А можно исправить?

За завтраком Рауль съездил к ближайшему магазинчику и обернулся за тридцать минут. Дом действительно стоял особняком, но это не значило, что он далёк от цивилизации. Выехав за пределы Парижа, они оказались в куда более маленьком и незаметном городке, в котором, зато, был магазин. Кристина с Эриком остались ждать возвращения Рауля дома и после неловких минут молчания разошлись осматривать комнаты. Их было не так и много, и, гуляя по второму этажу, Кристина предсказуемо наткнулась на Эрика. — Тебе здесь нравится? — спросила она, просто чтобы не молчать. Эрик кивнул. — Очень… мило. — А Рауль… нравится? Кристина скосила глаза как раз чтобы увидеть, как щёки Эрика заливаются краской. Что ж, это было определённо «да», осталось заставить Эрика это признать. — В последнее время я пересмотрел своё к нему отношение, — сказал он после продолжительного молчания, — но он всё ещё импульсивный, ветреный мальчишка, и его мнение, его желания могут измениться в любой момент. — Только не в этом, — твёрдо сказала Кристина, понимая, что Эрик имеет в виду. — Рауль действительно очень молод… да и я тоже… но он верен в том, что касается любви. Рауль не отступится, пока знает, что его чувства взаимны. Я поняла это не так давно, а теперь твоя очередь. И не суди о нас по возрасту, — Кристина улыбнулась. — Правду сказать, ты порой сам ведёшь себя как ребёнок. Эрик хмуро на неё посмотрел, но спорить не стал. Он был задумчив, но по-хорошему, а не как в доме у озера, когда вся его задумчивость рано или поздно выливалась в раздражение. В последней, центральной комнате второго этажа обнаружился рояль, чёрный, лакированный, и глаза Эрика засветились, когда он его увидел. Кристина тоже обрадовалась, хоть и не так явно. Музыка была её жизнью, и так надолго потерять её было непривычно и неприятно. — Сыграешь что-нибудь? — спросила Кристина, видя, что Эрик медлит. Он будто только этого и ждал. Кристина подняла для него крышку корпуса, заодно заглядывая внутрь, чтобы убедиться, всё ли в порядке. Хоть снаружи и лежала толстым слоем пыль, но на струнах и клавишах, закрытых блестящим лакированным деревом, её не было. Кристина замерла на секунду, когда струны задвигались и полилась музыка. Девушка не заметила, как начала улыбаться. Она расслаблялась под этими нотами, открывала им своё сердце, пропускала через себя, и чувствовала, как тяжёлый груз последних дней слетает с плеч. В комнате не было слышно ничего, кроме звонкой музыки. Кристина не заметила, как задержала дыхание, и Эрик, похоже, тоже. Они растворялись оба, одинаковые, как никогда, но безумно одинокие перед громадиной музыки, перед всеми этими чувствами, хлынувшими потоком. То ли слёзы лились по щекам, то ли Кристина беззвучно смеялась — она уже не понимала. Она слышала лишь стук сердца в ушах и звон каждой сыгранной ноты, каждый стук отпускаемой клавиши. Музыка была во всём её теле, была везде вокруг, и Кристина больше не чувствовала себя без неё. Было не грустно и не весело, только больно. Эрик не играл — говорил нотами, говорил музыкой то, что не мог сказать словами, и Кристина чувствовала. Она не смогла бы объяснить, потому что не подобрала бы слов. В один момент музыка ударяла, как кнут, в другой — гладила, как мягкие руки, чтобы в следующую секунду снова поднять над землёй и бросить вниз с высокой скалы. Музыка жила, и Кристина жила с ней вместе. Когда всё стихло, она поняла, что сидит на холодном полу и бездумно смотрит в стену перед собой, но совершенно ничего не видит. — Кристина? — Эрик помог подняться и усадил на скамеечку возле себя. — Ты в порядке? — Никогда к этому не привыкну. Она кивнула и вытерла влажные от слёз щёки. Эрик польщённо улыбнулся. — Не привыкай, — разрешил он. Кристина взяла его за руку. Её пальцы подрагивали, и она цеплялась ими за пальцы Эрика, надёжные, твёрдые. Сбитое дыхание постепенно приходило в норму, и Кристина свободной рукой коснулась клавиш. Она пробежала гаммой две октавы и вернулась назад, по-прежнему задумчиво глядя перед собой. Когда она подняла глаза, Эрик не мигая смотрел на её правую руку. На указательном пальце красовалось его кольцо, которое Кристина так и не вернула. — Да… — спохватилась она, снимая его. — Можно твою руку? Эрик поднял на неё глаза, ещё недоверчивые, но полные любви и надежды. Он всё ещё сомневался, и наверняка продолжит сомневаться как минимум ближайшие годы, но Кристина была готова и к этому, и к тому, чтобы быть рядом всё это время и без устали его переубеждать. — Если для тебя это просто кольцо… — прошептал Эрик, внимательно глядя ей прямо в глаза, — если это ничего не значит… скажи сейчас. Кристина задохнулась от возмущения, но тут же взяла себя в руки. Эрик смотрел взволнованно, он правда боялся, что она откажется от него. На него такого сложно было сердиться. — Это не просто кольцо, — прошептала Кристина в ответ. — Обещание, — она взяла его руку в свою, на безымянном пальце которой блестел серебряный ободок. — Навсегда. Кристина не знала, как сказать понятнее, какими словами объяснить, чтобы Эрик поверил, но он, похоже, поверил и так. Он позволил надеть на палец кольцо, и красный камешек ярко сверкнул на свету. У Кристины замерло сердце. Только в этот момент она осознала, что это действительно навсегда. Они втроём. Вместе. — И даже никакой церкви? — спросил Эрик неуверенно. Он будто ждал, что Кристина одумается. — Вы для меня важнее церкви, — заявила Кристина. Все вбитые в голову нормы, все идеалы оказались такими неважными, мелкими. Какая разница, стояли ли они у алтаря, благословил ли их священник, если Эрик — живой, любимый — здесь, рядом; Рауль тоже. Большего ей и не нужно. — Я люблю тебя, — прошептала она, глядя Эрику в глаза. — Никогда не сомневайся в этом. Вместо ответа он кивнул, для надёжности — несколько раз, и поцеловал. Его губы были сладко-солёными, как летние ягоды, и очень мягкими и тёплыми. Руки держались крепко, а пальцы сплелись, казалось, намертво, и Кристине совершенно не хотелось когда-либо их расцеплять. Внизу тихо хлопнула дверь, но они даже не подумали оторваться друг от друга, чтобы проверить, кто пришёл. Даже Эрик, который вздрагивал и напрягался от каждого постороннего звука. Шаги застыли на пороге комнаты, и насмешливый голос Рауля спросил: — Завтракать хотите? Или вы предпочитаете съесть друг друга? После завтрака они вернулись в комнату с роялем. Эрик снова сел за клавиши, а Кристина с Раулем расположились на диванчике напротив. На этот раз музыка была не в пример веселее, и Кристина была благодарна за это. Ещё раз таких эмоций её потрёпаное сердце не выдержало бы. Мелодия была светлой и радостной, хотелось смеяться и дурачиться, вспомнить, что ей немногим больше восемнадцати, что она молода и счастлива, и Кристина утянула Рауля танцевать. Они меньше всего походили сейчас на виконта и его супругу, скорее на двух подростков на сельском балу. Эрик играл всё быстрее, и Кристина, смеясь, крутилась в руках Рауля под музыку снова и снова. Они то прижимались близко-близко, то отдалялись, чтобы скоро снова сойтись, и в ушах всё время звенели мажорные ноты и уже непонятно, чей счастливый смех. Одна мелодия сменила другую, и Кристина, пойманная в кольцо надёжных рук, закружилась в вальсе. Она раскраснелась, запыхалась, но ни за что бы не отказалась танцевать снова и снова. — Моя очередь, — вдруг сказал Рауль. Песня закончилась, и он, потеснив Эрика, сел за рояль. Кристина не знала, что он умеет играть, но он правда умел. По комнате разлилась неторопливая мелодия, немного механическая, особенно в сравнении с игрой Эрика, но Кристине было всё равно. Она положила Эрику руку на плечо, ладонь встретилась с ладонью, и они закружились в танце. Только на этот раз, будто давая её отчаянно сжимавшимся лёгким отдохнуть, всё было медленнее, нежнее. Кристина смотрела не отрываясь в блестящие родные глаза и улыбалась. Нескоро, но губы Эрика вдруг легко тронула ответная улыбка, скромная и нерешительная, но это выглядело, как победа. Целовать Эрика, пока он стоял, возвышаясь на полголовы, было трудно, и Кристина привстала на цыпочки. Они покачивались в такт музыке и нежно касались друг друга губами. Рауль ни разу не сбился, хотя играл явно неуверенно и скованно, и Кристина им гордилась. Когда стихли последние ноты, она, сама удивившись, сменила его за роялем. — Моя очередь, — пояснила она двум удивлённым взглядам. Прежде чем пробежаться по клавишам в первый раз, Кристина бросила на застывших мужчин короткий взгляд и успела заметить, как Рауль улыбнулся краешком губ. Эрик так и остался в центре комнаты, и Рауль подошёл к нему, двигаясь неторопливо, в такт музыке. Он остановился в футе, и дальше дело было за Эриком. Кристина не прерывая игру смотрела, как он делает шаг вперёд, кладёт Раулю руку на талию, а другую сжимает своей ладонью. Они кружились синхронно, и было не понятно, кто кого ведёт. Кристина следила глазами, как они становятся близко-близко, как смотрят друг другу в глаза не отрываясь, и чувствовала, как быстрее начинает стучать сердце и, наоборот, медленнее играют пальцы. Музыка становилась всё неторопливее, ноги ступали медленнее, больше покачивались бёдра. У Кристины пересохло во рту. Она закусила губу, не задумываясь играя повтор, чтобы продлить этот танец, смотреть снова и снова. Рука Рауля выскользнула из крепко её держащих пальцев Эрика и переместилась тому на спину. Эрик повторил его движение, и они продолжили танцевать в этих странных объятьях, покачиваясь на расстоянии поцелуя. Кристина вдруг захотела, чтобы они и правда сделали это сейчас. Потянулись друг к другу и встретились губами. Чтобы стали ещё ближе, все втроём, чтобы не осталось ничего из прошлых жизней, за что можно было бы уцепиться и сбежать. Кристина не поняла, как оказалась на ногах. Она подошла к замершим мужчинам, так и не расцепившим рук, но беспрекословно принявшим её в объятья. Она прижалась, чувствуя жар двух тел даже сквозь слои одежды, провела ладонями по спине одного, другого, скользнула ниже, на бёдра, чувствуя выпирающие тазовые косточки. Кристина прикрыла глаза и не видела, кто её поцеловал, но ощущала мягкие тонкие губы, которые безумно хотелось целовать в ответ. Она раскинулась в крепких, надёжных руках, доверилась, раскрылась, и только гладила и прижималась ближе, уже не соображая, где кто, слыша только бешено стучащие сердца и тяжёлое дыхание, одно на троих. — Идём, — раздался шёпот Рауля.  — Дойдём хоть до спальни. Кристина открыла глаза и успела увидеть, как на лице Рауля промелькнула неуверенность, когда он посмотрел на Эрика. Тот выглядел на удивление спокойнее, но тоже то и дело поглядывал на Рауля. — Сначала поцелуй, — тихо объявила Кристина. Губы Рауля были ближе, поэтому первыми она поцеловала их. К Эрику пришлось разворачиваться, но оно того стоило. Когда Кристина отстранилась, его взгляд был мутным и поплывшим, а руки слепо шарили то по её телу, то по телу Рауля. Но Кристина не двинулась с места, когда они потянули её за собой. — Сначала поцелуй, — повторила Кристина. Рауль первым понял и покраснел. Он исподлобья взглянул на Эрика, но тот отвёл глаза. Они смущались так мило, и Кристина обязательно полюбовались бы на это подольше, если бы ей не хотелось так сильно побыстрее оказаться в спальне. Кристина шагнула назад, держа обоих за руки, и переплела их пальцы за своей спиной. Это было глупым ребячеством, но Кристина и была глупым ребёнком — она могла себе это позволить. Рауль первым сделал шаг навстречу. — Ты… не против? Он взволнованно заглянул Эрику в глаза и положил руку на талию, откуда зачем-то убрал её до этого. — Если хочешь, — прошептал в ответ Эрик. Он остался на месте и так явно не знал, куда деть руки, что Кристина на себе почувствовала его неловкость. Но все мысли вымело напрочь, когда Рауль потянулся вперёд и коснулся его губ. Они только соприкоснулись, это даже не было поцелуем, но у Кристины затрепетало сердце. Судя по нещадно алеющим щекам, не у неё одной. Рауль отстранился, но не отодвинулся, и они с Эриком были так близко — Кристина прекрасно знала, как эта близость затуманивает разум. Тело становится непослушным, и в голове бьётся только одно желание — стать ещё ближе. Тонкие губы Эрика приоткрылись, а сам он жадно смотрел на Рауля, но то ли боялся, то ли смущался делать первый шаг. Прошла секунда, потом ещё одна. Кристина не успела заметить, кто первым качнулся навстречу, но Рауль с Эриком снова целовались. Жадно, до ватных ног горячо, постоянно перехватывая инициативу, пытаясь вести. Они будто без слов спорили, кто главнее, и Кристина посмеялась бы, не будь ей слишком не до этого. Она только успела заметить, как между влажных сплетающихся губ мелькнули на секунду языки, и больше не выдержала. — В спальню, — скомандовала она. Кристина увидела краем глаза понимающий взгляд Рауля, как её тут же подхватили на руки и большими шагами вынесли в коридор. Она обвила руками шею Эрика и поймала ладонь Рауля. Не хотелось отпускать их от себя ни на секунду. Кристина и не отпускала. Ни сейчас, ни потом. Когда, раскинувшись на постели, ловила тяжёлое тело в свои объятья; и когда, заласканная, обвивала обоих руками и ногами; и когда засыпала; и когда просыпалась. И ещё много-много дней подряд не отпускала, потому что знала: её любят. И она любила в ответ всем сердцем и с каждым днём, с каждым годом чувствовала себя всё счастливее. Как и Эрик, и Рауль. Их счастье было общим, одним на троих, и они бережно хранили его ещё очень много лет.