Одна ночь и разбитое сердце

Неловкость. Нет слова точнее, чтобы описать, что происходило между Гарри и Мэттом последние две недели. Много, куча, тонна неловких моментов, состоящих из заиканий, недосказанных фраз и неожиданных столкновений. Моменты съёмок — ещё хуже. Воспоминания тех моментов, что происходили в том чулане. И ладно, если бы это были просто поцелуи, но снимать постельные сцены после того, как вы и правда переспали, но делаете вид, словно ничего не было… Ага, вот это уже можно назвать супер неловкостью. К счастью, оба парня были профессионалами, и потому сцены отыгрывали на 100%. Точнее сказать процентов на 200 минимум, учитывая, что режиссёрам часто приходилось их останавливать из-за того, что они немного… Заигрывались, так сказать. И говоря заигрывались, стоит представить такую ситуацию: вам сказали написать сочинение на 250 слов, а вы написали его на 750. Мда, немного переборщил, так сказать, но не специально. Но это не могло длиться долго, и парни понимали, что им предстоял очень серьёзный разговор. Первым осмелился Гарри, выловив Даддарио после съёмок последней серии второго сезона. Закончили они поздно, потому празднование по окончанию съёмочного процесса перенеслось на завтра. Мэтт уже собирал последние вещи из своего трейлера, как вдруг в дверь постучали. «Странно», — подумал парень. Он уже попрощался со всем кастом перед тем, как уйти в трейлер, потому что все знали, что Даддарио задержится там надолго, как и всегда: тот постоянно переодевался неспешно и потому уходил последним. К тому же они все как минимум встретятся ещё завтра. Подойдя к двери, Мэтт открыл её, и в момент его сердце сделало сальто. Перед ним стоял Гарри, уже одетый в свою обычную одежду и с шляпой на голове. На лице ещё поблёскивали стразы от образа Магнуса. Сейчас он смотрел прямо в грудь Мэтта, учитывая их разницу в росте, а также те небольшие лестницы, стоявшие перед машиной для входа, на которую Шам так и не встал. Он выглядел очень нервным, теребя рукой ручку от своей сумки, висевшей на плече. Подняв глаза, он спросил у Мэтта: — Мы можем поговорить? Даддарио тяжело вздохнул. Он очень хотел избежать этого разговора, но им надо было всё разъяснить, особенно если в итоге Freeform продлит сериал на третий сезон, и им вновь придётся работать вместе. Он отступил, пропуская Шама в трейлер. Азиат поднялся по лестнице и направился к диванчику. Закрыв дверь, Мэтт на секунду остановился, прикрывая глаза и глубоко вдыхая. Ему предстоял очень серьёзный разговор, очень важный, и он наверняка знал, каким может быть исход. Обернувшись, он подошёл к стулу, стоявшего напротив дивана, около стола, и сел на него, неловко сложив руки на коленях. Он не знал, куда деть себя от волнения. Набравшись смелости, Мэтт посмотрел на такого же взволнованного Гарри. — Ну-у-у… — начал Даддарио, не смотря на парня. — Это было ошибкой, — выдохнул Шам. В груди Мэтта кольнуло и заныло. Он, безусловно, знал, что таков и будет разговор, но это… Больно. Сокрушительно, мучительно, уничтожающе… — Мы не можем, — продолжил Гарри, не замечая страдания Мэтта. — Это неправильно, всё так произошло… Мы были пьяны. К тому же я женат, а у тебя есть девушка, и это всё… Не так, неправильно, неверно. Казалось, с каждым новосказанным словом частичка души Мэтта просто отваливалась, омертвлялась. «Не так, неправильно, неверно», — крутилось в голове Даддарио. Гарри верил в каждое произнесённое им слово, каждую сказанную фразу. Он пытался разобраться во всём этом, пытался, наконец, поставить хоть какую-то точку в этой ситуации. Но Мэтт лишь… Он лишь тихо умирал в душе, виня себя за всё: за ту ночь, за чувства к своему партнёру по съёмкам, за то, что врал Эстер. Это всё морально убивало парня, но ведь он всего лишь хотел быть счастливым. Он вспоминал все фразы, сказанные ребятами из каста, которые то и дело называли парней «женатиками», «парочкой», а те лишь подыгрывали друзьям, обнимаясь и целуя друг друга в щёки или лоб. Всё это было лишь игрой, весельем, пока Мэтт не начал осознавать, что грустил без Гарри на площадке, когда понял, что с удовольствием ждал новых подколов от Дома или Альберто, чтобы то и дело без проблем прикоснуться губами и руками к нежной коже и волосам азиата, вновь почувствовать его в разряжённой обстановке, а не под «дулом» камеры. Тихо Даддарио начал понимать, что его чувства вышли за рамки площадки, переходя на настоящую жизнь. И началась душевная боль, вина, ведь Гарри воспринимает его только как друга, ведь он женат, а у Мэтт девушка. Всё так запуталось, переплелось тугим мотком. Мэтт запутался в себе, совсем потерялся. Его держал лишь Гарри, только он: их взаимные подшучивания, весёлые моменты на съёмках и глупые разговоры. Но та ночь… Парень и сам не понимает, что на него нашло. Алкоголь совсем помутнил разум, чувства были обострены от их небольшого противостояния, а Гарри… Он, как всегда, пленил его. И хоть по сути Мэтт практически не увидел Шама (так как в комнате была полная темнота), зато он чувствовал его, ощущал, трогал, слышал его постанывания и поскуливания, когда Даддарио мучил его безумно медленными толчками, а тот в свою очередь умолял парня продолжить… «Не останавливайся, Мэтти». «Прошу, сильнее». «Трахни меня…» Тряхнув головой, Мэтт посмотрел на Гарри, который сверлил его взглядом. Даддарио видел все чувства, отражающиеся в глазах парня. Боль и… отчаяние? Спектр смешался в этих тёмно-карих глазах Гарри, но Мэтт не мог понять их значение. — Не волнуйся, — вдруг более оптимистичным голосом сказал Даддарио. Он говорил то, что должен был. То, что нужно было сказать, а не то, что хотелось. — Мы два взрослых человека, и не собираемся делать из этого трагедию, ведь так? Да, это было немного… неожиданно, и наши отношения изменились. Но это был всего лишь секс, правда? — спросил Даддарио. Он посмотрел на Гарри, который не отрываясь глядел на парня. В его глазах было выражение, которое Мэтт не мог объяснить. — Я не хочу портить наше общение. Мы уже не первый год знакомы, и ты мне правда дорог, и я не хочу это терять. К тому же, вероятнее всего нам ещё работать над третьим сезоном, и не хочется всей этой неловкости. Одна ошибка не должна рушить нашу дружбу, понимаешь? Как ты уже сказал, мы были абсолютно пьяны и не совсем понимали, что делаем… — «Ага, все 3 раза», — пронёсся противный голосок у Мэтта в голове, — …но ведь это ничего не значит, — продолжил парень, — поэтому давай просто… Просто забудем обо всём и продолжим общаться как раньше, хорошо? Мэтт смотрел на Гарри, улыбаясь, но в его душе происходила полная разруха. Каждое сказанное им слово было ложью и вызывало у него тошноту, но хуже всего было смотреть на Гарри и говорить ему всё это с улыбкой. Но так нужно… Гарри хотел этого, хотел всё забыть, и Мэтт не мог заставить парня полюбить его. Он делал это всё ради Шама, только ради него, даже несмотря на то, что каждое слово словно ломало в нём кости: так было больно это говорить. Но не мог же он заставить Гарри любить его. Если у него не было чувств, значит Мэтт должен его отпустить, не надеяться. Он не мог мучить самого дорогого человека в своей жизни.  — Да, да, хорошо, — ответил Гарри, не смотря на Мэтта. — Я тоже не хочу портить наши отношения, потому что ты также стал мне дорог за это время, — произнёс парень, и теперь его глаза были нацелены прямо на Даддарио. — Наша дружба… Она очень важна для меня, и я не хочу это рушить. — Я тебя понимаю, — прокашлявшись, ответил Мэтт. Оба сидели в тишине несколько минут, не смотря на друг друга и не говоря ни слова. Им нужно было это мгновение — чтобы переварить, осознать. Первым очнулся Гарри. Он встал с дивана, одевая шляпу на голову, и Мэтт поднялся за ним. — Ну-у-у… Раз уж мы всё расставили по полочкам, мне пора: надо отдохнуть, выспаться, — сказал Шам. — Я рад, что мы, наконец, поговорили, — кивнул Мэтт. Они стояли друг перед другом в неловкой тишине. Было время прощаться, но каждый не имел понятия, как это сделать. Пожать руки? Обняться? Или вовсе просто сказать «пока»? Возможно, последнее «пока» на съёмочной площадке… Одновременно оба шагнули, заключая друг друга в нежные, но дружеские объятья. Мэтт, закрыв глаза, опустил подбородок на плечо Гарри. Хотелось кричать, метать, но в то же время на душе было просто пусто. Возможно, сейчас его руки в последний раз касаются Гарри, возможно, в последний раз ощущают его запах, возможно, это их последние объятья… Отпустив друг друга, парни улыбнулись на прощание, и Гарри вышел из трейлера. Улыбка Мэтта сразу погасла, в душе опустело. Вроде хотелось кричать, метать, ругаться, но… В то же время хотелось просто лечь и ничего не делать. Лишь вспоминать всё: улыбки, смех, каждое касание губ и единственную совместную ночь, проведённую в тёмной пыльной кладовке клуба. Спустя месяц после вышеописанных событий — Ну, что, ребята? Вы готовы к третьему сезону? Весь каст радостно вскликнул объявлению Тодда Славкина. Это свершилось, сериал продлён на третий сезон… Мэтт радостно улыбался, смотря из экрана Айфона Доминика. Сейчас Даддарио был в Австралии, потому не смог прийти на встречу самолично. Все, кто находился на тот момент в Нью-Йорке, приехали в офис, чтобы услышать объявление сами. Ребята уже веселились, разливая шампанское, неизвестно откуда взявшееся, по бокалам, а Мэтта одолевали смешанные чувства. Эта атмосфера сериала, эти люди тянули парня на площадку, но не это занимало его мысли. В голове лишь звучал вопрос, заданный самому себе: «Что мне делать со своими чувствами?».