Bad apple. Яблочный переполох.

Pov Себастьян. Ну, что ж, я знал о том, что сигареты способны на многое, всегда знал, что самые душевные разговоры происходят именно на перекуре. Не знаю, как это работает, но работает. И вау, меня не послали, разве такое вообще возможно? Ну, что ж, Сиэль, не знаю, понял ли ты, что попался, но ты попался. Одна ночь и все. В конце-концов, я же не какой-нибудь сопливый юнец, чтобы затягивать с этим. Фантомхайв махнул рукой и зашел назад в бар, а я услышал тихий свист откуда-то сверху, поднял голову и увидел Барда. Этот засранец глядит на меня сверху вниз, лукаво скалится и качает головой. Ну и что не так? Я нахмурился и набрал его номер. Глядя мне в глаза, Бард поднял трубку: -Ну ты и засранец, Михаэлис, — произносит он, и я не сдерживаю тихий смех. — Спасибо-спасибо, — произнес я и прислонился плечом к стене, смотря на старого друга. — А я говорил тебе?.. -Что говорил? -Учись, пока я живой, — Бард тихо смеется, как и я сам. — Себастьян, — внезапно серьезно произносит он. — Да? Что такое? -Ты только не будь слишком жесток. У мальчика и без тебя много дерьма в жизни, — я усмехнулся, внезапно меня укололо стыдом, но лишь на мгновение. — Да брось, хороший секс не сделает никого несчастнее, — я оглянулся, проверяя, ушел ли Сиэль и не слушает ли он, стоя рядом, а то было бы страшно неловко после всех моих слов. — Одна ночь и разбежались, — пытаюсь оправдаться я, не понимая, на самом деле, чтобы успокоить Барда или же себя? — Собака ты некрещеная, — вздыхает Бард, и мне страшно смешно, мне всегда было смешно от разных его фразочек, вот и сейчас я не сдержался. — Постарайся не сильно его обидеть. — А… Да, хорошо, — я немного опешил от его слов. Ощутил себя мразью, задумался, когда это чувство вообще стало меня тревожить? Раньше это меня не смущало. — Бард, а может ты отпустишь его сегодня раньше? Парень уже сутки работает, — произнес я, чтобы хоть немного отбелить себя… В первую очередь в своих глазах. — Я бы подошел к шести и… — И?.. — интересуется Бард. — Да успокойся, все нормально будет, потом отправлю его домой на такси, буду джентельменом, — я уже огрызнулся. Бард вздохнул в трубку. -Ладно, приходи в шесть. Сам вижу, что он похож на зомби… Страшно меркантильного зомби, кстати говоря, — сдается мой друг, и я благодарно киваю, смотря на него снизу вверх. Бард фыркает. — Все, проваливай. Надеюсь, ты меня понял? — Спасибо тебе, — я вздохнул, — да-да, папочка, — фыркнул и усмехнулся, увидев, как он показывает мне фак. Я не стал выходить из переулка и добрался до гостиницы окольными путями. С ума сойти, столько лет здесь не был, но ноги все помнят. Зайдя в общий холл, поздоровался с администраторкой, с которой флиртовал утром. Поболтали пару минут. После того, как разберусь с этим официантом, перекушу и ею. Шлефану победу, так сказать. Вот уж она не будет ломаться. И личико, и фигурка, и голосок — прелесть. А почему, собственно я не могу забить на эту «совершенно НЕ гейскую прогулку» и просто повеселиться с красивой девочкой? А черт знает. Пока ехал в лифте, думал о сегодняшнем вечере. Поймал себя на мысли, что даже не знаю, чего от него ожидать. Может Сиэль и правда сдохнет от недосыпа, но как и говорилось выше, план «Б» у меня есть. А если все будет… Хорошо? Упаси господи меня от тупорылых влюбленностей. Меня аж передернуло, а как только мозг любезно хотел предоставить один из болезненных флешбеков, я сразу перевел глаза на дверь лифта и стал думать о том, какая же она классная. Все. Главное думать о хорошем: я трахну его, и мы разбежимся, не больше не меньше. Я подошел к нашему номеру и достал из кармана джинс карту-ключ. Захожу внутрь, и скидываю кроссовки с ног, прохожу в гостиную, смежную с кухней и только хочу спросить у воздуха, если кто, как вдруг я замер, приоткрыв немного рот. Че за… — Ну охуеть теперь, — я всплеснул руками, смотря на Гробовщика, который лобзал губы Грелля. — Это что? Дружба с привилегиями? А сколько стоит подписка на привилегии? — Я оперся плечом на косяк, скрестил руки на груди, приподняв брови, и эти двое так забавно шуганулись. Я засмеялся. — Себастьян? Ты так быстро? — растерянно залепетал Грелль. А ведь я ему написал, что выдвигаюсь домой. Вот почему он так упорно интересовался моим местонахождением. Дебилы. Ну, как есть дебилы. — Ты все неправильно понял, — заявляет мой друг. Скептично смотрю на него, склоняю голову: — Наверное, у тебя начался приступ асфиксии, и Гробс решил тебя спасти искусственным дыханием? — мне так смешно! Эта троица сегодня все утро издевалась надо мной, что ж, а вот теперь моя очередь. — Боюсь, милашка, мы наткнулись на гения дедукции. Пора сдаваться, — произносит Гробовщик и тихо ржет, не расцепляя своих рук на талии Грелля, который в ответ хмурится и дает сочный подзатыльник басисту. — Ну, короче… — Грелль все еще мнется и поджимает губы. — Мы вроде как встречаемся, — закончил за него Гробовщик. — И как долго? — интересуюсь я. — Ну, в Амстердаме мы пару раз переспали, и поняли, что это судьба, — ответил Сатклифф, скрывая всю свою неловкость. — Получается… месяц? — они оба призадумались и кивнули. — Почему не сказали сразу? — молчат. Я тяжело выдохнул. Ну ей богу, как дети малые, будто их кто-то осудил бы за это. — Я рад за вас… А где малой? — я повертел головой. — Сказал, что хочет прогуляться и ушел, — отвечает Грелль, пожимая плечами. — Ясно, — я отошел от них на кухню, налил воды в стакан. Выпил. — А у тебя как с тем официантом? — Поинтересовался Грелль, все еще сидя на своем парне. — Идем сегодня на абсолютно не гейскую извинительную прогулку, — оповестил его я, парни заржали. — Тебе всегда везло в азартных играх, — усмехнулся Гробовщик. — Ты бы видел меня! Где мой оскар, я не понимаю, — усмехнулся я в ответ. Парни продолжают посмеиваться, Грелль слезает с Гробовщика и садится на диван рядом с ним. — Пойду немного вздремну. Не хочу выглядеть, как труп вечером, разбудите меня в полпятого, окей? — Грелль тут же полез в телефон и поставил будильник, после чего кивнул. А я залез в постель прямо так, снял только носки и потихоньку вырубился. Проснулся от того, что Грелль пшикал мне в лицо водой из пульвелизатора. Не самое приятное пробуждение, но после того, как Сатклифф посетовал, что мол, тебя пушкой не разбудишь, я глянул на часы и судорожно стал собираться. Переоделся. Даже откопал нормальные джинсы. Даже без дыр. Белая футболка, сверху — пиджак, слегка закатал рукава, накинул на шею шарф. Вызвал такси, выбежал, даже не успел подмигнуть той зайке за стойкой. А жаль. В такси смотрел, куда можно пойти. Ей богу, не люблю спонтанность, но кажется, придется импровизировать. Зашел в бар, огляделся, увидел Сиэля, он прощался с Джулией, стоя у бара, допивал кофе. Подошел к ним, Сиэль удивленно моргнул: — Без твоей легкой руки не обошлось, да? — спрашивает он, щуря глаза. — А я-то думаю, с чего Бард так заботливо стал гнать меня домой, — он ухмыляется, складывая на груди руки. — Тебя что-то не устраивает? — спросил я, отзеркалив его интонацию. — Ну… Пожалуй, все класс, — ответил, задумавшись Сиэль, после чего обнял Джулию, и мы вышли на улицу. — У тебя есть план? -Вообще никакого, — ответил я и посмотрел в его уставшие глаза. — Ты голоден? Можем зайти куда-нибудь поужинать, — предложил я, потому что осознал, что сам бы я поел, а то со всей этой возней забыл о том, что иногда бывает полезно. — Да, было бы классно, — кивнул Сиэль и сложил руки в карманы своего худи, из-под которой выглядывал воротничок полосатой рубашки. — Куда ходят есть супер-звезды? — интересуется он, и я пожимаю плечами. -Периодически они посещают неприлично дорогие места и сорят деньгами, — шутливо сказал я и по коротенькой усмешке Сиэля, я понял, что шутка была оценена. — Не думаю, что меня пустят хоть в одно подобное заведение в таком виде, — фыркнул тихо Сиэль. — Чего ты хочешь? — галантно интересуюсь, готовый выслушать любое предложение: — Хочу темного пива, пиццу четыре сыра, сырные палочки и чесночные гренки, — и вот ей богу, это предложение звучит настолько аппетитно, что все эти лобстеры, мидии, карпаччо и прочие изыски кажутся мне бесполезной блажью. И пиво. Обычно все мои пассии, пользуясь случаем, заказывают дорогое шампанское, вино и ведь в такой момент не скажешь ничего, надо соответствовать. — Да, — я просто кивнул ему. — Веди меня, — кивнул я, и Сиэль засмеялся, наверное, я выглядел забавно. Он такой непонятный. Прохладный и ускользающий, как водица. Сквозь пальцы течет, но в руки никак не дается. И я не понимаю его поведения. Говорит, что не нравлюсь, а потом ведет себя, будто ничего не было. Может… Недосып? Хотя сейчас мне уже все равно. Мы спустились в метрополитен, и я ощутил такую… Ностальгию. Поезд увез нас куда-то на дальнюю ветку, а мне было все равно, куда, просто… Комфортно? Да, наверное. Мы переговаривались негромко и немного. Никогда не любил говорить на ходу, а тем более, в общественном транспорте, а Сиэль выглядел сонно, так что пока что нас обоих устраивало это молчание. Вышли. Вау, вспоминая окраины города, я и не думал, что это так далеко от нынешнего времени. Мы дошли до трехэтажного здания, спустились по крутой лестнице к двери, которая обычно ведет в подвальное помещение, Сиэль нажимает на кнопку звонка, и вскоре дверь пиликает, открывается. До моих ушей доносится звук саксофона. Я осматриваюсь. Тяжелые бархатные шторы, много текстур, ковры, абажуры с бахрамой, приглушенный теплый свет, столики и стойки темного дерева. Это все как будто кружит голову. Я следую за Сиэлем к одному из столов около стены. Мы сели друг напротив друга в плетеные кресла, вскоре к нам подошла девушка с бритой головой и татуировкой на виске. -Привет, Сиэль, ты не один сегодня? — с улыбкой произносит девица, а Сиэль просто улыбается ей и берет из рук меню. -Частый гость? — негромко поинтересовался я у моего спутника. -Мне нравится здесь, — Сиэль пожимает плечами. — Одногруппники часто таскали сюда, бываю пару раз в месяц. Когда девушка вернулась, я сделал заказ, так как Сиэль не был против, заказал на двоих. Через пару минут девушка принесла две бутылки пива и бокалы к ним. Открыла бутылки. -Я сейчас хочу поступить очень плохо, — признался я Сиэлю и поймал заинтересованный взгляд синих глаз. Сейчас, в таком свете они кажутся более темными. Как глубокий овод. Я сморгнул, понимая, что от меня ждут ответа. — Буду пить из горла, — Сиэль внезапно одобрительно щелкнул пальцами, и мы отодвинули бокалы. Я сделал первый глоток, и как будто божественная амброзия прокатилась по горлу. — Вау, — произнес я, поставив бутылку на картонную подставочку, чтобы не пачкать стол. — Очень вкусно, — удивленно сказал я, смотря на парня, на что тот самодовольно ухмыльнулся. — У них хозяин сам варит пиво, — он пожимает плечами. — Как говорят ребята, производство обходится недорого, но продукт отличный, — говорит он, будто сам является хозяином и варит этот классный кофейный стаут. Делает пару глотков, стаскивает с себя худи, одергивает рубашку и поправляет наэлектризовавшиеся волосы. Скоро нам принесли тарелки для пиццы и сырные палочки. Вот тут и разговор стал завязываться. Я особо не хотел о себе много рассказывать, но что-то определенно пошло не так. Да и он был довольно честен. Я узнал о том, что по потере кормильца они с матерью имеют пособие и помощь от государства, например, сейчас Сиэль живет в небольшой комнате бесплатно, и это недалеко от его университета: -На кого ты учишься? — интересуюсь я, макаю палку в чесночный соус и кусаю, надламывая хрустящую корку. Горячий сыр обжигает нёбо, приятно тянется, и вкус… Мне подозрительно хорошо. Это странно. -На музыканта, — ответил Сиэль неловко и отвел взгляд. Я приподнял брови. Серьезно? -А направление? -Вокал. -Ты поешь? — у него приятный голос. Но я не представляю, как бы звучал он на сцене. Интересный факт. Я хотел спросить еще что-то, когда наша официантка снова подошла к нам. — Не хотите поучаствовать в открытом микрофоне? — спрашивает она, смотря на Сиэля, а потом на меня. — Вы случайно не Себастьян Михаэлис? Тот самый Себастьян? — она улыбается, и я отвечаю на ее улыбку, разводя руками, мол, к вашим услугам. — Да, тот самый, — ответил за меня Сиэль, он подпер ладонью подбородок. — Луна и солнце мировой поп-культуры. Что скажешь, красавчик? Споешь? Или благотворительностью не занимаешься? — я аж опешил от этой интонации. Вот же зараза. — Почему нет, — ответил я. Мог бы, конечно, отказаться, но Сиэль как-то поставил вопрос так, что это было бы совсем некрасиво с моей стороны. — Здорово, — улыбнулась девица. — Вот, список песен, которые будут играть наши ребята, можете выбрать что-нибудь… Ты же поучаствуешь, Сиэль? — обращается она к моему спутнику, а он в этот момент теряется, будто не ожидал такого поворота. -Да, Сиэль, поучаствуешь? — злорадствую. — Или ты не занимаешься благотворительностью? — он явно недоволен, но на мой вопрос лишь коротко кивает, и мы берем список песен, я ищу хоть что-то знакомое. В итоге я подписал свое имя рядом с «Take me to church». Ну, это было меньшее из зол, как минимум, я ее знаю полностью. Я поглядываю на Сиэля, который свое имя написал рядом с незнакомой песней. Джоан Биз… Я не знаю эту исполнительницу. Или исполнителя. Сути не меняет. После того, как девица отошла от нашего стола, она принесла пиццу. И мы за разговором даже подзабыли об этом мероприятии, и когда я услышал свое имя, удивленно посмотрел в сторону небольшой сцены, сидя с набитым ртом. Я пошел в сторону сцены, дожевывая кусок пиццы, ну, а чего стесняться? Лично мне достаточно того, что здесь собралась совсем не моя аудитория, и я могу… Расслабиться? Да, наверное. Я подошел к музыкантам, мы коротенько обсудили что и как, после этого я взял микрофон и вступил с первыми звуками музыки: — My lover's got humour, she's the giggle at a funeral. Knows everybody's disapproval I should've worshipped her sooner, — пропевая каждое чертово слово, я поглядывал на Сиэля. Сталкивался с его глазами, и он тоже отчего-то так пристально смотрел на меня. Да, милый, я могу петь не только попсу. — Take me to church, I'll worship like a dog at the shrine of your lies I'll tell you my sins and you can sharpen your knife Offer me that deathless death. Good God, let me give you my life, — мне нравится, как звучит эта песня. Мне нравится ее смысл, мне нравится, как он смотрит на меня сейчас. И я не пойму, почему. Просто нравится. И когда я закончил, я впервые получал такое удовольствие от аплодисментов, ведь кажется, на эти краткие мгновения я становился более настоящим? Собой? Я поблагодарил музыкантов, пожимая им руки, потом вернулся за свой стол. -Ты не из богатой семьи, — заявил мне Сиэль, как только я сел. -Бинго, — ответил я спокойно. — Я рос в каталическом интернате. Сколько себя помню. То, что у меня есть сейчас… Знаешь, мне просто повезло, — я ощутил себя голым, озвучив это. Я смотрю в стол, это слишком личное. Сокровенное. И меня вроде никто за язык не тянул. Зачем я это сказал, я не понимал, но ощутил, что меня будто окатили ведром грязи, а потом я почувствовал на своем обнаженном предплечье ладонь. Сухая, прохладная. Я смотрю на Сиэля, но не вижу в его взгляде того, вчерашнего холода. И также не вижу жалости. Он просто смотрит на меня с пониманием и молчит. Мне хотелось спрятать глаза, но вместе с тем хотелось и не делать этого. Очень странная ситуация сама по себе. Да, бывали моменты, когда я пару дней даже красиво ухаживал за какой-нибудь неприступной цацой, но наши разговоры всегда сводились к тому, как здорово быть знаменитым. А здесь иначе. Этот молодой человек не просит дорогих ресторанов и подарков, буквально этим утром мы с ним остро кололи друг друга словами, но сейчас… Его позвали на сцену. Смотрю, как Сиэль здоровается с музыкантами, а потом берет у одного из ребят гитару, акустику. На сцену вынесли высокий стул из-за бара, Сиэль устроился на нем, а я смотрел на его маленькую худую фигуру, на пальцы, ласкающие гриф и струны. Я услышал его голос после короткого вступления. Высокий и мягкий, эти французские слова, что слетают с его губ, и я вспоминаю улочки Парижа, когда мы катались по Европе… Вспоминаю, как мне понравилось там, музей Немого кино, французская страсть и меланхолия, свежие французские булки на завтрак. Каждую ночь после концерта я как будто отскакивал на десятки лет назад, чувствовал себя в шестидесятых годах минувшего столетия. Как будто я стал одним из персонажей фильмов тех лет. Я вспоминаю, как моя жизнь превращалась в своеобразную игру, мне становится тепло, но что-что, а язык так не знаю. Не дался он мне и кроме базовых фраз ничего я произнести и не могу, и единственная фраза, которую я понимаю из песни: «l'amour est mort». Любовь мертва. И так тошно становится. Сиэль сейчас так откровенен. Внезапно, в один момент я ощутил, как намокли мои глаза. Я мотнул головой и сделал еще один глоток пива. Этот парень хорошо поет. Когда он вернулся, то мы неловко переглянулись. Каждый в этот момент был глубоко в своих мыслях: -У тебя хороший голос, — я первым решился разорвать молчание, и Сиэль усмехнулся: -Лучше, чем у тебя, — отвечает он, и мы вместе засмеялись. Я не стал спорить, это правда. Я никогда не учился музыке, все приходило как-то само, возможно, что если бы мне ставили голос с детства, то он бы и сейчас звучал иначе, но очень часто мы используем корректоры на финальных записях, и на концертах по большей степени происходит шоу, нежели живое выступление. — Это правда, — озвучил я свои мысли. — Но я катаюсь и выступаю по миру, а ты работаешь официантом в баре. -Туше, — Сиэль оценил укол, и мы столкнулись бутылками, продолжая потихоньку напиваться. — Кстати говоря, почему? При талантливом маркетинге ты бы довольно быстро мог набрать известность, — задумчиво произнес я через пару минут. — На это нужны деньги, нужна команда и прочее-прочее, но главное, на это нужно время, а у меня этого нет. У меня есть мать, которой нужно помогать, кредит на учебу, который нужно оплачивать, поэтому я не могу играть в русскую рулетку сейчас, — отвечает он, водя пальцем по горлышку бутылки, а потом тихо цокает языком. — Я бы хотел петь в опере, возможно, после учебы, если я сумею впечатлить нужных людей на экзаменах, смогу попасть в театр. Мы долго проговорили, и я вовсе не следил за временем, пока не услышал вибрацию телефона. Я посмотрел на экран, мне звонила наша менеджерка, а времени уже полдвенадцатого. Как быстро пролетел этот вечер, я слегка нахмурился, выключил телефон. Еще недолго посидев, мы оплатили счет, при этом Сиэль настоял на том, что за него не нужно платить, поэтому мы разделили сумму. Я предложил вызвать ему такси, но этот упрямый баран уперся в то, что делать этого не надо. Предложил проводить его до дома. Тут он тоже умудрился поприпираться, но на сей раз я настоял. По дороге мы курим и разговариваем. Я сильно шокирован этим парнем, и та самая мерзкая часть меня продолжает шептать что-то на счет секса на одну ночь, но что-то поглубже во мне как будто начинает… Проникаться? Да, верное слово. — Спасибо за вечер, — я улыбнулся ему, слыша снова навязчивую вибрацию. — Грех искуплен, так что я пойду, пожалуй, доброй ночи, — я улыбнулся и уже хотел уйти, прошел пару метров, когда услышал тихий оклик. Торопливо оглянулся. — У меня дома есть гитара, может зайдешь? — предложил он, неловко потирая шею. Я едва удержался от ухмылки. Сиэль, зачем ты манишь лисицу в курятник? Но эту возможность я не упущу. Мы сидели на крыше дома друг напротив друга. Я смотрел на занимающееся алым предрассветное небо и слушал, как он поет что-то из Ланы дель Рей. Кажется, это Кармен. Darling, darling, Doesn't have a problem Lying to herself Cause her liquour's topshelf It's alarming Honestly how charming She can be Fooling everyone, Telling them she's having fun Эти слова въедаются в душу, я прикрываю глаза, перевожу взгляд на своего спутника. Он ведь так похож на Кармен, разве нет? — The boys, the girls, they all like Carmen. She gives them butterflies, bats her cartoon eyes. She laughs like god, her mind's like a diamond. Audiotune lies, she's still shining, — я вспоминаю текст и мысленно подпеваю, не решаясь мешать парнишке. Like lightning, light, like lightning Я импульсивно дернулся. подсел к нему, стоило Сиэлю смолкнуть после первого припева: — Что делать, если хочется делать то, что делать не стоит? — негромко спрашиваю я, а он складывает руки на своей гитаре, кажется, он уже не слишком хорошо понимает происходящее, ведь я-то вижу насколько его глаза сонные и пьяные. -Делать? Лучше пожалеть о сделанном, чем жалеть о том, что ты не… — договорить я ему не позволил. Поцеловал. Медленно и долго, ощущая, как мне отвечают. Я ощутил его пальцы в своих волосах, и приподнял голову рукой, поглаживая ладонью по щеке. Я целую его так, как никого раньше, не с той бешеной страстью и огнем, как бывало чаще всего, но с вдумчивой нежностью, ласково поглаживая его по скуле. Отстранившись, я ощутил, как он ткнулся лбом в мое плечо и выдохнул, вновь смотря на небо. -Сиэль? — я услышал тихое сопение с его стороны и посмотрев на парнишку, обнаружил, что он заснул. Никак не пойму, был я разочарован или рад этому, но вздохнул, стараясь быть очень деликатным, я отнял из его рук гитару, уложил ее на крыше рядом с собой, и с мыслью вернуться за ней позже взял на руки молодого человека, который даже не дернулся от этого. Я открыл дверь, ведущую вниз и спустился по ступенькам на лестничную клетку. Так, в какой же квартире он живет, что-то я запамятовал… По-моему, когда он сказал ждать его на крыше, скрылся за этой дверью. Толкнув ее, я увидел очень даже неплохую комнату: паркетный пол, бледно-красного цвета обои, потрепанный диван, на котором лежал ноутбук и блокнот, а так же смятый плед в клетку. Ха, видимо, он настолько тогда устал, что даже не удосужился расправить диван. Рядом я увидел арку, ведущую на кухню и дверь на балкон. На стенах висели старые фотографии, еще в комнате был небольшой стол, заваленный дисками, книгами и прочей утварью. Я уложил парня на диван, взяв в руку ноутбук, накрыл пледом, тот тут же сжался в клубок. Даже такой хам очень мил, когда спит, я невольно улыбнулся. Глаза невольно скользнули по стене, внимание заострилось на фото. Я увидел дистроично-худого мальчика с сизым ёжиком, в рубашке, заправленной в синие шорты на подтяжках, на вид ему было лет десять. Кожа бледная, на лицо напуганное, один глаз скрыт медицинской повязкой. Это Сиэль? Я заметил синяки и ссадины на ногах. Мерзкое фото. Я вспомнил себя. В таких же шортах и рубашке. Только вот за мной никто не пришел, как было с мальчишкой. Посмотрев на него, спящего, внезапно ощущаю злость. Кому из нас больше повезло, а, Сиэль? От моего взгляда — заворочался, укрылся пледом с головой, как спрятался. Я вздохнул, отложил ноутбук, что держал до сих пор в руках на столик около дивана. Вспомнил о гитаре. Снова пришлось подниматься по ступенькам, чтоб их. Запыхался, нашел взглядом инструмент и взял ее в руки, примерился, смотря в линию горизонта коротко сыграл пару аккордов Кармен снова. Я закрыл глаза, а слова песни до сих пор вверятся в голове. Дерьмо, опять будет вертеться в голове. Нужно вернуть гитару на место. Спустившись в квартиру, я зачехлил ее и убрал от греха подальше. Взгляд в последний раз зацепился за комок, сжавшийся на диване. Подавить вздох не удалось. Вышел из квартиры, захлопнув за собой дверь. Выйдя из дома Сиэля, снова вызвал такси. На улице холодно, до костей пробирает. Четыре минуты. Успею покурить. Почему он зацепил? В нем нет ни-че-го особенного. Конечно то, что он не стал плясать на задних лапках было непривычно. Отшил жестко, да, это все весело и забавно. Было. Буквально сегодня утром. Бред какой-то. Какая-то тупая сказка, которых в жизни не бывает. Он просто вызвал во мне чувство ностальгии. Посочувствовал. Ну спели пару песен, ну поговорили. И что? После этого влюбиться в гаденыша? Что-то не то со мной творит этот парень. Я давно был уверен, что вытравил все, что мог внутри себя. Все эти пиздострадания, драмы, привязанности, мелкие намеки на чувства. Я был… Я уверен, что это не нужно. Жизнь давно показала, что счастье шелестит и желательно в долларах США. За остальным дела не станет. Дрянь. Это все пиво виновато. Будьте осторожны, оно вызывает излишнюю сентиментальность. Машина приехала, я сел назад и тупо уткнулся в окно. Когда мы проезжали мимо бара Барда, я попросил остановиться — увидел свет на втором этаже. Захотелось зайти. Я подошел к зданию, поднял мелкий камушек и по старинке пустил его в окно. Дождь начинает свою песню снова. Пустил в окно еще камень и скоро увидел в стекле недовольное лицо Брада. Оно сразу же исчезло. Не прошло и минуты, как мне открыли. Волосы уже немного влажные. Капли собираются на коже, а я смотрю на друга задумчиво и отстраненно. — Что, братка, не сложилось? — с сочувствием спрашивает Бард и втягивает меня внутрь. Мы поднялись на верх и зашли в жилой этаж, где жил сам Бард и сдавал комнаты паре студенток. — Давай рассказывай. — Я как будто вернулся лет на десять назад, — говорю я с усмешкой. — В старшие классы, когда песни на крыше, рассвет и пиво, — пытаюсь пояснить я, а Бард склонил голову, смотря на меня с непониманием. — Ну и? Ты развел его на секс? — спрашивает Бард бесцеремонно, а я качаю головой и даже не могу понять реакции по его лицу. — Поцеловал его, но он был в трупообразном состоянии, вот гадаю, вспомнит он это или нет, — устало потираю лицо руками, уткнувшись носом в ладони, сжимаю пальцами переносицу и на выдохе снова смотрю на Барда. Мой товарищ подумал и присвистнул. — Серьезная заявка на победу, — сказал он, а потом добавил, — кажется, сегодня тебя даже не избили. Это успех. — Да уж, — я закусил губу, цокнул языком, — Еще пару дней и все, — говорю я и, кажется, в глазах его мелькнуло разочарование. -Себастьян, может ну его к черту? — спрашивает Бард. — Забей ты на него, и мне спокойно, без истерик и тебе не надо париться, — он смотрит на меня с надеждой. Переживает, видно, за сопляка. -Нет уж, — я злобно цыкнул. — Я итак потратил на него много времени, так что если он не даст, побреюсь и в монастырь уйду, — пытаюсь отшутиться, но самому как-то неприятно от своих же слов. Бард как-то приуныл. Он — добрый человек, наверное, ему это слушать не очень приятно, но ведь мы друзья, так что мои замашки он терпит. А я чувствую, что ситуация меня начинает бесить. — Плеснешь виски? — спросил я в тон настроению друга, а тот не отказал, и скоро я крутил желтую жидкость в бокале и слушал, как бьются друг о друга кубики льда. Мы выпили. Повторили. Я спросил его, как сыграл сегодня Манчестер. Поговорили недолго о планах. Он, оказывается, решил затеять ремонт. Ну, что ж, в этом месте до сих пор все так. Как было, так что идея хорошая. Сказал ему об отпуске в пару месяцев. И я, и ребята забегались. Сидели в тишине, слышали, как проехали первые машины. Я поблагодарил его и пообещал еще зайти, а потом попросил: -Не грузи его так сильно, — отвел глаза в сторону, чтобы не выглядеть благодетелем. — Пусть хоть пару дней отоспится, что у тебя, официантов нет? -Что смогу — сделаю, — пообещал Бард с улыбкой. — Забегай еще. — Об этом не переживай — мы простились, я быстро вышел на улицу, решил пройтись до гостиницы. Еще и Бист звонила сто тысяч раз. Опять будет орать с утра. Когда я зашел в отель, то увидел Люси, так звали ту девицу-администраторку. Я тихо рыкнул про себя и подошел к ней, она уже собиралась уйти со смены домой. -Слушай, кто-нибудь из постояльцев когда-нибудь снимал для тебя на ночь президентский люкс? — спросил я и немного усмехнулся. Она улыбнулась мне. Прищурила свои большие глаза. Понимает намеки девочка. Не прошло десяти минут, как у ее напарницы я оплатил номер, обернулся к Люси и приобнял ее за талию. Зашли в лифт. Недолго думая, я вжал ее в стенку и поцеловал. Грубо и быстро, но, кажется, ее все устроило. Я очень скоро ощутил, как она обняла меня за шею. Так и надо. Быстро войти в номер, быстро снять с себя рубашку. С нее одежду. Упасть вместе на кровать и не думать ни о чем, кроме того, что имеешь в данный момент. У нее приятный голос и грудь размером под ладонь. Я сжимал ее, пока ноги Люси дрожали на моих плечах. Лежа с ней рядом, я курил в постели. Уж не знаю, позволено так делать или нет. Мне все равно. Скидывал пепел на пол, окурок затушил об упаковку презерватива, что осталась валяться на тумбе у кровати. Люси лежала на груди и гладила меня, а потом опять полезла целоваться. Запомнил ли этот поганец тот поцелуй? Я оттолкнул женщину и через секунду погладил по голове, поднялся, поблагодарил за ночь, оделся и спустился в общий с ребятами номер. Вокруг было тихо. Уже совсем светло. Оказавшись в своей комнате, я сидел на кровати и смотрел в пол, а потом ощутил, что усталость берет свое. Снова сбросил одежду. Лег в постель. -Неважно, запомнил или нет. Это будет просто секс на одну ночь. И все, — отчеканил эту фразу, она оттолкнулась от стен и донеслась до моих ушей. Убедило. Быстро проваливаюсь в сон.