Когтевран
Теплицы Хогвартса — одно из самых беспорядочных, хаотичных и душных мест. Но этим-то они, чаще всего, и пленили сердце. Дикие лозы полностью овивали кирпичные стены помещения, повсюду лежали горшки из-под мандрагор, благоухало одновременно сушеными корнями и свежими бутонами цветов. Создавалось впечатление милой лачуги, затерянной где-то в дремучем лесу. Но сейчас, в конце весны, беспорядок был более беспорядочным, так как третий курс сдавал экзамен — пересадка дикого голубого плюща. Это растение отличалось своим ужасным характером и абсолютным неповиновением. Его длинные стебли, острые листья, кусающийся голубой бутон всеми силами противились студентам, сдававшим сегодня зачет. Кроме Маши, которая прекрасно чувствовала энергетику и настроение растений, и Вика, помогающего ей. Цветкова сыпала чернозём, аккуратно гладя листочки мурлычащего растения, а Виктор держал неугомонные стебли, но иногда, видимо, сильно зажимал артерии, и плющ больно кусал его за пальцы. — Ты совершенно не способен общаться с растениями, — не глядя на друга усмехнулась Маша. — Как тебе ещё оценку «выше ожидаемого» ставят? — В смысле? Я хорошо учусь, — надулся Виктор и отвлекся — плющ укусил его и прильнул к Маше. — Ай! Уверен, в жизни пересаживание плюща мне не пригодится. Маша хихикнула и закатила глаза, но тут же сжала губы и сосредоточилась при виде профессорши. — Маша, Виктор, — дриада подошла и, улыбнувшись, чуть исправила положение корня свои посохом. — Очень хорошо. И, когда закончите, поможете Кире и Саше? — профессор со вздохом оглядела класс: большинство студентов справляются. Вот только… под столом, в поисках плюща, ползает Снежка, а Черных ей помогает, Варя, еле сдерживая растение, дожидается своего партнера — Фила, успевая отмахиваться от небесплатной помощи Муромова, у которого плющ уже посапывал в горшочке; Саша пытается остановить готовую задушить растение Киру, Алёнка с Артом по всему кабинету швабрами сбивают плющ с потолка, Вэлл сыплет на стол удобрения, приманивая сбежавший под стол цветок, Васька, вооружившись лопаткой, заканчивает, засыпая растение землей, Шиканов, привязав своим красно-золотым галстуком стебли плюща уже готов получать оценку. — Ты, Вик, поможешь Артёму, Алёне, Варе и Илье, а ты Маша — Филу, Снежке и Вэлл. — Хорошо, Доротея Анорьевна. Но, если мы им поможем, надеюсь, вы засчитаете им зачёт? — хихикнула Маша, закончив с пересадкой. — Может быть, — женщина вздохнула и направилась гриффиндорцам. — Инялкорп янем нилрем! Мелетичу аласт я мечаз и … Артем, Аленка! Уберите палки! — ругалась учительница на языке лесных дриад. Маша сочувствующе улыбнулась профессору на прощание и принялась убирать удобрение со стола обратно в мешок — без них, в этом случае, никак. Краем глаза заметив невесёлое, чуть хмурое настроение друга, бездумно осматривающего горстку удобрений, девочка всё-таки сдалась. — На, — Маша всунула ему в руки мешочек и кивнула на Вэлл. — Меняемся. Всё равно ты не справишься с нашими, а так хоть пообщаешься. — Ты уверена? — Вик приподнял бровь и, получив быстрый одобрительный, кивок расплылся в улыбке. — Спасибо. Удачи, — пожав плечами, Сменкин пошёл к Вэлл на подмогу. Маша хихикнула, такому несвойственному, уж слишком неловкому состоянию друга и глубоко вдохнув пошла к своим, на пытку. Прошло уже два месяца с финального матча по квиддичу и, слава Мерлину, это время выдалось спокойным. Без происшествий. На пиру в честь победы Гриффиндора, Вик начал общаться с Вэлл благодаря Иннокентию. Точнее Кеша утянул Виктора за стол Пуффендуя попробовать знаменитые пироги Лисичкиной, а там и Вэлл была. И слово за слово они разговорились и постепенно хорошо сдружились: стали чаще общаться, проводить время вместе, делать уроки, домашнюю работу. Маша всегда подталкивала друга на храбрые поступки. Не будь её, эти двое так бы и сидели в Главном Зале молча по десять минут. Тем более, частые отсутствия Вика позволили ей немножко отдохнуть от вечных слежек Ильи. Ведь обычно, когда она одна читает книжки в гостиной Когтеврана, Муромов вполне терпимый, нормальный юноша, да и относится к ней с элементарным уважением, как к сообразительной и успешной сокурснице. Но бывали моменты, когда компашка собиралась вместе, он снова их пытал расспросами и шантажом. К счастью, благодаря Кощею Владимировичу, который всё ещё проводил частные занятия, ни Арлен Семёнович, ни Василиса Васильевна, ни даже Котофей Баюнович не поверили сплетням Муромова. — Маша, — сдерживая Киру, завопил Саша, — спасай! Не видать мне, кажется, зачёта в этом году. И всё благодаря этой… б… Кире! — Дай я разберусь с этим…! Чертово растение! Я почти усадила его! — Кира еле заталкивала плющ, но тот кусался и неприятно обжигал соком. — Сейчас, сейчас, — отвлеклась Маша, помогая Снежке и Филу усадить прыткое растение. Тяжко вздохнув, она не выдержала. — Так! Фил, отвлечешь Доротею Анорьевну? А ты, Снежка, тащи плющ Саши и Киры. Я быстро. — Легко, — Черных пошарил по карманам и, найдя то, что искал, усмехнулся и рванул к учительскому столу. Маша быстро схватила в охапку два горшка с цветами и присела на пол. Осторожно проведя пальцами по скользким стеблям, девочка прикрыла глаза и с лёгкостью усыпила растения. — Фил, сколько раз тебе говорить! Ваши бомбочки и драконий навоз — смесь опасная! Ынед вейлорт! Йывоклотсеб… Доротея Анорьевна, злая и недовольная, еле пробралась сквозь неприятную дымку, не заметив Маши. Тут же, за ней, прибежали Варя, еле скрывшаяся от Ильи, и крепко зажмурившаяся Снежка, держащая злосчастный плющ на расстоянии вытянутой руки. Быстро приняв растения, Маша сомкнула ладони и посадив их в землю, усыпила обоих. — Маш, ну как, получилось? — подскочили слизеринцы после того, как зелёная дымка выветрилась. — Да, — кивнула Маша, вытирая землю со лба. — Доротея Анорьевна, мы всё. Пока профессор строго оценивала пересадку, Цветкова быстро помогла Алёнке и Арту. Несмотря на выходку Фила, помощь Маши и потраченное время, зачёт все-таки был засчитан. Сдав экзамен, ребята с хорошим настроением и лёгкостью на душе направились в мощеный дворик, так как погода была солнечная, по-настоящему летняя, а прочих зачетов на сегодня не планировалось. Артем, Фил, Саша, Кира и Алёнка раздобыли круглый камень и устроили дворовый чемпионат по «плюй-камням», пока Вик, Маша, Снежка и Варя играли в «взрыв-кусачку». — Держись, Маша, теперь я тебе точно не проиграю, — нахмурилась Снежка, решительно сжав кулаки и готовясь собрать дюжину взрывных карточек. — Вероятность моей победы где-то… девяносто девять и девять десятых процентов, — усмехнулась Маша, поправляя очки. Вик с Варей уже вылетели из игры и приняли на себя роли болельщиков и судей. После того, как партия была разыграна, Маша молниеносно подобрала пары карт, пока те еще не успели взорваться. Но Снежка проигрывать в четвёртый раз не собиралась, поэтому, касаясь ледяными пальцами бумажных картинок, слегка замораживала и отсрочивала взрыв. — Снежка, пользоваться магией запрещено, — усмехнулся Виктор и укоризненно потряс указательным пальцем. — Да я чего? Оно само как-то… Дедушка говорит, что мне надо чаще практиковаться. — Дядя Ваня знает? — отвлеклась Маша и чёрный пепел последних карт осел ей на стекла очков. — Он давно знает, — засмеялась Снежка, радуясь победе и глянув на свою челку, улыбнулась. — Ещё с Рождества. И Кощей Владимирович в курсе. Маша понарошку обиделась, присела на скамью и принялась стирать пепел с очков. — А вам не кажется странным то, что Кощей Владимирович знает прабабушку Снежки? — задумался Арт, краем уха услышав разговор. — А вам не кажется странным, — недоуменно вскинул бровь Черных и приложил пальцы к подбородку, — что Кира так и не сходила на свидание с Артом? Я, конечно, понимаю, в Хогвартсе мало уединённых местечек, но в крайнем случае попросили бы меня. Ребята прыснули и засмеялись, в отличии от Сменкиной и Арта, которые с усталыми и недовольными физиономиями сверлили Фила взглядом. — Не, если серьёзно, то Снежка похожа на свою прабабушку, Кощей так сказал… — улыбнулась Алёнка, оглядывая пуффендуйку. — Тем более фамилия у меня мамина… Почему они решили оставить мне фамилию мамы?.. Может специально, чтоб узнаваемо было? — задумалась Снежка, облокотившись на спинку скамьи. — Ну, маги живут довольно долго и не стареют, а Кощею Владимировичу примерно… Лет пятьдесят с чем-то, Арлен Семёнычу так под сотник, а он вон, вроде, бодренький… Так что они, вполне, могли быть знакомы, — пожала плечами Варя, как опытный участник школьных организаций, учителей она хорошо знала. Фыркнув, Маша отрицательно мотнула головой и, взяв перо, стала что-то быстро строчить. Доказывать Слизеринцам темноту «белого и пушистого декана» сейчас не было смысла. И это больше всего раздражало.***
Недели пролетели быстро. Последний день в школе подходил к концу. Торжественный пир по этому случаю прошёл несколько часов назад. Завтра в двенадцать часов утра «Хогвартс-экспресс» сдвинется со станции Хогсмида, чтобы даровать детям заслуженные каникулы. Последний урок на сегодня был смежным с Гриффиндором и он подходил к концу. Представлялся последний шанс собрать информацию. — Ядвига Петровна, а как давно Кощей Владимирович преподаёт Защиту от тёмных искусств? — спросила Маша и постучала пером о губу. — Мне для сообщения. — Я точно не знаю, мы с ним почти в одно время пришли, — отмахнулась Профессор, быстро смешивая зелья. — А вы были знакомы с ним до становления учителем? — Да. — Как его допустили? — Маша, по-моему, это уже личное, — Ядвига мельком глянула на записи Машу и пожала плечами. — Да, было в его прошлом кое-что не очень приятное, но на то оно и прошлое, чтобы открыто идти в будущее, — Ядвига всегда умело могла закончить предложение, оставив уйму недомолвок и загадок. Улыбнувшись, она продолжила готовить зелье. — Ядвига Петровна, а что именно произошло? — подскочила Алёнка, с жаром готовая выслушать занимательный рассказ. — Повторюсь — это уже личное, — Ядвига усмехнулась и взъерошила рыжие кудри девочки. Заглянув в котел, учительница ужаснулась. — Мерлинова борода! Алёнка, что это? Гаси огонь! Пошёл дым. Дети разбежались по углам. Маша схватила заметки в охапку и, сев в уголок кабинета, продолжила судорожно писать. Вик, заметив это, подошёл ближе, прихватив Арта. — Что это? «Биография Кощея»? Зачем тебе? И «Родословная Алёнки»? «Магическая война в Юж. Америке»? — Арт закашлялся не только от едкого дыма, но и от того, насколько далеко Цветкова зашла в своих теориях и домыслах. — Он что-то скрывает, — шепнула Маша, сворачивая пергамент. — На последнем занятии я это узнаю. Вик приподнял очки и устало потер переносицу, Артём, вздохнув, закатил глаза. Как же надоела эта черта характера — преждевременные выводы. — Арт, я всё учла. Василиса Васильевна сказала что войны не было, а книга врёт. — Ты показывала книгу? — Да нет же. В общем Василиса Васильевна и Елена Викторовна дали мне информацию о Кощее и там так много его биографии… Но, что интересно, там и пробелов предостаточно… — Маша! — Арт махнул рукой, выводя когтевранку из занимательных рассуждений, и серьёзно посмотрел ей в глаза. — Нельзя копаться в чужом прошлом без разрешения, даже если это что-то очень важное. Маша мотнула головой и, услышав «урок окончен, все свободны», засунула всё по карманам и ушла. Луна медленно пробиралась по светлому ночному небу, знаменуя приход полуночи, ученица Когтеврана тихо пробиралась сквозь мрак, прихватив с собой кучу заметок. — А меня ты разбудить забыла? — послышался тихий смешок и шаги Виктора. — Зачем тебе? — Кощей Владимирович сказал, что мы имеем право следить за вашими успехами. Тем более, я должен видеть твой грандиозный провал. Маша закатила глаза и недовольно хмыкнула, но всё же осталась подождать, ведь в душе она была очень рада, что идёт не одна, а навязывать другу свои проблемы ей не хотелось. Развернувшись, девочка чуть не рассмеялась. — Чего? — Вик спустился и, подойдя ближе, недоуменно прищурился, не видя причины её веселья. Очки где-то затерялись в глубоких карманах наспех накинутого зелёного свитера, а длинные тёмные волосы впервые были не заплетены и касались плеч. — Да так, ничего, — смеясь отмахнулась Маша. Он выглядел настолько по-домашнему, настолько мило и смешно, что лица обоих чуть покрылись румянцем. У одного от неловкости, у другой — от умиления. — Нужно рассказать об этом Вэлл. — Что рассказать? Маша! А ну прекрати. О чем ты? — Что волосы у тебя почти плечи задевают, а глаза… Зелёновато-карие? Вик смутился и, фыркнув, быстро сцепил волосы резинкой и надел очки. — Не расскажешь. Тихо постучавшись, ребята зашли. Профессор сидел в кресле и что-то подробно объяснял Варе, с чем та охотно не соглашалась, но всё же кивала. У стены, на диванчике расположилась компашка. Кира, Саша и Фил сидели отстранившись от Арта Алёнки и Снежки. — Что происходит? — вскинул бровью Вик, тихо пробравшись к друзьям и заметив это строгое разграничение. — Голубки поссорились? — Вик? Маша? Ну наконец-то! — шепотом воскликнул Снежка. — Да, и угадайте из-за чего? Из-за кубка школы! — Ну, мы ведь честно его заслужили, — возразила Алёнка, испуганно глянув на обиженных слизеринцев. — Да если бы не библиотека… — хмуро размышлял Саша. — И если бы не Муромов… — вздыхал Фил. — И если бы не матч… Аргх! — ругалась Кира. Ей было очень обидно — половина вины лежала на ней. Маша сочувствующе улыбнулась и махнула, мол, пустяки. Как-никак, у них разница всего в тридцать очков. Унылые размышления прервал стук приближающейся трости. — Дети, не обязательно убиваться по этому поводу. Но вы правы: если бы не Муромов, вылазка в библиотеку, проигранный матч, — голос все сильнее и сильнее давил на расстроенных слизеринцев, — то победа была бы нашей. Так что в следующем году вы должны учесть эти обстоятельства, — дети кивнули, решительно сжав кулаки. — Стихия является прямой тому причиной. Поэтому Варя и Алёна больше не будут играть в квиддич. Кощей отошёл к столу, дав детям время на размышления. Сердце сжалось при виде смирившейся, после промывающей мозги, беседы, Ветровой и непонимающей Аленки, вопросительно открывавшей рот. Маша опустила взгляд, поправляя очки. Никто не посмел нарушить тишину. Хотя нет. Размышления прервал стук каблучка, вскакивающей с дивана гриффиндорки. — Как? Кощей Владимирович, как это понимать? С… С чего вы взяли? — Алёнка, это слишком опасно. Нам нельзя светиться, — пояснила Варя, потянув за рукав Огнёву, чтобы та села. — Но почему? Почему нам нельзя светиться? — округлила глаза Снежка, осторожно глянув на учителя. Он ничего не ответил, продолжая записывать что-то в тетрадь. — Это опасно. Вдруг что-то пойдёт не так… — Как не так, Варя? — взорвалась Алёнка. — На матче было лишь мелкое недоразумение. При том никто даже не заикнулся по этому поводу. Ты просто боишься. — Нам нельзя об этом говорить, — Варя встала и грозно посмотрела в пылающие гневом глаза Алёнки. — Потому что так я чуть не убила Киру и, возможно, чуть не убила Алису, потому что… — Потому что только именно так мы раскроем свою особенность? — Маша, не глядя на друзей, бегло прошлась взором по заметкам. — Именно так раскроем нашу магию? Именно так поймем как пользоваться стихиями? Именно так найдём последнего родственника Алёнки? А разве не это ли мы хотим узнать, Варя? — Вот только ты не начинай, — Варя хмуро посмотрела на когтевранку, сжимая кулаки. — А то что? — вступилась Огнёва за слегка оцепеневшую Машу и кивнула, провоцируя Варю. Ту два раза просить не надо. Злость и обида на Гриффиндор все ещё жгли душу. Отрицательно мотнув головой: «Зря ты это затеяла», Варя всколыхнула воздух порывом ветра. Алёнка прикрылась руками, но сильный ветер усиливался. Огненные угли стали нарастать на пылающих ладонях. — Успокоились! Не хватало нам еще и драки, в конце года, — Кира встряхнула их за плечи, хмуро глянув на обоих. Девочки обиженно отвели взгляд. Арт и Фил поспешили отодвинуть спорщиц друг от друга. — Девочки, не ругайтесь. Никто ничего не начинал… — Нет, Снежка. Начал всё это как раз-таки Кощей Владимирович, — заявила Маша. Все непонимающе на нее глянули. Вик жестом попытался остановить девушку, но та, увидев заинтересованность учителя, продолжила. — Вы, профессор, чего-то не договариваете. Я прочла эту книгу вдоль и поперёк. Там говорится о первой магической войне, но никакой магической войны не было. Была одна, незначительная, локальная война в Южной Америке, но это никаким боком сюда не подходит. И почему вы ещё не продвинулись в поисках тети Алёнки? Та же Ядвига Петровна, как декан Гриффиндора, быстро бы разобрала все древа и нашла бы. Да, вообще, кто угодно! Вы не хотите нам помогать. — Они не поймут вас, третьекурсников, сующих свой нос куда не следует, со столь опасной магией, — Кощей взмахнул тростью и заставил Машу сесть на место. — Разговор окончен. — А вы, учитель ЗОТИ с не лучшим прошлым, поймёте значит? — плюнула она напоследок в самую душу. Это было уже слишком. Медленно положив перо на стол, Кощей глянул на детей мрачным, пускающим мурашки по всему телу, взглядом. Маша сглотнула, но менять своего решения не стала. Она будет стоять на своём до конца и узнает в чем тут дело. — Да, я пойму, — Кощей вздохнул и откинулся на кресло. Вертя свою трость в руке, он продолжил: — Я предполагаю, что может произойти, если меня не будет рядом. Вы ведь не знаете, что было раньше, не знаете, что пережили ваши прадеды, не знаете какое было время, как им было трудно, — туманные, старающиеся скрыть печаль и боль, глаза пристально рассматривали глубокие трещины, заставив детей задуматься, правильно ли они поступают, ворошив прошлое Кощея. — Вы правы: доверять профессору, который потратил половину своей жизни на охоту на драконов, на создание не самых правильных, а порой и ужасных заклинаний — не лучшая затея. Но я хочу помочь вам, неокрепшим, незнающим жестокости мира, детям. Вы правы, Маша, Магической войны как таковой не было. Но была другая — тайная война между хранителями и магами. Готовы ли вы узнать не ту правду о которой мечтали? Маша поправила очки и медленно скомкала записи. Это совершенно не то, что она хотела услышать. Не так она себе представляла раскрытие желчной души учителя. Это должен был быть ее победный высокомерный жест — вздернутый нос, скрещённые руки, лавры и полный разгром профессора. Но вместо этого на душе остался неприятный осадок, от которого становилось противно от самой себя. Готовы ли они узнать тайны омута памяти скрытного учителя? Перечеркнуть все свои мысли и теории? Превратить этот осадок в жгучую смесь, узнав большее? Не дождавшись ответа, профессор усмехнулся. — Знаю, что не готовы ко всей правде. Но всё что я могу сказать, так это то, что я был знаком с каждым хранителем. Они были старше меня, намного. Но мы всё равно были хорошими знакомыми или даже… Друзьями? Я не знаю. Но знаю точно, они доверяли мне… Времена меняются и магическая война тому подтверждение, — звон часов прервал рассказ и вывел Кощея из транса. Моргнув, тёмные, поглощённые воспоминаниями глаза, вернулись в реальность, став привычно серыми, чуть усмехающимися. Учитель взглянул на часы. Полночь. Взмахнув тростью он открыл двери. — Каникулы. Я не смею вас задерживать. Ребята молча, не переча профессору, вышли из кабинета. Маша даже не посмотрела на Кощея, молча проглотив ком вины и ненависти к самой себе. Не смогла извиниться. Но обрывистый, печальный вздох, вперемешку с горькой усмешкой давил, будто бы в плотную. — А что с ними случилось и как их звали? — закрывая двери, Снежка обернулась. — Зачем тебе? — Кощей устало вздохнул, но голубые глаза молили его, хватаясь за последнюю ниточку, связывающую прошлое и настоящее. — Серафим Огнёв, Касьян Ветров, Флорентий Цветков и Пелагея Морозова, погибли в последней битве.