Связанные садом

На этот раз для вечера Анна выбрала темно-синее платье, расшитое золотой нитью. И снова после того, как Марфа помогла ей одеться, к ней зашел Павел. В руках у него было два футляра. — Аня, я принес тебе кое-что на сегодня. Не знаю, что ты предпочтешь. В первом футляре был набор серьги и кулон — жемчуг, оправленный в золото. Очень красивые драгоценности… но, как говорят, не ее… Во втором — те украшения в виде резных листьев с опалами, что она надевала в тот вечер, когда приехала графиня. Почему-то ей снова захотелось надеть их. Когда Павел застегнул на ее шее цепочку, а она чуть поправила один из листиков, на миг у нее перед глазами появилась улыбающаяся Лиза… Она была в вечернем платье, которое дополняли украшения, что были сейчас на самой Анне… — Павел, ты сказал, что это украшения Ливенов. Это правда? — Да, это так. — Но это украшения… Лизы Ливен… — Анна посмотрела Павлу прямо в глаза. — Да… и это правда… Ты… ты сейчас увидела ее, ведь так? Анна помолчала, но не стала скрывать, что с ней произошло: — Да, увидела… Лиза была такая радостная, счастливая… совсем не грустная… — Возможно, ты увидела ее в тот вечер, когда я их ей подарил… Тебе неприятно, что я дал тебе украшения, которые когда-то купил для своей жены? — осторожно спросил Павел. — Нет, почему мне должно быть неприятно?.. Просто я не понимаю, почему ты это сделал… — После Лизы осталось много украшений. Те, что ей покупал я, Дмитрий забирать не стал. Они так и хранятся у меня… Я никогда бы никому не смог подарить их или дать поносить. Ни одной женщине я бы даже не позволил прикоснуться к ним… Именно потому, что я любил Лизу… и выбирал их для нее… с любовью… Ты — единственная женщина, которая… знает о моей любви к Лизе… И ты… вернула ее в мою жизнь… пусть даже таким необычным способом… Аня, я чувствую это, но не могу выразить словами… — Ты чувствуешь, что она… с тобой… хоть ее и нет рядом… И ты не можешь ее осязать… — Да, — согласился Ливен. — что-то вроде этого… Что она все еще со мной, хоть ее и нет больше… на этом свете… И это я испытываю только благодаря тебе… И еще… что Лиза была бы очень рада, что в моей жизни появилась ты… Поэтому я и хочу, чтоб что-то из того, что было ее, точнее, что дарил ей я, стало твоим… Нет, не в знак благодарности… Просто потому, что это принадлежало одному дорогому мне человеку, которого уже давно нет, но теперь может принадлежать другому… который рядом… Я снова сказал очень запутанно, да?.. Я не обидел тебя своими… суждениями? — Нет, не обидел… но это нужно… осмыслить… — честно сказала Анна. — А другой комплект — он тоже был Лизы? — Нет, это просто украшения Ливенов, из тех, что достались мне как и те серьги, которые я подарил тебе в Затонске, и ты сейчас носишь. Если он тебе понравился, ты, конечно, можешь взять и его… В Петербурге тебе в любом случае будут нужны драгоценности, которые ты будешь надевать с бальными и вечерними платьями… Так что драгоценности Ливенов должны быть твоими, хотя бы некоторые из них. — Павел, это слишком… Я — не Ливен… — Мне все равно, какую фамилию ты носишь. Для меня ты — Ливен, так тебя воспринимаю я… и Саша тоже… Аня, неужели ты не понимаешь, что кроме тебя украшения Ливенов я все равно никому не подарю? И надевать не позволю тоже. Если ты не будешь их носить, они будут просто так лежать… как лежали годами до этого… Ну так как, возьмешь жемчуг? — Нет, — покачала Анна головой, — не возьму. — А опалы? — Я подумаю, — пообещала она. — Я был бы очень рад, если бы ты забрала их с собой… Для меня это важно… Аня, я не передариваю тебе то, что я когда-то подарил другой… Я от души хочу подарить тебе то, что нравилось Лизе… и что, как я увидел, понравилось тебе самой… Но если тебе… неприятен такой подарок, я пойму… Анна поняла, что Павел имел ввиду. То, что она, возможно, брезгует брать то, что когда-то носила его любимая женщина, для которой изначально эти украшения были им куплены… Но это было не так. Она точно не брезговала, просто ей было неловко… Но она понимала, что не согласиться на этот подарок, значит, обидеть Павла… — Нет, Паули, это… прекрасный подарок… Спасибо тебе большое. Я буду носить его с радостью, — сказала она, улыбнувшись Павлу. Поправляя прическу, она нечаянно прикоснулась к серьге… и снова на миг увидела улыбающуюся Лизу. И снова улыбнулась сама. Александр уже ждал внизу, он тоже переоделся — как и Павел. На нем был элегантный вечерний костюм, по-видимому, в его гардеробной в доме Павла у него было немало одежды. — Анна Викторовна! Вы… ослепительны! — сделал Саша комплимент. — Вы произведете фурор в Петербурге, помяните мое слово! В это время к ним присоединилась графиня, вот она, по мнению Анны, была бесподобна — в темно-зеленом, почти черном, снова подчеркивающем все достоинства ее фигуры платье, к которому необычайно походил ювелирный гарнитур из изумрудов и бриллиантов. — Наталья Николаевна! Вы ослепительны! Ваше появление фурор в любом месте, что здесь у меня, что в столице! — сделал комплимент Ливен-старший и повел свою спутницу в столовую. Анна и Александр пошли за ними. Князь сел во главе стола, Анна и Наталья Николаевна заняли свои места как всегда. Александр сел рядом с Анной и все время старался быть галантным кавалером — ухаживать за ней за столом, а также поддерживать беседу. Он немного рассказал про поместье в Лифляндии, где был ранее, и про имение в Гатчине, откуда приехал и, естественно, пригласил ее в оба своих владения. Он также поинтересовался семьей Анны. Анна ответила, что семья небольшая, кроме родителей у нее есть дядя со стороны отца Петр Иванович, который сейчас за границей, но иногда живет у них, и тетя с маменькиной стороны Олимпиада Тимофеевна, но она только изредка приезжает в гости. — Я был бы не прочь с ней познакомиться, — присоединился к их разговору Павел. Анна засмеялась: — Как бы Вы потом не пожалели об этом, Павел Саныч. Дядюшка Петр… найти с ней общего языка не смог… Она… своеобразная женщина. — Своеобразная? О, это интригует, — улыбнулся князь. — Мне теперь еще любопытней… — Может, тогда Вам еще познакомиться и с дядюшкой Петром? Он очень интересный человек, — предложила Анна. «Познакомиться?? — усмехнулся про себя Ливен. — Но на его лицо при нашей встрече было бы занятно посмотреть…» — Анна, я был бы рад познакомиться со всеми твоими родственниками как, думаю, и Александр. Жаль только, что у нас нет возможности бывать в гостях… как нам бы этого хотелось… У меня служба, у Саши столько забот с поместьями… Не правда ли, дорогой? — Да, в поместьях дел хватает, — согласился Александр, — хотя во всех у нас прекрасные управляющие… Но я смог бы как-нибудь выбрать несколько дней, чтобы съездить к Вам в Затонск, если Вы, Анна Викторовна, конечно, хотели бы меня там видеть. А то Павел уже имел удовольствие посетить Вас, а я еще нет, — посмотрел Саша на Анну так, что ему никто не смог бы отказать в его просьбе. — Конечно, Александр Дмитриевич, мы с Яковом всегда будем Вам рады… Только вот жить у нас негде… — честно сказала Анна. — Ну это не беда. Думаю, Ваши родители на несколько дней мне в гостеприимстве не откажут? — Саша!! Это еще что за… навязчивость? — возмутился Ливен-старший. — Не будь как в той присказке — подайте водицы, а то так есть хочется, что и переночевать негде… У родителей Анны нет возможности разместить тебя, даже если бы они и хотели. Не у всех в домах по несколько гостевых комнат как у тебя самого! Да даже если бы и были, они не обязаны принимать тебя у себя. Если когда-то и соберешься ехать в Затонск, то будешь жить в гостинице как и я. — Ну в гостинице, так в гостинице… Надеюсь, там у вас… насекомых не великое множество? — Александр, переживешь и насекомых, если тебе так туда хочется. Пусть сладкой княжеской кровушки попьют… а то голубой крови-то им не так часто удается отведать… Не петербуржская же гостиница, где титулованных постояльцев хоть отбавляй… — Гостиница у нас приличная, Александр Дмитриевич, Вы не беспокойтесь. Если у нас город маленький, это не значит, что все плохо… У нас при Дворянском Собрании и ресторан хороший, Павлу Александровичу понравился, — попыталась Анна сказать слово в защиту Затонска. — И на воды к нам люди приезжают лечиться… Даже оперная певица в прошлом году приезжала, — про фрейлину Императрицы Анна умолчала. — Да? — заинтересовался Саша. — Ну воды мне ни к чему… А вот хороший ресторан буду иметь в виду. А вина там стоящие? — Довольно неплохие, но все же не те, к каким ты привык, — честно сказал Павел. — Не перейти ли нам в гостиную и не выпить ли по бокалу анжуйского? Или шампанского? — предложил он. Все предпочли анжуйское, и Матвей, разлив его по бокалам, оставил князя и его гостей одних. Анна решила поболтать с Натальей Николаевной, так как за ужином она в основном молчала, не вмешиваясь в беседу семейства Ливенов. Павел, маленькими глотками попивая вино, смотрел в сторону дам. Графиня была как всегда прекрасна — она знала, как преподать себя с наилучшей стороны. Анна тоже была чудо как хороша — в незатейливом по меркам Петербурга, но, он признавал, очень удачного кроя платье — том, созерцая которое… мужчина дает волю своему воображению… Он подумал о том, какой она будет в богатом модном туалете на каком-нибудь балу в столице, и как за ней будут увиваться мужчины… И что, как он сказал Анне ранее, всем троим Ливенам — ему самому, Якову и Александру придется нести около нее дежурство, чтоб ограждать ее от возможных назойливых поклонников… И тут он увидел, как Саша смотрел на Анну… В его взгляде был интерес… совершенно недопустимый интерес… интерес мужчины к женщине… Не тот, когда мужчина просто любуется красивой женщиной, а тот… когда он… именно дает волю своему воображению… раздевает ее глазами… когда хочет обладать ей… Только этого еще не хватало!! Что он себе позволяет?? Анна ведь ему как сестра!! "Нет, Павел, это тебе она как… дочь… И для тебя она никогда не была и не будет объектом интереса как для мужчины… А Саша… В его восемнадцать лет его кровь играет, кипит… Природа берет верх над разумом… Где уж тут до соблюдения приличий…" — Александр, ты бы сыграл нам что-нибудь, — Павел решил отвлечь сына от его… греховных мыслей. — Зачем портить такой чудесный вечер? — И правда, Александр Дмитриевич, покажите нам свои таланты, — попросила графиня. — Таланты? — засмеялся Александр. — Наталья Николаевна, природа на мне отдыхает, во мне нет талантов, наверное, я пошел в свою матушку, Елизавету Алексеевну, а не в Ливенов. — Ну будет тебе прибедняться, Саша, играешь ты не блестяще, но вполне прилично, лучше, чем многие другие молодые люди. — Ах, спасибо, утешили, Павел Александрович, — усмехнулся Александр. — Так что Вам сыграть? — «Сказки Венского леса», — попросил Павел. Он подошел к Анне, а не к графине: — Сударыня, разрешите пригласить Вас? Анна разрешила, но во время вальса спросила: — Павел, зачем ты так с Натальей Николаевной? Почему не пригласил сначала ее? У него на это была причина — показать Саше, что в их обществе был еще один мужчина… у которого на Анну было… больше прав, чем у него самого… — У графини будет следующий танец. Павел вальсировал замечательно, он умело вел Анну, и она даже ни разу не сбилась. Танцевать с Его Сиятельством сейчас было еще лучше, чем под его «мурлыканье», хотя и тогда это было прекрасно. Александр играл чисто, но не так вдохновенно как Павел, Анна услышала разницу. Видимо, и Павлу его исполнение вальса не показалось впечатляющим. — Саша, а какой вальс ты бы хотел станцевать с Натальей Николаевной? «Вот это да, Павел по сути дела навязал графиню Александру, а тому отказаться от танца с Натальей Николаевной не было никакой возможности, это было бы верхом неприличия». — Тоже какой-нибудь Штрауса, если Вы не против, Наталья Николаевна. — С большой радостью. Александр танцевал лучше, чем играл. И Наталья Николаевна получала удовольствие от танца с таким партнером. — Хорошо смотрятся, правда? Красивая пара, — шепнул Павел, стоявшей возле него Анне. — Ты что? Она же его на двадцать лет старше… — Аня, в танцах возраст совсем не главное, — улыбнулся Ливен. — Главное, чтоб они подходили друг другу. А эти подходят. Анна подумала, что графиня все же больше подходила Павлу Александровичу, в том числе и как партнерша по танцам. — Cherie, теперь моя очередь быть Вашим кавалером. Александр, сыграй что-нибудь на свой вкус… А мы с графиней… подстроимся. Саша ухмыльнулся — такой же ухмылкой, какую Анна видела на лице Павла десятки раз, и начал играть… Марш Мендельсона. «Вот негодник!» — подумал Павел. — Александр Дмитриевич! — Что? — невинными глазами посмотрел Саша на Павла. — Ты сам сказал, на мой вкус… а вы подстроитесь… — Ну вообще-то я имел в виду что-то вроде мазурки Шопена, которая тебе по душе… Александр больше не проказничал и сыграл мазурку, которую любил, с гораздо большим чувством, чем вальс Штрауса до этого. Анне очень понравилось, как танцевали князь и графиня. Она снова представила их на балу в Светлой Галерее Екатерининского дворца, где они без сомнения были бы одной из самых красивых пар… Теперь была очередь Александра пригласить Анну Викторовну. — Павел, сыграй для нас арию Орловского. Павел стал играть и споткнулся не менее пяти-шести раз, чем нарушил все очарование танца Александра и Анны. — Павел, да что с тобой? — Ноты, наверное, нужно было взять… Память что-то стала подводить, — вздохнул Ливен-старший, который не далее как пару дней назад не только играл, но и пел эту арию наизусть, без всяких огрехов. — Виноват… Быть может, перейдем просто к музыке? Александр, не желаешь сыграть в четыре руки? — Что? — Например, сороковую симфонию Моцарта? — А ноты у тебя есть? А то ведь тоже поди забыл… — съязвил Александр. — Нет, ее я помню. Так что? — Почему бы нет? Это исполнение было, пожалуй, лучшим за весь вечер. Было видно, что и Павел, и Александр получали огромное удовольствие от игры, они переглядывались и улыбались — причем Анне казалось, что в эти моменты один был отражением другого. Саша не так сильно походил на Павла чертами лица, как мимикой — в этом он был просто его копией… По окончании выступления дуэта Ливенов Наталья Николаевна с Анной наградили их аплодисментами. Оба исполнителя были воодушевлены реакцией слушательниц. — Может, что-нибудь еще? — «Венгерское рондо» Гайдна? У меня связаны с ним такие хорошие воспоминания… Ты тогда приезжал к нам в имение надолго, недели на две. И сам учил меня играть. В том числе и это рондо. — Помню, мой родной. Как я могу забыть? — улыбнулся Павел. — Ты тогда специально делал ошибки, чтоб я дольше сидел с тобой… — Ты… знал?? — Саша, конечно, я знал, — улыбнулся Павел еще раз. — Ты не мог делать столько ошибок в такой простой пьесе. «Как же Павел любит сына, а Саша любит его, оба помнят такие незначительные моменты из своего прошлого, — подумала Анна. — Как хорошо, что Саша все-таки узнал, что Павел - его настоящий отец…» Рондо, сыгранное Ливенами в четыре руки, дамам понравилось не меньше. — Думаю, вечер стоит завершить чем-нибудь спокойным… меланхолическим… Перед сном грядущим… — предложил Саша. — Могу исполнить твою любимую колыбельную, — посмотрел Павел на своего взрослого сына. «А вот это зачем? Зачем Павел в присутствии дам… выставляет Александра мальчиком? Как Саше должно быть неловко». — Павел Саныч, да, спойте, пожалуйста. Яков мне как-то пел ее, это было так красиво… — Яков поет?? — удивился Александр. — А что в этом такого? Он же сын Дмитрия. Есть в кого, ему-то от отца все же талант достался. — Значит, нужно будет как-нибудь сделать вечер для близких знакомых, где будем не только мы с тобой, но и Яков… Наталья Николаевна, Вы приглашены. — Александр Дмитриевич, не думаю, что Яков согласится участвовать в Вашем… концерте, — покачала головой Анна. — Но почему? — Он стесняется, — пояснил Ливен-старший. — Не все как мы с тобой привыкли развлекать общество. — Очень жаль… Но, может, мы с тобой его все же уговорим? — Попробуем… Ну так как насчет колыбельной? Саша кивнул в знак согласия. Павел запел «Schlafe, mein Prinzchen, schlaf ein…» Он пел мягко… и смотрел на сына нежным взглядом… А затем, когда Саша на секунду отвернулся, таким же нежным взглядом посмотрел на Анну и повторил куплет, немного изменив его: «Schlafe, Prinzessin, schlaf ein…» — Прямо как много лет назад, — вздохнул Саша. — Батюшка почему-то никогда не пел мне этой колыбельной, только ты. Не знаешь почему? — Не знаю… А вот мне пел… — Тебе? Ты же уже тогда был большой… для колыбельных… Отец говорил, что взял тебя, когда тебе было семь. — Думаю, для колыбельной… никогда слишком большим не бываешь, — улыбнулся Павел. — Да мне до него никто колыбельных и не пел… — А… родители? — удивился Саша. — Разве нет? — Нет, мой родной, не всем родители поют на ночь колыбельные… Просто потому… что у них… своя жизнь, — грустно сказал Павел. Анна поняла, что о детстве Павла Александр, его родной сын, знал меньше, чем она. — Наталья Николаевна, а Вы своим мальчикам пели? — Анна решила отвлечь внимание от неприятной для Павла темы. — Ну а как же… и сказки рассказывала, и книжки читала. Сережа так их лет до десяти слушал… Да, до того времени, как поступил в корпус, они ведь с Лисом в одной спальне спали… — улыбнулась графиня. — Быстро мальчики растут… Не успею оглянуться, как совсем мужчинами станут, как Вы, Александр Дмитриевич… «Ну вот, хоть Наталья Николаевна назвала Сашу мужчиной. Наверное, ему лестно, что такая красивая дама видит в нем мужчину, а не мальчика… как его отец…» Знала бы Анна, что Павел видел в тот вечер в сыне мужчину больше, чем это бы ему хотелось… Что он был бы рад, чтоб Саша оставался мальчиком еще хотя бы пару лет… Но нет, Саша уже вырос… вырос достаточно для того, чтоб вовсю интересоваться женщинами… И это его беспокоило…