Ветер с Севера

      Лерук махнул хвостом и исчез в кустах. До палатки уже оставалось рукой подать, когда Эргард с Горгридом услышали отдаленный металлический звон, доносящийся со стороны тренировочной площадки.       Князь замер и невольно прислушался. Звуки столь сильно напоминали о доме, что он даже потряс головой, чтоб отогнать наваждение. Казалось, из-за деревьев сейчас выйдет наряд гвардейцев, возвращающихся с дежурства, но, разумеется, никто не показывался.       Горгрид как-то весь напружинился и напоминал сейчас охотничьего пса, вставшего в стойку. Эргард приглашающе кивнул:       — Пойдем посмотрим?       Друг с энтузиазмом поддержал идею.       — Конечно, идем! — ответил он и поправил на плечах тушу лани.       — Давай я теперь понесу, — предложил Эргард, и Горгрид охотно снял и передал ему добычу, потерев при этом шею.       Все так же ярко светило солнце сквозь кроны деревьев и пели птицы. Мир казался подернутым полупрозрачной золотистой вуалью, и все проблемы здесь и сейчас казались совершенно незначительными, не стоящими упоминания.       Они пошли прямо по траве, осторожно ступая, в ту сторону, откуда доносился звук. Эргарда разрывало от любопытства — наблюдать оборотней в бою ему пока не доводилось ни разу. Так хоть на тренировку бы посмотреть!       Звон привел их на довольно обширную, не огороженную ничем поляну. Там упражнялись примерно десятка два кесау.       Князь обернулся на Горгрида и заметил на его лице вдохновение и восторг. У каждого из воинов в руках было по два меча немного непривычной для вотростенцев формы. Сила и ловкость — вот какими двумя словами он описал бы происходящее, если бы ставил перед собой такую задачу.       Техника боя была похожа на ту, к которой он привык дома, и одновременно совершенно другая. Движения мечей не были синхронными, скорее наоборот — кесау успевали отбивать удары и прямо перед собой, и сзади, и одновременно контролировали, что происходит по бокам. Как им удавалось видеть происходящее за спиной, можно было только гадать. Еще одна особенность оборотней? Или просто результат изнурительных тренировок?       Горгрид сложил руки на груди и прислонился плечом к ближайшему дереву. Было похоже, что советник старается как можно лучше запомнить увиденное, хотя одни боги ведают, чем бы ему могла пригодиться подобная информация.       Вот один из тренирующихся отбил очередной удар, юркой змеей поднырнул под рукой условного противника и, взяв разгон, пробежал несколько шагов вверх по стволу ближайшего дерева. Перекувыркнувшись через голову, он приземлился на ноги за спину «врага» и сразу отбил еще два удара. Горгрид явно хотел ему зааплодировать, но содержался.       — Ты знаешь, — сказал он тихо, по-прежнему не отрывая от кесау глаз, — я бы не отказался заполучить таких парней в свои отряды.       — Благодарю вас, советник, — послышался у них за спинами голос, и оба, обернувшись синхронно, увидели принца Рамору.       — Я сказал совершенно искренне, — счел необходимым пояснить Горгрид.       — Понимаю, — ответил оборотень. — Потому и благодарю. Хотите завтра присоединиться к нам? Сегодня тренировка уже заканчивается.       — С радостью, — не стал отпираться Эргард.       — Тогда жду вас обоих после завтрака.       — Свое оружие брать? — уточнил Горгрид.       — Непременно.       Они еще понаблюдали немного, а после продолжили прерванный путь к лагерю.       — Полагаю, следует готовиться к тому, что завтра нас немилосердно побьют, — заметил друг, разжигая костер.       Эргард хохотнул и, достав ножик, принялся проворно свежевать лань.       — Вот кого нам не хватало во время войны с Гроимом, — заметил князь. — Но оборотни не изменяют собственным принципам и не идут в наемники.       — А в союзники? — серьезно спросил Горгрид и, закончив возиться с костром, сел на землю и задумчиво уставился в пространство перед собой.       Эргард тяжело вздохнул, но вслух ничего говорить не стал. Принципиальность хвостатых соседей и их верность традициям внушали, что ни говори, уважение. Оборотни жили столь закрыто, что даже в Вотростене о них знали не слишком много.       Горгрид поднял с земли ветку и принялся ею играть, бездумно крутя в руках.       — Твоя затея с наследником из Аст-Ино, — сказал он наконец, — была бы нам полезна еще и в плане союза. Сородичу кесау скорее пойдут навстречу, чем кому-либо иному. Я полагаю, что Рамору сейчас к нам присматривается.       — Думаешь, он догадался о том, что я хочу сына?       Горгрид подумал над вопросом с минуту, а потом решительно покачал головой:       — Скорей всего, нет. Но мы прибыли с какой-то конкретной целью, которая в будущем может потребовать определенного сотрудничества — это вполне очевидно. Очевидно, он пытается понять, что мы из себя представляем и насколько плотно с нами можно вести диалог. Полагаю, что если нас в конце концов пропустят, он пошлет письмо со своими наблюдениями Иласару — я сам на его месте поступил бы именно так.       — И что нам делать? — спросил Эргард, ненадолго оставив в покое лань.       Верный товарищ вдруг беспечно пожал плечами, тряхнул головой и широко улыбнулся:       — Быть теми, кто мы есть, я так понимаю. Мы ведь не сможем притворяться бесконечно, да в этом и необходимости нет. А вот что точно нужно сделать — так это пересмотреть режим на ближайшие дни.       — Ты это о чем? — уточнил Эргард, возвращаясь к работе.       Горгрид проворно вскочил со своего места и полез в сумку.       — После завтрака, например, отправляемся на тренировку, потом короткий отдых и обед, а после охота. Шкуру лани, кстати, отдашь мне.       — Само собой, — кивнул князь.       Друг достал мешочек с приправами и торжественно объявил:       — Первый урок по обучению князя готовке объявляю открытым.       Эргард радостно рассмеялся в ответ и отрезал от туши тонкий ломтик мяса.       Костер весело потрескивал, огоньки взмывали ввысь, к небу, и можно было подумать, что они танцуют ведомый только им, загадочный, но от этого не менее завораживающий танец.       Время на пограничной заставе летело незаметно. Как-то само собой получалось, что дни вотростенцев оказывались под завязку наполнены делами и хлопотами. В первый же вечер, покончив с ланью, оба уселись за письма в Асгволд. И если известий от Эргарда ждали только советники, то Горгриду нужно было сообщить о себе также заместителю, а кроме него сыновьям.       Писать на коленке или на ближайшем пеньке в конце концов оказалось не слишком удобно, поэтому на следующий день советник разыскал Рамору и попросил его разрешения использовать для этих целей комнату отдыха. Принц, разумеется, нисколько не возражал. По утрам, позавтракав захваченными с корабля припасами, Эргард и Горгрид отправлялись на тренировку.       Бой в компании оборотней оказался немалым испытанием для людей. В ловкости и быстроте им было трудно тягаться с кесау. Как Горгрид и предсказывал, те их сразу же хорошенько потрепали, но Эргард не унывал. Присматриваясь к их технике боя, он старался не сравняться с ними, ведь это было, что и говорить, невозможно, но искал способы компенсировать естественные недостатки человека. На третий день им с Горгридом стало казаться, что у них получается. Впрочем, может быть, это был просто самообман. А может, и нет. Во всяком случае, к исходу пятого дня друг начал уверять, что получает гораздо меньше, чем прежде, синяков и шишек.       После тренировки они шли к ручью купаться, а потом обедали. Чтобы не тратить лишнего времени, Горгрид всегда оставлял что-нибудь с утренней трапезы. Вяленое мясо, каши, фрукты. Рацион их, по совести говоря, разнообразием отнюдь не блистал, однако кто в Вотростене когда-либо жаловался на подобные пустяки?       Охота же была тем, чего оба ждали с большим нетерпением. Возможность немного развеяться, приятно провести время, продемонстрировать меткость и ловкость — все это само по себе было бесценно.       Они убирали сумки в палатку, брали оружие и отправлялись в лес. Косули, зайцы, тетерева, рябчики — все они успели попасть друзьям на стрелы, а позже и на вертел костра. Кесау, в отличие от вотростенцев, охоту в летний период не запрещали, однако строго следили, чтобы дичи убивалось не больше, чем можно съесть за один раз. Но Эргард с Горгридом и не собирались нарушать установленные хозяевами правила.       Время от времени они ходили по тропинке к морю, и князь подолгу простаивал на берегу, глядя в даль. В голове крутились одни и те же мысли о будущем страны. Что ждет ее? Быть может, Горгрид прав, и наследнику-магу, к тому же некроманту, стоит просто подстроить несчастный случай? Но как решиться на это?       Князь украдкой тяжело вздыхал и ерошил волосы. Он не задумываясь убил бы Кадиа — проклятая тварь за несколько лет брака ему успела по горло осточертеть. Но как поднять руку на того, в ком течет твоя кровь? Быть может, в будущем Бардульв и совершит нечто, от чего содрогнется сердце, но ведь пока он невинный младенец и не успел сделать решительно ничего. Раз за разом перед мысленным взором отца вставала радостная улыбка сына, его счастливый, беззаботный смех, и руки Эргарда опускались.       «Не могу, — думал он с отчаянием. — Не могу, и все. Наверное, я и впрямь плохой князь».       Он поддевал носком сапога прибрежную гальку и, опустив голову, принимался бесцельно бродить. Горгрид тоже время от времени хмурился, теребя в руках висевший на поясе кинжал, и мысли его, судя по всему, нелегкие, совершенно очевидно касались дел Вотростена. Нет, он не спешил ни с кем делиться собственными соображениями, однако Эргард точно знал, что о семье товарищ вспоминает обычно совершенно с другим выражением лица — гораздо более светлым и ясным.       Вернувшись вечером в лагерь, Горгрид садился за письма в Асгволд. Ответа ждать пока было рано, однако второго гонца следовало послать уже со дня на день.       На исходе седьмого дня, захватив оружие потяжелее, они углубились в лес в надежде добыть кабана. За минувшие сутки они успели разведать места кормежки, и теперь подкрадывались осторожно, с подветренной стороны, стараясь ничем не выдать своего присутствия.       — Добычу потом разделим с оборотнями, — предложил Горгрид, одновременно высматривая на коре деревьев следы клыков.       — Согласен — хозяев следует отблагодарить за гостеприимство, — поддакнул Эргард.       Рамору утверждал, что гонец вернется со дня на день, если его ничто не задержит в Истале, поэтому с благодарственным пиром следовало поторопиться.       Горгрид толкнул друга в плечо и указал на стесанную кору. Эргард кивнул и поудобнее перехватил копье. Теперь следовало ступать еще тише.       Горгрид обошел его справа и, спрятавшись за ближайшим деревом, взвесил в руке оружие. Если Эргард промажет, то меткость друга может оказаться решающей.       На лес постепенно опускались сумерки. Небо темнело, однако света было еще достаточно. Друзья затаились в ожидании, однако долго им сидеть в засаде не пришлось.       За спинами послышался отдаленный тонкий треск сучьев и чье-то сосредоточенное похрюкивание. Прошло еще несколько минут, и на поляну вышел матерый секач. Эргард сосредоточился и прикинул, куда удобнее будет бить — в мозг, сердце или позвоночник. По всему выходило, что в сердце. Он тщательно прицелился и, размахнувшись, резким движением послал копье в полет.       Зверь заревел, разъяренный, но не упал, а бросился бежать. Отреагировал Горгрид мгновенно — не успел князь осознать, что собственный его удар поразил не сердце, а легкие, как уже второе копье вонзилось прямо зверю в мозг, в точку, расположенную между ухом и глазом. Кажется, беды на этот раз удалось избежать.       Эргард выдохнул и широко вытер ладонью лоб. Стрелял товарищ, что и говорить, лучше него, и князю не было за это стыдно. Быть может потому, что он привык уже за долгую жизнь смотреть на Горгрида снизу вверх? Вот в бое на мечах он действительно мог с ним потягаться, и спарринги их были истинным наслаждением для обоих, когда никто не мог предсказать, на чьей же стороне окажется победа.       — Поздравляю тебя, — сказал радостно Эргард и хлопнул друга-советника по плечу.       Тот подошел к туше и, присев на корточки, принялся ее рассматривать.       — Ты промахнулся совсем немного, — наконец уверенно объявил он. — Кабан пошевелился, иначе удар бы пришелся левее. Так что добыча равно принадлежит нам обоим.       Он встал и, посмотрев Эргарду прямо в глаза, подмигнул. Тот ощутил, как где-то внутри помимо воли просыпается ликование. И не все ли равно, чей удар стал смертельным? Ведь главное — результат и то, что сейчас они направятся с добычей в лагерь, чтобы угостить гостеприимных хозяев.       Пиршество в итоге затянулось до середины ночи. Оборотни решительно заявили, что мясо будут готовить сами, но и люди настояли, что примут посильное участие. Помимо простой жареной кабанятины были приготовлены медовые ребрышки, рагу и мясо, тушеное в красном вине. Принц выкатил небольшой бочонок медовухи, и Эргард с Горгридом вперемешку с кесау расселись вокруг костра.       — Я не знаю пока, что за дела привели вас в земли Аст-Ино, — заговорил Рамору, поднявшись со своего места. — Но боги никогда не поворачивают колесо судьбы просто так. Быть может, это случится еще при жизни наших детей, или через несколько столетий, ни вам, ни нам не дано угадать. Но я знаю точно, что однажды скажут — ваш нынешний визит послужил важной вехой на пути к сближению двух народов.       Раздались приветственные крики, и князь с советником охотно подняли бокалы в поддержку слов Рамору.       Ночь напевала что-то неведомое, но очевидно ласковое, накрыв приграничный лес узорчатым звездным пологом. К небесам летели шутки и смех вперемешку с утробным порыкиваньем довольных оборотней. Казалось, если прислушаться, то можно различить тихий ласковый голос, который баюкает, рассказывая о неведомом — о былом и былинном. И голос этот переплетается с голосами людей и кесау, образуя причудливый, замысловатый, не похожий ни на что, но необыкновенно красивый, дивный узор.       Спать разошлись все с улыбками на устах и в глазах.       А через пару дней, когда ожидание еще не успело никому стать в тягость, пришло известие из Исталы. Раэтин писал, что охотно примет давних друзей своих у себя дома.