Пуффендуй
Белоснежные крылья рывком рассекли воздух и упорхнули в голубое небо. Маленькая ладонь плавно махала птице вслед, а вторая тревожно сжималась в крепкий кулачок на груди. Необъяснимо волнительный взгляд пытливо присматривался к отдаляющейся белой точке, желая удостовериться, что всё пролетит благополучно. — Удачи. Все уляжется. Синее чистое небо и исчезнувшая из поля зрения почтальонша заставили Снежку встряхнуться и упорядочить мысли — неоправданная паника ей сейчас совсем не нужна. Встрепенувшись, девочка сошла с холодного балкона и спустилась на первый этаж. Внизу дедушка уже сидел за работой и Снежка, дабы ему не мешать, аккуратно юркнула мимо него, прямиком к шкафу с печеньем и сладостями. — Отправила? — Да. Но Завирушка сегодня еле проснулась, — хихикнула Снежка, вынув из прически пару пуховых перьев. — Кое-как уговорила. Пуффендуйка заварила две чашки горячего душистого напитка. Самое время испить ароматного чая за душевной беседой. — А напомни-ка, что за Арт. Не иностранец ли? С таким-то именем? Мужчина ухмыльнулся, а Снежка удивлённо округлила глаза. — Арт — Это Артем Мещеряков. Мой друг. Ну, дедушка, не помнишь? — В очках? — Нет. В очках Вик. У Арта мама Надежда Мещерякова. — А не жених ли, случаем? — Дедушка! Ты чего? — возмущённо выпрямилась Снежана и недовольно тряхнула головой. — Арт — мой хороший друг и однокурсник. С чего ты взял? Да и рано мне, вообще! Снежка быстро окунулась в огромную кружку чая, обиженно косясь на деда и не собираясь поддерживать и продолжать данную тему разговора, отчего мужчина расхохотался и большой, пыльной от дерева рукой потрепал локоны внучки. — Да полно те. Ух, какая серьёзная ты у меня. И вон, взрослая какая… — Да какая я взрослая… — А кто Морока чуть льдом не проткнул? — удивлённо округлил глаза дед, а девочка слегка цокнула — вечно он преувеличивает. — Я от вас, барышня, не ожидал такого. Ох, опасная магия. Ох, опасно… — Видели бы вы его, — помрачнела она, съежившись на стуле и вздрагивая от одного лишь имени преступника. В глазах всё еще виднелся пурпурный едкий дым, сверкающие из темени глаза, в ушах — оглушающий смех, а в сердце — цепенящий ужас. — Я еле с места сдвинулась. У него бирюзовые, яркие, дикие-дикие глаза, дедушка. И он охотится за тобой. — Не-е-е, он мне ничего не сделает. — Нет, дедушка, я серьёзно. Будьте бдительны. В горле встал грубый ком страха и Снежка еле сглотнула его, блеснув на опекуна парой дрожащих голубых глаз и пытаясь вразумить упрямца. Дедушка почувствовал холод и неподдельный испуг и, не подавая виду, поежился. — Не волнуйся, внуча. Ты ведь сказала, что он ослаб, и мы с лёгкостью узнаем его. К тому же, у меня же есть ты — хранительница стихии воды. Дед гордо кивнул и хмыкнул, постаравшись приободрить застывшую пуффендуйку, но легче ей не стало. Она слегка улыбнулась и вернулась к чаю, пряча виноватые, встревоженные, глаза. Болтливые, глупые, трусливые глаза, которые рассказали Мороку о дедушке, которые обладают проклятием — да, именно так теперь считает Снежка — магией стихии. Такие же глупые, как и их обладатель. Погрузившись в тревожные мысли, девочка не заметила, как прямо перед ней на деревянную стружку, приземлилась сизокрылая посланница, но весёлые цоканья и проклятия в сторону птицы мигом вернули её в реальность. С каждым смешком и каждой выступившей морщинкой удивления на старческом лице любопытство девочки разгоралось всё сильнее, но с рослым, хоть и пожилым дедом, все попытки прочитать письмо оказались тщетны. Наконец, дед цокнул и расхохотался: — Вот те на! Твоя тётка опять на таможне попалась! Зеленые языки пламени медленно отступили и потухли, открывая вид на мраморные стены министерства. Огромное, величественное, самое важное здание для каждого волшебника приветствовало Морозовых золотой статуей первого мага. Сколько бы раз она здесь ни была, сколько бы раз ни замечала один и тот же рисунок на полу, чувство восхищения и таинственности никогда не отпускали хрупкую детскую душу, удивляя все больше с каждым приходом. Всю дорогу до нужного кабинета дедушка в шутку ругал и насмехался над своей старшей сестрой, а когда увидел её — замолк. — Вот, вы где! Где вас носило? — нахмурилась тётя, уперев руки в бока и зло зыркая то на брата, то на Снежку, то на бедного молодого консультанта. — Ну, сестрица! Мы тоже рады встрече! Снежка хихикнула и еле заметно закатила глаза. Она, хоть и привыкла к вечным перепалкам дедов, но иногда совершенно не ожидала услышать те или иные слова — настолько оригинально и красочно они перепираются. Но сегодня ничего нового они не придумали, отчего слушать распри Снежане стало скучно. В оживлённым коридоре, где секретари быстро переходили из кабинета в кабинет, а вернее проносились со скоростью гиппогрифа, оказалось немного интереснее. Оглядев нижние, кишащие работой этажи, Снежка заинтересованно наблюдала за Министерским муравейником. Вдруг из-за угла послышался знакомый, приглушенный шумным эхом, отражающийся от стен голос с нотками знакомого раздражения и лидерскими привычками. — Селеста! Селеста, ты совершенно неправильно раскладываешь карты, — чуть цокнула, девушка, нервозно быстро стуча туфлями по мраморному полу. — Ты никогда в карты не играла? Послышались смущенные извинения. Снежка, почувствовав, как закатываются глаза её подруги, тепло усмехнулась. Краем глаза заметив у стены голубую челку и добрый блеск небесных глаз, Варя обернулась, и легкий жест приветствия с милой улыбкой тут же указали Ветровой не сомневаться в своём зрении и мчаться к подруге с объятиями и радостным писком. — Ах, Снежа! Как я рада, что ты пришла! Мне тут так скучно. Хоть тебя встретила! — обрадовалась Варя, разглядывая подругу, произвольно заметив, что та бледнее, чем обычно. — Салазара борода, ты как тут оказалась? Поди, с Мороком что? Или с дедушкой? Погоди, ты снова подстриглась? — Всё хорошо, — хихикнула Снежана, повеселев и поправив волосы. — Вот, за тетей пришли. — Снова на таможне не пропустили? — усмехнулась Варя, не в первый раз запечатляя такой случай. — Ага. Как её угораздило… В третий раз уже. — Ладно, идём ко мне, в мамин кабинет, — встрепенулась Варя и повернулась к няне. Точнее к секретарше. — Я пойду? А в карты я тебя позже научу играть, ага? Только маме не говори, что я в кабинете. Селеста укоризненно наклонила голову, но после дрожащего взгляда аметистовых глаз сжалилась и отпустила девочек. Быстро оповестив тетушку и дедушку, Снежка и Варя рванули по коридорам на верхние этажи. — Тебе чай с вареньем или сахаром? Молока у нас нет. С тех пор, как я нечаянно пролила его на мамины документы, — Варя неловко поджала губы и, отодвинув занавеску, отделяющую рабочий кабинет от небольшой кладовой, впустила подругу внутрь. — С вареньем. Снежка прошла за Варей, попутно разглядывая место, о котором слизеринка часто рассказывала с раздражением и усталостью. На вид это была просто каморка: куча завязанных стопок бумаг, часы, газеты, стол, комод с едой, и — главное — окно с большим, широким подоконником. Сразу было понятно, что Варя сама обустроила его мягкими одеялами, покрывалами, подушкой, подставкой для чая и книги. — Уютненько у тебя тут. — Ага. Знаешь, как с окна интересно за городом наблюдать. А еще если взять чай с малиной и роман какой-нибудь. М-м-м. Романтика… Варя усадила пуффендуйку за стол и разлила чай. Не спуская сияющих глаз с подруги, она спрашивала её обо всем. — Н-да-а… Досталось вам с Виком. Какой-то странный этот Морок — раз в месяц попугает и исчезнет. Куда он девается? И как-то не торопится нас поймать… И зачем мы ему вообще?.. — Не знаю… Кощей Владимирович не говорил? — Не-а. Я на днях ему писала, как раз спрашивала про учёбу, да про Морока, но ответил он не очень информативно. Варя покопалась в вещах и, найдя письмо, отдала его Снежке. «Пока. Твой Фил.» — Ой, погоди, не то, — Варя вырвала письмо и, мельком пробежавшись по строкам, будто снова слыша его голос, покрылась румянцем. Она тут же забылась, перечитывая его, как в первый раз, и вспомнив про Снежку, отдала другой лист бумаги. — Вот. Снежана прочла письмо Кощея, но вникла совсем не с первого раза. Мысли просто отказывались понимать почерк и наставления профессора, предпочитая прокручивать в голове «Твой Фил». Варин Фил. Она успела прочесть только прощание, но уже по нему было ясно, что письмо большое, трепетное, нежное. Почерк Фила казался более мягким и аккуратным, но таким же слегка торопливым. Снежка усмехнулась этой мысли — Фил не любил писать каллиграфическим почерком. Только иногда он заставлял себя выводить каждую буковку для Ядвиги Петровны. Морозова подняла глаза на сияющую, искрящуюся, тепло улыбающуюся Варю и счастливо улыбнулась. Она должна была искренне радоваться за них. И она радовалась. — Скоро уже школа. Там и встретитесь, — кивнула Снежка, отложив письмо. — Да, надеюсь. — Твоя мама не знает о письмах? — Нет, конечно! Ни от Кощея Владимировича и, тем более, ни от Фила. Если узнает, то начнёт опять поучать… Варя нахмурено фыркнула и сложила все письма в один конверт на полке, которую Александра Васильевна никогда не трогала. И во время — Александра Васильевна отворила дверь и подошла к рабочему столу. Быстро найдя нужные бумаги, женщина прислушалась и, услыхав звон сервиса, подозрительно сузила карие глаза и острые ресницы. — Варвара, к тебе гости? И как это без моего ведома? — стройные, стеснённые юбкой ноги быстро прошли в каморку. Завидев Снежку, замглавы отдела по магическим катастрофам спокойно улыбнулась. — Здравствуй, Снежана. Вы, наверное, за тетей? — Да. Вот Варю встретила. — Говорю тебе, сиди в кабинете. Нечего по коридорам шастать. — Да, мама, я просто уносила документы с Селестой! И вообще, сколько я в министерстве сижу? Все ходы и выходы наизусть выучила. — Но, — фыркнув, отмахнулась мама Вари и взглянула на часы, — вместо того, чтобы чаи распивать, шли бы на третий этаж — там как раз ваш сокурсник, — Варя посмотрела в потолок, мол, вот так всегда: сначала — не ходи по коридорам — мешаешься, а затем — иди, гуляй. — Напряжённый случай в партнерстве ливерпульских бизнесменов. — Черных? — оживлённо встрепенулись девочки, а Варя нетерпеливо всмотрелась в лицо женщины, пытаясь по мимике узнать ответ. — Не знаю… Вроде да. А, может, и нет. Они просят грант на постройку некого проекта. Попрощавшись с Александрой Васильевной и стараясь не подавать виду огромной радости долгожданной встречи, девочки юркнули из кабинета и бегом спустились на третий этаж. — Думаешь, он здесь? На этаже была небольшая толпа людей, собравшихся около одного маленького консультанта. Варя волнительно осмотрелась по сторонам, ища в толпе знакомую фигуру, но сквозь взрослых и их грузные плащи этого сделать не получалось. — Неужели его нет? — Варя огорченно обратилась к Снежке, которая, продолжая оглядываться, пожала бледными плечиками. — Кого ищешь, Варь? Вдруг юношеская рука легла на раздражённо передергивающееся плечо, заставив девушку вздрогнуть. Сначала Варя обрадовалась, подумав, что случайно перепутала голоса, но, когда повернулась, то отступила назад, а радость заменилась равнодушием и небольшим испугом. — Привет, Илья, — приветливо улыбнулась и Снежка обеспокоенно подошла ближе. — Что с тобой? Перед ними был действительно Илья. Только совсем не тот язвительный высокомерный Муромов, а бледный, вышедший на пятиминутную прогулку пациент какой-нибудь больницы: под усталыми глазами, потерявшими тот янтарный блеск, с которым Илья часто спорил с Филом или с другими сокурсниками, зияли синие мешки; рыжие волосы грязные и растрепанные, вид уставший, будто он ночами не спал; кожа бледная, отчего его веснушки потускнели и походили на неряшливые крошки хлеба на лице; сам он был худой и слабый, скулы впали, словно не ел несколько дней. — А что не так? — Илья поморгал, пытаясь вернуть взгляду привычную высокомерность и энергичность. — Ты себя в зеркале видел? — чуть раздражённо округлила Варя два аметиста. — Призрак какой-то. Болеешь чем-то? — Нет. Просто… каникулы в Ливерпуле. Ну, знаете, отель, работа, переговоры… — он для виду чуть засмеялся, но на Снежку и Варю это не подействовало. Морозова, беспокоясь, нахмурила брови и принялась вертеть его голову в руках, присматривать к щекам, глазам, веснушкам. — Так, не трогай, — Илья сконфуженно и раздражённо принялся поправлять причёску. — Вы всё-таки ищете кто-то? — Да, Фила, — встрепенулась Варя, и её испуг отошёл на второй план. — Ты его видел? — Фил? — он раздражённо прищурил тусклые глаза, глядя в сторону толпы. — Здесь только мои. Хотим найти спонсоров для… В общем, для дела. — Ясно-понятно. Опять Черных и Муромовы клиентов делят. Нам это неинтересно. Снежка, идём обратно… И, в общем, выздоравливай. Илья кивнул приободряющей его Варе и принялся растирать лицо в более человеческий вид. — Как ты нас нашёл? Мы тебя не видели. — От тебя за километр пахнет запахом свежей древесной стружки. А от Вари книжной бумагой и… Духами… Да, точно духами. Снежка приятно, удивленно улыбнулась и принюхалась, на что Илья слабо усмехнулся. Варя выглянула из-за угла и жестом попросила подругу поторопиться. — Ладно, Илья, пока. Выздоравливай. Снежка легонько улыбнулась и убежала за Варей. Догнав её, она всё еще оглядывалась и принюхивалась. — Варь, чем от меня пахнет? — Ну… Ничем вроде… Или может… — Илья сказал, древесной стружкой. — Не верь ему. Я вот ничего не чую. — А от тебя книжной бумагой и духами. — Он так сказал? — приподняла бровь Варя и фыркнула. — Я духами почти неделю не пользуюсь. Врёт он. Тем более он в таком… состоянии, может, и полетел кукушкой. — Может он нас настолько изучил, что знает твои духи. Всё-таки раньше ты ему… — Забыли, Снежка. За-бы-ли. Не напоминай мне о нем и тем более о том танце. Варя поморгала, встряхнула головой и быстрее застучала по полу. Снежка поплелась на ней.***
За порогом не очень богатого, большого, уютного двухэтажного дома тихо падал снег, мягко ложась на крыши и тая на топящихся печках, дымоходах и на открытом балконе семьи Морозовых. Холод не был ей страшен. Как-никак — хранительница. Поэтому, сидя в одной футболке и штанах, подогнув колени и сложив на них бледные руки, Снежка совсем не замерзала, хоть и сидела там довольно давно. Магия ночи и снега в этот вечер была особенно сильна. Девочка почти что засыпала под колыбель ухающей рядом Завирушки, но клич тети снизу заставил её вздрогнуть и спуститься. — Да, тётя? — Присядь, — тётя кивнула на стул и племянница послушно села. — Итак, я не просто так тебя позвала. Дело в том, что я и твой дедушка обговорили кое-что, тем более эта тема ведь всегда поднималась, тебе уж не привыкать… — Не ходи вокруг, да около! Скажи ей уже, — раздражённо махнул дед, но Жанна не дрогнула. — Учитывая кого мы сейчас боимся, увести тебя из Англии — самый правильный на сегодня вариант. Мы с Ваней всё подробно рассудили и решили, что уже после каникул, ты поедешь в Шармбатон. Там хорошие учителя… — После каникул? — Да. — Но я не хочу, — Снежка непонимающе нахмурилась и посмотрела на деда. Зачем ей чужой, далёкий Шармбатон, когда есть родной, тёплый замок в полях Шотландии? — Шармбатон одна из лучших школ Европы. Прекрасный кампус, большие кабинеты, квалифицированные учителя. — Тетя, я не хочу. Там ведь совсем чужие люди. И… Как я там буду учиться, не зная ничего ни о школе, ни о людях? — Узнаешь. Там такие хорошие девочки учатся. Все стройные, красивые, умные, идеальные леди. — А как же… мои друзья? — Заведешь новых. И даже лучше. Там тебя полюбят намного быстрее, чем здесь. — Нет. Я не поеду. Я же… Я же здесь выросла, выучилась, нашла хороших друзей, учителей и… — И приключений на пятую точку! Нет-нет, здесь ты не останешься, — женщина опустила кружку на стол и хмуро глянула на внучку. — В Англии опасно! Да и не в Англии точнее, в Хогвартсе опасно! Этот Морок ищет тебя, и мы даже не знаем зачем! Здесь они не смогут защитить тебя! — Не я ему нужна, а дедушка! — взорвалась младшая Морозова. — Вы говорите, что хотите защитить меня, но это ничего ещё даст. Здесь, с другими хранителями, я буду в большей безопасности, чем в вашей Франции! — Так! Ты поедешь. И это не обсуждается. И не смей кричать на меня! — Потому что вы не понимаете! Дедушка, вам грозит опасность, я должна остаться с вами, — Снежка в мольбе и страхе взглянула на опекуна, но тот лишь вздохнул. — Нет, Снежка, тебе надо уезжать. Здесь, правда, опасно. — Я не поеду. Снежка хмыкнула и, попытавшись сдержать слёзы, выскочила из-за стола к себе в комнату. — Я тебя не отпускала! — Жанна выбежала вслед за ней, но Снежка не обернулась. — Что ж за дитя такое… Дверь в комнату и дверь на улицу одновременно резко захлопнулись. Добравшись до кровати, девочка в отчаянии и злости бухнулась в мягкие одеяла. Она уже тихо всхлипывала, шепча проклятия и затыкая себя подушками. Всё это до жути глупо и неправильно! Как побег во Францию спасёт её от Морока? Это бегство от проблем. Это просто даст Мороку действовать решительнее. Тётя совершенно ничего не знает: не знает, как они тренируются, спасаются, самостоятельно изучают врага. Она ничего не знает ни о ней, ни о школе, ни о её друзьях. С чего она взяла, что Снежка сможет найти таких же друзей? Арт, Варя, Фил, Алёнка, Саша, Маша, Кира, Вик — все они незаменимы. Расставаться с ними Снежка уж точно себе не позволит. Сколько раз она жалела, что боится впутываться в передряги и в итоге остаётся без весёлых воспоминаний? А сколько она пересиливала себя, чтобы помочь им? Сколько раз они рисковали, помогая ей? — тысячи. Где ещё она найдёт таких смешных, умных, безбашенных, весёлых оболтусов. Безрассудных, но её оболтусов. Но… Значит ли это, что Морок может найти и их? Им всем грозит опасность? — Дитя, спустись, пожалуйста, — от ласкового спокойного голоса тётушки Снежка встрепенулась. — Мне кажется, мы можем договориться. Снежка тотчас утерла слёзы, отёрла разрыдавшееся лицо и спустилась. Оглядевшись, она прошла на кухню. На полу валялись соль, стаканы, игрушки деда, древесная стружка и волшебная палочка. — Ну, здравствуй, Пелагея. Снежка испуганно вздрогнула и покачнулась назад. Нет. Только не снова. Ей не мерещится — не может родная тётя душить своего брата, протыкая горло узорчатым ножом. — Дедушка, — дрожащими губами пролепетала хранительница, глядя как вот-вот её тётя сделает нечто ужасное. — Да, это твой дедушка — самое важное и дорогое в твоей жизни, — усмехнулся Морок, сверкнув бирюзовыми глазами. — И сейчас это самое дорогое навсегда исчезнет. — Нет! — глаза налились слезами, а руки притронулись к еле живым губам. — Пожалуйста, не надо. Пожалуйста! Что вам надо? — Мне? — Морок изящно изогнул бровь, как это умела только тетя. — О, дитя. Мне нужна кровь самого дорогого тебе человека. Вот и всё. — Снежка, — прохрипел дед, держась за горло и еле держа себя в сознании. — Закрой глаза. — Нет. Ты не умрёшь. Нет! — Правильно, Пелагея. Таково пророчество: Хранитель должен видеть смерть, должен почувствовать её, должен рыдать над телом погибшего. Смотри же, Пелагея! — Не надо. Прошу, — Снежка не сдерживала слёзы, видя, как дедушка задыхается от необычно искрящегося кинжала — Прошу. Пожалуйста. — Последнее желание? Что ж, я думал, старики любят поболтать, — Жанна-Морок пожала плечами и надавила на горло. — Не дождешься… Поганец! — собрав все силы, мужчина стукнул Морока локтем и укусил за руку. Морок тут же вскрикнул женским голосом и отошёл в сторону. Рявкнув проклятие, он схватил упавший длинный серебристый кинжал. Морок рывком напал на деда, пытаясь уколоть того в сердце, но дедушка опрокинул стол, разбросав пыль, и ринулся к шкафу. Найдя некий бутылек, дедушка без раздумий выпил его залпом. Заваленный Морок откинул мебель и бросился с ножом уже в теле некого большого широкоплечего бугая. Несколько секунд старик шатался из стороны в сторону, а затем он бездыханно начал падать, до того, как клинок вонзился в спину. Морозные рисунки на лезвии засветились и резко потухли. Пронзительный вскрик и плач заполнили комнату, в которой было спокойно десять минут назад. Снежка не верила. Окровавленное тяжёлое тело недвижимо рухнуло на пол. — Проклятый старик! — вскрикнул Морок и судорожно присел на пол в поисках той бутылки. — Нет, нет, нет… Не-е-е-ет! Это яд?! Идиот! Вдруг его оцепила корка льда. Тугого, быстрого, будто бы огненного льда. Опомнившись, он взглянул на хранительницу — убитую горем, рухнувшую без эмоций девочку пятнадцати лет, с призрачными слезами на голубых глазах и с синими руками. — Ты убил его! — с пола, протыкая его одежду, выросли острые сосульки. — Убил его! — Не я его убил, — Морок перевоплотился в маленького мальчика и увернулся от игл, но и тут Снежка попыталась заморозить его. — Глупец успел выпить яд. Как говорится, ни тебе, ни мне, ни людям. Стены вокруг заледенели, и сугробы холодного снега образовались вокруг пятилетнего ребенка. Фиолетовая дымка перемешалась с нагоняемой вьюгой. Оглядевшись, Снежка потеряла его. — Ты спрашивала: зачем? Зачем мне это? — Морозова испуганно подняла глаза на окно: там сидела миленькая соседская девочка с большими бирюзовыми глазами и дикой улыбкой. — Так вот, я отвечу тебе: пророчество должно сбыться. Если не сегодня, то в другой раз. И я убью всех, кто тебе дорог. Он обернулся филином, взмахнул крыльями и исчез в ночи. Снежка молнией метнулась к дедушке, но поздно. Ни её до хрипа срывающийся голос, ни рыдания на груди погибшего, ни попытки остановить кровь, ни взывания о помощи, ни затянутая толстым холодным льдом комната не могли бы вернуть старца к жизни. Яд моментально сработал, не дав им даже попрощаться. — Прости. Прости меня. Я… Не хотела… Прошу… Прости меня… Прости… Дедушка, слышишь? Я не хотела. Я пыталась…***
Большое окно с широким подоконником невольно напомнило Варю и её рассказы; письма от органов опеки — Арта, а яркое солнце — Аленку. Раньше в этой комнате, когда дедушка приезжал к сестре в гости, была его мастерская. Снежка сидела, прислонившись к окну, устремив пустой взгляд на улицу. Красные от слёз глаза, мокрое истощенное лицо уже неделю не покидали ее. — Снеж, я войду? — Снежка промолчала. Тётя тихо вошла внутрь и присела на край подоконника. — Я знаю, тебе сейчас сложно. Мне тоже. Но ты не должна сидеть около окна часами. Сходи, поешь. — Я виновата перед ним, — хрипло прошептала пуффендуйка, снова плача. — Все произошло так быстро. Я ничего не успела. Он знал, что ум… Что упадёт за секунду и не предупредил меня. Я бы сказала ему… что люблю его и смогла бы помочь… — Успокойся, — девочка закрыла лицо руками, по углам комнаты потянулся лёд, и Жанна обняла ее, гладя маленькую, многое пережившую голову. Оглядевшись, она вздохнула: — Ты ещё не разобрала вещи? Можем подобрать тебе другую комнату, если не нравится. — Нет. Я буду здесь… Здесь пахнет древесной стружкой.