***
Машина плавно тормозит у покосившихся ворот. Часть деревянной ограды повалена, другая завалена разлагающимися трупами. Чума не обошла это место. Но, как надеется Тони, уже ушла отсюда. Тони глушит мотор, пока Питер переваливается на заднее сиденье и вытаскивает оружие. Он протягивает Тони топор, а сам берет ружье. Они одновременно открывают двери и выходят наружу. Питер сразу же поправляет маску на лице. Его нюх слишком чувствительный. Он сильно помогает, когда нужно учуять приближающуюся гниль, но, когда она вот так вот валяется прямо около входа — ему почти физически больно. Они осторожно идут в сторону домика. Свет в окнах не горит. Он уже редко где горит. В мире осталось не так много людей. И с каждым днем их все меньше. Тони распахивает дверь и заглядывает внутрь. Осматривается, просвечивает тьму фонариком и зовет за собой Питера. Они осматривают весь дом, все двери, абсолютно все, чтобы не дай бог где-нибудь не залежался какой-нибудь мертвяк. Они уже теряли людей по неосторожности, но чужие смерти научили их, как правильно заботиться друг о друге. Дом оказывается пуст, так что они запираются в нем, занавешивают окна и сооружают спальные места прямо посреди просторной гостиной. Здесь есть камин, так что будет проще следить за костром. Питер, как всегда, занимается ужином из скудных припасов, которые приносит из машины. Тони, как обычно, шарится в округе в поисках чего-нибудь, что может пригодиться им в их вечной гонке. После ужина они льнут друг к другу, пытаясь согреться. Нет, от камина идет достаточно тепла. Только живой огонь не способен согреть от холода внутри.***
Это произошло около года назад. Вспышка болезни, попытки ЦКЗ остановить заразу. Безуспешные. Люди просто провалились как вид, не смогли организовать себя, не смогли пережить это. Мстители тут были бессильны, так как орды зомби вечны и бесконечны, а Мстители, пусть и герои Земли, вполне себе смертны. И хуже смерти Мстителя, может быть только вторая жизнь кого-то, вроде Стива или Халка. Тони с ужасом вспоминает, как раз за разом втыкал щит капитана ему в шею, чтобы оторвать голову. Тони до сих пор не понимает, как умудрился просрать свою мастерскую с, фактически, всем, что было необходимо для выживания. Зато он нашел Питера. Они нашли друг друга в этой череде смертей, и живы только благодаря тому, что вместе. Они — последнее, что у них вообще есть.***
Тони накрывает сухие обветренные губы Питера своими. Питер сладкий и мягкий, его хочется обнять и закутать в теплое одеяло. Хочется оставить для себя, защищать от всего мира. И Тони старается. Питер вообще единственное, ради чего он старается. Руки Питера скользят по сильному горячему телу. Питер вспоминает, какие тела он обнимал в своей жизни, но ни одно из них не было таким же сильным и теплым. Мама, папа, дядя, тетя, Нэд, Лиз, Мишель, Гвен и другие. Список можно продолжать долго, но закончится он на Тони. На том последнем и единственном, что у него сейчас осталось. Тони запускает руки под его футболку и тянет вверх, снимая ненужный предмет одежды. Тут же припадает губами к смуглой бусине соска. Тянет, покусывает, пока рукой играет со вторым. Питер пытается сдержать стоны за короткими вздохами. Он закусывает губы и руки, только чтобы быть тихим. Тони это не нравится. Он хочет слышать его голос, хочет позволить ему стонать и наслаждаться моментом. Он обязательно найдет для них спокойное место, где Питеру не придется сдерживать себя. Но сейчас Тони все понимает. Дорожкой влажных поцелуев он спускается к его ногам, освобождает заинтересованный орган и сразу берет его в рот. Питер глубоко вздыхает. Он всегда такой отзывчивый, такой чувствительный и живой. Последняя жизнь, в которую верит Тони. Он ласкает его языком, пока пальцы уверенно играются с яичками и массируют точку за ними. Питеру много не надо, он ведь все еще молод. Тони жалеет, что не встретил его в мире, где все нормально. Где он по-прежнему гений, миллиардер, плейбой и филантроп. Где этот мальчишка —студент первого курса МИТа. Где они долго не могут сойтись, потому что у Тони принципы, а Питер слишком молод и не уверен в себе, чтобы просто трахнуть его в ближайшей подсобке. Где они целыми днями валяются в постели, лаская друг друга на разный лад, где Тони показывает Питеру небо в алмазах, заставляя его плакать от чувств. Где оба они, каждый по-своему, сгорают от стыда, когда мир узнает о них. Тони так хочет обратно те, незначительные, социальные проблемы. Но увы… Он лежит на старом матрасе, а под ним сдерживая стоны, плавится мальчишка. Настоящий, горячий, живой. Тони сглатывает его семя, вылизывает член и заправляет обратно в штаны. Ему так хорошо и тепло на душе. В такие моменты как этот, когда Питер всем своим существом жмется к нему, у Тони возникает иллюзия, что он способен защитить его ото всего. Способен дать ему такой мир, который тот заслуживает. У Тони есть план, но для его осуществления ему необходимо сделать очень многое. Так что пока что им с Питером придется потерпеть. А Питер готов терпеть хоть целую вечность, пока рядом с ним есть Тони. Потому что, в отличие от него, он знает, что, будь этот мир нормальным, они бы никогда не встретились, не нашли друг друга. Может быть дело в разнице мышления, в скорости приспособления, но Питер не хочет обратно. Его устраивает этот мир. Его устраивает все, что его окружает, пока рядом есть Тони. И он готов идти куда угодно рядом с этим мужчиной. Потому что, пока Тони рядом, в его жизни все просто и понятно. И, он даже чуточку благодарен судьбе за то, что все вышло именно так. Потому что он знает, что в обычном мире ему было бы тяжело под давлением общества. Они разные, они знают это. Они знают, что их не связывает ничего, кроме этого сраного апокалипсиса. Но он есть, и он связывает их, их жизни, их судьбы, их чувства. Питер тянется губами к Тони и целует мягко, целомудренно. Это не любовь, скорее заполнение пустоты внутри, подвесной мост, один на другом, и все они замешанный на жгучем адреналиновом коктейле. Но их все устраивает. Им плевать, что они просто немного заблудились по жизни.