Ветер с Севера

      Гонец прибыл на заставу после заката, когда с трапезой было практически покончено. Эргард с Горгридом сидели в домике отдыха в компании оборотней и от нечего делать лениво переговаривались, обсуждая дела, что творятся во внешнем мире.       Несмотря на то, что прошло уже почти десять дней с момента знакомства, общих тем для разговора по-прежнему находилось немного. Сказывалась обособленность хвостатых соседей, не оставлявшая места для пустого любопытства. Впрочем, гостеприимство от этого менее горячим не становилось.       Лерук оставил в покое свою флейту, которую весь вечер безуспешно терзал, и Эргард незаметно вздохнул с облегчением. Как оборотни с их чутким слухом могли терпеть эту дикую какофонию, для него оставалось полнейшей загадкой, однако факт, тем не менее, был неоспорим — никто из пяти кесау, составлявших им компанию, за все время даже бровью не повел.       Лерук взял с полки шахматы и повертел в руках.       — Сыграем? — предложил он, обернувшись к Горгриду.       — Давай, — охотно согласился тот, и оборотень, довольно осклабившись, уселся напротив и принялся проворно расставлять фигурки.       Советник первый передвинул на доске пешку, и молодой пограничник нахмурился, взглядом впившись в доску.       Рамору, до сих пор молча сидевший у камина и читавший какую-то книгу, вдруг вздрогнул и чутко повел ноздрями. Зрачки его сузились до двух вертикальных щелочек. Легко вскочив на ноги, он подошел к окошку и выглянул в темноту.       «Хотелось бы знать, как много он видит там сейчас?» — подумал Эргард, но спрашивать конечно не стал. Во-первых, это было бы бестактно, а во-вторых, что бы он стал делать с таким знанием? Если только потом, однажды, когда родится сын, он расскажет ему о подобных деталях своей физиологии.       Князь вдруг поймал себя на мысли, что думает о том, кого еще нет на свете так, словно он давно существует, просто здесь и сейчас его не наблюдается. Но он наверняка есть где-то далеко — должно быть, в столице. А ведь для него еще даже мать не нашлась.       Эргард улыбнулся нежно и чуть-чуть смущенно и покачал головой. Похоже, он готов его полюбить уже сейчас.       Горгрид поднял голову и посмотрел на друга вопросительно. Князь в ответ сперва взглядом указал на дверь, а затем кивнул, давая понять, что обязательно поделится, но только не здесь, а немного позднее, когда они останутся одни. Друг вернулся к шахматам. Рамору тем временем подошел к двери, и в этот самый момент она отворилась. Эргард обернулся и увидел, что в комнату вошел молодой кесау. Тот ли, которого посылали в Исталу, или другой, он не мог сказать — просто-напросто не запомнил лица. Но, судя по тому, как разом просветлел Горгрид, это был именно посланец и никто иной.       Оборотень шагнул к Рамору и достал из-за пазухи запечатанный конверт:       — От олетэка Раэтина.       — Благодарю, — ответил командир и принял послание. — Отдыхай.       Вновь прибывший прошел к столу и уселся на подушки, а принц вернулся к камину. Сломав печать, он углубился в чтение, а Эргард следил тем временем за выражением его лица, стараясь скрыть нетерпение.       — Раэтин ждет вас обоих, — наконец объявил Рамору, обернувшись к людям. — Он помнит вас и пишет, что будет рад видеть.       — Отлично! — расплылся в улыбке Горгрид, и Эргард мысленно договорил невысказанное: не привыкший к столь длительному бездействию друг уже порядком засиделся и будет счастлив проветриться. И Эргард был с ним всею душой согласен.       — Вам понадобится провожатый, — между тем задумчиво протянул принц и потер переносицу. — Лерук!       Молодой оборотень с готовностью поднял взгляд на командира.       — Проводишь князя и советника до Исталы, — распорядился тот. — Немного отдохнешь и возвращайся.       — Слушаюсь! — бодро ответил тот.       «Что ж, значит в путь», — подумал Эргард и ощутил, как сердце в груди птицей рванулось навстречу неведомому.       — Отправляемся с утра? — спросил он Горгрида.       — Да, чего тянуть.       Друг встал и принялся складывать в коробку шахматы.       — Закончим партию в Истале, — предложил он Леруку. — Нам собираться надо.       — Ловлю на слове, — откликнулся оборотень и прищурился.       Кесау по-прежнему сидели молча, время от времени поглядывая на людей. О чем думали? Этого Эргард, конечно, не мог сказать. Быть может, гадали, какое такое дело гонит двух пришельцев в столицу?       «Что изменилось бы, — подумал вдруг он, — если б я попросил тогда помощи у оборотней, а не у Фатраина?»       Вопрос, который ему самому не давал покоя. Конечно, в наемники хвостатые не идут, а договоров о сотрудничестве между их странами не заключено до сих пор. Миссия в Исталу потребовала бы значительного времени, которого у Эргарда в наличии не имелось. Действовать нужно было решительно и быстро. Горгрид уговаривал его попытаться обойтись своими силами, ведь помощь магов встанет им всем несоизмеримо дорого. Но это означало бы окончательно обескровить страну.       «Впрочем, что теперь гадать, — вздохнул он. — В то время промедлить означало умереть. Я сам сделал выбор, мне и отвечать за него».       Они еще раз попрощались с хозяевами и направились в лагерь. Пели птицы, и Эргард в последний раз наслаждался минутами безмятежного покоя перед броском в неведомое.       Горгрид беззаботно насвистывал, сунув руки в карманы, и меньше всего он теперь походил на того решительного, отважного полководца, которого князь привык видеть на поле боя.       «Скорее уж на мальчишку», — подумал он и вновь улыбнулся.       На душе по непонятной причине было легко и светло, словно в ясный полдень.       Дойдя таким образом до палатки, они принялись складывать в сумки те вещи, которые им наверняка не пригодятся с утра.       — Жаль, что мы не сможем еще хотя бы разок потренироваться с оборотнями, — заметил друг. — Но тут уж ничего не поделаешь — надо спешить.       — После на пару помашем мечами, — пообещал князь.       — Как всегда.       Горгрид подмигнул заговорщически и застегнул сумку. Эргард весело рассмеялся. Они оба знали за собой слабость увлекаться и начинать бить в полную силу, когда тренировались только вдвоем, и по этой самой причине предпочитали боевым мечам более тяжелые и безопасные деревянные. Начать с азартом гонять друг друга по площадке и наставить в итоге не просто синяков, а самых настоящих нешуточных ран было парой пустяков.       «Вот только захватил ли он тренировочные мечи? — подумал князь. — Или придется надевать кольчугу? Хотя… наверняка взял, это же Горгрид».       Эргард застегнул вторую сумку и отнес ее к палатке. Пора было ложиться отдыхать.       — Приятных снов, — пожелал он другу, уже лежа в спальнике.       — И тебе тоже, — отозвался тот.       Беспокойные мысли никак не хотели покидать голову. Усилием воли князь постарался отрешиться от них и начал ради разнообразия вспоминать заснеженные поля и бескрайние водные просторы Вотростена. Пел ветер, запутавшись в кронах, и Эргарду казалось, что его покачивает на мягких волнах. Он сам не заметил, как в итоге заснул, а когда пробудился поутру, то был немало удивлен этим в общем довольно непримечательным фактом.       Выбравшись наружу, он убрал в сумку спальник и принялся собирать палатку. Прочие вещи уже стояли упакованные, а в котелке аппетитно булькала каша.       — Уже встал? — спросил Горгрид, появляясь из-за кустов с чайником в руках. — Раненько ты сегодня. С добрым утром.       — С добрым утром, — ответил князь и широко зевнул.       Солнце в самом деле стояло в этот раз гораздо ниже обычного. Оно подсвечивало густые травы, подлесок и нижние ветки деревьев, не успев утратить еще густо-золотистого оттенка. Скатав палатку, Эргард запихал ее в одну из сумок и замер, почти открыв от восхищения рот, невольно залюбовавшись ни с чем не сравнимым зрелищем.       — Ну что, теперь понял, почему я люблю вставать пораньше? — спросил тихо Горгрид, протягивая другу ложку.       Тот кивнул, не отрываясь от удивительной картины, и, сев прямо на землю, потянулся к миске.       — Каждый рассвет неповторим, — продолжал тем временем рассуждать советник. — Когда весь день накануне длился бой, а после всю ночь ты совещался с военачальниками, чтобы понять, как вылезти из той жопы, где мы по воле имперцев и с попущения Таты все оказались, то, возвращаясь поутру в палатку, ты видишь рассвет и понимаешь вдруг, что обязательно победишь. Просто потому, что не может быть иначе.       Горгрид вздохнул, и лицо его осветила мечтательная улыбка.       — Солдаты спят, — продолжал он, — тишина стоит такая, что слышно, как жужжит комар. А ты стоишь чуть живой, едва держась на ногах, и пялишься, как дурак, и сердце от восторга замирает в груди. Солнце постепенно поднимается над горизонтом, воздух кажется окутанным золотистым маревом. Ты вспоминаешь рассветы, виденные в мирное время, и никак не можешь понять, почему именно вот этот красив до такой степени, что в происходящее почти невозможно поверить?       Горгрид прожевал очередную ложку каши и, покачав головой, уже совсем другим тоном закончил:       — И самое обидное, что совершенно не с кем поделиться своим внезапным открытием, потому что ты в это время бессовестно дрыхнешь, дружище.       Друг весело улыбнулся, но Эргарду все равно стало немного неловко.       — Прости, я ж не знал, — вполне искренне покаялся он. — Если что, впредь буди в любое время.       — Заметано! — пообещал Горгрид.       Продолжился завтрак за обсуждением более близких и насущных вопросов. Когда посуда была помыта и убрана, из кустов бодро выбежал вновь принявший звериную ипостась Лерук. Уж его-то морду они научились безошибочно отличать от сородичей.       — Готовы? — как всегда в таких случаях отрывисто пролаял он.       — Полностью, — подтвердил Эргард, вставая на ноги.       — Вперед! Кони! — бросил в ответ кесау и, дождавшись, пока люди подхватят сумки, побежал по дорожке.       Ну да, все верно — до Исталы пешком они не дойдут.       «Хотелось бы знать, пользуются ли лошадьми сами оборотни, или держат их только для редких гостей», — подумал Эргард.       Правда, после некоторого размышления он решил, что все же второй вариант был бы чистой воды расточительством. Люди внутри территорий Аст-Ино появлялись уж слишком редко. Даже всю торговлю кесау предпочитали вести на приграничных заставах. В столицу чужаки приезжали за редким исключением лишь по личному приглашению сениту. А это значит, что тот же Рамору, дабы напрасно не стирать лапы, вполне может добраться до отчего дома верхом. Пусть это и медленнее для него, зато вполне комфортно.       Впереди как раз показались двое оборотней в сопровождении командира. Тот вышел вперед и, дождавшись, пока Эргард с Горгридом поравняются с ним, пожал обоим руки.       — Счастливой дороги, — пожелал принц.       — Благодарим, — ответил Горгрид. — И еще раз повторю, что ты можешь не волноваться — мы обязательно расскажем Иласару, зачем приехали.       — В добрый путь.       Кесау вывели вперед коней, и люди, закрепив сумки, вскочили в седла.       Скоро осталась позади застава, затерявшись между деревьев, и все трое прибавили шаг. До конца дня путь их, впрочем, лежал все так же лесом. Дорожка то становилась шире, то сужалась до такой степени, что приходилось спешиваться. Днем они выбрали полянку недалеко от ручья и сделали короткий привал, а после снова продолжили путь.       Ночь прошла все так же под сенью деревьев, и лишь на следующий день вскоре после полудня компания их выехала в поля.       Эргард с Горгридом остановились ненадолго, от всего сердца залюбовавшись. Бескрайние, словно море, травы медленно колыхались, пока еще низкие, но было видно, что скоро они вымахают почти что в рост всадника. Пронзительно-желтые, алые, белоснежные цветы чуть покачивались, образуя пестрый разноцветный ковер, укрытый, как пологом, голубым небом. Дорога петляла впереди, то скрываясь из глаз, то вновь показываясь, и Эргард, оглянувшись на друга, первым ступил на нее. Горгрид улыбнулся, подобрал поводья и поспешил догнать.       Теплый ветер ласкал лицо, забираясь за воротник. Впереди виднелись какие-то строения, судя по всему, хутора, и Эргард подумал, встретятся ли им по дороге к Истале какие-нибудь мелкие города. Все же карты людей были в этом отношении не слишком подробны.       — Да, — ответил Лерук, когда они с Горгридом задали ему вопрос. — Краем, завтра.       Это означало, что проедут они, по-видимому, мимо города, но сворачивать не станут. Что ж, князь и сам теперь не хотел бы задерживаться. Поспать они прекрасно могут и на земле, как привыкли, а больше им внутри и нечего было искать.       Горгрид вдруг посмотрел заговорщически и предложил:       — Может, наперегонки?       — Втроем! — поддержал Лерук.       Эргард весело гикнул и, досчитав до трех, дал сигнал. Лошади и рысь сорвались с места и, словно выпущенные из пращи камни, полетели вперед. Свистел в ушах ветер, путая волосы, и ни один случайный свидетель, окажись он поблизости, не смог бы угадать, что эти двое — князь и советник Вотростена. Все было почти как в старые, добрые времена. Вот только лет за плечами у обоих прибавилось, да ума немного тоже.       «А впрочем, последний пункт еще обдумать надо, — напомнил сам себе Эргард. — Ибо прибавилось ли? Большой вопрос».       Ночевать они остановились на берегу небольшой речушки, протекающей почти у самой границы леса. Эргард с Горгридом начали разбивать лагерь, Лерук же, вздыбив хвост трубой, умчался на охоту.       Возиться с постановкой палатки друзьям на этот раз не хотелось, поэтому после недолгого совещания оба решили, что спать будут, просто завернувшись в плащ. А вот к приготовлению травяного чая Горгрид подошел основательно.       Сходив к речке за водой, он поставил ее кипятить, а сам развязал одну из сумок и достал небольшой холщовый мешочек. Вскоре по поляне разлился упоительный, дурманящий запах земляники, таволги и кипрея. Эргард сел, положив подбородок на колени, и стал задумчиво смотреть на огонь. Горгрид лениво ворошил в костре веточки. Оба молчали, и было в молчании этом что-то уютное и как будто домашнее, мирное. Небо постепенно темнело, травяной отвар набирал силу, и аромат становился все более густым и дразнящим.       Зашуршал чуть слышно подлесок, и из кустов вынырнул несущий добычу в зубах рысь. Подбежав к костру, он положил на землю трех фазанов, и Горгрид, поблагодарив кесау, легко поднялся и принялся за готовку.       Птиц в итоге зажарили, разделили на троих и с аппетитом поели.       — Дежурства на ночь будем устанавливать? — спросил Эргард, когда с ужином уже было покончено.       Лерук уверенно помотал звериной башкой:       — Нет. Безопасно.       На том и порешили. Подкинув в костер веток, чтоб горел подольше, они достали одеяла, завернулись в плащи и устроились спать. Кесау в кошачьей ипостаси дремал, свернувшись калачиком.       Ночные птицы постепенно смолкли, огонь прогорел. Эргард во сне заворчал чуть слышно, не открывая глаз переменил позу и продолжил спать.       Утром как всегда первым открыл глаза Горгрид. За ним Лерук вскочил и, широко зевнув, прогнулся, потянулся и распустил когти. Эргарда они разбудили, когда завтрак уже был готов. Подкрепившись кашей, орехами и вяленым мясом, они поседлали коней и продолжили путь.       Теперь Истала становилась все ближе, а значит, деревни и хутора встречались у них на пути все чаще. Утоптанная неширокая тропка превратилась в приличный тракт, где свободно могли разъехаться две телеги. Эргард, положа руку на сердце, не отказался бы, если б дорога и дальше лежала по глухим, необжитым местам, но он понимал, что это, к сожалению, невозможно.       Над крышами деревянных одно-двухэтажных строений вились дымки, тянуло свежей выпечкой, приправами и жареным мясом. Слышался стук и металлический звон — кто-то явно уже принялся за дневную работу. Однако самих оборотней на пути им попадалось мало.       — Интересно, как одеваются ваши женщины? — спросил вдруг Горгрид и посмотрел на Лерука.       Тот засмеялся, скорчив совершенно ехидную физиономию, и Эргард уже по этой реакции заподозрил неладное.       — Увидите скоро, — наконец заявил он загадочно и более ничего пояснять не стал.       Люди решили не настаивать, однако с тех пор еще внимательней присматривались к прохожим.       Во внешнем мире оборотницы путешествовали исключительно редко и одевались согласно обычаям стран пребывания, либо же и вовсе бегали в ипостаси рыси. Но как они выглядят у себя дома? Впрочем, до сих пор князь полагал, что носят они, как и во всем остальном мире, платья, и теперь гадал, что заставило товарища задать вопрос.       Позади остался очередной хутор, и компания вновь прибавила шаг. Еще дня два, и они будут у цели. Поля сменялись рощицами, те, в свою очередь, небольшими холмами, через которые, однако, приходилось перебираться с предельной осторожностью, дабы не переломать шеи. Солнце чертило на небе свой обычный путь, и в голове у Эргарда лениво бродили мысли, как правило, касающиеся Вотростена и его дел.       К исходу второго дня на горизонте показались первые пригороды. Впрочем, то, что это именно они, стало ясно только после объяснений Лерука. Сами же они решили было, что на пути их встала очередная роща, просто чуть более крупная, чем обычно.       Город буквально тонул в зелени. Дубы и клены, груши и яблони. Зеленые насаждения окружали строения плотным кольцом, расползались по улочкам, и Эргард с Горгридом могли разглядеть лишь мелькающую кое-где белую каменную кладку с яркими цветными вкраплениями узоров, да самые высокие крыши и башенки.       — Кажется, сполна оценить местную архитектуру удастся только в Истале, — заметил Горгрид.       Эргард согласно кивнул. Приглядевшись, он заметил, как от одного из домов, из окна второго этажа, в сторону ближайшего дуба был перекинут подвесной мостик.       — Вы любите зелень? — спросил он у оборотня.       Наверное, ответа и не требовалось — он был вполне очевиден. Однако кесау все же пролаял:       — Конечно.       Хотелось остановиться, отпустить коней пастись, а самому завалиться в траву и лежать, глядя на проплывающие над головой облака. В былые годы он, скорее всего, так бы и поступил, а Горгрид ворчал бы вполголоса, что они напрасно теряют время. Теперь же он и сам не допустил бы лишней задержки.       Вторая ночь их вновь прошла в чистом поле, вблизи весело журчащего родника. Ужинали, а после и завтракали собственными запасами, и снова с нетерпением продолжили путь.       Отдохнувшие кони бодро рысили. Деревья попадались теперь все реже, а дома, наоборот, чаще. Они свернули с наезженного тракта, намереваясь срезать путь через перелесок, и вдруг Эргард остановился, пораженный необычайным зрелищем.       От родника с кувшином на плече шла оборотница. Но боги, как она была одета! В таких же узких, как у мужчин, шароварах, только с немного заниженной талией, и короткой кофточке, обтягивавшей пышную грудь и оставлявшей открытым живот. Горгрид несколько секунд задумчиво смотрел, а потом в голос рассмеялся.       — Все в порядке, — ответил он, заметив недоуменный взгляд оборотницы, и сделал успокаивающий жест. — Просто некстати вспомнилась смешная история. Простите нас.       Они продолжили путь, и проводник их, ненадолго переменив горло на человеческое, с удовольствием пояснил:       — Конечно, нам не пришло бы в голову прятать от вас двоих наших женщин. Вы просто не узнали их издалека, ведь одеяния очень похожи. Они, как и мужчины, должны с комфортом менять ипостась, где им хочется, а значит, одежда дам из внешнего мира им не подходит. Советник верно заподозрил ситуацию, раз спросил в итоге. Молодец, хвалю.       И, снова изменив горло на рысиное, все так же молча продолжил путь.       — Она нас поняла? — спросил Эргард, вспомнив извинения товарища.       Тот пожал плечами:       — Полагаю, что да. За две тысячи лет, проведенных нашими народами бок о бок, кто-то из предков да выучил по случаю язык людей. А значит, и правнуки его знают.       — Верно, — подтвердил Лерук.       Вскоре ехать верхом стало вновь неудобно, и люди спешились. Ветки низко нависали над едва заметной дорожкой, и их то и дело приходилось убирать. Кони недовольно фыркали, отмахиваясь хвостами от надоедливой мошкары. Время от времени попадались грибы, и Горгрид громко жаловался:       — Побродить бы сейчас с лукошком.       — Ничего, съездишь из Исталы, — успокаивал его князь. — Тут ведь недалеко, я правильно понимаю?       — Да, — пролаял оборотень. — За лесом.       Сердце подпрыгнуло в груди, а душа, наоборот, ушла в пятки. Цель совсем рядом! Что-то ждет их там?       Вскоре сосенки опять стали редеть, и в просвете между деревьями показался город, окруженный золотистой вечерней дымкой.       — Истала, — объявил Лерук с отчетливо слышимым придыханием, и с губ людей одновременно сорвался вздох восхищения. — Красивейший город кесау.       Столица напоминала манящий неосторожных путников пустынный мираж или, быть может, дворец из волшебной сказки. Многочисленные шпили, башенки, разноцветные купола устремлялись в небо. Дома тонули в зелени, однако подробностей на таком расстоянии было не разобрать, и Горгрид обернулся, бросив на спутников нетерпеливый взгляд.       — Вперед? — спросил он.       И Эргард согласился:       — Вперед!       Должно быть, предчувствуя скорый отдых, кони побежали еще резвее. Пряный цветочный дух, витавший над городом, дурманил ноздри. Эргард не удивился бы, если б узнал, что мостовые выложены из драгоценных камней, однако вскоре выяснилось, что под ногами положен все-таки самый что ни на есть обыкновенный булыжник.       Зато зрелище, представшее им по обеим сторонам улицы, оказалось поистине удивительным — настоящий пир глаз. Дома не жались друг к другу плотной кучкой, как в Асгволде, но отстояли на значительном расстоянии один от другого. Каждый из них был окружен небольшой тенистой рощицей или садиком, и листва деревьев, казалось, плавно перетекает в листву узорной отделки самого дома. Простые белые камни стен сверху были украшены цветными, полудрагоценными, так что зачастую не было видно самого основания. Огненный опал, напоминающий небо на закате, подобный звездной ночи аметист. Малахит, от замысловатых линий которого невозможно было оторвать глаз, а также флюориты, кварцы, турмалины. Они сплетались, образуя сложные, причудливые узоры, и можно было часами стоять и разглядывать, позабыв про отдых и сон.       Резьба ставен напоминала листву деревьев, крыши многих домов были непривычной людям полукруглой формы. Подобно стенам, они оказались выложены стеклянной глазурью и изразцами, и город напоминал пришельцам из внешнего мира пряничный домик, выпеченный искусными поварами для княжеского праздника.       В кронах деревьев прятались беседки, куда более изящные, чем в приграничном лагере, и над всем этим плыл густой, остро-сладкий цветочный дух.       Эргард с Горгридом ехали вперед и, не уставая, вертели головами по сторонам. Личные садики отделялись от улицы невысокими палисадниками, и при желании прохожим не составило бы никакого труда подсмотреть, что же делается внутри.       Лерук вновь сменил горло на человеческое и пояснил:       — На самом деле помимо внешнего сада, созданного больше для красоты, чем для удобства, есть еще внутренний, личный. Он тоже довольно обширный, но окружен строениями, и туда уже просто так не зайти. Там обычно и гуляют хозяева. Предместья и кварталы, расположенные по периметру — это все жилища знатных кесау. Ближе к центру можно найти площади с фонтанами, мастерские и лавки. Там зелени гораздо меньше и там уже не живут. А еще там стоит дворец Иласару.       — А его-то за что в такое непривлекательное место сослали? — поинтересовался Горгрид, и Лерук рассмеялся.       — Он же правитель, — пояснил проводник.       — Ну да, — согласился Эргард, — самая каторжная работа.