flying memories

      Обойти все комнаты по несколько раз; выпить еще пару жестянок с пивом; умудриться поругаться с попугаем и вызвать громкий смех у всех свидетелей этой потасовки; смутиться и уйти в ванную, чтобы вылететь оттуда с недовольной миной, потому что какая-то сволочь решила там перекурить; снова вернуться на диван, спихнув при этом оттуда орущего Минхёна, на которого снова всей тушей навалился Донхёк — вот далеко не полный список того, что успел сделать Донён, пока рядом с ним вновь не появился Юкхэй. Ну, как сказать появился. Пока покачивающаяся туша Вона не грохнулась на диван, заставляя зависшего в телефоне Кима подскочить в испуге.       — Хён, ты выглядишь слишком задумчиво, что там? — Юкхэй слишком пьян, и его попытки отнять чужой телефон терпят незамедлительный крах. Поэтому он просто откидывает голову на плечо старшего, надув губы. А Донёну слишком хорошо, плохо, душно, необычно, а еще у Вона слишком приятный парфюм, чтобы искать силы скинуть его с себя. Кто-нибудь откройте окно скорей.       — Уже «хён», да? — лишь хмыкает парень, убирая мобильный в карман, от беды подальше, а то мало ли, Юкхэй здоровый, захочет отнять — у него может и получиться.       — Ага. Доён-хён. Так мило звучит, — хихикает себе под нос Юкхэй, залезая себе в карман и выуживая уже собственный телефон. — Тебе же нравится.       Мне ты нравишься, засранец, не вздумай этим пользоваться.       — Мы знакомы всего ничего, какой я тебе хён? — лишь фыркает Донён, но почти сразу же хочет откусить себе язык, потому что Вон смотрит на него таким жалостливым взглядом, что ради него можно ограбить банк или отправить младенцев на съедение аллигаторам. Ну что делать с этим ребёнком?       — Окей, тогда я покажу тебе свою маленькую кошечку, малышку Пакпао. Она как комочек сахарной ваты, только с чёрной шёрсткой. И с такими красивыми глазами. После этого ты точно будешь мне как родной, — выражение лица у Юкхэя теперь счастливей просто некуда, вот Донён и сдаётся, с громким смехом кивая, и ждёт, пока младший справится с блокировкой телефона.       — Жду не дождусь, когда ты увидишь её вживую. Возможно, она почует родственную душу и даст себя погладить. Она у меня тоже с характером. Можно даже сказать, что вы похожи? Ты и правда мне её напомнил, стоило мне тебя увидеть, — Вон выглядит серьёзно озадаченным вопросом знакомства Донёна с его любимицей.       — Нашёл парня, похожего на свою кошку? Да ты гений, Сюйси, — усмехается Ким, радостный знакомству с новым урчащим существом. — Ты тогда так и не показал мне этот очаровательный комочек.       — Я был очень занят творением херни, за которую мне до сих пор стыдно.       Донён, который с детства привык умиляться каждой твари, что была не человеком или не ящерицей, уже готовился созерцать нечто очаровательное и пушистое. Но, по итогу, как оказалось, парня ждёт разочарование. На экране в ленте фотогалереи то и дело мелькают фотографии Юкхэя в обнимку с миловидной девушкой. Миниатюрной, с длинными тёмными волосами и задорным румянцем на кругленьких щеках. Должно быть она тоже чудесное существо, и Донён пытается удержать на своём лице улыбку, но огонёк в глазах моментально гаснет. Ну да, конечно, девушка, круто. И логично, что у такого, как Вон Юкхэй, уже кто-то есть. И девушка. Ну бл…       — Ну чёрт тебя дери, — бубнит себе под нос Юкхэй и начинает яростно тыкать пальцами в экран, удаляя эти снимки. Получается не очень хорошо, но весьма занимательно за этим наблюдать.       — Что ты делаешь…? — Донён, откровенно говоря, растерян и вовсе не понимает как реагировать на происходящее. Нет, он, конечно, где-то в глубине души противно хихикает, наблюдая за этим виртуальным сожжением снимков, да ещё и удалением номера, судя по всему. Но всё-таки. — И зачем?       — Да мы познакомились, когда я только тут стал осваиваться. И вроде как почему бы и нет? — борьба с сенсорным экраном отнимает у Юкхэя много сил, поэтому яркий акцент звучит ещё забавней, чем обычно. — Зачем я вообще это тебе рассказываю? Короче, мы расстались. Хё-ё-ён, помоги!       Когда пальцы третий раз не могут подтвердить удаление выбранных снимков, Вон вручает телефон старшему, пальцем указывая, что же тому надо сделать.       — И вот эту тоже удали. Да-да, все сноси, не осторожничай, — бубнит парень себе под нос, а Киму то ли смешно, то ли всё ещё обидно, что именно ему приходится это лицезреть. — Во, отлично. Спасибо тебе.       Волосы у Юкхэя мягкие, щекочут доёновскую щеку слишком приятно и естественно, пока старший сидит с чужим телефоном в ладонях, рассматривая оставшиеся нетронутыми фото. В какой-то момент чувство стыда накрывает с головой, ведь в чужую фотогалерею и личную жизнь его никто не приглашал, а тут он, со своим колючим любопытством. Однако Донён ещё несколько долгих минут сидит с открытой папкой, в которой сброшены недавно удалённые фотографии, а потом дотрагивается до заветной фразы «удалить все фото». И теперь ему даже не стыдно: скорее всего Юкхэй об этом и не вспомнит. А если вдруг чужая память и решит сохранить это, то у Донёна всегда будет оправдание не столько для Вона, сколько для себя — его ведь попросили. И он любезно не стал отказывать.       — Чёрт, я даже этого не помню. Серьёзно, ты же не обманываешь меня? — на лице Юкхэя немая просьба убедить его в неудачной шутке. Но Ким лишь ухмыляется, разводя руками.       — Сперва ты яростно удалял фотографии той девушки, потом потащил Ёнхо в маркет, чтобы заварить рамён. Но ребята вас остановили и ты пытался выбраться в окно. Придурок. Ещё полчаса стенаний на моём плече и ты снова пошёл догоняться. Пока тебя не вырубило.       — Ты, наверное, ещё больший придурок, если тебя это не оттолкнуло особо.       — Наверное, — соглашается Донён, но всё же ударяет острым локтем меж рёбер соседа по креслу.       Кульминацией вечеринки становятся затеянные Донхёком танцы и сопроводительный новый раунд алкоказино — Ёнхо трезвеет на удивление быстро, утаскивая за собой новые жертвы. И, когда мало кто может твёрдо стоять на ногах, вечеринка плавно начинает угасать, а сегодняшние гости разбредаться кто куда: домой или же за продолжением веселья куда-нибудь ещё.       — Серьёзно, Джон, дружище, он в говно, дай ему тут спокойно проспаться, — настаивает Донён, глядя на залипающего перед крупным аквариумом китайца. Но Ёнхо остаётся непреклонен, собирая бутылки вместе с оставшимися ему помогать Донёном и Тэёном. Ну, и Юкхээм тоже.       — Не, Доёни, не вариант, не вариант. С утра тётка приедет — если это тело тут будет валяться, то мне не поздоровится. Я же не живу с предками, а тут устроил прямиком у них в квартире вечеринку, хотя меня тут и быть не должно по идее. Ещё убрать всё надо, чёрт… — начинает бубнить Со себе под нос, собирая бутылки в чёрный пластиковый пакет. Туда спокойно можно было бы засунуть труп, к примеру, а вот весь оставшийся мусор грозился категорически не поместиться. И проблема была вовсе не в неумении Ёнхо распределять бутылки или играть в тетрис с коробками для пиццы, а, скорее всего, с объёмами выпитого и съеденного кучкой молодёжи.       — Ну ты говнюк, конечно, — качает головой Тэён, двигая кресло, которое в процессе их скромных посиделок перекочевало в коридор. Как — остаётся загадкой. — Я отведу его домой. Ты знаешь его адрес?       — Ага, только это в другом конце города от твоего дома. Пересадок куча, уверен, что не помрёшь?       — Я помогу ему добраться домой, — перебивает старших друзей Донён и ловит на себе удивленные взгляды. Ким мать-Терезой не подрабатывал и редко когда пропитывался симпатией или жалостью к незнакомым людям. И, хотя каждый из его друзей мог попросить его помочь и точно знал, что Донён сделает всё, что в его силах, но вот такая самоотдача со стороны младшего удивила и Ёнхо, и Тэёна. Тем более для какого-то нажравшегося китайца, только недавно начавшего вливаться в их коллектив. — Если в другую сторону от Тэён-хёна, то в мою. Я прав?       — Ага, — после недолгого молчания спохватывается Со, продолжая шуршать пакетом в руках, — Тебе, выходит, прямо по пути даже. Спасибо.       — Чего спасибо-то? Ты ж его на лестничную площадку выпрешь, знаю я тебя, старпёр, — бубнит Донён под громкий аккомпанемент ржущего Ли. Просторная квартира плавно приобретает изначальный вид, а у троицы самых ответственных и незанятых уже почти не осталось сил.       Субботнее раннее утро балует пустотой и свободными местами в метро, когда город ещё спит после бурной пятницы. Вагон убаюкивающе покачивается, пока Донён лениво листает ленту новостей в своём телефоне. Вон снова сопит у него на плече, но послушно поднимается, когда Ким трясёт его за руку, ворча что-то про надоевшие пересадки. Огромный плюс пьяного Юкхэя заключается в том, что он не спорит и не бунтует, а повисает на старшем, позволяя ему вести его куда угодно. Хотя, если подумать, для самого китайца это не так уж и хорошо.       — Так, погоди, постой ровно хоть минуточку, — уговаривал Юкхэя Ким, обыскивая его карманы в поисках ключей, когда они уже оказались рядом с заветной дверью чужой съёмной квартиры.       Вон послушно переставлял ноги всю дорогу, пока Донён практически тащил его на своем плече, иногда пьяно хихикал и очень эмоционально рассказывал что-то на китайском. Ким ни слова не мог понять, да и не пытался, сосредоточившись на навигаторе и мечте поскорее отдохнуть. Связка ключей с кучей разноцветных брелоков находится во внутреннем кармане дутой адидасовской куртки, но вытащить её не так уж и легко, когда Вон снова пытается повиснуть на старшем, продолжая монотонно бубнить что-то на китайском. В этом потоке речи Донён пару раз услышал и собственное имя, продолжая одной рукой прижимать Юкхэя к стене, чтобы тот не сполз на грязный кафель, а другой воевать с заедающим в замке ключом. Во время этой борьбы лицо Вона начало приобретать нежно-зеленоватый оттенок. Что и не удивительно, потому что в юноше плескались практически все виды алкоголя, которые были в квартире Со. Чудо, что Донёну удалось успеть открыть дверь и вовремя дотащить Юкхэя до унитаза. Устраивать уборку в коридоре или чужой квартире не особо хотелось.       — Ну ты проблемный, конечно, — усмехается Ким, закрепляя смешной зелёной заколкой, найденной у раковины, чужую чёлку, чтобы та не липла к взмокшему лбу, пока китаец обнимался с унитазом. И, чтобы не смущать в такой ситуации парня (хотя, вероятно, ему это совсем до фонаря), Донён пошёл рассматривать чужую скромную квартиру. Не очень прилично, но какая разница. Однокомнатная, совсем небольшая, но уютная, даже учитывая разбросанные тут и там вещи и до сих пор не распакованные коробки. Ким не церемонится, ищет себе чай, ставит кипятиться воду и усаживается в уголок за небольшой столик. Видимо, Юкхэй живёт тут совершенно один, и некому будет позаботиться о том, чтобы парень не утонул в унитазе или даже собственной блевотине и добрался до кровати. И Донёну должно бы быть всё равно, но оставлять этого, по сути, совсем ещё ребёнка, как-то не хочется. Да ещё и все звуки со стороны ванной прекратились, заставляя Кима подняться с пригретой тумбочки.       — Эй, ты живой? — Донён пытается выглядеть как можно более недовольным, но в ванной его встречает умостившийся щекой на ободке унитаза и уже уснувший Юкхэй. — Да ты издеваешься…       Вон не проснулся даже тогда, когда Донён не слишком-то и ласково вымыл ему лицо первой попавшейся губкой. И теперь Киму пришлось действительно тащить китайца на себе до кровати, а не просто просить пьяное тело перебирать ногами.       — Мелкий говнюк, — пыхтит Донён себе под нос, стаскивая с парня массивные кроссовки. — Думаешь, что я тебе это прощу? Как бы не так. Твое красивое личико тебя не спасёт. Я твои потроха дьяволу продам.       Спустя неопределённое количество времени и ругательств, Юкхэй посапывал на кровати уже будучи в одной футболке и трусах. И теперь Донён сидит весь красный и смущенный. Не очень-то и просто стягивать джинсы с парня, который, вообще-то тебе понравился.       — Ну, вот и всё, — отчитывается Ким сам перед собой, похлопывая ладонями по коленям и отбивая пяткой о старенький паркет неизвестный ритм. Он устал, хочет поскорее забыться в долгом сне, но беспокойство за младшего на уровне каких-то совершенно идиотских инстинктов заставляет его задержаться.       Остаться и проспаться здесь? Заодно убедившись, что с этим недоразумением всё будет в порядке?       Донён неуверенно пересаживается со стула на кровать: жёсткую, и Ким не представляет, как на такой вообще можно спать. Он тянется вперёд, аккуратно снимая заколку и наблюдает за тем, как темные волосы опускаются к лицу, чуть прикрывая глаза и чужие подрагивающие ресницы. Это зрелище настолько красиво для него, что Донён и не замечает, как приближается к чужому лицу.       А затем резко откидывается назад, зажимая нос. Перегаром тянуло так, что глаза слезились.       — Алкогольная бочка, — морщится Донён, накидывая на китайца сверху одеяло и оставляя его в комнате одного.       — …А потом я зашёл обратно в ванную, и понял, что у тебя там полы с подогревом. Ну вот я и…, — Донён закусывает губу, а Юкхэй взрывается таким громким смехом, что все окружающие в салоне самолёта обращают на него своё внимание. — Сюйси!       — Прости, прости-и-и! Ха-ха-ха, до сих пор не могу поверить, что ты лёг спать на полу в ванной. Неужели всё было так плохо?       — Я говорил тебе сто раз, что я нашёл у тебя плотный плед и постелил его там! И мне было отлично! — Ким снова начинает беситься, когда речь заходит о том, как он провёл свой первый сон в чужой квартире. — А от тебя разило так, что я мог уснуть вечным сном.       — Врёшь, — с лёгким прищуром Вон сверкает своей белоснежной улыбкой и кладёт ладонь на доёновское бедро. Ким моментально вспыхивает, смущаясь кучи людей вокруг них. — Ты просто слишком застеснялся, чтобы спать со мной на одной узкой кровати. Я прав, Донён-а?       — Заткнись, — клацает зубами старший и закидывает ногу на ногу, чтобы сбросить с себя ладонь Вона. — Надо было оставить тебя на лестничной площадке около квартиры Джонни.       — Я пошутил, пошутил! — Юкхэй всё ещё продолжает хохотать. — Чудесная история выходит, если вдруг кто-нибудь спросит, как мы познакомились. Ну, знаете, Донён тащил меня пьяным в говнище домой, а потом спал у меня на коврике в ванной. Ха-ха-ха!       — Это. Был. Чёртов. Плед. И одеяло!       Импровизированная кровать Донёна не самое удобное место, но усталость делает своё дело, и Ким проваливается в сон практически моментально, бросив под голову собственную куртку. Утром, без сомнений, он чувствует себя довольно разбито. Поэтому, продолжая пользоваться собственной наглостью и доносящимся из соседней комнаты сопением, он принимает душ, катает на языке зубную пасту и возвращается на кухню, опять ставя чужой чайник на огонь. Донён сонный, окрашенные волосы торчат во все стороны, а сиреневая футболка помята, словно парень только что вытащил её далеко не из шкафа.       Выпью кофе и пойду домой.       В кухонных шкафчиках Ким находит целую коллекцию всевозможного чая. И, судя по запаху и маркам, хозяин квартиры действительно в этом разбирался. В голове у Донёна целый скоп шуточек про китайцев, поэтому он тихо хихикает себе под нос, выбирая среди коробочек самую яркую. Напиток ароматный, крепкий, и Киму это нравится настолько, что плохое настроение и желание побрюзжать довольно быстро улетучивается.       И когда на кухню заходит Юкхэй, Донён встречает его с тёплой улыбкой. Как чай у него в чашке.       Вон смотрит на старшего растерянно, приоткрывает губы чтобы что-то сказать, но резко захлопывает. И выглядит это настолько забавно, что Ким начинает хохотать.       — Кажется, вчера нам так и не удалось нормально познакомиться. Я Ким Донён. Но все зовут меня просто Доёном. Я немного порылся у тебя на кухне и разграбил твою коллекцию чая. Ты не против? Даже если и против, то лучше замолчи, потому что тебя было не легко тащить до дома. После секундной тишины оба парня взрываются хохотом, а Донён забывает о своем обещании самому себе, что чужая смазливая мордашка никого не спасёт.       — Я забеспокоился, что между нами что-то было ночью. Ну, ты понимаешь.       — Я настолько тебе не понравился? — Донён изображает поруганную честь и достоинство, прикладывая руку к груди. Оскар ему за подобное никто не даст, но Юкхэй всегда торопится с объяснениями.       — Нет, наоборот! У меня на ночь после вечеринки просто так редко остаются. Донён-а, я хотел, чтобы мы с тобой начали наше общение правильно. Не так, как у меня бывает обычно. И так оно и случилось. Помнишь ведь?       — Ха-ха-ха! Нет, я не знал, что Марк с Донхёком настолько друг друга терпеть не могли, — уже с полчаса хохочет Юкхэй, всё так же сидя на кухне с Донёном, и выпивая уже третью чашку чая. Пока в животе у него громко не заурчало. — Ой. Извини, в холодильнике совсем ничего нет. Но у меня где-то завалялась лапша, согласен напополам?       — Разве это еда? — Ким прицокивает языком и качает головой. — Знаешь, я по пути к твоему дому заметил очень милую пекарню, совсем недалеко отсюда. Не хочешь позавтракать со мной?