кровь стынуть в жилах даже у повидавшего многое некроманта. Не выдержав ментального натиска Чистильщик, испытывая мучительную боль, схватился за голову. Призванный дух оказался силён, прорываясь в мир живых, разворачивал энергетические вихри такой силы, что барабанные перепонки некроманта пульсировали им в такт, из носа, ушей и глаз хлынула кровь. Утирая кровавые слёзы, некромант взглянул на алтарь.
Прошлый облик распятого человека таял, словно воск. Проступали черты, информацию о которых нес в себе восставший из мира мертвых дух.
Когда процесс инициации был завершён, некромант стремительно приблизился к алтарю, пытаясь помочь возрождённому спуститься вниз. Но человек, отодрав приколоченные конечности от деревянных распорок, оттолкнув Чистильщика, спрыгнул вниз, ловко приземлившись и сгруппировался, словно готовясь отразить нападение.
От внимания некроманта не укрылась странная деталь. По лицу человека скользнула тень смеси страха и удивления, когда крепкие связки и мышцы его ног помогли ему спрыгнуть, легко спружинить, а босые ступни уперлись в холодный каменный пол.
Но переход отнимает множество энергии и у духа. Пошатнувшись, восставший едва не рухнул на пол. Пришлось ему принять помощь в виде подставленного твёрдого плеча некроманта. Сняв с плеч и накинув на возрождённого свой длинный, сшитый из грубой ткани, но потому почти не поддающейся износу, плащ, некромант помог человеку сесть на покрытый лёгкой изморозью каменный пол. Вот чего не предусмотрел Чистильщик, так это обеспечения комфорта возрожденному.
А восставший, подняв руку, с удивлением разглядывала как меж его пальцами, все ещё сведёнными судорогой болезненных конвульсий, рассеивается тусклый свет нескольких горящих по периметру факелов. На ладони зияла, рана от девятидюймового гвоздя, все ещё сочилась темно-алая кровь, стекая по узкому бледному запястью и крепкому жилистому предплечью.
— Это заживёт, — решив, что прибывшего волнуют раны, произнёс некромант.
— Я хочу видеть свой облик, — это было произнесено столь не терпящим неповиновения, властным голосом, что Чистильщик не посмел ослушаться.
Нужно заручиться доверием восставшего, дабы в будущем правильно и с собственной выгодой использовать его предполагаемые способности. Некромант услужливо и осторожно поднес к лицу человека широкий двуручный меч — единственный предмет с отражающей поверхностью, который нашёл в помещении, и передал его в руки возрождённого.
Взглянув на своё чуть искаженное гладкими гранями отражение, человек отбросил пряди волос, прилипшие к лицу, нахмурил прямые брови и меж ними залегла глубокая складка. Среднего, по человеческим меркам возраста, внимательный взгляд глаз цвета стали, столь же холодный и острый как жертвенный клинок, прямой нос, чуть вьющиеся русые волосы, едва тронутые на висках сединой, обрамляли высокие скулы и впалые щеки. Человек повернул голову, хмуро и несколько растерянно разглядывая собственный облик, который, казалось давно им забыт, и он сам старается припомнить детали.
— Пребывание в мире мертвых может вызывать некие… провалы в памяти. Но со временем ты вспомнишь, и облик тоже… — некромант пытался найти логичное объяснение происходящему.
Возрождённый погрузился в размышления, что голос некроманта заставил его едва заметно вздрогнуть, словно возвращая из транса. Но некое медитативное состояние внезапно сменилось агрессией. Красивое лицо исказила ярость, жесткий, с прищуром взгляд сделался ещё более колючим. Человек резко поднялся на ноги, опираясь на меч вскидывая вторую руку. Горло некроманта, казалось, сдавил тугой жгут.
— Кто ты такой? И что здесь происходит? — осваивать физическую оболочку после возвращения духу всегда сложно. Поэтому голосовые связки слушались восставшего с трудом, и голос казался слишком приглушённым и низким.
Пытаясь выровнять прерывистое дыхание, чему явно препятствовал тугой комок, засевший в горле, некромант выдохнул:
— Я вернул тебя из Тени, призвал дух, затерявшийся во Вселенной Смерти…
Давление на горле немного ослабло и некромант, закашлявшись, пытался восстановить функцию дыхания. Испытывал ли он при этом страх? Скорее нет. Излечившись от болезни, под названием жизнь, некромонгеры лишались такой слабости, как страх. Некромант испытывал восторг. Ведь возвращённый из мира мертвых превзошёл все ожидания, продемонстрировав, что Сила — не легенда, придуманная мечтателями и сказочниками.
— Приветствую тебя, Люк Скайуокер в мире, где правят некромонгеры. Моем мире, — раскинув в стороны руки, словно пытаясь охватить ими всю Вселенную, некромант посчитал нужным, слегка, но не подобострастно поклониться.
Человек повернулся в полоборота к Чистильщику, поплотнее укутываясь в длинный плащ.
— Люк… — голос предательски дрогнул. Возрожденный плотно сжал губы, скрипнув зубами, прижал кулак к переносице и сильно надавил, словно пытался справиться с эмоциями — Да, ты можешь так… называть меня. — Утвердительно кивнул, склоняя голову, чтобы утаить от некроманта скользнувшую по губам усмешку.