#Writober 2018

Теплую, ласковую тишину комнаты нарушает звук чьих-то шагов. Впрочем, сразу понятно, чьих именно. Здесь, кроме него, больше никто не шумит, и никто не пахнет настолько соблазнительно. Мы облизываемся, хотя нам это и не нравится. Ничего, мы еще только учимся быть честными со своими желаниями. Двери разъезжаются в стороны. Яркий холодный свет проникает внутрь, на мгновение лишая зрения. Но зрение уже давно не основное наше чувство. Можешь не благодарить — Паркер, привет! — вслед за светом в комнату всегда проникает он. Тот, кого мы так сильно хотим сожрать. Это неправда, так что помалкивай — Старк? — спрашиваем мы, поднимая вопросительный взгляд. — Еще не забыл, как разговаривать? Сидишь тут в своих потемках целыми сутками. Не затек еще в своей позе лотоса? — Мельтешит соблазнительный кусок живой плоти. — Ты поговорить зашел или по делу? — вскидываем бровь мы. Все еще не понимаю, зачем нам сдерживаться, но наш контроль над собой просто невероятен. — Хотел предложить тебе выбраться куда-нибудь. Потусить вместе, поесть нормальной, человеческой еды. Побыть, ну... знаешь... людьми? — неуверенно бубнит этот кусок мяса. Нам не мерещится, он действительно не уверен в себе? Боже, заткнись, — смеемся. — Нет, — отрезаем мы без раздумий. По разным причинам, но мы оба согласны. — Паркер, ты серьезно собираешься сгнить здесь? О, я понял, — язвит кусок мяса, — ты пытаешься эволюционировать в плесень? Плохая затея. Так что закругляйся и пойдем проветриться. В чем дело, кусок мяса? — В прошлый раз ты вытаскивал меня под предлогами заданий от Фьюри или на тренировку, — заканчиваем мысль вслух мы. — А сейчас берешь и в открытую зовешь на свидание? — Значит все-таки не тугодум. Просто издеваешься? — едко хмыкает кусок мяса. — Старк, у тебя весьма опасные вкусы, не находишь? Возьмем у него подписку об отказе от претензий и сожрем! — Веном, захлопнись! — Все еще хочет меня сожрать? — усмехается кусок мяса. Очень-очень хотим. Ты так соблазнительно пахнешь. Никто другой так не пахнет. Мы готовы спорить, что ты используешь какие-то специальные феромоны Говори за себя — Старк, ты опять чем-то надушился? — мы все-таки озвучиваем нашу догадку. — Лаборатория Бэннера попросила испытать. Раз уж все равно к тебе захаживаю. Врет и не краснеет А ты откуда знаешь? Нам не стоит удивляться. Мы отсюда слышим его загнанное сердце — И как давно? — Пару раз, — пожимает плечами кусок мяса. Со второй встречи, — радостно клокочем мы. В этот раз, я склонен верить тебе — Тогда, спешу обрадовать. Их разработка провалилась. Этот запах заставляет его хотеть тебя. Брови этого куска мяса взлетают вверх. Мы поднимаемся с пола, не обращая на это внимания, но это же так важно! Веном, захлопнись, я тебе сказал! Но он же... он не о том подумал Мы теряемся от непонимания и смотрим в лицо куску мяса. Этот соблазнительный блеск в глазах выдает его с потрохами. Нам же не нужно подсказки, чтобы понять, о чем именно он подумал? — ухмыляемся. Оба. — Старк, ты ведь не... — смеемся от абсурда ситуации, потому что этот кусок не только приставучий, но еще и идиот. Он гений, вообще-то А еще мы от него без ума — Только не говори мне о том, что ты подумал про “хочет” в каком-то другом контексте, кроме “сожрать”. Но тот лишь поджимает губы и разводит руками. Пойман с поличным и даже не пытается убежать или скрыться. Мы недооценили его дух — И это наталкивает меня на следующую мысль. Ты хочешь... боже, Старк, у тебя в жизни мало экстрима, сексуального опыта или экстремального сексуального опыта? — А ты сам не хотел бы попробовать, Паркер? Мы хотим — Мы не хотим! — взрываемся мы, чем полностью выдаем себя Старку. — Твою мать. Так он теперь Старк? — Так Веном не против? Ты ведь помнишь, зачем мы жрем головы*? Мы пытаемся уйти от неловкой ситуации, но нервно киваем, в знак согласия. На оба вопроса. И помнишь, почему нам способен помочь шоколад? Снова нервно киваем. А потом догадка доходит до нашего недалекого умишки. Эй, это и твой ум тоже, вообще-то! Мы хмыкаем себе в ответ и с явным вожделением тянемся к застывшему в ожидании реакции Старку. — Стоять, я сказал! — холодный контроль снова сковывает нас по рукам и ногам. — Вижу, твои медитации здесь не прошли даром. — То, что ты хочешь — неприемлемо. — Почему? — Сейчас я холоден и беспристрастен. Только в этом состоянии я полностью контролирую Венома, однако я не способен испытывать сильные эмоции, возбуждение или сексуальное влечение. — Короче, мне проще помастурбировать. — Именно. — А в противном случае? — Вероятней всего, он тебя сожрет. Может, спросишь нас? Ну и что ты мне ответишь? Позволь? — мы редко просим нас посторониться для разговора. Мы все еще не доверяем себе в присутствии дорогих нам людей. Когда же мы поймем, что они дороги НАМ? А как же все эти заявления про “сожрать”. Или, скажешь, неудачно пошутил? Нам еще столькому предстоит научиться, — шумно вздыхаем мы и занимаем ведущее место. Старк в панике отступает на шаг. — Веном, — он готов сорваться в любую секунду. Так жаль, что он тоже не доверяет. Но мы заслужили. Точнее я — Веном — заслужил. Хорошо, что ты это понимаешь — Я хочу договориться. — Мой голос отличается от нашего. Он более хриплый, низкий. Такого голоса боятся. Но Старк заинтересован. Он хмыкает, пытаясь проглотить волнение, но кивает на продолжение. — Ты получишь, что хочешь. Но ты доверишься нам! — Довериться тебе? — его голос сквозит скепсисом. — Не мне! Нам. Не знаю, как он, но я обещаю не жрать тебя. Старк фыркает. — Что за убогое создание! Ты же сам пришел сюда. Сам надушился этим сводящим с ума запахом. Сам додумался до того, что секс может стать заменой, потому что его достало жрать головы, а меня — шоколад. Так какого хрена строишь из себя недотрогу, когда все вышло? — мы нагибаемся к самому его лицу. Зубы почти касаются его нежной, сладкой кожи. Так сладко, что мы не можем сдержать себя. Язык сам тянется из глотки. Плавно, осторожно, чтобы не спугнуть, он касается нежной кожи лица над скулой, проводит влажную дорожку по щеке, спускается к губам. Мы осторожно обводим контур губ самым кончиком. Старк судорожно вздыхает, и мы пользуемся моментом, чтобы проникнуть к нему в рот. Не глубоко, просто обозначаем свое присутствие, проходимся по стройному ряду зубов, легко задеваем кончик его языка. Старк все еще напряжен. Это из-за твоего внешнего вида Он привыкнет, — улыбаемся мы и просим вслух: — Закрой глаза. Для укрепления доверия возвращаем язык обратно в свою глотку. Старк снова судорожно вздыхает, но закрывает глаза. Мы рады. Мы тянем свои ладони к его рукам и осторожно поднимаем выше. — Потрогай, — шепчем мы, соблазняя. Старк выбирается из наших пальцев, осторожно ощупывает запястья, локти, предплечья, плечи. — Как тебе? — шепчем мы, наслаждаясь его неуверенной лаской. — Теплый, мягкий, пульсируешь, — усмехается он, сдавливая плечи сильнее, явно намереваясь причинить боль. Его пальцы тонут в наших мышцах, касаясь обнаженного человеческого плеча. Из нас двоих Веном менее чувствительный. Мы еще только учимся, так что позволяем Старку касаться и носителя тоже. Пока Старк бродит руками по обнаженным плечам и груди, мы плавно обволакиваем его руки сверху. Тот пугается ловушки, отдергивая пальцы, но мы лишь усмехаемся. — Не смешно, — зло смотрит он в ответ, но видит уже не Венома, но нас. — Ты прикалываешься? Мы усмехаемся: — Нет. — Тогда что за шутки? — он злится. Но ему так идет эта неуверенность в себе. Мы стремительно приближаемся к нему, упираем в стену и улыбаемся: Старк попался в нашу ловушку. — Паркер, какого хрена? — Ты все еще воспринимаешь нас как Паркера и Венома, — говорим мы. — Но мы не отдельные части. Уже нет. Если что-то хочет один, вероятнее всего, этого хочет и второй. — Верни Паркера, а то я вызову людей Фьюри! Мы вздыхаем и отпускаем его, отходя в противоположный угол нашей темной клетки. — Все так привыкли, что с Паркером безопасно, поэтому мы и показываем его. — А как же!.. — он затыкается, явно пытаясь что-то обдумать. Ох, зря ты это сказал А нас не достало такое к нам отношение? Достало, — улыбаемся мы. — Мешает нарабатывать связь — Исчезни, Старк. Нам нужно медитировать. Мы доверяем ему, поэтому садимся спиной к выходу и погружаемся в пучины собственного сознания. Нам действительно сложно дается обдумывание нескольких очень специфических концепций, но во всех больших вопросах мы уже пришли к соглашениям, которые действительно устраивают нас. Один из таких вопросов — хотим ли “мы” стать “мной”. Единым существом, а не двумя шизофренично передергивающими личностями. И здесь мы единогласно сошлись во мнениях. Но Старк не слушает нас. Подходит ближе, опускает руки на наши плечи и с вызовом спрашивает: — Тогда какого черта это была за демонстрация хладнокровного контроля? Мы вздыхаем. — Когда мы не разбираемся в ситуации, мы просто отрубаемся от процесса и наблюдаем. В эти моменты работает опыт Питера Паркера, так как он дольше жил на Земле среди людей. Мы все еще способны причинить вред, который не необходим. И которого мы не хотим. Так что уходи отсюда, Старк, пока мы не набросились на тебя и не сожрали, — усмехаемся, потому что до нас наконец-то доходит концепция этой шутки. — Но Веном же... — Старк тупит. Или просто тянет время. Мы не понимаем, чего он хочет Мы понимаем, — тяжело вздыхаем и усмехаемся. Интересная мысль скользит у нас в голове, и мы принимаем единогласное решение. Руки Старка снова в ловушке нашего вязкого тела. Мы растворяемся перед ним и материализуемся позади. Это пока что болезненный процесс, но мы научимся со временем. Наши руки сводят его, пойманные в тиски, у него за спиной. Он дергается, но мы лишь перехватываем его за талию и шею. Этот невероятный запах сводит нас с ума, и мы не в силах сдерживать себя, впиваемся в сухую теплую кожу жарким поцелуем. — Так хочется вылизать тебя всего, — прижимаем к себе сильнее, тремся пахом о его задницу. Он шипит, но не дергается. — Миллиметр за миллиметром, снять с тебя этот дурманящий запах. Чтобы больше никто не чувствовал его, чтобы все, у кого достаточно острый нюх, знали, что ты наш. Рука шарит по талии. Два ловких щупальца расстегивают ремень брюк и проникают под ткань. Живот Старка поджимается. Он пытается спрятаться от прикосновения, но быстро понимает, что ему некуда бежать. Наша рука берет его за подбородок и разворачивает лицом к себе. Мы улыбаемся его страху, аккуратно целуем уголок губ, тремся щекой о щетину, зарываемся носом в шею. — Как же мы хотим тебя сожрать, — тихий шепот двух голосов. Старк коротко вздыхает. Сердце загнанно скачет в груди, но расширенные зрачки и твердеющая плоть внизу выдают с потрохами. Если ему и страшно, то он слишком сильно заводится от происходящего, чтобы действительно бояться. Мы осторожно берем его пенис в руку, нежно обволакиваем и начинаем осторожные движения. Тем временем наше лицо возвращается к его. Он смотрит куда-то в стену, видимо боясь встретиться с нашими глазами. Ничего, все еще впереди. Мы снова целуем его в уголок губ, языком раскрывая их. Наш язык длинный, и даже неудобная поза не мешает нам целовать его. Мы плавно, но настойчиво проникаем языком в его рот, беспощадно сметая чужое вялое сопротивление. Старк недовольно стонет в губы. Мы отстраняемся и молча вскидываем бровь. — Дышать нечем. Хмыкаем и единогласно решаем проучить неженку. Наш язык вытягивается, обхватывает его шею два раза и впивается ему в рот. Это уже не поцелуй, мы грубо берем Старка, нагло проникая внутрь, трахая в самую глотку. Вот теперь он действительно понимает, что значит “нечем дышать”. Вьется в наших объятьях, пытается вырваться, но лишь сильнее насаживается на язык. Его член подрагивает в нашей руке, наливаясь лишь сильнее. Так вот чего тебе хотелось, Старк Слюни скапливаются на подбородке и капают на дорогущий пиджак. Старк не сдерживает слез, стонет и дергается, пытаясь хоть что-то сделать. Но он совершенно беспомощен. Он в нашей власти. И мы можем сделать с ним все, что пожелаем. Последнее произносим вслух. От этого у Старка закатываются глаза. Он почти задыхается, но мы контролируем показатели его тела достаточно для того, чтобы доставить ему максимальный кайф. На грани потери сознания, мы резко отстраняемся от него, выпускаем из тисков его руки и пихаем вперед. Он падает на четвереньки и судорожно пытается отдышаться. У него есть ровно три секунды прежде, чем мы наваливаемся на него сверху и начинаем одну за другой стягивать с него лишнюю сейчас одежонку. Он стонет в вялых попытках сопротивления. — Серьезно? — усмехаемся мы, останавливаясь, отстраняясь. — Я думал тебя это заводит? — севшим голосом хрипит Старк. Он ухмыляется? Вот скотина! Мы впечатлены? Определенно! Он сегодня от нас уползать будет! Смеемся в голос и продолжаем стаскивать одежду. Теперь это больше похоже на эротический танец, нежели на изнасилование. Нас заводит. Скидываем с него пиджак и рубашку, снова притягиваем к себе, но на этот раз не трогаем руки. Позволяем ему трогать нас, пока сами беззастенчиво лапаем его торс. Он сильный, мощный, красивый. В нем чувствуется столько жизни, столько энергии. Особенно глядя на маленький кругляшок в самом центре его груди. Хмыкаем, тянемся к реактору, легко поддеваем, поворачиваем крышку и вынимаем из пазов. Старк завороженно смотрит на то, как питательный элемент выходит из его груди с мерным шебаршением подшипников в пазах. Легкий щелчок — реактор снаружи. И пусть провода не отсоединены, сейчас Старк чувствует себя поразительно уязвимым. Он неуверенно тянется вернуть его на место. — Руки за спину, — холодный приказ. Мы не заставляем, просто наблюдаем за тем, как его всего трясет. Но он слушается, судорожно вздыхая и складывая руки за спиной. — Хороший мальчик. Послушный. Наша свободная рука вновь обрастает щупальцем и проникает в отверстие под дуговой реактор. Там все безопасно и экранировано, но так интимно и тепло. Глубина небольшая, сантиметров десять-пятнадцать, но внутри, за теплыми стенками метала так хорошо чувствуется загнанное в страхе сердце. — Тебя когда-нибудь имели сюда, Старк? — шепчем на ухо мы, пока наше щупальце осторожно касается стенок внутри. — Нет, — сипит он, даже не делая попыток прочистить горло. Облизываем его красное от смущения ухо, играемся самым кончиком в раковине, едва проникая внутрь. Затем наш ловкий язык следует ниже, вдоль пульсирующей венки на шее к аккуратному шву между кожей и металлом. Облизываем его, наблюдая за тем, как из раскрытого рта Старка вырываются тихие охи. Усмехаемся и резко ныряем языком к ближайшему соску, выкручивая его и, одновременно с этим, заполняем полость целиком. Давление не такое большое, но вместе с болью от соска оно бьет по натянутым нервам Старка, заставляя его выгнуться и вскрикнуть. Вновь усмехаемся и наблюдаем, как сыплются звезды из его глаз. Он в шоке, он дезориентирован, но по довольной улыбке понятно — ему понравилось. И он хочет еще Освобождаем полость реактора, возвращая его на место. Юркий язык продолжает вылизывать сосок. Но нам скучно, тоже хочется чужих прикосновений, поэтому молча разворачиваем его, а его руки кладем себе на талию. Игриво смотрим в чужие глаза. Старк соображает довольно быстро, начинает цепляться за наше тело, прикасаясь к нему везде-везде. Мы обнажаем себя, чтобы ощущать это, но видим недовольство в его глазах. — То тебе Веном не нравится, то Паркер. Ты уж определись, — смеемся. — Веном... приятный, — уклончиво отвечает Старк, а потом приникает близко-близко и шепчет на ухо, — весь такой сильный, пульсирующий, будто огромный член. — Любитель больших размеров? — фыркаем. — Вообще-то нет, — хмыкает тот и отодвигается, глядя в глаза. — Боюсь, Веном не очень чувствителен. Его брови взлетают вверх: — Хм, не знал. Окей. — Его руки возвращаются, начинают свою ласку, от груди вниз по талии, к бедрам. Мы ласкаем в ответ, прижимаясь сильнее. Стягиваем ненужные сейчас брюки до колен и начинаем ласкать его бедра. Старк теплый везде. А пахнет так соблазнительно приятно, что слюни начинают капать, стекая по его плечу. — Щекотно. — Можно я тебя сожру? — скулим. — Нет, — усмехается он. Расстроено вздыхаем. — Но облизать можно. Только если обещаешь держать себя в руках. Смеемся и подхватываем его. Тянем на себя, высвобождая из брюк окончательно, усаживаем на свои колени и начинаем исследовать его тело своим огромным языком: лицо, шея, плечи, впадинка у ключиц, грудь, спина, талия, поясница, округлые ягодицы, бедра. Нарочно пропускаем пах и ложбинку. Не потому, что не хочется, а потому что боимся сорваться. Старк уже неприкрыто стонет от наших ласк. Тянется к себе, но в последний момент передумывает и ныряет рукой к нам. Его рука судорожно ласкает наш член, сжимая чуть сильнее, чем нужно. Стискиваем его ягодицы, прижимая его к себе. Наши стояки почти соприкасаются. Старк охает и перехватывает оба своей большой мозолистой рукой. Что ж, самоудовлетворение оставим ему, сами же займемся им. Наши руки и язык исследуют его тело, забираются во все впадинки, во все укромные местечки, оставляя в них свою слюну, свой запах, пока не добираемся до последнего. Колечко ануса подозрительно растянутое и смазанное. Этот говнюк подготовился У нас еще были сомнения? Фыркаем и принимаем приглашение, сразу же проникая внутрь своими пальцами. Внутри тепло и скользко. Прямо, как мы любим. Заполняем его всего, растягивая до той степени, пока он не начинает упиваться собственными стонами. Его руки слабеют, он из последних сил опирается на нас, оттопыривая свой зад для лучшего проникновения. Глупышка, нам это не нужно. Стискиваем его ягодицы, разводим в стороны и толкаемся еще дальше, чтобы он почувствовал нас глубоко внутри. В это время наш язык находит его рот и втягивает в обычный человеческий поцелуй. Это так... приятно Ты удивлен? Мы никогда не ощущали чего-то настолько интимного с кем-то, кто не является нами Это правда, — хмыкаем мы, вспоминая свой первый и последний секс уже будучи нами. Пока мы целуем его, он судорожно цепляется за нас, пытаясь найти опору, но лишь проваливается, когда ощущает, как вновь организованное щупальце обвивает наши члены и начинает пульсировать, имитируя сокращения внутри его задницы. В момент осознания этой игры, он просто плавится, но мы не даем ему растечься, улыбаемся в поцелуй и вновь вытягиваем свой язык, начиная нещадно трахать его рот. Он прижимается так близко, словно пытается слиться, стать с нами единым целым. А мы проталкиваем язык глубже, в глотку, в пищевод, до самого желудка. Чтобы он почувствовал, как мы скользим внутри него с обеих сторон. Мы трахаем его так, высекая из его тела самые неприличные хлюпающе-стонущие звуки. Но он долго не выдерживает, заходится в экстазе и спускает, содрогаясь всем телом. Мы плавно покидаем его, откидываемся назад, позволяя ему устроиться на нашем теле и немного отдохнуть от оглушительного оргазма. Мы еще напряжены, но это скорее плюс, нежели минус. Сейчас у нас будет много времени на эксперименты с собой. А пока что мы лениво перебираем его взмокшие волосы и тупо улыбаемся своим мыслям. Я трахнул Тони Старка Мы трахнули Тони Старка И ему понравилось! Еще как Спустя минут десять он приходит в себя и с сожалением смотрит на наше тело. Мы усмехаемся: — Как-нибудь в следующий раз. По его виду невозможно понять, чему он больше радуется: что его отпускают или что есть возможность продолжения. Он кое-как поднимается, одевается и, кидая: — Увидимся, — на трясущихся ногах уползает из нашей клетки. Теперь нам не нужно переживать за него. Теперь он пахнет нами. И это значит для нас почти тоже самое, если бы мы сожрали его.