Одна ночь и разбитое сердце

Это был последний съёмочный день… Последние съёмки сериала «Сумеречные охотники». Для всего каста и съёмочной группы было буквально шоком, когда Freeform объявил о закрытие сериала. К счастью, хотя бы удалось выбить более-менее хороший финал, чтобы окончательно не расстраивать фанатов. Две дополнительные серии ко второй части третьего сезона будут окончательным закрытием этой небольшой, но важной истории в жизни ребят. Многим пришлось сдвинуть и уплотнить своё расписание, но они смогли это сделать, чтобы закончить всеми любимый сериал. Атмосфера на площадке была смешанной. Все были рады, что им дали возможность сделать точку на этой истории, но… Это чувство, будто у тебя что-то отобрали гложило каждого. Мэтт сидел на своём стуле, глядя в пол. Руки тихо перебирали какое-то украшение: кажется, одно из тех, что носил Магнус в предыдущих сезонах. В голове Даддарио одновременно было и пусто, и словно полно всего. Одна мысль перебивала другую, толкала, забивая разум. Он находился словно во сне. «Сумеречные охотники» — одна из важных страниц в его жизни, и он просто не мог перевернуть её. В поле зрения вдруг попали тёмные ботинки, стоящие прямо рядом с Мэттом. Он поднял глаза и увидел Гарри, смотрящего на него. Состояние у него было примерно тоже, но он старался не показывать его, прикрывая грусть лучезарной улыбкой. Тем не менее Мэтт знал Гарри уже не первый год и увидел тень печали в его глазах. — Тебя уже все обыскались, зовут на площадку. — Да? — удивлённо спросил Даддарио. Он так задумался что даже не услышал громкоговорителя. — Я иду, — сказал Мэтт и встал, откладывая украшение на стул. Гарри определённо заметил его, но решил никак это не комментировать. Он протянул руку Мэтту: — Последняя сцена. Ты готов? Нет. Я не хочу. Давай останемся здесь. Прошу. Именно эти слова крутились у Мэтта в голове, но он взял себя в руки. Глубоко вздохнув, он принял руку Гарри и сказал: — Давай сделаем это. — Иии… СНЯТО! —… Вы были частью этой истории долгое время, и мне очень грустно это говорить, но… Это конец, друзья мои. Мы прожили эту историю вместе, увидели, как «растут» наши персонажи, посмотрели на то, как рождается любовь… Настоящая любовь, которая никогда не умирает. Этот бокал я поднимаю за вас. На глазах многих стояли слёзы пока они слушали, как Тодд произносит речь. Мэтт с грустной улыбкой тихо поглядывал на Гарри, стоявшего рядом с Альберто. Покрутив шампанское на дне бокала, Даддарио залпом выпил его и немного поморщился. Он не особо любил шампанское, но один раз ничего. Прощальная вечеринка уже шла полным ходом. Многие успели выплакать немало слёз, кто-то сразу же веселил их. Мэтт же сидел в конце зала, выпивая уже неизвестно какой по счёту бокал то ли вина, то ли виски — много чего стояло на столе. В голове уже всё перемешалось, но ясна была лишь одна мысль: это конец. Даддарио почувствовал, как кто-то проскользнул около него, садясь рядом. Повернув голову, он увидел Шама, держащего в руках… омамори? Гарри, вероятнее всего, увидел вопросительный взгляд Мэтта, потому ответил: — Решил взять один на память… Как никак первый подарок Алека Магнусу. Думаю, это будет моей небольшой памятью об этих прекрасных годах. Мэтт тихо хмыкнул в ответ, но ничего не сказал, боясь нарушить этот момент. — И ничего не скажешь? — Боюсь… — вздохнул Мэттью, — сказать что-нибудь не то. — Не то? — спросил Гарри. — Что такого ты можешь сказ.! Алкоголь дал знать о себе. Даддарио больше не мог терпеть, потому схватил Шама за рубашку и притянул к себе. Их губы столкнулись, сливаясь в поцелуе. Это был первый раз после того случая, когда они поцеловались как Мэтт и Гарри, а не как Алек и Магнус. От Даддарио несло алкоголем, который Гарри сразу же почувствовал, коснувшись парня. Его губы замерли, боясь сделать хоть какое-то движение, когда же губы Мэттью не слишком нежно ласкали его. Из-за тёмного освещения в этой части зала вряд ли многие могли бы их увидеть не присмотревшись. К тому же столик, за которым они сидели, был подобен кабинке, которая давала некую уединённость сидевшим за ней людям. Гарри боролся сам с собой, не зная, что ему делать, но вдруг оттолкнул Мэтта руками в грудь. Он глубоко дышал, пытаясь восстановить дыхание. Его руки крепко сжимали свитер парня. — Что ты делаешь? — наконец, сказал Шам. — Ты и сам знаешь… — Я уже сказал тебе! — перебил его Гарри. — Мы не можем! И ты сам это знаешь! — голос парня звучал куда громче нужного. Мэтт не мог нормально контролировать себя. Алкоголь совсем затуманил его разум, заставляя говорить те вещи, которые он бы никогда не сказал в трезвом уме. — Нет, не знаю! — он схватил руки Гарри, отбрасывая их от себя. — Ты говорил, что мы не можем быть вместе, говорил это, я знаю! Говорил, что женат, а у меня есть девушка, но никогда не говорил о своих чувствах! Он уже был готов начать крушить всё вокруг себя. Теснота кабинки выводила его из себя, потому он вышел из-за стола, продолжая гневаться на Гарри. — Ты никогда не говорит, что ты чувствуешь ко мне! Лишь повторял, что это «ошибка» и «неправильно»! Шам уже сам был на грани, потому тоже выбрался из кабинки, смотря на Мэтта с огоньком в глазах. — Потому что это правда! — Гарри уже практически кричал. — Один раз! Мы сделали это один раз, и это было огромной ошибкой! Я не люблю тебя, Мэттью! Ясно? Не-люб-лю! — Не любишь? Говоришь, было ошибкой? — мерзко усмехнулся Даддарио. — Тогда ты по-другому пел! Особенно в тот момент, когда кричал снова и снова, чтобы я продолжал тебя трах… Неожиданно Мэтт почувствовал жгучую боль на левой щеке, его голова резко отклонилась. Он понял, что Гарри дал ему пощёчину. Шлепок разошёлся громким звуком по всему залу даже сквозь играющую музыку; многие обернулись в их сторону. Повернув голову, Даддарио увидел злость и гнев, с которым на него смотрел его друг. Скривившись, он обернулся и быстро вышел из зала. Мэттью обернулся и увидел, что люди успели обратить внимание на эту сцену. Друзья смотрели в эту сторону, даже музыка стала тише. — Чего пялитесь? — пьяным голосом сказал парень, смотря на толпу. — Шоу закончилось! С этими словами Даддарио поспешил побыстрее выйти из зала, поворачивая в сторону туалетов. Быстро открыв дверь, он, не задумываясь, со всей силы ударил в зеркало кулаком, разбивая его на множество осколков. Звон бьющегося стекла раздался по всему туалету, громкая какофония наполнила пространство. Острые кусочки врезались прямо в костяшки Мэтта, разрывая тканевой покров. Вдоль пальцев потекла теплая кровь, капая на кафель, но парень не чувствовал боли из-за алкоголя, помутившего его разум. Прижавшись к стене, он скатился по ней, оседая на пол. Мэтт прижал руки к лицу, пачкая его кровью, которая в свою очередь поменяла направление и теперь бежала по предплечью к локтю, капая на пол. Плечи Даддарио начали сотрясаться от захвативших его рыданий. Сердце разрывалось в груди от боли, которую довелось почувствовать парню. Солёные слёзы смешивались с тёплой кровью, падая на серый свитер. — Ненавижу… , — сказал Мэтт, зная, что его никто не слышит. — Так сильно тебя ненавижу, но люблю… Настоящее — Поговорить? — насторожился Мэтт. Он боялся в очередной раз услышать те гневные слова, брошенные Шамом. Да, он и сам многого тогда наговорил под градусом, но потом понял, что совершил огромную ошибку. И всё же, от слов Гарри было не легче, и он точно не хотел услышать что-то подобное снова. — Зачем? — Наш последний диалог… Мда, он был не самым лучшим… — Это было почти два месяца назад, — произнёс Мэтт, стараясь не возвращаться мыслями в тот день. — Не стоит ворошить прошлое… — Я слышал! — вдруг выкрикнул Гарри. — Слышал? Что слышал? — не понял парень. — То, что ты тогда сказал в туалете. Я… я тогда был там. Для Мэтта было сложно восстанавливать последние события того дня, потому что он был достаточно подвыпивший. Момент в туалете вообще сначала был для него туманным, пока память по кусочкам не восстановилась. И, конечно же, он вспомнил тот момент, когда сам с собой говорил о чувствах к Гарри, думая, что его никто не слышит. — Эм… Понятно, — замялся Мэтт. — Ну-у-у, ты уже сказал о своих чувствах, потому, думаю, не стоит ничего гов… В один момент Даддарио стоял напротив друга, но уже спустя секунду был прижат к стене в собственном коридоре. В нём неожиданно смешались чувства, и одно из них уже толкало парня на то, чтобы врезать Гарри, как вдруг он почувствовал нежные, но резкие прикосновения к своим губам. Его глаза широко распахнулись от шока, и он почувствовал, как чужие руки прижали его собственные к стене, сжимая словно оковами. Хотелось оттолкнуть его, спросить почему он это делает, но… Мэтт так давно не чувствовал эти тёплые и нежные губы, так давно не целовал их. От переполнивших чувств сердце было готово взорваться. Даддарио начал пылко отвечать на поцелуй, язык Гарри начал проскальзывать в его рот лаская. Две пары губ не отрывались друг от друга, продолжая поцелуй. Мэтту так хотелось коснуться его… Он начал вырывать руки из оков Гарри, но тот продолжал держать его, постепенно сводя с ума своим поцелуем. Он нежно очертил нижнюю губу Мэтта и жёстко прикусил её. От укола боли парень немного чертыхнулся и проскулил. Он почувствовал, как Шам ухмыльнулся и, наконец, позволил ему освободить руки. Без промедления Даддарио схватил его за щёки, нежно, но в то же время уверенно сжимая. — Почему? — практически простонал Мэтт. На его глаза буквально навернулись слёзы. Неожиданно вся страсть ушла на задний план, заслоняемая чувством неопределённости и боли. Парень не мог осознать почему, Гарри это делает, зачем. Он хотел услышать ответ, но в то же время боялся, что тот не будет соответствовать его желаниям, и его сердце снова разобьётся как то зеркало в туалете банкетного зала… Рука Шама медленно поднялась к лицу Мэтта. Он коснулся его подбородка, нежно поглаживая пальцами, а глаза застыли в решимости. — Потому что люблю. Люблю очень сильно, но боялся признаться… Боялся мнения общества, друзей, боялся признаться самому себе. Он говорил тихо, но чётко и ясно, а глаза смотрели прямо в глаза Мэтта. — Тот случай… Он полностью перевернул всё с ног на голову, заставляя меня ещё сильнее убиваться в душе. Когда сказали о закрытие сериала, то я в первую очередь думал не о том, что больше не буду играть Магнуса, а о том, что ты больше не будешь играть Алека… А это значит: я больше не смогу коснуться тебя, обнять, поцеловать, как это было раньше. Это значит, что мы больше не будем видеться, не будем вместе проводить время на конвенциях. Это всё смешалось в моей голове, и я не мог понять, чего хочу. Но когда я услышал те слова, которые ты говорил обо мне в туалете… Как в пьяном бреду признавался в любви после того, как я отверг тебя… Я понял, что уже ничего не смогу вернуть назад: я сломался, — признался Гарри, продолжая смотреть на Мэтта, по лицу которого уже во всю текли слёзы. — Сломался окончательно, потому что влюбился в тебя и не мог продолжать врать самому себе. Руки Шама поднялись к лицу парня, вытирая мокрое от слёз лицо. — Но не пришёл сразу: я должен был поставить точку на прошлом, чтобы двигаться к настоящему, поэтому… сейчас я здесь. И говорю, что… хочу быть с тобой. Я люблю тебя, Мэттью. И всё. Это был конец. Он больше не мог терпеть. Те чувства, которые Мэтт держал в себе, вдруг вырвались наружу, словно вода, сбивающая плотину. Даддарио прижался к плечу Гарри, рыдая и обнимая его обеими руками. Все чувства смешались в один водоворот: боль, радость, печаль от разлуки, непонимание… и любовь. Он цеплялся за Гарри как за якорь, боясь утонуть в тёмной пучине. Они оба скатились вниз на пол. Гарри продолжал обнимать Мэтта, поглаживая его то по спине, то по голове, пока тот содрогался от слёз. Даддарио и сам не понимал, почему он так сильно… растрогался? Он словно сдерживал все свои чувства эти два месяца, и в решающий момент они все выбрались наружу. Они сидели на полу обнимаясь какое-то время, пока Мэтта не перестала бить дрожь. Он хлюпнул носом и немного отодвинулся от Гарри, стирая дорожки слёз с лица. — Прости. Я не знаю, почему… — Всё в порядке, — ответил Шам, приподнимая лицо парня за подбородок. Его глаза совсем покраснели, а глаза опухли. Он поднял ладонь, стирая мокроту с лица любимого и наклонившись нежно поцеловал его. Мэтт ответил на поцелуй, обхватывая парня за шею и притягивая ближе к себе, желая ощутить его тепло. Настроение кардинально поменялось. Гарри навалился на Даддарио, опрокидывая его и прижимая к полу. Руки Мэтта потянулись к футболке парня и быстро стянули с тела, открывая загорелый торс. Ему безумно хотелось прикоснуться к нему, поэтому он поддался своему желанию и опустил руки вниз, проводя пальцами по рельефному телу. От лёгких касаний Гарри покрылся мурашками и томно простонал. — Ты дразнишься. — Нет, — улыбнулся Мэтт, поглаживая плечи парня. Атмосфера, наконец, перешла из серьёзной в игривую, чему можно было радоваться. — Да-да, — заспорил Гарри, стягивая свитер с Мэтта. — Вот так будет честнее. — Как скажешь, — усмехнулся Даддарио. Его ноги поднялись вверх, сжимая Шама, а руки прошлись по пояснице и проникли под джинсы, сжимая мягкое место. Почувствовав такую смелость, Гарри наклонился к уху Мэтта и тихо прошептал: — А говоришь не дразнишься. И его язык прошёлся в месте за ухом. От неожиданности Мэтт сильнее сжал ягодицы Гарри, впиваясь в них ногтями. Парень немного ойкнул и засмеялся, прижимаясь бёдрами к Даддарио. Он чувствовал, что больше не может терпеть и готов вот-вот разорвать оставшуюся на Мэттью одежду. Но тут руки самого Даддарио выползли из штанов Гарри, и он быстро поменял их местами, нависая над Шамом. — Я больше не могу ждать, — прошептал он, стягивая с Гарри штаны. — Я тоже… Да! Он почувствовал, как в него вошёл один палец, нежно лаская внутри. Гарри вцепился в спину Мэтта, впиваясь в неё ногтями. Он чувствовал, как палец то нежно, то грубо входил и выходил из него. Горячее дыхание прошлось по шее Шама и остановилось прямо у груди. Даддарио осторожно подул на левый сосок, смотря как тот напрягается и твердеет. Язык мягко щёлкнул по поверхности, и Мэтт почувствовал, как Гарри сжался. — Тебе нравится, правда же? Не дожидаясь ответа, он уверенным движением языка обвёл вокруг соска и захватил его губами. Гарри вскрикнул не в силах ответить. Увеличивая напор, Мэтт ввёл уже два пальца, одновременно прикусывая сосок. — Мэттью! — вскрикнул Гарри. Его возглас был похож то ли на стон, то ли на мольбу. Он лежал с закрытыми глазами, тяжело дыша. — Я здесь, Гарри. Я здесь. И всегда буду рядом… — Прошу, не мучай меня… «Где-то я уже это слышал», — пронеслось в голове Мэтта. — Не буду, — нежно прошептал он, стягивая свои джинсы и приближаясь к Гарри. — Никогда… И резко вошёл. Шам вскрикнул, притягивая к парня для поцелуя. Их тела лежали неподвижно, лишь языки сплелись в поцелуе, нежно лаская друг друга и дразня. Мэтт нежно прикусил губу Гарри, всасывая её в рот. — Мэтти… Мэтти… , — стонал Гарри, отвечая на поцелуй. — Двигайся. Прошу, двигайся. Я больше не могу терпеть, я вот-вот… Мэтт отклонился, обхватывая бёдра Шама, и начал медленно входить и выходить, постепенно наращивая темп. Они словно в бреду двигались, постепенно приближаясь к пику. Оба были так возбуждены, что знали одно: долго это не продлится. Громкие стоны и шлепки расходились по всему коридору, не оставляя сомнений о том, чем занимались хозяева. Наверняка, любой, кто окажется у двери к дому, услышит эти восклицания Гарри и жаркие стоны Мэтта, которые не прекращались ни на минуту. — Мэттью… Я почти… Наклонившись, Даддарио прижался к Шаму, захватывая губы того в поцелуй и шепча: — Я тоже. Один шлепок. Второй. Третий. Вскрики. Мэтт упал на Гарри, тяжело дыша. Он хотел немного приподняться, чтобы не перекрывать доступ к кислороду любимому, но тот притянул его к себе, мягко обнимая и говоря: — Я в порядке. Мэтт кивнул и поцеловал того в щёку. — Я люблю тебя, Гарри. — И я люблю тебя, Мэттью, — ответил парень, гладя того по щеке. — Люб-лю. Оба лежали без сил, в обнимку, всё также без одежды, как вдруг услышали подходящие к дому шаги, которые были уже у двери. Неожиданно дверь открылась нараспашку, и раздался громкий дружный вскрик: — С днём рождения! Парни были в таком шоке, что не успели даже чем-то прикрыться, как услышали звук чего-то громко падающего и женские вскрики. — Я НИЧЕГО НЕ ВИДЕЛ!!!