Сердце бури: до и после

— Падме… — Оби-Ван Кеноби, проваливай туда, откуда явилась! Немедленно! Иначе так и знай, я найду в коллекции Рау какой-нибудь гранатомет мохнатых годов и собью тебя на подлете! — Слишком много слов, Падме… Магистр Нового Ордена джедаев была по своему обыкновению спокойна, хотя многие на ее месте уже спешно забивали в навикомп координаты для прыжка в гипер. Не каждый день услышишь, как рычит госпожа Президент. — Давай ты просто дождешься, пока я приземлюсь, и поговорим. — Не заговаривай мне зубы, Переговорщица. Я еще с войны клонов не ведусь на такие вещи. — Ты меня сейчас к сепаратистам приравняла? — усмехнулась Оби-Ван, и мерцающая голография передала Падме ее ласковую улыбку. Это немного ее смягчило. Падме безумно любила и уважала эту женщину, даже когда та являлась, чтобы в очередной раз вывалить ей на голову ком проблем. — К сепаратистам? — она горько усмехнулась, чувствуя, как сердце переполняет нежность. — Да ты, чудовище, в тысячу раз хуже. Те покушались всего лишь на Республику, а ты хочешь отобрать у меня самое дорогое… Оби-Ван не была на Набу много лет. Последний раз — еще в войну. Потом Падме приглашала ее на свою свадьбу, но Оби-Ван была ужасно занята организацией школы для юнлингов и отказалась. Впрочем, если не обманывать себя, причина для отказа была совсем другая: за две недели до этого Оби-Ван вышла замуж за Энакина, и застеснялась показываться на глаза Падме. У них со Скайвокером до сих пор были довольно натянутые отношения, хотя и прошло почти восемь лет. Общий ребенок, общие друзья и общее дело сглаживали острые углы, но боли между ними двумя оставалось еще предостаточно. Оби-Ван надеялась, что время сможет вылечить и эту рану, но не питала пустых надежд, что это произойдет быстро. Тид почти не изменился. Набу вообще была будто застывшая капелька смолы: прекрасная и неподвижная, даже вода в ее озерах была зеркально-спокойная. Оби-Ван, пожалуй, любила бы эту планету, если бы она не олицетворяла для нее начало долгой и тяжелой истории противостояния с ситхами. И как Падме может гостить здесь, не вспоминая ежечасно, штурм своего дворца? Или, возможно, для нее это были не такие уж и гнетущие воспоминания? Зашипели створки турболифта, и в ангар ступил золотистый протокольный дроид. — О, С-3РО, здравствуй, старый друг! Это была добрая встреча и напоминание о светлом прошлом. — Госпожа Оби-Ван, какая радость, — он все так же бестолково махал руками. В первые дни Новой Республики Энакин перепрошил его и вернул обратно все милые несуразные движения. — Идемте скорее! Хозяйка Падме ждет вас. — Идем-идем, — она накинула на себя форменный коричневый плащ. Падме не то чтобы сильно изменилась, но годы президентства наложили свой след. От смелой девочки-королевы мало что осталось. «И к лучшему, — подумала Оби-Ван. — Та милая малышка не смогла бы вот так держать в руках всю Галактику. Уверенно, крепко — но нежно». Ругаться на голограмму было проще, чем на живого человека. Радость встречи на миг отодвинула в сторону все неприятные темы разговоров, которые должны были состояться. Они крепко обнялись, а потом долго держали друг друга в объятьях, пытаясь рассмотреть все произошедшие изменения. — Знаешь, — наконец-то сказала Падме. — Я очень рада тебя видеть. Даже сейчас, когда ты явно… Нет, стоп! Сначала ужин и вино, а потом все твои гадости. Я в отпуске между прочим! — Давай свое вино, — не стала спорить Оби-Ван. — Для меня, знаешь ли, отлет из школы тоже своего рода отпуск. Раньше вот я думала, что трудно справляться с одним учеником — так это я просто не знала значения слова «трудно». — Ну, Энакин был достаточно напряжным. — У меня сейчас человек сто двадцать — точно как Энакин, и еще примерно пятьдесят чуть менее, как ты говоришь, напряжных, но с ними тоже не заскучаешь. — Не выходит у нас с тобой хоть немного о другом поговорить, да? — грустно сказала Падме, глядя, как дроид вносит в залу поднос с едой. Смотреть на Оби-Ван не хотелось. — Давай хоть сядем… Оби-Ван тяжело вздохнула. Она чувствовала себя предательницей. Просто чудовищем — права была Падме. И если бы речь была только о них двоих — Оби-Ван малодушно оставила бы все, как есть… — Послушай, вовсе не обязательно делать из этого такую трагедию… — Ты приехала забрать моего сына в Орден джедаев — и мне не делать трагедию?! — Падме уставилась на складки ткани на подоле. — В Новый Орден. Это уже совсем не то, что было раньше. Моя племянница ходит в нашу школу, так Роуз даже в нашем общежитии не живет, Оуэн каждое утро привозит ее на занятия. И единственное, чем она отличается от своих неодаренных подружек — это прической, — она улыбнулась. — А Люку даже стричься не придется. — Да я читала ваш буклет — не утруждайся. Падме и читала, и перечитывала, и уговаривала себя, что да, ее сын одаренный, что он еще в колыбели проявлял свои особые способности, и со временем интерес к этой части себя у него только вырос. Уговаривала, что все равно со своей работой не видит его слишком часто, а в джедайской школе четыре раза в год бывают каникулы. Но не помогало! Ничего не помогало! Даже разговор с Йодой на Корусанте не помог. — Это по сути просто интернат для одаренных детей, — Оби-Ван поймала ее за руку и не дала дальше терзать оборки на рукавах. — Никто его в Орден не потащит, если сам не захочет. — А если захочет? — А если захочет — дождется совершеннолетия и все равно сбежит, — подытожила Оби-Ван. — А не взять мы не сможем. По части Силы Люк — папин сын, двадцать с небольшим тысяч мидихлориан на клетку. Больше, чем у Йоды, в полтора раза больше, чем у меня. Но знаешь, ты права, хватит об этом. Я слишком рада тебя видеть, чтобы тратить время на уговоры. Где там твое вино? За вечер они прилично напились. Сладкое вино из местных погребов оказалось коварной штукой. Оби-Ван вполне бы могла немного помедитировать и восстановить чистоту восприятия, но… не хотелось. Когда еще возникнет возможность провести время, не оглядываясь ни на Кодекс (Новый Кодекс, со старым он имел мало общего, но излишества все еще осуждал), ни на вездесущую малышню, перед которой нужно было ежеминутно поддерживать свой авторитет. Она только сняла сапоги и, одетая, грохнулась на постель, намереваясь душить подушку до самого утра. — Ну кто бы мог подумать… — Ма-астер… Призрачная фигура Квай-Гона опустилась на край кровати. Матрац под ним, понятное дело, не прогнулся, но Оби-Ван ощутила тепло чужого присутствия. — Развлекаешься? — Угу. Совмещаю полезное с приятным. Он легонько погладил ее по затылку. — Ну и молодец. — Слышал бы Йода… — Он бы не расстроился. Тебе в его глазах падать ниже уже некуда. Оби-Ван фыркнула в подушку, с удовольствием ощущая чужую руку на своей голове. За прошедшие годы мастер приходил к ней пару раз. В основном — в минуты тяжелейших испытаний, когда ей хотелось выйти в космос без скафандра. В некотором смысле смерть пошла ему на пользу: теперь Оби-Ван получала от него намного больше поддержки, чем раньше. — Вы пришли сюда, потому что мне плохо? — А тебе плохо? Оби-Ван прислушалась к себе. — Да вроде нет… — Тогда к чему вопросы? — мастер отвесил ей легкий подзатыльник. — Честно говоря, просто захотелось навестить место своей смерти, а ты просто случайно оказалась поблизости. Чудны и замысловаты пути Силы, но это, как всегда, к лучшему. — И как вам? — полюбопытствовала Оби-Ван, вскинув голову. — Место вашей смерти. Мастер грустно улыбался и мягко мерцал в лунном свете. — Там сейчас высокие заграждения и таблички «Внимание, соблюдайте технику безопасности». Набуанцы на своих ошибках учатся. — Ну, теперь можно сказать, что вы умерли не зря… — А я как-то считал, что и жил я не зря. Я вообще горжусь тем, как я прожил. И тобой горжусь. Если бы у меня была дочь, она была бы похожа на тебя. У нее защемило сердце… Сила великая, сколько лет она хотела услышать эти слова! Сколько лет мечтала получить подтверждение, что не только он ей как-отец, но и она ему — как-дочь. Что вот такая у них была семья, и были они счастливы, и это, конечно, закончилось, но на самом деле осталось. Конечно же, осталось… — Вы будто со мной прощаетесь, — сказала она, когда смогла совладать с голосом. — А я пьяная и вообще сплю. Мастер… Мастер, не уходите. Мастер, мне так страшно. Мастер, когда же уже боль от вашей смерти переродится в светлую грусть? — Ты для меня лучшая, даже если пьяная и вообще спишь, — он положил руку ей на лоб. — И я горжусь, что воспитывал тебя, хотя не всегда ты шла тем путем, каким я хотел бы тебя вести. Ты сейчас надумала себе глупостей, так что мне придется кое-что тебе рассказать… Стоп, не надо так замирать! Сливаться с Живой Силой я пока еще не собираюсь. — Ой, — она спрятала лицо в ладонях, — простите! Что это на меня нашло? — Однако, — продолжил мастер, — я действительно кое-куда собираюсь и, возможно, еще долго не смогу тебя навестить. — Коррибан? — поняла Оби-Ван. — Вы давно собирались… — Угадала. — Его уже не было видно, но голос слышался отчетливо. — Когда придет время, жди меня, и я поведу тебя дальше. Они не увидятся — поняла Оби-Ван. На этой стороне Силы — больше нет. Мастера ждет долгая дорога и новые знания на древней планете ситхов, а у нее самой впереди еще дела Нового Ордена, дети — свои и чужие — и Энакин. Но это не конец. Конечно же, нет. Боль от потери медленно, капля за каплей, уступала место радостному ожиданию новой встречи. Падме тоже не спала. У Набу с Корусантом было пять часов разницы, и Траун только-только освободился после лекций в университете. Иногда она ему страшно завидовала. Видимо, у чиссов где-то в заднице от рождения есть вечный двигатель, потому что никак иначе объяснить, как Траун умудряется совмещать пост Министра Обороны и преподавательскую деятельность, было просто невозможно. Но так или иначе, после пяти лет напряженной работы по формированию нового флота, которую они провернули вместе с Энакином Скайвокером, Траун отказался почивать на лаврах, и встал за кафедру. Студенты его обожали еще больше, чем офицеры. Преподаватели все завкафедрой угрожали избрать, но он пока отбивался, хотя, как подозревала Падме, хотел бы. — Со второкурсниками мы разделались, а магистрантам поставлю зачет автоматом, — глаза у Трауна горели даже больше, чем обычно. — Сейчас на час заскочу в Адмиралтейство, и к тебе. Целые две недели отдыха, прямо как в старые добрые времена. — Поверить не могу, что сама загнала себя на этот второй срок, — вздохнула Падме. — Надо уже носить с собой твою голографию, чтобы образ любимого мужа не стерся из памяти… Траун сощурился. — Что за пораженческие настроения? — Кеноби здесь, — не стала юлить Падме. — И Люк с Квентином завтра с Альдераана возвращаются. — Удачно, что они встретятся, и мы сможем все обсудить. — Еще ты мне скажи, что я плохая мать и отнимаю у сына шанс развить свой талан, — проворчала Падме, прекрасно понимая, что Траун-то так не скажет — это она сама так думает. — Ты лучшая мать на свете. Люку и Венти досталась лучшая мать на свете, просто пришла нам с тобой пора принимать серьезные решения. Наши лот-котята совсем взрослые. Когда скупой на чувства Траун начинал говорить что-то таким вот прочувственным тоном, у Падме замирало сердце. Но не от восторга и нежности, как у обычных жен, а от нервного предвкушения очередного конца света с месячными учениями, терабайтами отчетов и всем таким прочим. — Знаешь, не переживай так, — выдавила она. — Все решится. В конце концов, наши дети уже действительно взрослые, хотя одному десять, а второму — семь. И не надо про то, что чиссы совершеннолетние уже в двенадцать! Для меня мальчики все равно навсегда останутся малышами. — Главное — им не скажи, — усмехнулся Траун. — Они на малышей, пожалуй, обидятся. К завтраку Траун не успел, и Падме с Оби-Ван пили каф только вдвоем. Переживания прошлой ночи немного сгладились с первыми лучами солнца, но заговаривать о чем-то серьезном никому из них не хотелось. Подступала осень, но пока еще солнце светило жарко; по небу ползли мягкие кучевые облака характерные для этого сезона. Скоро над озерным краем начнутся дожди. — Все течет, все меняется, — Падме провожала белые барашки взглядом. Она любила наблюдать за ними в детстве, а потом так же развлекалась с Люком и Квентином. — И это хорошо, — Оби-Ван сделала еще один глоток, радуясь, что голова от вчерашних вин не болит. После ночного разговора на душе у нее стало удивительно легко, и все теперь представлялось ей в розовом свете. — Люку нужно учиться, — вздохнула Падме. — Еще год-другой, и будет поздно, я понимаю. Просто мне так тяжело его отпустить… — Дело тут не в Люке, — она давно должна была это сказать — просто это тяжело, говорить такое в лицо. — Ты не хочешь отпускать его к Энакину. Но это только ваши с ним дела. — Тяжело смириться с тем, что он не только мой, но и его… — Если хочешь знать, нет ни дня, когда бы он не раскаивался в… Падме резко подняла руку. — Не продолжай. Это и правда только наши с ним дела. Ты не заслужила тащить на себе то, что сделал Дарт Вейдер. — Дарта Вейдера давно уже нет. — Я знаю, — согласилась она. — И еще я знаю, что сама во многом была виновата. Никто меня не держал по рукам и ногам — я сама выбрала оставаться на Корусанте и ждать, пока ситуация зайдет в тупик. Я все это знаю, но… простить не могу. Ни себя, ни его. Пока никак. Оби-Ван молча кивнула. Она знала, что ничего пока с этим не поделать. Энакин благополучно зарывался в своей вине, а Падме — в своей обиде, и как бы она со стороны ни пыталась это исправить — ничего у нее не получится. «Я горевала по мастеру больше двадцати лет. Горевала, даже когда встретила его как призрака Силы, — подумала она. — И чего я хочу от них?». Каждый имеет право волочить на себе тот груз, который добровольно взвалил. А попытаешься отобрать — будет драться. — Как там твой падаван? — вдруг спросила Падме. — Никому не дает скучать, — как и всякий раз, когда ее спрашивала о Галене, Оби-Ван тепло улыбнулась. Марек-младший был сплошной головной болью — куда там Скайвокеру — но мастер Кеноби очень его любила. — Скоро полетим с ним на Илум искать ему кайбер-кристалл на меч. Гален, кстати, часто про Люка спрашивает. — Да они переписываются. Передружились еще с тех пор, как Сабе прятала их на Татуине, пока мы отвоевывали Корусант. Оби-Ван уже хотела укоризненно добавить, что, мол, видишь, как все хорошо, а ты его к нам отпускать не хочешь, но тут Падме добавила: — Люк не подарок. Море энергии, куча вопросов. Потянешь такого? Она пожала плечами: — Может, твой сын и не мне достанется. Сейчас в школе полно хороших наставников. Падме снова бросила взгляд на небо, теперь ветер гнал белые барашки в другую сторону — верный признак надвигающегося дождя. — Да не смеши! Не тебе — скажешь тоже! Уж я-то неодаренная, но и то вижу: сделать из Скайвокера джедая может только Оби-Ван Кеноби. Яхта с Сабе и ребятами приземлилась не в ангаре, а на берегу озера — мальчишки хотели сначала помочить ноги в воде, а потому уже бежать здороваться с мамой и магистром Кеноби. Люк и Квентин были примерно одного роста не смотря на разницу в возрасте, но Падме без всякой Силы могла различить их даже с такого расстояния. Один светловолосый в оранжевом комбезе — Люк, словно любопытный и юркий воробушек, другой темноволосый с голубоватой кожей (причудливая игра чисских генов) и в черной куртке — Квентин, он тоже папин сын, уже не понять, кем станет: ученым или военным. Падме, сняв туфли, шагала навстречу к ним по мелководью и думала, что скоро начнется первый осенний дождь.