А можно исправить?

Кристина торопилась вслед за Эриком, даже не смотря себе под ноги. Пара минут, и она увидит Рауля! И пусть он не будет видеть её в ответ — не важно — главное, она сможет убедиться, что Рауль в порядке, что он жив и здоров. Хоть бы только это и правда было так! За одну возможность увидеть Рауля вновь, пусть и издалека, Кристина готова была броситься Эрику на шею. Она даже забыла на пару секунд, что он пленил их, что именно из-за Эрика Кристина не может видеть Рауля так часто, как хотелось бы. Снова в душе поднялась обида, но Кристина задавила её. Сейчас не время. Эрик привёл её в уже знакомое помещение, которое, в отличие от остального дома, выглядело подвалом, коим и являлось. Сначала шёл небольшой коридор, сырой, холодный и совсем не освещённый; затем — едва заметные двери в ряд. Благодаря яркому свету факела в руке Эрика, Кристина различала то тут, то там вырезанные в стенах углубления, в которых, похоже, и были двери, но щели между одинаковыми на вид камнями были так малы, что нельзя было сказать наверняка. Дальше шли недолго: в импровизированной тюрьме не было других пленников, и камера Рауля была самой ближней ко входу. Кристина в нетерпении шагнула к двери, которую не столько видела, сколько чувствовала, но рука в перчатке мягко придержала её за плечо. — Вы не пойдёте, — приглушённо сказал Эрик. Он говорил тише, похоже, не желая, чтобы Рауль услышал, но в пустом каменном коридоре, в отличие от заставленных мебелью комнат, было эхо, и звучный голос отскочил от стен сотнями вариаций. Прежде чем Кристина успела возразить, Эрик шагнул вглубь коридора и открыл соседнюю дверь, совсем незаметную, и махнул внутрь рукой в приглашающем жесте. Кристине ничего не оставалось, как послушаться. Дверь за ней прикрылась, но не захлопнулась, позволяя видеть хоть что-то в тусклом свете из коридора. Но скоро пропал и он — Эрик, забрав с собой факел, вошёл в камеру Рауля. Оставшись в кромешной темноте, Кристина зашарила руками вокруг себя, чувствуя под пальцами только неровности каменных стен. Она заозиралась и вдруг увидела: два тускло светящихся глаза зависли чуть выше её лица. Подавив испуганный крик, Кристина дрожащими руками потянулась вперёд, но наткнулась только на стену. Перед ней никто не стоял, но глаза всё смотрели, горя чуть подрагивающим рыжим пламенем. Совсем как огонь факела. Сообразив, что к чему, Кристина шагнула ближе и приникла к «глазам» вплотную. Это было «зрительным залом» — то, где она стояла. Маленькая комната наблюдения за тем, что происходит в камере. С той стороны, похоже, висела полупрозрачная ткань или что-то такое, потому что Кристина видела всё как сквозь мутное чёрное стекло. Огонь факела завис у двери, и Кристина, оторвав глаза от ярчайшей среди всего остального белой маски, оглядела комнату. Но как она ни напрягала глаза, как ни вглядывалась во все тёмные углы, Рауля не видела. — Где же ты?.. — прошептала Кристина, стискивая пальцы и даже не замечая впившихся в ладони ногтей. Вдруг, будто в ответ её мольбам, раздался тихий вымученный стон. Кристине пришлось сдвинуться вправо и привстать на цыпочки, чтобы разглядеть лежащее у стены тело. Рауль застонал снова, видимо, разглядев свет, но так и не пошевелился. Сердце Кристины сжалось от страха и беспокойства, и она едва сдержалась, чтобы не броситься туда, к нему. Тем временем Эрик вошёл в комнату, закрепил факел в углублении в стене, на секунду повернувшись к Раулю боком, но не сводя с него глаз, а затем подошёл ближе, ступая тихо. Кристина решила, что он ждёт нападения, потому с опаской относится к беспомощному, на первый взгляд, телу. Разумом Кристина всё понимала, но сердце её рвалось внутрь, быстрее проверить, дотронуться, помочь. Раулю было плохо, а Эрик осторожничал. Но вот он склонился над телом, внимательно всматриваясь в лицо, а затем присел на корточки. Кристина поняла, что дело плохо. Она не могла больше стоять и смотреть. Дверь за ней захлопнулась с громким лязгом, но девушка даже не вздрогнула. Она дёрнула на себя тяжёлую створку и шагнула за порог, сразу же натыкаясь на не менее тяжёлый взгляд Эрика. Он выпрямился и раздражённо смотрел на встревоженную Кристину, явно собираясь выговорить ей за неиполненный приказ, а затем выставить за дверь, но Кристина его опередила. — Что с ним? Она не подошла ближе, а встала в дверях, чтобы не злить Эрика ещё больше. Но не войти она просто не могла. — Ваше любопытство… — начал Эрик, но Кристина перебила. — Это не любопытство. Потом меня отчитаете. Что с ним? Чем я могу помочь? Она говорила быстро и уверенно, но к концу голос всё равно сорвался, выдавая волнение и страх. Кристина боялась Эрика, боялась его гнева, но больше всего она боялась потерять Рауля, поэтому все прочие её волнения могли подождать. Эрик тихо раздражённо фыркнул и снова отвернулся, склоняясь ближе к лицу Рауля и проверяя пульс. Но его руки были в перчатках, и Эрик снова раздражённо зашипел. Он бросил взгляд на застывшую позади Кристину, видимо, оценивая расстояние, а затем всё же стянул с руки черную кожу. — Принесите холодное полотенце, — наконец сказал он. — И плед, — донеслось до Кристины, уже выскочившей за дверь. Она вернулась, едва найдя дорогу в темноте, и протянула Эрику намоченное полотенце. Теперь, став ближе, Кристина, наконец, видела лицо Рауля — мертвенно-бледное, с впавшими щеками и глазами, полуприкрытыми подрагивающими веками. Он был жив, но, похоже, без сознания, — на полноценный диагноз у Кристины не хватало образования. — Отойдите, — скомандовал Эрик, прикладывая полотенце ко лбу Рауля. Кристина послушно шагнула обратно, так и сжимая побелевшими пальцами плед. Рауль тихо застонал и шевельнул головой вслед укользающему холоду. Эрик дёрнул головой, покосившись на Кристину. — Не за спину, — снова сказал он. Всё это раздражало Кристину — вместо того, чтобы спасать Раулю жизнь, Эрик заботится о её месте в комнате. Девушка послушно отошла к стене, чтобы Эрик мог следить за каждым её движением и не волноваться, но подумала, что когда он будет выговаривать ей за своеволие, она найдёт, что ответить. — Дайте плед. — Ему нужно тепло. Кристина смотрела, как Эрик небрежно набрасывает ткань на плечи Рауля, так и оставляя того лежать на холодном каменном полу. — Да, поэтому вы и принесли это, — отозвался Эрик. — Вы ведь понимаете, о чём я! Чтобы он поправился, ему нужно… — Он будет жить, — Эрик выпрямился, разом становясь выше Кристины на голову. — Его здоровье — не моя забота. Испуганная Кристина понятливо замолчала. Она не сможет ничем помочь Раулю сейчас, но это не значит, что она перестанет пытаться. Обратно они возвращались так же молча. Кристина еле поспевала за широкими шагами явно разозлённого Эрика, который уходил всё дальше, унося с собой свет. Но когда мужчина остановился, не дойдя до озера двух поворотов, Кристина только пожалела, что он не ушёл без неё. Эрик был зол. Это было понятно с первого взгляда, по тонкой линии плотно сжатых губ, по прищуренным глазам, по побелевшим пальцам, стиснувшим древко факела наверняка до впивающихся в кожу заноз. Перчатку Эрик так и не надел обратно, и Кристина с любопытством смертника разглядывала жёлтую тонкую кожу, натянутую будто сразу на кости и на прожилки вен. Поняв, на что именно Кристина смотрит так пристально, Эрик дёрнулся, опасно наклонив факел к лицу, и вывернул кисть, пряча её за деревяшку. Кристина перевела на него удивлённый взгляд, но наткнулась только на фарфоровую маску и в который раз ей разозлилась. «Наверное, удобно прятать любые эмоции за этим бесчувственным куском!» Кристине пришлось одёрнуть себя, чтобы не сказать это вслух, и лишь потом она сообразила, какая глупость пришла ей в голову. Эрик не эмоции прячет — ему не перед кем, — он прячет лицо, ведь именно из-за лица ему и «не перед кем». — Пока вы ничего не сказали, — решила начать первой Кристина, — мне не жаль. — О, я это уже понял! — язвительно отозвался Эрик. Кристина повела плечами и опустила взгляд, судорожно пытаясь придумать, что сказать, чтобы избежать новых криков и вспышек гнева. — Вам бы всё равно понадобилась помощь! Зря она это сказала. — Не мне, — предсказуемо взвился Эрик, — а вашему мальчишке! Если бы помощь понадобилась мне — вряд ли вы бросились бы с подобным энтузиазмом! — Если бы помощь понадобилась вам, — Кристина начинала злиться тоже. На неё безосновательно кричали, и она не могла молча всё сносить, — я не бросила бы вас умирать в холоде, без воды и еды, да ещё с жаром! Эрик отодвинулся, хотя они и так стояли далеко друг от друга. Похоже, он был удивлён. Кристина и сама была удивлена не меньше вырвавшимися словами. Правда ли это? — Бросили бы, — вдруг тихо произнёс Эрик, внимательно следя за её лицом. Кристина подняла голову, и их глаза встретились. Она поразилась, сколько застарелой боли и только зарождающейся надежды было во взгляде Эрика. — Нет, — уверенно сказала девушка, с удивлением понимая, что не лжёт. — Не знаю, из-за чего вы так думаете, и каким чудовищем меня считаете, но я так не поступлю. Долгое время вы были самым близким мне человеком, Эрик, — она голосом выделила имя, и мужчина вздрогнул, понимая. — Несмотря ни на что, я не желаю вам смерти. На Эрика было больно смотреть. Он стоял, опустив голову, и его потемневшие глаза блестели в свете огня. Кристина почувствовала себя неоправданно виноватой. — Эрик… Она шагнула ближе, но мужчина дёрнулся назад, отворачиваясь. Его плечи вздрогнули раз, другой, выдавая беззвучные всхлипы, и всё прекратилось. Кристина тихо подошла к замершему Эрику, наплевав на то, что стоял он спиной, и нерешительно коснулась локтя. Рука под тканью костюма напряглась, но не сдвинулась ни на дюйм. Пока Кристина подбирала слова, Эрик заговорил: — Вы или чрезмерно великодушны, или превосходная актриса. Голос его звучал хрипло и то и дело срывался на октаву вверх, и, заслушавшись, Кристина не сразу вникла в слова. — Я не пытаюсь казаться лучше, чем есть, но и не притворяюсь, чтобы заручиться вашим расположением, — сказала она, наконец. — Я говорю, что думаю, и не моя вина, что вы мне не верите. Она не успела договорить, как Эрик обернулся. В его глазах стояли слёзы, наверняка уже пролившиеся и оставившие под маской тонкие мокрые дорожки. Сердце Кристины сжалось от боли за этого человека, и дело было не только в том, что она не могла спокойно смотреть на чей-то плач. Эрик и правда был ей дорог, и все его действия, все поступки, которые должны были пошатнуть, если не разрушить, её к нему доверие, заставляли лишь жалеть. Эрику можно было сочувствовать, можно было бояться — Кристина испытывала в равной степени и то, и то, — но ненависти, как, впрочем, и любви, в её сердце не было. Эрик рвано вдохнул и его взгляд наполнился решимостью. — Я сделаю всё, чтобы ваш… Рауль жил, — произнёс он чётко, — я вам обещаю. Не ожидавшая такого Кристина смогла только кивнуть, но затем спохватилась. — Спасибо… — она моргнула, осознавая, и лицо её просветлело. — Эрик, спасибо! Её глаза засветились радостью. Именно в этот момент Кристина поверила: Эрик сдержит своё обещание, Рауль поправится, и всё у них будет хорошо. Она ещё не совсем осознавала, у кого — «у них», но сердце наполнялось благодарностью, и детали были не важны. Губы сами собой растянулись в улыбке, и Кристина не заметила, окрылённая счастьем, как её ладонь скользнула с предплечья Эрика к его запястью. Кристина только коснулась кончиками пальцев его руки, чувствуя холод шероховатой кожи, как Эрик дёрнулся, пальцы разжались, и факел, полыхнув на секунду ярче прежнего, со стуком упал на пол, зашипел, встречаясь с водой, лужами которой был устлан коридор, и погас. — Простите, — сказала Кристина, когда они остались в темноте. Руки она не отняла и теперь чувствовала, как дрожат под её ладонью застывшие пальцы Эрика. Тот не ответил, только дышал тяжело, совсем не как обычно, и Кристина встревожилась. — Вы в порядке? Не то, чтобы она не понимала причину такой реакции, но лучше было знать наверняка — может, Эрик обжёгся, а она думает только о себе. — В порядке, — эхом отозвался он. Кристина пожала плечами, будто он мог видеть, и лишь на секунду позволила себе самодовольную улыбку. — Идёмте? — позвала она, замерзая и нервничая в холодной темноте. — Идёмте, — снова повторил Эрик. Они двинулись к дому, и всё это время Кристина грела своей ладонью дрожащую руку Эрика, с замиранием сердца чувствуя, как быстро-быстро бьётся пульс на чужом запястье. Когда Кристина снова осталась одна в своей комнате, ей пришла идея. Сделка. Мысль была не плохая, потому что давала место для фантазии, но и не хорошая, потому что Эрик мог также пофантазировать. Кристина хотела навестить Рауля — это было бы её желанием, а Эрик мог бы пожелать чего-то от неё, тогда они были бы квиты. Если Эрик согласится — Кристина, наконец, сможет повидаться с Раулем, когда он придёт в сознание, но что ей придётся сделать взамен этому?.. В комнате было прохладно, но не в пример теплее, чем во всём доме, и Кристина с ногами залезла под одеяло, оборачивая его вокруг себя в уютный кокон, и принялась размышлять. На что она готова ради встречи с Раулем? Всё говорило о том, что не на многое. Но что, если Эрик пожелает что-то безобидное? Подсознание услужливо подсказало, что ради «безобидного» людей не похищают. Господи, как же она попала! Кристина могла сколько угодно убеждать и себя, и Эрика, что они друзья, что он не причинит ей вреда, и что она ему доверяет, но это было не так. Кристина без сомнений доверила бы Эрику свою жизнь — она и так принадлежала ему, да и невелика потеря — но зная его характер (точнее, совершенно его не зная)… Эрик до сих пор не причинил ей и малейшего физического вреда, но кто знает, что будет завтра? Быть может, если бы она знала о нём чуть больше?.. Кристина откинула одеяло и решительно поднялась с постели. Вряд ли Эрик уже успел уснуть. Он нашёлся в кресле с книгой на коленях. Кресло было повёрнуто аккурат к комнате Кристины, но появления девушки Эрик не увидел — он спрятал лицо в ладонях и, похоже, так глубоко ушёл в свои мысли, что даже не услышал тихих шагов. — Эрик. Кристина почти шептала, чтобы не напугать, но мужчина всё равно вздрогнул и вскинулся. Отпущенная маска сдвинулась, и Эрик торопливо её поправил, сверкая на Кристину жёлтыми глазами. — Вы что-то хотели? — вежливо спросил он. Эрик снова был собран и совсем не смущён, как Кристине показалось сначала, и она опять растерялась, чувствуя себя глупо. — Нет, — брови под маской поползли вверх, и она исправилась. — То есть, да. Мне стало скучно, и я подумала… если вы не заняты… — она смутилась окончательно. — Я не занят, — чересчур поспешно заверил Эрик и указал на соседнее кресло. — Присаживайтесь. Кристина послушно села и поджала под себя замёрзшие ноги. Молчать было неловко, но начинать разговор со слов «расскажите о себе» — ещё хуже, и Кристина заметалась глазами, пытаясь зацепиться взглядом за тему для разговора. — Хотите чаю? — предложил вдруг Эрик. Кристина помотала головой. — Вы хотели о чём-то спросить? Кристина поджала губы, чувствуя себя невероятно глупо. — На самом деле, я хотела бы просто поговорить. Узнать вас лучше. — Узнать меня? — Эрик был озадачен. — Да, — радуясь хотя бы подобию диалога, Кристина оживилась. — Вы знаете обо мне всё, я же вас не знаю совсем. — Что же вас интересует? — Всё, чем вы не против поделиться? — Кристина пожала плечами и неуверенно улыбнулась. — Я подумала, раз мы теперь живём вместе, было бы неплохо узнать друг друга лучше. На словах «живём вместе» Эрик едва заметно вздрогнул и вскинул глаза. Кристина до сих пор не могла понять по одному взгляду, о чём Эрик думает. Проклятая маска мешала и нервировала, но Кристина понимала, что без неё всё будет ещё хуже, потому даже не думала просить Эрика её снять. Да и вряд ли когда-нибудь попросит. — Своё детство я помню смутно, — произнёс Эрик напряжённым голосом, — юношество — чересчур хорошо, чтобы пугать вас воспоминаниями, — Кристина нахмурилась, но не возразила. — Хотите послушать о Персии? — Вы были в Персии? — удивилась Кристина. Голос Эрика звучал по-прежнему напряжённо, будто мужчина пытался найти в разговоре подвох, и не мог. — Был когда-то. Если опустить некоторые детали, эта страна была… интересной. Кристина улыбнулась открыто, пытаясь всем своим видом дать понять, что ничего не замышляет, что ей и правда любопытно. — Расскажите. Проснулась Кристина в своей постели, заботливо укрытая тёплым одеялом. Последнее, что она помнила — пейзажи солнечной и пустынной Персии, которые всплывали в её воображении так живо и ярко, будто не были одними лишь рассказами Эрика, будто Кристина и сама была там. Мужчина и правда опустил все подробности, наверняка неприятные, потому что рассказы его выглядели покоцаными, но Кристина не жаловалась. Она слушала жадно, иногда не замечая, как громко вздыхает от восторга, и вглядывалась в лицо Эрика, скрытое маской, но как никогда живое. Он тоже переносился в воспоминания, переживал всё заново. Иногда хмурился, и Кристина понимала, что в тот момент случилось что-то плохое, и точно: Эрик быстро и смазанно заканчивал свой рассказ и переходил к другому, а Кристина ловила себя на мысли, что хотела бы услышать всё целиком, чтобы знать о жизни Эрика всю, даже самую неприглядную и неприятную правду. Видимо, убаюканная солнечными пейзажами, она уснула прямо в кресле, а Эрик, чтобы не будить, отнёс её в постель. Кристина покраснела, думая об этом, хоть это и было глупо. Эрик показывал ей подвенечное платье, он мечтал сделать Кристину своей женой и вряд ли отказался от этих мыслей сейчас, когда стал, буквально, хозяином её судьбы. А после свадьбы, как известно, случается первая брачная ночь, а за ней вторая и третья. Кристине надо бы смириться хотя бы с одной возможностью этого, с тем, что придётся об этом говорить или хотя бы думать, но она смущалась и краснела от самого упоминания мужчины в своей комнате. Кристина не знала, чего боится больше — принуждения со стороны Эрика или самой ситуации, когда ей придётся… Об этом стыдно было думать. Хористки, как и танцовщицы, иногда рассказывали о своих ухажёрах, которым, как и им самим, было плевать на внебрачные связи. Кристина не очень вслушивалась в непристойные детали, но суть уловила, и безумно этого боялась. Иногда — очень редко — она думала, как бы это могло быть с Раулем. Она бы любила его, а он — её, и они были бы вместе, ближе, чем когда-либо. Но никогда прежде Кристине не приходилось представлять на месте Рауля Эрика. Это не было неприятно и не пугало больше, чем должно было, но быть с ним казалось неправильным. Просто Рауля Кристина любила, а Эрика — нет. Вдруг снаружи, будто не давая мыслям Кристины зайти не туда, послышался шум. Девушка уже достаточно проснулась и чувствовала себя отдохнувшей, поэтому ничего не мешало ей проявить любопытство и немного прогуляться. Она расправила платье, бросила взгляд в зеркало, отмечая, что выглядит как всегда, только круги под глазами вроде бы уменьшились, и будто невзначай отдёрнула штору в коридор чуть незаметнее, чем могла бы. Эрик что-то нёс. Большой тёмный свёрток в его руках покачивался с каждым шагом и был укутан в смутно знакомый плед. Кристина подбежала ближе быстрее, чем успела сообразить, что это Рауль. — Что с ним? Эрик заметил её раньше, чем она заговорила, и громкий голос не стал неожиданностью. Кристина не взялась бы утверждать, но вроде бы Эрик раздражённо закатил глаза. — Я надеялся, вы спите, — только и ответил он, громко дыша от усталости. Рауль на его руках был по-прежнему без сознания, и его голова, накрытая краем пледа, безвольно болталась в такт широким шагам. — Не сплю. Что с ним? — снова спросила Кристина, торопливо идя рядом. — Ничего нового, но вы были правы — ему нужно тепло. Кристина подняла голову, но Эрик спрятал взгляд, продолжая идти. — Спасибо, — неуверенно сказала она, не зная, как реагировать. Кристина и не думала, что Эрик её послушает, что позаботится о Рауле без её подсказки, и теперь была сбита с толку. — Пожалуйста, — напряжённо ответил Эрик. — Не придержите дверь? Он внёс Рауля в незнакомую Кристине комнату, на которой, едва ли не единственной, была не только дверь, но и замок, и положил тело на кровать. О безопасности Рауля он явно не заботился, потому что не преминул задеть им пару углов. — А теперь вам здесь делать нечего. Эрик повернулся к замершей у порога Кристине и выразительно посмотрел на дверь. Девушка послушно кивнула, всё ещё слишком удивлённая, чтобы задумываться. Дверь тихо закрылась за её спиной.