Лофт Магнуса

Что есть дом? Место, в котором живет человек? Или может то место, в котором он чувствует себя защищенным? У Алека не было ответа на этот вопрос. Он привык называть своим домом Институт, но никогда не был счастлив в этом месте. Аскетичная комната, не выражающая его индивидуальности, с развешанным на стене оружием и простым шкафом со столь же простой и удобной одеждой для рейдов. Стол, практически всегда заваленный отчетами для Конклава. Жесткая кровать, на которую он обессиленно валился, едва успевая нанести руну исцеления. Всё это было привычно для Алека Лайтвуда, но на вопрос, чувствовал ли он себя когда-либо счастливым в этой комнате, он вряд ли смог бы ответить положительно. Лофт Магнуса — продолжение мага. Яркий, сияющий, усеянный блестками и совершенно волшебный. Наполненный предметами роскоши и — что самое важное — насквозь пропитавшийся самим Магнусом. Алеку нравится находиться в лофте. В любом уголке просторного, свободного помещения. Ему нравится вести взглядом вдоль стен и всегда замечать что-то, чего он не видел до этого. Маленькая статуэтка жирафа, прячущаяся за стопкой магических книг на столе. Крошечный рисунок бабочки, украшающий абажур лампы. Мягкий домик Председателя Мяо, усыпанный созвездиями камней Swarovski. Но больше всего в этом лофте он любит его хозяина… Ладонь охотника скользит по груди, неосознанно накрывая руну связи. С момента их свадьбы прошло полгода, но Алек все еще не привык к ощущению отголосков эмоций Магнуса. Это не похоже на далекие импульсы руны парабатая, связывавшей его с Джейсом. Алек чувствует, когда его муж просыпается в благодушном расположении духа и, мурлыча под нос незамысловатую мелодию, отправляется на кухню готовить кофе, потому что “Магнус, прекрати воровать кофе из кофейни! Ты вредишь примитивным!” Он ощущает нетерпение мага, когда тот хмурится, жестко обрывая разглагольствования очередного клиента, чтобы поскорее закончить с делами и вернуться домой. И он остро, пронизывающе чувствует усталость мага, когда тот вваливается в лофт после залатывания порталов, с истощенным магическим резервом и разрывающей голову на части мигренью. Первое, что Магнус делает, заходя в лофт — зовет Алека, проверяя, дома ли охотник. Это быстро вошло у него в привычку, несмотря на то, что совсем не вязалось с четырьмя столетиями свободы. Бэйн никогда не позволял кому-то жить у себя так долго. Однажды у него неделю прожил Рафаэль, и за эту неделю маг устал настолько, что продолжительный отпуск с турне по лучшим пляжам планеты показался сном. Алека хотелось видеть в лофте, поэтому после свадьбы Магнус без каких-либо прелюдий вручил ему ключ и предложил помочь с вещами. — Александр? — Магнус окликнул Алека, стягивая с плеч кашемировое пальто. Благодаря магии, Бэйн совсем не промок, несмотря на бушующий за окном осенний ливень, что нельзя было сказать о Лайтвуде, которого после рейда можно было буквально выжимать, от чего Магнус наверняка бы не отказался. — Я здесь, — отозвался Алек из своей комнаты, прижимая к свежему ранению на плече повязку с заживляющим зельем. Он пришел немногим раньше мага, и успел только стянуть с себя пропитанную кровью и ихором одежду. Умирающий демон успел полоснуть его остроконечным хвостом, распарывая плоть. Иззи порывалась нанести ему иратце сразу на месте, но рану необходимо было промыть от демонической крови, прежде чем стягивать руной. Магнус опирается спиной на дверь и молча смотрит на него, хмурясь. Алек знает этот взгляд. Он означает “Ты снова подверг себя опасности. Ты не должен все взваливать на себя. Ты можешь положиться хотя бы на своих друзей”. Алек пытается убедить себя, что не чувствует вину, но все равно не выдерживает и отводит глаза, выводя у себя на животе свежую руну исцеления. Шаги мага беззвучны, и он оказывается рядом в одно мгновение. Сжимает в объятиях, прижимая к себе так, будто у него нет ничего дороже. Укладывает голову в изгибе шеи возвышающегося над ним нефилима и ведет руками вдоль обнаженной груди. — Как ты? — Алек немного отодвигается от мага лишь для того, чтобы в ту же секунду наклонить голову и оставить на его губах легкий поцелуй. — Я в порядке. Не первый раз и не последний, — и все же он морщится, когда ловкие пальцы Магнуса пробегают по едва затянувшемуся рубцу. Наверняка к утру от росчерка демонических когтей на бицепсе охотника не останется и следа, но это произойдет не мгновенно. Руна исцеления предназначена для оказания помощи без ограничения возможности охотника продолжать сражение, поэтому она тянет силы из Алека постепенно. — Давай я помогу, — пальцы Магнуса охватывает синеватое сияние, и он собирается направить свою магию в тело нефилима, чтобы залечить рану. Он всего-лишь хочет облегчить боль своего мужа, но Алек упрямо мотает головой и отстраняется. — Я не хочу быть зависимым от твоей магии, Магнус, — он старается произнести это настолько мягко, насколько возможно, чтобы не обидеть любимого. В отличие от Изабель, старший Лайтвуд никогда не был силен в словесной интерпретации собственных чувств и ощущений, но он надеется, что Магнус поймёт. Конечно, Магнус понимает. Алек гораздо младше него, но по меркам охотников он уже взрослый мужчина, и опытный боец, привыкший к схваткам, ранениям и смертельной опасности. Его тело не зря покрыто вытатуированными рунами, каждая из которых предназначена для спасения жизни владельца и помощи в критической ситуации. Магнус знает, что Алек не хочет тянуть из него силы, когда может обойтись своей выносливостью и рунами, но не может отказать себе в маленькой хитрости. — А где мое вечернее приветствие? Во время поцелуя Магнус мягко скользит пальцами по груди возлюбленного, оглаживая сильные мышцы, и как только нефилим размыкает губы, направляет в него свою магию. Алек чувствует, как скользят по языку мага прохладные синие искры, похожие на тающие снежинки. Лайтвуд резко шлепает мага и слегка прикусывает его нижнюю губу, прежде чем отпустить. От Магнуса не ускользает тот факт, что широкая ладонь Алека так и остается лежать на его обтянутой брендовыми брюками заднице. Нефилим постепенно учится принимать собственные желания и привыкает к тому, что Магнус совсем не против их воплощения. — Ты меня не послушал, — с притворной угрозой в голосе произносит Алек, но это не производит никакого эффекта, потому что будь он действительно зол, Магнус бы почувствовал это, а злиться на мужа у Алека всегда получалось плохо. — О, мой дорогой Александр, я бы послушал тебя, и не стал бы применять на тебе магию, будь твоя просьба продиктована чем-то большим, чем очередное желание обойтись без чьей-либо помощи, — Бэйн толкает Алека к стене и требовательно зарывается пальцами в его растрепанные мокрые после дождя волосы. — Будь уверен, если мне еще раз представится возможность излечить тебя своим поцелуем, я поступлю так же. Алек смеется и в отместку запускает ледяные руки под мягкий персиковый свитер мага, кладя их на теплую поясницу. Магнус недовольно шипит и вертится, пытаясь избежать холодных прикосновений, но в конце-концов все равно оказывается сжат в крепких объятиях. Иногда Алек чувствует себя глупо, осознавая, как часто они с Магнусом обнимаются, просто получая удовольствие от прикосновений друг друга. Как сентиментальные подростки, не решающиеся зайти дальше. Но Магнус никогда не устанет переубеждать его в том, что не может быть ничего глупого или постыдного в том, что доставляет им удовольствие. Руки Алека согреваются о горячую смуглую кожу. Дрожь унимается, а боль в плече уже совсем не ощущается — рана зажила под действием магии, оставив после себя только ровную светлую кожу. Магнус щекочет своим дыханием шею своего нефилима, а потом покрывает ее мелкими поцелуями. — Магнус… Пойдем в постель. Они связаны брачными рунами, и Алек чувствует, как на его слова все внутри Магнуса отзывается удовлетворением, довольством и гордостью. Он до сих пор учится говорить о том, чего хочет, вслух, показывать, что ему нравится и не нравится, и узнавать о предпочтениях своего мужа. И, видит Ангел, у Алека никогда не было лучшего учителя, а процесс обучения никогда не был настолько приятным. Охотник садится на кровать и усаживает Магнуса к себе на колени — маг мгновенно обхватывает его бедра и потирается задницей о выступающий бугорок на темных джинсах Лайтвуда. За окном гремит гром и через пару секунд небо вспыхивает ярким росчерком молнии. Холодные дождевые капли стучат по подоконнику лофта, но здесь, внутри, Алеку тепло. Он целует Магнуса и оглаживает широкими ладонями выгнутую спину под свитером. Руки мага колдуют над ширинкой охотника, пока тот без тени сомнения бросает мягкий и наверняка дорогой свитер в угол спальни. Они прижимаются кожа к коже и Магнус с довольным причмокиванием отрывается от губ своего нефилима. — Согрелся? — Ага. Алек ложится спиной на кровать и требовательно дергает за шлевки брюк Магнуса, намекая на то, что этот предмет одежды уже давно лишний. Бэйн щелкает пальцами, отправляя в угол и свои брюки, и джинсы охотника. — Маленькие плюсы замужества с магом. Тебе нравится? Нефилим кивает и с удовольствием оглаживает его обнаженные бедра ("Алек, эти брюки вообще невозможно носить с бельем!"), притягивает выше, усаживая мага себе на грудь, и лижет головку. Магнус сбрасывает гламур и сверкает золотыми глазами, жадно наблюдает за тем, как губы Алека обхватывают его член. — Ох, Александр. Это такое невероятное зрелище, — он кладет ладони на пресс Лайтвуда и немного откидывается назад, медленно двигая бедрами навстречу горячему рту. Пара прядок непослушных волос прилипла ко лбу нефилима, длинные темные ресницы трепещут, брови нахмурены. Магнус закусывает губу, пытаясь подавить в себе приступ жгучей зависти самому себе. Страшно даже подумать о том, что это совершенство мог забрать кто-то другой. Алек так старателен в своем стремлении доставить Магнусу удовольствие, что забывает обо всем, кроме вылизывания выступающих венок на красивом и невероятно вкусном члене своего мужа. Поэтому полудемон без намека на снисхождение заботливо подсказывает. — Подготовь меня для себя. Длинные ресницы взмывают вверх, и Магнус почти не видит в них голубой радужки из-за расширенных от возбуждения зрачков. Одну руку Алек оставляет на бедре мага, придерживая его, а вторую подносит к губам любовника. Магнус берет в рот сразу два пальца и жадно лижет, посасывает и смачивает слюной по всей длине, причмокивая. На темно-серых боксерах Алека расплывается пятно от смазки. Он сжимает пальцами теплый язык мага, а потом двигает ими взад-вперед, трахая рот Магнуса рукой так же, как тот сейчас трахает его собственный своим членом. В первые недели совместной жизни Алек смущался собственного возбуждения, даже стыдливо прикрывался полотенцем, когда Магнус внезапно заходил в душ, чтобы почистить зубы. К счастью, маг был достаточно терпелив и настойчив, чтобы раз за разом стирать его смущение своими умелыми губами, руками, членом и крышесносной задницей. Они менялись. Магнус учил Алека получать удовольствие от их ласк в постели независимо от позиции. Это было тяжело, но нефилим изо всех сил старался принимать свое удовольствие без стыда и свои желания — без необходимости что-либо кому-либо объяснять. Магнус был лучшим учителем, потому что он всегда, при любых обстоятельствах поддерживал и направлял фантазии Алека, будто подливая масла в маленький, едва разгорающийся огонек. Поэтому сейчас Магнус с упоением двигал головой на его пальцах — уже трех — во рту облизывая твердые подушечки, обводя языком крупные фаланги. По правде говоря, в тайне у него был фетиш на руки Алека — жилистые, увитые темными венами, просвечивающими под белоснежной кожей, с большими ладонями и длинными пальцами, покрытыми твердыми мозолями от постоянных тренировок с клинками и луком. По мнению Магнуса, Александр Лайтвуд был совершенным полностью, целиком, но если бы его попросили назвать самую возбуждающую его часть, это определенно были бы руки. Капля слюны медленно сползает по запястью Алека, и он убирает руку, заводит ее за спину мага и нажимает на вход сразу двумя пальцами. Магнус облизывается, и его губы растягивает улыбка. Он перемещает руки по обе стороны от головы нефилима и выгибает поясницу, чтобы дать лучший доступ к себе. Алек вдвигает пальцы медленно, гладит Магнуса изнутри. Они занимались любовью только вчера, но охотник хочет быть уверен, что не причинит магу боли, поэтому терпеливо подготавливает его, игнорируя собственное возбуждение. В груди Алека прямо под руной связи трепещет сладкое, тягучее, как карамель, удовольствие Магнуса. Он чувствует его всем телом. Не единичные ощущения, нет, но слепящее счастье и теплое, урчащее, как кот, довольство. Алек расслабляется, и член Магнуса проскальзывает до самой глотки. Бэйн не ожидает этого, и тут же вытаскивает изо рта охотника полностью, пережимая его у основания, чтобы не кончить так быстро. — Александр! Это было нечестно! Вопреки напускному обиженному виду, Магнус совсем не выглядит недовольным. В его золотых глазах с кошачьими зрачками отражается только всепоглощающее желание. Алек отстраняет мага от себя всего на мгновение, чтобы стянуть боксеры, и тут же обхватывает руками смуглые бедра. — Сядь на меня. Медленно. — Ох, какой властный маленький нефилим, — Магнус игриво закусывает губу и гладит пальцами его возбуждение, направляя в себя. Каждый раз, каждый гребаный раз погружение в Магнуса разбивает сдержанность Алека на мелкие осколки. Он рычит и в нетерпении двигает бедрами вверх, входя до конца, шлепая яйцами по подтянутой заднице мага. — Черт, Александр… Они оба сходят с ума. Нет, наверняка уже сошли. Магнус рвано выдыхает и ловит руки Алека своими. Они переплетаются пальцами, и Алек помогает Магнусу держаться, поднимаясь и опускаясь на члене. — Я уже говорил, что твой член идеален? — Заткнись. Заткнись. Алек мягко сталкивает Магнуса с себя и укладывает на кровать, нависая над ним. Он мгновенно находит рот Бэйна своим и затыкает его требовательным поцелуем, в то же время закидывая смуглые бедра на покрытые рунами предплечья. Магнус с удовольствием оценивает контраст их кожи и с громким стоном выгибается, когда нефилим одним слитным движением снова наполняет его и начинает двигаться. Ему отчаянно хочется поторопить Алека, попросить его усилить горячие толчки, потому что эти медленные осторожные движения сводят их обоих с ума, но им так редко удается неторопливо заняться любовью, что он только давится всхлипами и, закинув руки на шею Лайтвуду, прижимается к нему всем телом. — Я бы отдал свое бессмертие за то, чтобы умереть от секса с тобой, — шепчет Магнус на ухо мужу и оставляет легкий поцелуй поверх руны уклонения. — И оставил бы меня вдовцом?.. Вот же... эгоист! — Алек отвечает прерывисто. Он напряжен и изо всех сил старается держать ритм, несмотря на то, как сильно ему хочется ускориться. Он хочет удерживать их обоих на грани так долго, как только сможет. Так же, как уже делал с ним Магнус. — Нет уж, будь добр, оставайся бессмертным. Магнусу хочется засмеяться, но из губ вылетает стон. Он изгибается сильнее, трется о живот Алека, оставляя на нем капли смазки. Нефилим чертыхается и сильнее насаживает его на себя, останавливается и закрывает глаза, пережидая мучительную волну возбуждения. Магнус хищно улыбается и сжимается на его члене. — Магнус, перестань, я же сейчас… — умоляет Алек, теряя остатки гордости. — Тогда посмотри на меня. Алек открывает глаза и смотрит. И ловит себя на мысли, что он тоже без тени сожаления умер бы в этот момент. Обычно идеально уложенные волосы мага растрепались, подводка размазалась, делая макияж немного грязным, а губы припухли от поцелуев. Магнус выглядит как безумно дорогая шлюха, и Алеку это чертовски, невообразимо нравится. И особенно ему нравится выведенная прямо напротив сердца мага руна связи. Знак того, что Магнус только его, пока смерть не разлучит их. — Мой, — уверенно произносит Алек и скользит пальцами по бедру возлюбленного, нежно поглаживая. — Только мой. — Докажи, — хитро щурится Магнус и провокационно облизывается. Алек возобновляет движения, и больше не сдерживается, беря сумасшедший дикий ритм, не жалея ни себя, ни Магнуса (не то чтобы кто-то вообще был против). Он обессилен; его руки, удерживающие на весу ноги мага, дрожат от перенапряжения, а член пульсирует от необходимости кончить. Бэйн стонет и кричит в голос, протягивает руку между их телами и быстро дрочит себе, кончая на грудь и живот Лайтвуда и беспощадно сжимая внутри член нефилима. Охотник до боли закусывает губу и в несколько глубоких толчков изливается внутрь, прижимаясь мокрым лбом к тонкой смуглой лодыжке. Он делает над собой последнее усилие, чтобы не упасть на Магнуса, аккуратно опускает его ноги и выходит, буквально падая на кровать. Бэйн подползает ближе и оставляет на губах Лайтвуда легкий поцелуй. — Твой. Дождь за окном уже утих, и за их дыханием слышен только тихий шелест листьев. Смотря в золотые глаза с вертикальными зрачками, Алек думает о доме. Его дом там, где Магнус.