А можно исправить?

Мерный и далёкий стук капель о воду отсчитывал время, но Кристина, погружённая полностью в свои мысли, всё равно не знала, как долго она прождала. Призрак оставил её одну на берегу подземного озера и сразу же ушёл за Раулем. Кристина отсчитывала свои шаги, занимала мысли чем угодно, чтобы не думать о том, что ждёт впереди, но пугающие картины будущего всё равно нагло лезли в голову. Отныне она пленница Призрака Оперы. Того самого, что убил Жозефа Буке и уронил тяжеленный деревянный задник на Карлотту только потому, что она посмела его высмеять. Призрак был опасен, неуравновешен и имел на Кристину определённые виды, о которых думать было страшно и обидно. Она чувствовала себя преданной и обманутой, но винить в собственной глупости и легковерии было некого. Она сама заманила себя в эту ловушку, и теперь, оставаясь в логове Призрака, была полностью в его власти. Лишь бы Рауль был жив! Мысли стремительно переключились с собственной судьбы на судьбу жениха, и Кристина едва сдержала злые слёзы. Они оба в плену, и оба по её вине! Как же она могла быть настолько наивной, что поверила в детскую сказку? Одиночество иногда играет с людьми жестокие шутки, и теперь ей придётся ответить за собственную доверчивость. Очередная капля, сорвавшись, упала вниз, и Кристина не выдержала. Она пойдёт за ними. Сейчас же. Но как только девушка повернулась к пришвартованной у берега лодке, вдалеке позади послышалось копошение. Кто-то шёл к дому, и кто это мог быть, если не хозяин. Но бесшумный Призрак не мог идти так громко, если бы был один, а значит, с ним Рауль! Кристина не раздумывая бросилась навстречу приближающимся звукам. Первым, что она увидела, была белая маска, кое-где прикрытая чёрными растрепавшимися волосами. В коридоре, где они шли, было темнее, чем у освещённого сотнями свечей берега, и маска ярким пятном выделялась в черноте подземелья. Затем Кристина опустила взгляд ниже и увидела, наконец, кулем повисшее тело, которое Призрак, хоть и поддерживал, но больше всё же волок по земле. — Рауль! — воскликнула Кристина, бросаясь вперёд. — Стойте на месте, — громко приказал Призрак, смерив её тяжёлым взглядом, и девушка замерла. Мужчина даже не запыхался, хотя едва ли его ноша была лёгкой. Рука Рауля была закинута на его плечи, но ноги волоклись по земле. Он всё ещё был без сознания, и сердце Кристины сжалось от дурного предчувствия. — Как он? — спросила она, не смея ослушаться и приблизиться. — Он жив? — Да, — коротко ответил Призрак, выходя, наконец, на свет. Кристина ужаснулась: вся левая сторона лица Рауля была залита густой тёмно-красной кровью, а тонкая царапина на виске, из которой вся эта кровь текла, выглядела до смешного маленькой и незначительной. Но Кристине было не до смеха. Раулю нужно было сейчас же перевязать рану, чтобы он не умер от потери крови, а затем привести в чувство, чтобы знать наверняка, нет ли прочих угроз его жизни. Потом было нужно сделать ещё что-то, но Кристина, переполненная волнениями и страхом за его жизнь, никак не могла вспомнить, что конкретно. Она была совершенно бесполезна, и это её убивало. Призрак донёс тело до ближайшей широкой каменной ступени и сгрузил вниз, не особенно заботясь о его удобстве. Голова Рауля мотнулась из стороны в сторону на холодном полу и замерла. Глаза были закрыты. — Нужно остановить кровь, — предложила Кристина, что знала. Призрак даже не взглянул в её сторону, присаживаясь на корточки перед распростёртым у его ног телом. — Видите там, в углу, чёрный бархат? — произнёс он абсолютно спокойно, и Кристина заозиралась, ища глазами, о чём он говорит. — За ним полки. Принесите оттуда чистую ткань и большой прозрачный флакон. Кристина рванулась к углу, судорожно ища всё необходимое. Рядом с большой стеклянной бутылкой лежал тонкий серебряный нож, и интуитивно девушка прихватила и его. Обернувшись, она наткнулась на внимательный и, в отличие от её собственного, совершенно не взволнованный происходящим, взгляд жёлтых глаз. — Собираетесь заколоть меня, пока я спасаю мальчишке жизнь? — саркастично поинтересовался Призрак. Его губы улыбались, но глаза, несмотря на их тёплый и солнечный цвет, оставались холодны и враждебны. Под их пристальным взглядом Кристина, придерживая отрез ткани трясущейся рукой, разделила его ножом на две неравные полосы, и сразу же отложила лезвие обратно на полку. Чёрный бархат скользнул по руке, когда ткань опустилась, скрывая потайной шкаф. На негнущихся ногах Кристина подошла к Призраку и, опасаясь дотрагиваться до затянутых в перчатки рук, поставила на камни перед ним всё необходимое. Меньший кусок ткани девушка оставила себе и поспешила к озеру, чтобы смочить водой. Когда она вернулась, Призрак уже остановил кровь, приложив смоченную прозрачным раствором тряпку к ране. Кристина замерла за его плечом, жадно всматриваясь в залитое кровью родное лицо, и не заметила, как жёлтые глаза снова выжидающе на неё уставились. — Не подходите ко мне со спины, если жизнь вам дорога, — спокойным голосом известил Призрак и взял из протянутых рук влажную ткань. — Не буду, — согласилась Кристина. Она завороженно следила, как умелыми, быстрыми движениями Призрак счищает кровь с лица Рауля, как то постепенно белеет, становясь всё больше похожим на… фарфоровую маску. Холодок пробежал по коже, и Кристина вздрогнула. Меньше всего ей хотелось видеть милого Рауля похожим на Призрака. Но, глядя в закрытые глаза девушка готова была принять его каким угодно, лишь бы тот жил. — Он будет в порядке, — сказал Призрак, одним пугающе плавным движением поднимаясь на ноги. — Живучий, как таракан. — Ему нужен доктор. — Очень жаль, что я не он, — едко отозвался Призрак, рывком вздёргивая Рауля на ноги. Кристине оставалось только стискивать в волнении пальцы и издали наблюдать, как мерно и безжизненно покачивается голова в такт широким шагам. Девушка шла, держась по правую руку от Призрака, так ни разу и не дотронувшись до безвольно свисавшей руки Рауля, хотя сердце так и рвалось к нему, только бы коснуться, убедиться хотя бы, что кожа сохранила тепло, а значит, и жизнь. — Я останусь с вами, как и обещала, — заговорила Кристина снова, когда они свернули в малоосвещённый коридор, — вам больше незачем беспокоиться, и вы можете отпустить… — Ещё одно слово, одна попытка спасти его жалкую жизнь!.. Призрак отворил неприметную дверь и зло обернулся к испуганной девушке. Та замотала головой, понимая, чем должна была закончиться его угроза. — Я поняла, — тихо проговорила она, не в силах оторвать глаз от так и не очнувшегося жениха. — Видите? — самодовольно произнёс Призрак, одним движением заталкивая тело в черноту комнаты. — Вот, зачем он мне. Вы сразу становитесь послушнее. Вытащив из кармана ключ, Призрак захлопнул дверь и запер её, отрезая Кристине дорогу к Раулю, а Раулю — к свободе. Они вернулись в комнаты, и только сейчас Кристина заметила, какая напряжённая тишина повисла между ними. Они остались наедине, и им предстояло провести так остаток жизни. По крайней мере, жизни Кристины. Хотя она не знала, сколько Призраку лет, не знала о нём ровным счётом ничего, даже имени, но спросить сейчас было неловко. Хотя чего ещё можно смущаться перед этим человеком? Он и так знал всю её подноготную, он был её учителем много лет, а сейчас похитил, чтобы держать в плену и больше никогда не выпустить на свободу. Кристине определённо не стоило смущаться. — Как вас зовут? Ей показалось, или от вопроса Призрак едва заметно вздрогнул? Конечно, показалось. Разве может этот почти нечеловек чего-то испугаться, тем более — простого вопроса. Они остановились у чёрного лакированного пианино, окружённого тонкими желтоватыми свечами в серебряных подсвечниках, и Кристина завороженно следила за игрой теней, когда свет причудливо отражался от белой фарфоровой маски. Призрак остановился и обернулся. Хотя он и сказал не подходить к нему со спины, всё же предпочитал идти впереди. В жёлтых глазах на секунду взметнулись тёмные тени, и Кристина незаметно поёжилась. — Эрик, — прозвучал в тишине подземелий одинокий голос. — Эрик, — эхом повторила Кристина, и услышала в ответ шумный вздох. Она подняла глаза, но мужчина уже отвернулся. — Что же дальше, Эрик? Ей определённо не показалось. Призрак напрягался всякий раз, когда слышал своё имя, но, хоть Кристине и было любопытно узнать, почему, спрашивать она не стала. — Вы голодны? — не став притворяться, что не понял вопроса, отозвался Эрик. Кристина помотала головой. — Не голодна. — Тогда идите в свою комнату, это был трудный день. Тонкие пальцы едва заметно подрагивали, когда открывали тяжёлую крышку пианино, но перестали, как только из инструмента полилась спокойная, неторопливая музыка. Кристина, хоть и знала, что не стоит пререкаться, не удержалась: — С момента нашей встречи на крыше едва ли прошёл час. Она ждала вспышки гнева или хотя бы раздражённого взгляда и подсознательно хотела их — хотела вывести Призрака из себя, но тот отозвался вполне флегматично: — Значит, это был трудный час. Кристина не заметила, как оказалась в уже знакомой комнате. С прошлого раза здесь не изменилось ничего: всё та же глубокая низкая кровать с красным постельным бельём, всё тот же белый резной шкаф в углу, всё то же зеркало в полный рост. Кристина помнила, как удивилась, впервые увидев всё это. Эта комната, каждая вещь в ней, противоречили самой натуре хозяина дома. Только здесь мебель могла быть белой, только здесь были зеркала и только здесь, казалось, было тепло. Ужасно замёрзшая, Кристина забралась под одеяло, чувствуя, наконец, как её холодное тело обволакивает приятный жар. Мысли моментально стали вязкими, думались медленно и неохотно, и девушка сама не заметила, как провалилась в сон. Если Кристине и снилось что-то, то она этого не запомнила. Проснулась девушка только чуть менее уставшей, чем до этого, значит, сон был коротким. Время узнать было неоткуда, и, поймав себя на поиске часов, Кристина осознала вдруг, что больше они ей не понадобятся. Она пленница и, если Эрик пожелает, может никогда больше не выйти на улицу. Разве что в его сопровождении, но вот в люди — точно нет. Кристина подумала о тех, кого она больше не увидит. Мадам Жири и милая Мэг… Как они там? Скучают ли? Наверняка гадают, куда она пропала, даже ничего не сказав. А может они заметили и отсутствие Рауля и решили, что они сбежали вместе? В любом случае, их не ищут. А если и так, то точно не найдут. Не здесь, в богом забытом подземелье оперы. Кристина села в постели и огляделась. Всё, вроде, было на своих местах, даже полотно бархата, служащее комнате дверью, висело в том же положении. Кристина поймала себя на мысли, что ищет следы пребывания здесь Призрака. Эрика. Нужно учиться называть его Эриком. Если бы он был здесь, если бы пришёл смотреть, как она спит, его можно было бы обвинить… В чём? В нарушении личного пространства? В бестактности? Как это глупо: Призрак похитил её с самыми очевидными целями, а она собирается назвать его бестактным. Умом Кристина понимала, почему он так себя ведёт, но сердцем… Её сердце рвалось к Раулю, в тёмную холодную комнату, которую кроме как камерой назвать было нельзя. Как он там? Жив ли? Как бы проверить? Кристина поднялась, не утруждаясь разглаживанием складок на платье, и принялась мерить шагами комнату, но тихо, чтобы не дать Эрику понять, что она уже не спит. Ей нужно было попасть к Раулю, чтобы хотя бы увидеть, убедиться, что он в порядке. Можно прокрасться туда тайком, когда Эрик уснёт. Но комната заперта, ключа у Кристины нет, как нет и окна в двери комнаты. Можно попросить Эрика, но он не согласится. Не после всех её вчерашних угроз и шантажа. Девушке не было стыдно за это — она сделала всё, что могла, чтобы спасти Рауля, и сделает ещё больше, если понадобится. Её жизнь здесь уже ничего не стоит, но жизнь любимого была ей слишком дорога. Оставалось ждать. Этим Кристина и занялась, снова усевшись в кровати и прислушиваясь к звукам снаружи. Было тихо и скучно. Может, Эрик спал, может, читал, но ни одного постороннего шума до слуха Кристины не донеслось. Тем временем в животе заурчало. Она и забыла, когда ела в последний раз. Кажется, это был завтрак. Посидев ещё немного, Кристина пришла к выводу, что ведёт себя глупо. Ей придётся выйти из комнаты рано или поздно, придётся привыкать к хозяину дома, научиться нормально с ним общаться. По крайней мере, пока он ведёт себя прилично. Осторожно выглянув наружу, Кристина нигде не увидела Эрика. Она сделала пару осторожных шагов, пытаясь логически понять, где искать кухню, но наткнулась взглядом на тёмную фигуру в кресле. Эрик спал, закутавшись в свой чёрный плащ, но совершенно не выглядел спокойным и умиротворённым. Скорее он был похож на хищника в засаде. Если бы не уснул. Видимо, он провёл всё время, следя за комнатой Кристины, но хотя бы внутрь не зашёл. Неужели он опасался, что девушка сбежит? Она не смогла бы даже найти выход, не то, что преодолеть многочисленные ловушки. Кристина подошла ближе, стараясь ступать тихо и не разбудить спящего. Любопытство двигало ею, и девушка, став так, чтобы не заслонять свет, чувствуя себя неловко, принялась рассматривать Эрика. Он был всё в той же одежде и маске, так и не снял перчаток. Белый фарфор притягивал взгляд, но Кристина, хоть и хотела заглянуть под него из чистого любопытства, никогда бы не сделала этого без разрешения — одного раза ей хватило. И пусть она не успела ничего разглядеть, но крики Эрика до сих пор стояли в ушах, а его расстроенный больной взгляд — перед глазами. Кристина шумно выдохнула, и Эрик проснулся. Он неловко дёрнулся, мгновенно открывая глаза, и Кристина вздрогнула от неожиданности. Немного мутный со сна взгляд жёлтых глаз остановился на её лице, и девушка смутилась, представляя, как сейчас выглядит, сидя перед спящим и нагло его рассматривая. Но Эрик, похоже, думал о другом. Его взгляд на секунду замер, уставившись в никуда, а рука мгновенно взлетела к лицу, проверяя, на месте ли маска. Он думал, что Кристина попытается снять её, пока он спит? Да кем он её считает? — Доброе… — неловко начала Кристина, когда молчать стало уже невмоготу. — Я не знаю, какое сейчас время суток. Эрик поднялся, становясь сразу выше на полголовы, и бросил взгляд куда-то влево. Кристина обернулась тоже, но никаких часов не увидела. — Сейчас почти два часа ночи, — тем не менее ответил Эрик. — Как вы узнали? Ситуация, как и само присутствие мужчины рядом, смущали, но Кристине было слишком любопытно, чтобы промолчать. Эрик посмотрел на неё внимательно, будто не уверенный, что ей правда интересно, а затем тонким пальцем указал на ближайшую свечу. — Воск расплавился наполовину. Прошло четыре часа, — его голос был чуть хриплым со сна, и завороженная Кристина слушала внимательно. — К рассвету прогорает полностью. Он замолчал и опустил взгляд. Могло показаться, что он смущён, если бы перед Кристиной стоял кто угодно, кроме грозного Призрака, не боящегося ничего на свете. Она неловко кивнула, не зная, что ещё сказать. — Вы голодны? — спросил, в свою очередь, Эрик. — Да. Я хотела найти кухню… «… а нашла вас» — она оставила при себе. — Я приготовлю для вас поесть. Вы можете пока вернуться в комнату или занять себя чтением. — Могу я пойти с вами? — предложила Кристина. Глаза Эрика настороженно блеснули. Он явно раздумывал, какой подвох может крыться под этими словами. А может уже мысленно прятал все ножи и вилки, острые достаточно, чтобы ими можно было проткнуть человека. Кристина терпеливо ждала. — Да, полагаю, можете, — наконец, решил Эрик. Кухня оказалась просторным, но очень захламлённым помещением. Во всём доме Эрика вообще было много красивых и наверняка дорогостоящих, но совершенно бесполезных вещей. И вряд ли все они были дорогими сердцу безделушками. Скорее всего, так Эрик компенсировал отсутствие жизни — собирая вокруг себя произведения жизней других людей. Обо всём этом Кристина успела подумать, пока они шли по небольшому тёмному коридору. Эрик, похоже, и коридоры любил. — Что бы вы хотели съесть? — поинтересовался мужчина, когда они остановились перед рабочим столом. Его голос звучал напряжённо, а пальцы были крепко стиснуты, но глаза смотрели спокойно и непринуждённо. Он всеми силами пытался показать, что всё в порядке. Но Кристина видела, как Эрик нервничает. Ему определённо было неловко находиться с девушкой один на один, и Кристина сейчас понимала его как никогда. Она бы многое отдала, лишь бы не быть здесь, но жалеть было поздно. Всё, что могла сейчас Кристина — попытаться привыкнуть к такой жизни, ведь ничего другого она больше не увидит. Ей нужно учиться существовать с Эриком, и чем скорее у неё это получится — тем быстрее она сможет увидеться с Раулем. Хотя бы попытаться уговорить Эрика её к нему отвести. Кристина огляделась, но никаких продуктов не увидела и пожала плечами. — Что угодно. Что вы едите обычно? Эрик в ответ тоже дёрнул плечом, неосознанно копируя её жест, но получилось это грубее. — То, что быстро готовится. — Когда я была у вас в прошлый раз, блюдо, которым вы угощали меня, едва ли можно назвать простым. Эрик, заметно нервничая, отошёл к зашторенной стене, заглядывая за ткань. Оттуда дыхнуло холодом, и Кристина поёжилась. Было темно, но девушка догадалась, что там Эрик хранит продукты. — Вы были моей гостьей, — он обернулся с несколькими бумажными свёртками в руках, — я не мог накормить вас варёным картофелем. Его голос звучал одновременно и высокомерно, и обиженно, и Кристина невольно улыбнулась. — На самом деле, я была бы не против картошки. Эрик мельком взглянул на неё, но торопливо отвернулся, наткнувшись на улыбку. Он положил свёртки на стол, и Кристина подошла ближе. В одном было мясо — холодный кусок красных волокон; в другом — желтовато-белый брусок — масло. Потеряв интерес, последние два свёртка Кристина проверять не стала. — Что мне делать? Она обернулась к Эрику, вытаскивающему из стены в противоположной стене небольшой холщовый мешок, похоже, с картофелем. У Кристины заурчало в животе. — Смотря, что вы умеете. — Почти ничего, но я голодна, а значит, готова учиться. Эрик смерил её оценивающим взглядом, ещё более опасным из-за маски, и доверил чистку картофеля. Кристина не была совсем неумехой — живя сначала с отцом, затем — у матушки Валериус, ей приходилось и готовить, и убирать дом иногда, поэтому базовые навыки всё же были. Но большую часть жизни Кристина провела в театре, репетируя, выступая и снова репетируя, так что вряд ли она одна смогла бы приготовить что-то сложнее каши или супа. Методичная работа успокаивала, если забыть, что за спиной Призрак Оперы острым и длинным ножом разрезал охлаждённое мясо. У Кристины забыть не получалось, как и нормально всё обдумать. Мысли были какими-то ненастоящими, будто всё происходило во сне, поэтому относиться ко всему серьёзно было очень трудно. Кристина готовила завтрак посреди ночи на кухне в подвале оперы, Рауль без сознания был заперт несколькими комнатами дальше, и оба они в плену у Призрака, который также готовил завтрак на кухне посреди ночи. Нескольких часов было мало, чтобы всё осознать. — Что дальше? Кристина бросила в воду последний клубень и поднялась, разминая затёкшие ноги. — Вымойте их и нарежьте на восемь частей, — приказал Эрик, забирая очистки. Он вышел, относя мусор, и Кристина, оставшись в комнате одна, наконец смогла осмотреться. Здесь и правда было чересчур много вещей, как нужных, так и декоративных. Рядом с кастрюлями и чугунной посудой, названия которой Кристина не знала, стояли расписные глиняные миски, явно декоративные. Коллекция столовых приборов впечатляла и удивляла, ведь едва ли у Призрака бывало много гостей. Кристина рассматривала чашки, заинтересовавшие её больше всего, и не услышала шагов Эрика позади. — Что вы делаете? Девушка обернулась, пристыженная. Но ведь это теперь и её дом, значит, у неё есть право ходить и смотреть что угодно. — Любопытствую, — приподняв подбородок, спокойно ответила она. Эмоций Эрика из-за маски видно не было, но шестым чувством Кристина знала, что он не злится. Это было странно. Призрак так пугал её, когда они были наверху, а сейчас, находясь с ним в одном помещении, того животного страха больше не было. Настороженность, опасения, — но не ужас. И наоборот, будучи на расстоянии от Эрика, всякий раз, когда между ними стоял Рауль или кто-то другой, Призрак срывался в неконтролируемую ярость, которая пугала до одури. Но сейчас всё было более-менее спокойно, и оставалось только надеяться, что это не затишье перед бурей. Ранний завтрак получился отменным, и голодная Кристина, наплевав на правила приличия, быстро орудовала ножом и вилкой, и её тарелка скоро опустела. Эрик же не ел, похоже, не сильно проголодавшись. Когда Кристина отложила приборы, снова вернулись мысли о Рауле. Если он пришёл в себя, — Господи, пусть он только придёт в себя! — он наверняка был голоден и ужасно хотел пить. Но как попросить Эрика проведать его? Она исподлобья посмотрела на сидящего в кресле мужчину и наткнулась на его ответный взгляд. — Вы наелись? — Да, спасибо, Эрик. Снова он едва заметно вздрогнул, когда Кристина назвала его по имени, и теперь она была уверена, что ей не показалось. Но спрашивать об этом Кристина благоразумно не стала. Как и просить увидеться с Раулем — Эрик мог разозлиться, и тонкий мост взаимопонимания, который они выстроили за этот час, был бы разрушен. Но больше говорить было не о чём, и Кристина неловко сложила руки на коленях, заметно нервничая от повисшей тишины. Девушка не знала, чувствовал ли Эрик себя так же неловко, но тот тоже молчал, и только его взгляд — живой и говорящий — иногда как бы невзначай скользил по её замершей фигуре. — Вы можете пойти досыпать, — предложил Эрик спустя минуту. — До рассвета ещё далеко. Чтобы не ответить, что «рассвет она всё равно не увидит», Кристина прикусила язык. Незачем было говорить такое и сердить Эрика, когда они только-только научились нормально взаимодействовать. — Я уже выспалась. Кристина пожала плечами, а затем встала, собирая посуду. — Я совершенно не представляю, чем мне здесь заняться, — призналась она, помогая вымыть тарелки. Эрик вёл себя как обычный человек, и с ним таким хотелось говорить. К тому же больше здесь говорить было не с кем. Взгляд жёлтых глаз мелькнул на секунду из прорезей маски, и Кристина снова прокрутила в голове свои слова, — не могла ли она чем-то обидеть Эрика? Необходимость постоянно следить за языком злила, но Кристине ничего не оставалось, кроме как привыкнуть — она пленница, и от настроения её похитителя отныне зависела её жизнь — это стоило того, чтобы думать дважды, прежде чем что-то сказать. Эрик же был настроен дружелюбно. — А чем вы занимались в свободное время в театре? — Мы с Мэг гуляли по Парижу, — Кристина задумалась, вспоминая, и не заметила, как потускнел заинтересованный взгляд. — Летом на площади работает фонтан, и там становится прохладно. А зимой, как сейчас, мы пьём чай у мадам Жири, а она учит нас вязать. У меня лучше получается крючком, а у Мэг — спицами… Эрик? Мужчина стоял сгорбившись, опустив голову, и стискивал наверняка побелевшие пальцы так, что кожа перчаток туго натянулась. На Кристину он не смотрел, но явно слышал каждое слово. — Вы расстроены? — попыталась угадать Кристина. Она не понимала такой реакции. Ей было грустно об этом рассказывать, зная, что ничего из этого больше не повторится, но чем она могла задеть Эрика? — Нет, Кристина, всё в порядке. Но он отвернулся, пряча взгляд. Кристина неуверенно шагнула ближе, но побоялась положить руку на плечо — неизвестно, как отреагирует на это Эрик. — Вас огорчил мой рассказ? — попыталась она опять. — В некотором роде, — глухо отозвался Эрик и, наконец, обернулся, — но это не важно. — Но… — Насчёт ваших занятий, — перебил Эрик, — читайте, рисуйте, гуляйте вдоль озера. Но не дальше! — Кристина послушно кивнула. — Любопытствуйте. Кристина слабо улыбнулась, мыслями находясь не здесь. Она набиралась решимости, чтобы попросить, но всё не могла подгадать момент. — Эрик… — начала она, но замолчала под тяжёлым взглядом. Но мужчина уже понял. Кристина могла бы поспорить, что лицо его под маской в мгновенье стало холодным и надменным. — Если вы хотите снова говорить о мальчишке!.. — начал он, и Кристина опустила глаза. — Да, — она не видела смысла это отрицать. Эрик не то фыркнул, не то зарычал, в любом случае, звук Кристине не понравился, и она с замиранием сердца ждала, что за ним последует. Не то, чтобы она боялась за свою жизнь — Эрик ни разу не дал повода беспокоиться за это, но вот на Рауле он мог отыграться. — Если он умрёт, — придав голосу уверенности, начала она, — у вас не будет… — Довольно! — оборвал её гневный выкрик. Теперь Эрик был определённо взбешён. — Вы в который раз угрожаете мне тем, на что мне плевать. Если мальчишка умрёт — я буду лишь рад. Но для вас это важно, и я смирился. Но вы ставите всё больше условий!.. Несмотря на разозлённого Призрака, Кристина шагнула ближе. Хотя внутри всё замирало от ужаса, она бесстрашно подняла голову и заглянула в прежёлтые глаза, зрачок которых сжался в точку. — У меня лишь одно условие, — спокойным голосом чётко произнесла она, — и вам оно известно. Я лишь напоминаю вам о нём уже в который раз. Она не могла понять эмоций Эрика из-за маски, и вдруг разозлилась на этот белый кусок фарфора. Мужчина молча смотрел на Кристину, не то удивлённый её смелостью, не то взбешённый надоедливостью. Наконец, девушка не выдержала: — Ну так что? Вы позволите мне его увидеть? Кристине могло показаться, но Эрик выгнул бровь. — Издалека, — наконец, бросил он. А затем обогнул замершую от неожиданности Кристину и направился вглубь дома, туда, где в холодной, сырой клетке был брошен Рауль.