Тяжёлая артиллерия Пак Чимина

Дождь лил точно из ведра, словно выплёскивая всю накопленную обиду. Солнце, ярко светившее буквально пару минут назад, спряталось за тёмными пугающе-ультрамариновыми тучами, будто за широкую спину, и выходить обратно явно не собиралось. В такую погоду надо сидеть дома, укутавшись в плед, и пить горячий шоколад, а не вот это всё… Мокрый с ног до головы парень, который был на сто процентов уверен, что дождя не будет, стоял на крыльце учебного заведения и думал, что ему теперь делать. Новая, вчера купленная, дизайнерская рубашка представляла из себя не более, чем половую тряпку, а белые штаны с аккуратными подворотами были выпачканы брызгами грязи от проезжающих машин. Ногам тоже нельзя было позавидовать: красные, в цвет рубашки, замшевые туфли вот-вот грозили разойтись по швам, внутри же дела обстояли не лучше — болото в чистом виде. Мимо проходило большое количество адептов, спешащих на занятия. Ему тоже следовало бы поспешить, однако он боялся заплутать в таком огромном здании, а блондинистая макушка лучшего друга как на зло не появлялась. — Йа! Булочка! Я тут~а, — парня вмиг схватили со спины, сжимая в крепких объятиях. — Я безумно скучал! Сколько мы не виделись? — Не менее года, это точно, — усмехнулся сероволосый и, смешно надув губки, сделал вид, что обижается, — я сейчас из-за тебя опоздаю в свой первый учебный день. — Можно подумать, ты тут один такой. Я, между прочим, уже сфоткал распределение, и мы с тобой на одном потоке, — блондин, встав на носочки, чмокнул друга в щёчку и, взяв того за руку, потащил внутрь. Когда лектор начал говорить, лучшие друзья, не видевшие друга друга долгое время, естественно, его не слушали, однако их интересный разговор пришлось прервать, так как учитель предложил всем представиться. Незаметно очередь дошла и до промокшего парня, — Пак Чимин, — он низко поклонился, — я приехал из Пусана. Пожалуйста, позаботьтесь обо мне. Пак, имевший завышенную самооценку, сейчас чувствовал себя словно на скотобойне. Его бесила мокрая одежда, с которой капала вода и собиралась в лужицу под партой. Ещё бесили оценивающие взгляды. Ему, конечно, нравится внимание, но, чёрт, не в такой ситуации. И больше всего раздражало то, что все остальные, мать твою, сухие! Это ж как надо лохануться, чтобы пойти именно по тому пути, на котором не встречается ни один маркет, где можно было бы купить зонт. Мартовский ветер задувал в приоткрытое окно, холодом царапая Чимина, что так старательно прятал дрожащие руки — гордость не позволяла попросить закрыть окно. — Булочка, — после окончания первой пары блондин вновь прилип к другу, — пошли, я тебе одежду дам, — и мило так улыбается, стреляя глазками во все стороны, а потом слегка нагнулся, чтобы поровняться с лицом сероволосого, — я просто был практически уверен, что ты промокнешь. Тебе тут не Пусан, где начало дождя можно предугадать за полчаса. Чимину оставалось лишь устало выдохнуть и пойти следом. — Большевато однако, — Тэхён кивнул своим мыслям с видом модельного критика, — но выбора у тебя всё равно нет. Парень стоял в широких свободных штанах синего цвета, которые пришлось подвернуть раз шесть, чтобы длина не мешала при ходьбе, и в белой огромной футболке, доходящей тому до середины бедра. — Тэ-тэ, ты уверен, что это гуччи, а не забранная у бомжа из подворотни одежда? — Ты шикарен, — улыбнулся Ким своей фирменной квадратной улыбкой, не скрывая сарказма, и поволок лучшего друга в столовую. — О, а вот и наш столик! На самом деле сегодня был первый день первого курса не только у Чимина, но и у Тэхёна, правда блондин ведёт настолько беззаботную, общительную и насыщенную жизнь, что уже сейчас его знала половина университета. Друзей у того предостаточно, и блондин старается не думать о том, что подобную популярность он отчасти получил из-за одного из самых влиятельных акционеров Сеула — его отца. — Всем привет, это мой друг из Пусана! Вы же помните? Я вам рассказывал! — крикнул Тэ, подходя к столику, на котором уже сидело трое парней. — Пак Чимин. Чимми, это Чон Хосок, наше солнышко, — со стула поднялся высокий рыжий парень с широченной улыбкой на компании. Он коротко кивнул головой в знак приветствия и сел обратно, не переставая разглядывать нового мембера их шумной компании — Это Ким Намджун, наш мозг, а это наша мамочка — Ким Сокджин… Добро пожаловать в нашу семейку Кимов — я их маленькая любимая принцесска. Чимин картинно закатил глаза. Он давно уже привык к не совсем адекватному поведению друга, да и остальные, видимо, тоже закалённые. — А где Чонгук? — спросил Пак, ища дерзко-красную голову среди толпы. — Да они с Юнги как всегда проспали, скоро будут, — отмахнулся Тэхён. — А ты знаешь нашего кролика? — спросил Хосок. Ну не говорить же им, что их общий придурковатый друг — гей, по уши влюблённый в своего дерзкого и абсолютно не голубого хубэ, у которого девяносто процентов всех разговоров сводится именно к теме неразделённой любви. Собственно, а остальные знают о не самой традиционной ориентации Кима? Судя по убийственному взгляду, — нет. Что ж… — Они ведь часто вместе торчат, и я пару раз слышал голос Чона, пока разговаривал с Тэ, а ещё он много про вас всех рассказывал — улыбнулся Пак, уверяя себя в том, что он не соврал и совесть его чиста. — Понятно, ну что же ты стоишь? — Джин жестом пригласил сесть за обеденный стол. Пока все знакомились друг с другом, а точнее с Чимином, спрашивая того обо всём на свете, иногда прерывая разговор заливистым смехом, в столовую вбежал ученик с теми самыми незабываемыми огненными волосами. — Ребята, я проспал! — крикнул парень так, чтобы друзья его услышали в другом конце зала и, распихивая всё на своём пути, прокладывал себе путь к ним. — Мы даже и не сомневались, — улыбнулся Тэхён настолько милой и слащавой улыбкой, что Пак невольно задумался, а не инвалиды ли его знакомые, раз не понимают, что Ким в этого крольчонка втрескался по уши. — Ты по пути случайно Юнги не видел? — спросил Намджун, слегка отодвигаясь в сторону, чтобы Чон мог подставить соседний стул. — Не-а. Хён, что, тоже не пришёл? — Ты ж знаешь, легче подсчитать дни, когда он приходит вовремя, — обречённо вздыхает Сокджин, нервно перебирая пальцами деревянные палочки, — первый день, а уже опаздывает, так и до отчисления не далеко. — Мамка, не пыхти, а, это же Мин! Что с ним станет, — засмеялся красноволосый и наконец-то заметил новую фигуру. — А ты кто? — бесцеремонно спросил тот, глядя Чимину прямо в глаза. — Пак Чимин, — он протянул ладонь для рукопожатия, но хубэ не спешил принимать её, дерзко пробегая взглядом с ног до головы, безошибочно определяя, что тот сидит в одежде Тэ. После неловкой для Чима паузы Чонгук всё же пожимает руку и представляется. Чон слишком рано поступил в университет, так как у него были огромные успехи в старшей школе и, посоветовавшись с родителями, он решил не дожидаться выпуска и сдать экзамены на два года раньше. Поэтому для всех он просто хубэ. Правда, мелкий очень комплексует из-за того, что он младший, а потому вот эти пошло-красные волосы — знак протеста, что-то вроде: «я взрослый!» С Тэхёном они познакомились случайно… Класс Тэ и Гука столкнулись в музее на экскурсии и целый день провели вместе. Блондин, как известно, личность очень неординарная и друзей заводить не умела, но очень хотела, да только вот многие, покрутив у виска, махали ему ручкой на прощание после первой же встречи, однако именно эта его непохожесть на остальных и зацепила маленького Чона. С тех пор они «не разлей вода». — К слову, Гукки с нами в потоке, — радостно воскликнул Тэ, запихивая лист салата в рот. Чимин, конечно, это уже знал. — А вы на каком курсе? — спросил Пак. — Мы с Джуном на втором, остальные на третьем, — вновь улыбнулся Хосок, обнажая белоснежные зубы. Рыжий Чон показался Чимину слишком… слишком! Слишком высоким (ну, для него все были высокие, тут у Пака серьёзный пунктик и единственный смущающий его в себе фактор), слишком стильным (что было неприемлимо — никто не может быть моднее Чима), слишком красивым (тут опять задета гордость пусанской булочки) и слишком простым, а значит притягательным (и это не нравилось больше всего остального, ведь когда есть загадки, находятся и скелеты в шкафу, а когда человек открыт подобно книге — всё на виду и всех скелетов все знают наизусть). Сероволосый, не долго думая, занёс его в «чёрный список», ведь никто, по его мнению, не может сиять ярче него. — Ну что же, нам пора расходиться, обед скоро закончится, — напомнил Джин, собирая тарелки со стола на поднос, чтобы отнести. — И, пожалуйста, позвоните этому идиоту, иначе я за себя не ручаюсь. — Ага, хочешь, чтобы Юнги кого-то из нас прибил? — захныкал Тэ, но в тот же момент встрепенулся и с квадратом вместо рта продолжил, — а давайте после пар зайдём в кафе? Посидим, чаёк попьём там, булочки, конфеточки, тортики и прочее, а? — Чего мельтешить? Лучше тогда вечером и в клуб, — задумался Намджун. — Я за клуб! — весело хихикнул Чимин. На том и порешили. Разойдясь по своим аудиториям, все старались подавить внутри нарастающее возбуждение… Эту шестёрку (ну там ещё один есть, но он пока не в деле) нельзя было назвать закадычными друзьями, однако все без исключения чувствовали ту внутреннюю связь, ту лёгкость в общении и безграничное понимание «своего» места рядом с ребятами. — Да, мам, я хорошо питаюсь, — улыбался Чим по пути домой. Они договорились встретиться только в восемь часов вечера, так что времени было предостаточно, — да, с Тэхённи всё хорошо, — губы растянулись ещё шире от приятных воспоминаний… Тэ и Чимин познакомились в глубоком детстве, когда их матери встретились на игровой площадке, пока дети играли, и разговорились. Слово за словом — и две души нашли друга друга. Уже тогда малыш Ким не был похож на остальных: маленький блондинистый комочек с вечно смеющиемся глазами, безгранично тёплым сердцем и безумной любовью ко всему вокруг. Пак же уже тогда негласно считал себя королём песочницы, и казалось такие разные, но на деле похожие, точно соулмейты из какого-нибудь AU, — ты же его знаешь, конечно я уже познакомился с его друзьями, они все очень хорошие, — Пак всегда очень любил свою маму и только с ней становился таким мягким, розовым и тактильно-инфатильным (точно второй Тэхён без психических заскоков). — Конечно, мам, я буду хорошо питаться, пока-пока, — он поцеловал телефон так, чтобы звук был слышен на конце другой линии, и наконец сбросил вызов. Чимин приехал в Сеул лишь несколько дней назад, а потому сейчас, в огромной квартире на семнадцатом этаже, всё пространство было занято бесчисленными коробками, набитыми вещами по максимуму, и по идее, в идеале, их надо разобрать, только вот лень-матушка вперёд Пака родилась. Поэтому вместо того, чтобы начать раскладывать имущество, Чим лёг на диван в огромном зале, закинув ноги на подлокотники, и, достав телефон, стал залипать на новостную ленту. До выхода оставалось ещё очень много времени, поэтому парень решил сходить понежиться в ванне и наконец нормально согреться, а то дождь, казалось, пробрался сквозь кожу и лил внутри, заставляя всё тело съёживаться от неприятного холода. И даже сухая одежда Тэ не спасала. — Банановую или клубничную? — тихо спросил Пак самого себя, выбирая какую же маску нанести на лицо, — малиновую! Для полноты картины Чиму, выходящему из ванны в банном халате, в розовой маске и с тюрбаном на голове, не хватало лишь киви или огурцов на глазах, точно отчаянная домохозяйка или замужняя баба, которая уже не боится выглядеть пугалом перед мужем. А времени всё ещё оставалось много, и как назло минуты никак не хотели перетекать в часы, выедая все нервы, растягивая каждый момент вдоха и выдоха… Делать было абсолютно нечего! Нечего… Может покушать? Где-то там вроде должна была остаться сладкая булочка, но, раскрыв коробку, Чимин увидел внутри лишь крошки. По правде говоря, Пак та ещё золушка, любящая домашний уют, чистоту и красоту, и в Пусане он всё время занимался домашними хлопотами, позволяя матери отдыхать. Но сейчас, когда парень вошёл в кураж взрослой и самостоятельной жизни, делать что-либо просто не казалось нужным. Однако Чима надолго не хватило: пролежав через силу в одном положении минут пятнадцать, Пак подскочил как ужаленный и стал разбирать коробки с кухонной утварью. Через час уже вся посуда была расставлена по полочкам, через час двадцать на местах стояли электрические приборы вроде рисоварки, кофеварки, соковыжималки, мультиварки… через полтора часа в выдвижных ящичках покоились полотенца, резиновые перчатки, губки для мытья посуды, тряпочки для стекла и всевозможная химия. Чимин сам не заметил, как после кухни перешёл в коридор и повесил многочисленную верхнюю одежду, сложил в ряд обувь не меньшей коллекции, через три с половиной часа была готова и спальня. До выхода оставалось тридцать минут, что было крайне мало, но, собрав всю свою боеподготовку в кулак, Чим стал собираться в десять раз быстрее обычного. К счастью, Паку не надо было долго думать над нарядом, так как нужный костюм уже лежал на кровати. Узкие, в хлам изрезанные на бёдрах и коленях чёрные джинсы, шёлковая небесно-голубая рубашка с традиционным японским орнаментом в виде красных и синих драконов в лепестках сакуры, белые кроссовки и такая же джинсовка. Образ завершали широкий чёрный чокер с висячей цепью и простые тёмные серьги. Кожа Чимина стала идеальней прежнего с помощью косметики, а глаза были подведены чёрными тенями. Растормошив волосы в коридоре перед большим зеркалом, Пак, улыбнувшись отражению, вышел из квартиры. Внизу его уже ждала машина, заказанная несколько минут назад. Ровно в восемь Чимин стоял возле входа в ночной клуб. — Чимини! — позвал знакомый голос Тэ, и парень, увидев знакомые лица, направился в ту сторону. — При… Паку не дали договорить, перебивая его приветствие наглым и презрительным: — Это что ещё за шлюха? — Юнги! — выкрикнул Джин и влепил брюнету смачный подзатыльник, на что второй лишь фыркнул. — Это Чимин, тебе про него рассказывал Тэхён. — Пусанская булка, что ли? — Она самая, — улыбнулся сероволосый, даже не думая обижаться: его и не так обзывали, поэтому привычный, но это не значит, что улыбался он искренне и действительно простил непозволительную вольность мелкому. Мелкий, потому что тоже не высокий, выше Чимина разве что на пару сантиметров. — Тэ-тэ, не злись, — Хосок утешающе погладил по головке блондина. — Чимини, это Мин Юнги, прошу за него прощения, — разрушил тишину Намджун, — он у нас немного злой… — Немного? Да он мою булочку булкой обозвал! И шлюхой ещё, — воскликнул Тэ, повисая у друга на шее. Хоть блондин и знал скверный характер своего хёна, всё равно для него оставалось загадкой, как можно быть настолько пессимистично настроенным, злым, хмурым и ворчливым. — Не прощу! Тот самый Юнги тяжёлым взглядом прошёлся по новому знакомому, задерживаясь на, как он выразился тихим шёпотом, рабском ошейнике и, кивнув чему-то у себя в голове, спросил: — Мы долго тут ещё стоять будем? — Да, пошли уже внутрь, — согласился до этого молчавший всё это время Чонгук. Чону категорически не нравился сероволосый. Он возненавидел его всеми фибрами души в тот самый момент, когда первый раз услышал о нём от Тэ-Тэ, а сейчас, видя эту дорогую кицунэ, стал ненавидеть ещё больше. Место, куда пришла компания, было дорогим, что было заметно сразу: музыка играла громко, но на удивление не давила на уши, как часто бывает, не было пьяных, бьющихся в конвульсиях под названием танец, людей и даже если присутствовал запах перегара, то слабо — вытяжки в этом заведении работали на ура. Красивые официантки и официанты ходили модельной походкой в глухих, но не менее сексуальных нарядах (из разряда: возбудим и не дадим), раздавая на пробу коктейли. — Я пить, — произнёс брюнет и моментально скрылся с поля зрения. — Я с ним, — промурлыкал рыжий Чон и увильнул следом. — Не обращай внимания, хён любит выпить, — пояснил Тэхён, видя скептическое лицо друга, — а мы с тобой пойдем танцевать! Я так давно не танцевал, пошли, — он взял за руку Чимина и, уже собравшись сделать шаг, вновь обернулся, на этот раз в сторону Чона, — давай с нами? — невинным голосом спросил блондин, а в глазах бушевала буря от одного только взгляда на младшего. Светлые джинсы и футболка — классический набор, в который Чон был всегда одет, сейчас был изменён на кожаные штаны красного, видимо, в тон волос, цвета и белоснежную объёмную рубаху с нереально огромным V-образным вырезом на шнуровке. — Нет, спасибо, — слишком резко и рвано ответил Чон, — я лучше присоединюсь к хёну. — Ага, счаз, так я и разрешил, тебе вообще тут нельзя быть, молокосос, — взревел мамка-Джин. — Максимум, что ты можешь, так это потанцевать и выпить апельсиновый сок. — Ладно, — ответил красноволосый, стараясь сдержать порыв гнева. — Гукки, не злись, — Тэ коснулся плеча хубэ, — но Джин прав, пошли, потанцуем? Я знаю, ты же любишь, — и глазки такие просящие, точно у кота из "Шрэка". Вот и как такому отказать? Чон не знал, а потому, картинно выдохнув, направился в сторону танцпола. — А вы чем займетесь? — спросил Ким напоследок у старших. — Да мы наверно к Мину присоединимся, вы как устанете — подходите к нам, — ответил Намджун и пошёл вместе с Джином к барной стойке. Однако, когда все вышли на танцпол, что-то пошло не так: Чонгук и Тэхён, только почувствовав музыкальный прилив сил, начали самозабвенно танцевать, видя перед собой только друг друга, а Чимин, как получается, остался третьим лишним. Гук буквально впитывал в себя образ блондина: классические прямые, слегка укороченные штаны, обычная одноцветная белая футболка и яркий перламутровый пиджак из паеток, отражающих все цветные лучи прожекторов, от чего его пшеничные волосы стали похожи на софитовый кристалл, — Тэ, ты красился? — придвинувшись вполтную к хёну, спросил Чон. — Немного, — нервно ответил Ким, стараясь не сбить дыхание от подобной близости его возлюбленного. Дыхание младшего тёплым ветерком, словно весенним, плавно и неспешно скользило от проколотой мочки уха до ложбинки между ключицами. — Зачем? — тихим баритоном произнёс красноволосый. Ему до жути надоело то, что Тэ видит в нём исключительно ребёнка. Он знал, что нравится Киму, но думает, что это не более, чем симпатия, поэтому, отчаявшись, Чон собирается идти на крайние меры. — Н-ну, мы же в клубе, — голос хёна предательски дрогнул, — Гукки, ты сегодня странный, — собрав всю свою волю, развернулся блондин, глядя самым невинным из всех невинных взглядов на хубэ, а затем, улыбнувшись квадратной улыбкой, взъерошил красные волосы, — пошли выпьем сока. В такие моменты у Чонгука опускались руки. Казалось, что его цель недостижима, что все его чувства безответны, что он никогда не сможет пересечь эту черту. — Да, пошли, — обречённость накатывала последовательными волнами. В такие моменты хотелось напиться, но ему семнадцать, и вроде как не положено. Юнги, пока никто не видит, щедро плеснул в стакан Чонгука виски. — Хённим, ты же знаешь, как я тебя люблю, всем сердцем, не будь Тэ, отдался бы тебе. — Ещё раз услышу твои пидорские фразочки в мою сторону — уебу в челюсть. Чонгук безгранично уважал Мина и то, что хён, понимая всю тяжесть подросткового периода, подливал спиртного, тут не главное. Красноволосый с первого дня знакомства тянулся в хёну, словно цветок к солнцу или как спринтер бежит к финишу, стараясь стать похожим: таким же крутым, суровым, авторитетным, сильным, независимым… и бесконечный ряд прилагательных по списку. — Давайте знакомиться! — воскликнул Джун, когда все собрались за столом. — Мы за три года раз двадцать перезнакомились, — пробурчал Мин, но всё же согласился, ведь не часто перепадает шанс выпить за чужой счёт. И не важно, что брюнет всегда пьёт за счёт чужого кошелька. — Правила игры, думаю, все знают, но мало ли. Каждый по очереди говорит малоизвестный факт о себе и тот, кто его уже знает, залпом глотает рюмку соджу, — пояснил Намджун. А Джин тут же всхохлился: — Да этот молокосос сейчас дурачком прикинется, знающим всё и обо всех, и все бутылки осушит. — Обещаю играть по правилам, — засмеялся Чон, — тогда я начинаю с простого… Я никогда не целовался, — стопку выпили все, кроме Чимина. — Я сплю с игрушечным кроликом, — тихо произнёс Тэ, надеясь, что никто не подумал о том, что кролик символизирует Чонгука. На этот раз выпил только Пак. — Я знал, что с мягкой игрушкой, но чтобы с кроликом… — задумчиво протянула мамка. Чон в этот момент слишком красноречиво прожигал дыру в блондине, но второй старался сохранить невозмутимость, и у него получалось превосходно. — Я первый раз переспал с девчонкой в старшей школе, — отчеканил Хосок, ниагранно закрывая глаза якобы от стыда. Послышался уважительный свист и аплодисменты. — Я ношу браслет на ноге вот уже семь лет подряд, не снимая, — высказался Сокджин, наблюдая, как Намджун пьёт соджу. — А я пытался спрыгнуть с окна с пакетом вместо парашюта, — рассмеялся Джун. — Насмотрелся передач по телевизору, — оправдался тот под вопросительные взгляды. Рюмки с соджу у каждого остались полными. Сейчас была очередь Юнги, и все чуть ли ни с замиранием сердца ожидали то, что он сейчас скажет. Мин никогда не говорил что-либо личного, ограничиваясь чем-то вроде: «я ем на завтрак рамён», но вдруг сейчас что-то изменится, и он выдаст один из своих секретов, а в том, что они у него были, никто не сомневался. Несмотря на то, что брюнета все знают достаточно продолжительное время, никто никогда не слышал от него, чем он занимается в свободное от учёбы время (он частенько приходил в университет с наличными синяками и царапинами, говорил, что падал с лестницы, слишком неуклюжий, но после раза десятого все начали сильно сомневаться в правдивости его слов), как живёт его семья, есть ли у него братья или сёстры… — Мой отец живёт в Америке, — произнёс Юнги, вводя всех в глубочайший шок. — Почему ты об этом только сейчас говоришь? — чуть ли не вскрикнул Джин, знающий Мина дольше всех остальных. — А это важно? — безразлично протянул брюнет. — Да нет, наверно, — неуклюже простонал Тэ, но тут же перевёл озорной взгляд на Чимина. Он знал, что скажет его пусанский друг, и очень ждал реакции остальных. — Я гей, — прямой как рельсы Чимин. Повисла гробовая тишина, казалось, что музыка играет не рядом за дверью, а далеко, пробираясь сквозь толщу воды. Раздался цокающий звук, и все обернулись на блондина, осушившего рюмку. — Да ну нахуй, — прошептал Юнги, глотая соджу прямо из бутылки, — нашёлся, блять, педик на нашу улицу, — и, громко хлопнув дверью, Мин вышел из комнаты. — Другого от него я и не ждал, — засмеялся Тэ. — Зная его, я вообще удивлён, как он тебе не втащил. — Ну… — Чимин немного стушевался, — я решил, что лучше будет, если вы узнаете сразу, — но не увидев в глазах знакомых неприязни или отвращения, успокоился. — На нас не смотри, тут все натуралы, — прикрывая грудь, провизжал Хосок, не сдерживая дикий смех. — Я вообще-то тоже… того, ну этого самого, — запинаясь произнёс Тэхён, сжимая рубашку Чимина и прячась за его широкую спину. Чонгук сидел в шоке, и неизвестно, от радости или от злости.