Тяжёлая артиллерия Пак Чимина

Чимин стоял напротив дивана, где лежал Юнги, и совершенно не знал, что делать — брюнет никак не мог проснуться, как бы его ни звали. — Он живой хоть? — спросил сероволосый, пиная того под зад, в ответ Мин перевернулся на другой бок, — живой, — выдохнул хозяин квартиры. — Слушай, Чим, — начал Намджун, — у него вроде как не лады с отцом, может он переночует у тебя сегодня? — В смысле переночует? Он же меня утром закопает в плитку или в ванне утопит, или ножницами член отрежет! Вы ж знаете… — Не думаю, — неловко пробормотал Джун, — скорее он даже благодарен будет. Другое дело, что не скажет об этом. — Правда! Чего тебе стоит? — захныкал Тэ, — смотри как он сопит — землетрясение — и то не разбудит. Пак обречённо простонал: — Ладно, — он оглядел присутствующих тяжёлым предсмертным взглядом, — но если утром мы не явимся на пары, то знайте, я умер, точнее меня убили. — Да ладно тебе, — искренне возмутился Чонгук, — Юнги очень хороший! — Но я ведь лучше? — спросил Тэхён, обхватывая руку красноволосого. — Ты вне конкуренции, — Чон погладил своего (именно своего) хёна по голове и направился к выходу, — по-моему, нам пора валить, у Чимина ещё впереди тяжёлый вечер, ночь и адское утро, — злорадства в его голосе хватило бы на то, чтобы отравить целую армию японцев во время нападения на Чосон. — Ну и что мне с тобой делать? — задал риторический вопрос парень, когда друзья ушли. Первым делом он накрыл брюнета одеялом из гостевой комнаты, подложил под голову подушку, а потом пошёл на кухню готовить ужин, времени было только лишь около семи вечера. — Отец? — удивился Пак, когда вместо женского мелодичного голоса услышал мужской бас. — Всё в порядке? — Да, конечно, всё хорошо, что может быть не так? — Да, я тоже соскучился, вы когда приедете в Сеул? — ответ Чимин и так знал, ведь у родителей очень сложный бизнес, который они не могут оставить, и сына навестить тоже нет времени, но он не обижался, ведь всё прекрасно понимал и благодарил родителей за их старание. Сзади послышался звон металлической посуды, — Юнги! — вскричал Пак, — я разговариваю, давай потише, — попросил он, про себя удивляясь тому, что Мин не стал закатывать истерику, почему он один остался, — да, я с другом, — ответил Чим, вновь поднося трубку к уху, их разговор прервал голос матери. — Нет, мама, он не мой парень, — закатил глаза Пак, опасливо поглядывая на брюнета, делающего себе кофе. Ей богу, точно у себя дома, — пока-пока, — бросил трубку. — Так значит родители в курсе, что их сын педик, — тихо проговорил хён, не спрашивая, но утверждая. Чимин хотел огрызнулся, но вид домашнего, именно домашнего, Юнги разбросал все его мысли в стороны, оставив лишь ту, кричавшую, что, если присмотреться, то Мин ничего такой, да что врать — слишком красивый. — Почему ты не ладишь с отцом? — всё же спросил сероволосый. — Он бросил меня, так зачем мне с ним пытаться ладить? — словно проговаривая аксиому, ответил гость. — Он сейчас у тебя дома? — Да. — И ты не хочешь возвращаться? Брюнет посмотрел Паку прямо в глаза, стараясь прекратить войну внутри себя. Он не мог понять, зачем этот идиот сыпет соль на его рану, не мог понять, почему в данный момент его не тошнило от вида этой противной гейской рожи, почему его самого выворачивало наизнанку — пятнадцать лет не видеть папу и жить спокойно и так позорно расколоться сейчас. — Не хочу, — прошептал Юнги. — Можешь переночевать тогда у меня, — в тон прошептал Чимин. Ему казалось, что воздух в комнате сжимается до предела, что чувствуются электрические разряды, бьющие в лёгкие, что кислорода не хватало, что… Мин резко развернулся, чтобы налить кофе в кружку. — Нет, — твёрдо ответил он, — лучше в отель пойду. И всё. Никакой волшебной ауры больше не было. — Да блять, не надо тут сейчас голову задирать, а, я ж тебе не перепихон предлагаю, а всего лишь переночевать, — взорвался Чимин, — ты ж даже в другой комнате будешь, — ему хотелось плакать, потому что прекрасно знал, что хён отказывается от помощи исключительно из-за его нетрадиционной сексуальной ориентации, но мужики плачут только когда умирают близкие, а Пак не плакал вообще, ибо гордый дофига, но хотелось. — Так что это не обсуждается. Меня Намджун потом изобъёт до смерти, если узнает, что я отпустил тебя. — Ладно, — на удивление быстро согласился Юнги и собрался было уже уходить, как Чимин бесцеремонно схватил того за локоть, усадил за стол, сам быстро налил себе чай и присел рядом. — Зачем тебе бои? — смотря в глаза, спросил сероволосый, не давая пути на отступление. — Да ну нахуй, я не записывался к психологу, чтобы излагать свои проблемы… — Значит всё-таки проблемы, а не от жизни скучной, — отметил парень, ловя сердитый взгляд Юнги, — не сердись, сахарок, просто расскажи, зачем оно тебе? Деньги? Мин не услышал, как его назвали, либо просто сделал вид, что не услышал. — Типо того. — И это весь ответ? А как же слезливая история? А ведь история у брюнета, действительно была слёзная. — Ну а ты головой своей немного подумай, или она только для минета пригодна? Отца пятнадцать лет не видел, мать двадцать лет, — точнее видел он её почти каждый день по телевизору или в новостях, но не суть, — работать школьникам нельзя, приходилось как-то выживать… — Ты хочешь сказать, что ты со школы занимаешься подобным? — ещё немного — и у Чимина случится инсульт, а ему даже не семьдесят. — Со старшей, — кивнул Мин, допивая последний глоток крепкого напитка. Он не понимал, почему всё ещё тут сидит и рассказывает педику свою историю жизни, но… Он всё ещё сидел и ждал вопросов. Но вопросов больше не было, кроме: — Болит? — Пак рукой указал на разорванную рану. Будь то обычный синяк зажило бы за полторы недели, а так… — Нет, — брюнет резко встал, случайно задев чашку, тем самым опрокидывая её на пол. Послышался звук битого фарфора и тихий мат Мина, что кинулся его собирать. — Отойди, — устало выдохнул Чим, — я уберу. Парень спокойно выбросил осколки, собрал мелкие частички мокрой тряпкой, вымыл посуду, протёр стол, а когда вышел в гостиную — его ждал Юнги. — Спасибо, — неловко произнёс тот, расчёсывая затылок, — не то, чтобы я без тебя не справился, но ты знатно мне помог. — Хах, — улыбнулся сероволосый, разглядывая кошачью моську соседа, — пожалуйста. Кстати, зачем приехал твой отец и когда он уезжает? — Не знаю. — Ладно, — неуверенно протянул Пак, — можешь пожить у меня, если не против. Типа, ну до того момента, когда твой отец не уедет обратно, возможно... — Что за набор лишних слов? — скривился Мин, — спасибо ещё раз, — уже более бодро сказал брюнет и залип обратно в телефон. — Я пойду помоюсь, — уведомил Юнги поздним вечером — они всё ещё сидели на диване и вместе смотрели дорамы. — Хорошо, сейчас принесу полотенце и одежду. Мин стоял напротив зеркала в ванне, с открытой дверью, чтобы было не так душно, и сушил волосы, не замечая того, как Пак на него смотрит. Чимин вдруг понял, что Юнги не просто красивый — он чертовски ахуенен, особенно если только в одном полотенце, повязанном на бёдрах. Взгляд приковывали ямочки Афродиты, довольно тонкая талия, но абсолютно мужская, без свойственных женщинам округлостей или плавных изгибов, острые лопатки, плечи, молочная кожа, тонкие худые ноги — он что, совсем не ест? — идеально выточенные щиколотки… Парень шумно сглотнул, безошибочно определяя, что попал в самую идиотскую ситуацию — он признавал хёна сексуальным до чёртиков, настолько, что хотелось прямо сейчас нагнуть вечно недовольного деда и выебать из него всю дурь… Картинки плавно менялись в голове с одной на другую. Вот, Юнги, стоящий на коленях, смотрел снизу вверх на член младшего, жадно облизал свой рот, как всегда это делает, не думая о том, как это выглядит со стороны, и, слегка прикрывая дрожащие ресницы, берёт в самую глотку, после появляется сцена на кровати, отчего-то безумно огромной и усыпанной лепестками роз, но главным цветком бессомненно был Мин, обвязанный блядскиими чёрными кожаными ремнями из секс-шопа. — Пиздец, — беспомощно взвыл Чимин, прикрывая эрекцию подушкой, — и что теперь делать? Мин всего лишь вышел из ванны, а у Пака появился новый фетиш: Юнги в его одежде смотрелся до одури хрупким и маленьким — футболка доставала до середины бедра, беззастенчиво оголяя ключицы и одно плечо (брюнет не мог надеть её по другому, иначе она сползала вовсе), а штаны хён совсем не надел, аргументируя тем, что они безумно огромные. — Юнги, ты конченый идиот? — спросил Чимин сквозь сжатые зубы. — Я голодный, — брюнет остановился посередине комнаты, неосознанно позволяя парню собою любоваться. — Сейчас что-нибудь накрою, иди в комнату. — Я тут подожду, — Юнги сел за журнальный столик в позу лотоса и уткнулся в телефон. Пак, стараясь не поворачиваться в сторону соседа — если Мин увидит возбуждённый член, то он вряд ли сможет увидеть завтрашний рассвет, — прошёл на кухню и облил лицо холодной водой. Помогло, конечно, мало, но хотя бы пошлая картинная карусель закончила крутится в его сознании. — А ты, оказывается, не такой уж и бесячий, — заметил Юнги, отправляя в рот очередной кусочек кимчхи. Ему действительно было комфортно находиться рядом с Чимином и даже его принадлежность к голубой армии уже не так настораживала. — Возможно, мы сможем подружиться? — с надеждой спросил Пак, отмечая про себя, что уже давно проникся к хёну симпатией, не в плане парня — друга. — Посмотрим, — улыбнулся Юнги белоснежной улыбкой, а Чимин таял от одной только мысли о том, что эта улыбка предназначена ему. Хотелось остановить мгновение, хотя бы на пару минут, чтобы насладиться моментом. Утро встретило Чимина диким матным ором и звуком падающего тела. — Что случилось? — испуганным зверем подскочил сероволосый, направляясь к источнику звука. Ну кухне пластом лежал Юнги и, извиваясь змеёй, пытался снять футболку с пролитым на неё кипятком, попутно помогая себе ногами, отодвигаясь от горячей лужи. — Ты, блять, помочь не хочешь, а? Пак уже не мог сдерживать смех, но всё же сквозь слёзы ответил, что даже не думал о таком. Он преспокойно обошёл страдающего и налил себе воды. — С добрым утром, — прохохотал Чимин. — В пизду, блять! — с победным кличем Мин стянул с себя футболку, попутно поднимаясь на ноги. — Что хоть произошло? — Да ничего особенного, эспрессо хотел себе сделать, а тут блин на, того, ну и в итоге вот. — Я, конечно, всё понял. Иди выжми футболку, я пока приготовлю завтрак. Мин сидел перед столом и тупо глядел на тарелку с рисовым омлетом. — Будто я дома, — прошептал он сам себе, но Пак его услышал. — Неужели ты никогда не ел на завтрак омлет? — удивился сероволосый. — Конечно ел, — воскликнул Юнги, — только я сам себе готовил, а тут… — Приятного аппетита, — мягко улыбнулся Чимин, первым начиная кушать. — Угу, — с набитым ртом кивнул брюнет. — Эм, слышь, — преодолевая вселенскую неловкость, Юнги обратился к младшему, — мне надеть нечего. — Что? — переспросил Пак, не понимая, о чём таком странном говорит сосед, а позже, поняв, что у того совершенно нет никаких вещей, вздохнув, ушёл в гардеробную. — На, выбрал, что поменьше, должно вроде подойти. — Я не знал, что у тебя есть нормальные вещи, — сказал Мин, разглядывая себя в зеркале: спортивные штаны и футболка и вправду пришлись ему впору. — В смысле? — Ну, я думал у тебя вся одежда как у шлюхи. — Это стиль, — отчеканил Пак, проводя последний раз кисточкой с тенями по веку — красился он умело, на первый взгляд и не скажешь, что использовал косметику. — Ты ошейник забыл, — брезгливо, будто сейчас стошнит, Юнги кинул в него чокер, — нахрена тебе краситься, или ты вместе с ориентацией решил и половую принадлежность сменить? — однако хён противоречил собственным мыслям, ведь как ни крути, а Чимина девушкой назвать язык никак не поворачивается. — Хочешь, и тебя красавчиком сделаю? — плотоядно усмехнувшись, спросил Пак, опасно наступая в сторону брюнета с вв-кремом в одной руке и спонжиком в другой. — Иди ты… — Куда? — В университет, — ответил Юнги и толкнул младшего в сторону выхода.